Подарок

— Ну-с, Романов, что с вами сегодня творится? — спросил Валерка, когда мы вошли в его кабинет. — Ничего, — пробормотал я, глядя в пол, — всё в порядке, Валерий Петрович. — Да что вы говорите! Если это так, то почему я застал ту отвратительную сцену в туалете? Это, по-вашему, нормально? В таком случае у нас с вами разные понятия о нормальности. И тем более удивительно, что всё это вы творите накануне сессии. Может, отправить вас на медицинское обследование? — Зачем? Я не больной. — Речь об обследовании крови на наркотики, — холодно пояснил Валерка, медленно вращая в пальцах ручку. — Ваша агрессивность должна иметь причину, и я хочу её знать. Собственно, это не праздное любопытство, Гай, забота о студентах входит в мои новые обязанности. Так что… в ваших интересах сказать правду. — Всё в порядке, — монотонно повторил я, по-прежнему не глядя на профессора. Я понятия не имел — знает он уже о моей ориентации или нет, а потому отмалчивался. — Вы не умеете лгать, — холодная насмешка в глазах, спрятанных за стёклами очков, — но зато отлично создаёте себе проблемы. Клара Павловна намерена не допустить вас к экзамену, вам это известно? — Да. Я пересдам, время ещё есть. — Как знать… как знать… За драку в стенах учебного заведения вас тоже по голове не погладят, Романов. Вы правила поведения вообще читали? — Читал. — И в каком из пунктов студентам разрешается выяснять отношения кулаками? — теперь градус иронии в голосе достигал апогея. — Там такого нет, — ответил я, чтобы не молчать. — Тогда почему вы себе это позволили? На этот раз я промолчал. Перевёл взгляд в окно и молчал. А что было говорить? Сказать ему правду? Этого только не хватало! — Молчите? Тогда скажу я. По университету со вчерашнего дня ходят слухи о вашей… нетрадиционной ориентации. — А каким боком моя ориентация касается правил? — чувствуя, что снова начинаю терять над собой контроль, спросил я. — Никаким. До тех пор, пока она не мешает учебному процессу и остаётся за стенами вуза. В вашем случае это стало причиной драки в туалете. А теперь посмотрите мне в глаза и скажите, что я не прав. Давайте же, Романов, солгите, — приколачивая меня к стене кабинета калёными гвоздями слов, медленно говорил Валерка. — А зачем мне что-то говорить? Вы же лучше знаете, — скривился я, меняя позу и уже не надеясь сдержаться. — Я хочу услышать от вас, Романов, правда ли то, что до меня дошло. Да или нет? На языке у меня вертелось только совершенно школотное «хотеть не вредно», но сказать такое Валерке? Я не настолько безбашенный, блин. — Я не знаю, что до вас дошло, — попытался отвертеться от ответа я. — Вы ещё и трус? — приподнял бровь Валерка. — Вы, конечно, интеллектом не блещете, но и настолько тупым никогда не были, чтобы не понять, о чём речь. Но раз вам так хочется изображать клинического идиота, я пойду навстречу и поясню на пальцах: вы действительно встречаетесь с мужчинами, Романов? — Нет, — стараясь выдержать его взгляд, ответил я. А и правда, с «мужчинами» я дел не имел, только с Эльдаром, а он… — Значит, вас попросту оболгали? — или мне показалось, или к иронии добавилось презрение, такое же холодное, как и почти немигающий взгляд профессора. — Значит, оболгали. — Хорошо, — он достал из ящика стола листок бумаги и положил на столешницу, — а теперь садитесь и пишите. — Что? — я даже отступил на шаг на всякий пожарный. — Как что? Объяснительную. — Не буду, — отрицательно покачал головой я, — пусть пишут те, кто языком мелет. — В отличие от вас, они не нарушают правил, — спокойно констатировал факт профессор, — так что… пишите. Это в ваших интересах. — Хорошо, Валерий Петрович, — запоздало сообразив, что это может быть мой единственный шанс не вылететь, я всё же присел к столу и накатал свою версию событий. Заключил я обещанием больше такого не делать и сожалением по поводу того, что правила нарушил. — Кроме того, я отстраняю вас от занятий до тех пор, пока будет длиться разбирательство, — пробегая мою объяснительную глазами, сказал Валерка, а потом добавил: — Свободны, Романов. И зайдите к секретарю за обходным листом, на всякий случай. — Зачем? — холодея от того, что знаю ответ, всё же спросил я. — Должно случиться чудо, чтобы вас не отчислили, а лично я в чудеса не верю и вам не советую. Так что, чтобы время зря не тратить… — Как скажете, — я развернулся, не дожидаясь, пока он меня отпустит, и направился к двери. А что ещё оставалось делать? И после этого всего я должен не верить в проклятие? Не может столько говна свалиться за один день… не бывает так! К секретарю я не зашёл, нужно им меня отчислять — пусть сами за мной и побегают, а мне и так неплохо. Да и нечестно это — мудак Родька сам нарвался, а виноват я, хоть обоим прилететь должно было бы. Но где и когда я в последний раз видел честность? Нет её и не было никогда, только в сказках, из которых я давно вырос. — Гай, что уже случилось? — встревоженный Сенька ожидал меня не в сквере, а на крыльце универа. — Ничего, — криво усмехнулся я, — меня отчислят, походу… — Из-за Родьки, что ли? — А ты… — Так он тут не так давно целую толпу собрал, жаловался на тебя, что педики совсем оборзели, прохода не дают, а стоит отказать — насильно отыметь пытаются. — Что? — ошеломлённо уставился на друга я. — А то, он заявил, что ты к нему в сортире клеился, он тебя послал, а ты кулаками махать начал, изнасилованием угрожать. А потом Валерка вошёл, и ему сбежать удалось. — Вот сука… — всё, что вырвалось у меня. — Брехня же всё это! — Верю, но фингал у него под глазом настоящий, Цезарь, а это не что-нибудь, а побои, которые мудак этот снять может и заяву на тебя накатать, — как можно спокойнее пояснил Сеня. — Я же просил тебя не вестись на провокации, просил? — Сам бы попробовал! — рыкнул я, быстро спускаясь по ступеням. Единственное, чего мне хотелось — это нажраться в хламину, чтобы хоть ненадолго забыть о том, что сегодня случилось. Не думать, что совсем скоро раздастся телефонный звонок и дед спокойно осведомится, с какой такой радости меня выперли из универа. В том, что Валерка ему обязательно сообщит эту новость, я нисколько не сомневался. — Ладно, после драки кулаками махать поздно, что Валерка тебе говорил? — Какая разница? — осведомился я, останавливаясь у первого попавшегося киоска и покупая банку тёмного пива. С него хорошо начинать, идёт мягко и по шарам хорошо даёт. Потом сверху водку и снова пиво — и будет мне плевать на всё и всех, хотя бы на этот вечер. — Большая, из праздного любопытства я бы не стал спрашивать. Давай, колись. И я дал. Потягивая пиво, рассказал Сеньке, как на самом деле всё произошло, за что я двинул Родьке в рыло и что хотел Валерка. — И ты написал? — Про драку? Да. Про то, что я гей — нет. Это ведь неправда. — Да? А… — Бэ, блин! Ты мне сам говорил, что слова — ничто, а написанное на бумаге — уже улика, забыл, что ли? Он потом эту объяснительную деду пошлёт, и как я отмазываться буду? — я достал сигареты, ещё хлебнул пива и добавил: — А моего деда ты знаешь, он меня лично уроет, когда узнает про такое. — Но узнает ведь… — Что? Вузовские сплетни? Так я морду кирпичом сделаю и всё, скажу, что давно Валерка меня выжить хотел, а как стал деканом, так и… — И всё же… я бы на твоём месте гордость в задницу засунул и поговорил с Валеркой по-человечески. Насколько мне известно, Родьку он тоже не особо жалует, так что… неизвестно ещё, кому в итоге поверит. А ты продолжаешь сам себе в карман срать, Цезарь. — Сень… отвали, а? — слушать друга, понимая где-то там, глубоко внутри, что он прав, было неприятно, я снова начал злиться и, чтобы не сорваться на Сеньку, пробурчал: — Короче, я тут по делам смотаюсь, когда буду — не знаю. — Гай, — Сенька всё же попытался меня остановить, — не дури. Пошли домой, успокоишься, поспишь, а завтра вдвоём к Валерке пойдём, я скажу ему, что Родька к тебе ещё раньше цеплялся, меня он послушает. Может, удастся хоть оттянуть отчисление до сессии, а там экзамены сдашь и переведёшься в другой универ, и всего делов. — Не пойду, — дёрнул плечом я, сбрасывая руку, — не собираюсь жопу ему лизать и в ногах валяться! Пошло оно всё! — махнув рукой, я максимально ускорил шаг, а потом вскочил в первую попавшуюся маршрутку, даже не глядя, куда именно она идёт. Мне было всё равно, куда ехать, лишь бы подальше от суперумного и практичного Сеньки, от Валерки и Клары, от всех, кто вольно или невольно превратил мою жизнь в ад. Стоп. Причина и следствие — так, кажется, всегда рассуждал Сенька? Всё это дерьмо случилось со мной из-за Юльки, она меня прокляла, хоть божилась этого не делать. А значит, она и остановить должна. В конце концов, что я ей такого сделал? Изнасиловал, как тот, первый? Или брюхатой бросил? Нет. А ходить на сторону она сама мне разрешила, так какого, спрашивается, чёрта за это прокляла?! Логика, мать её, где? Или у баб её реально нет и никогда не было? Впрочем, плевать, главное — заставить её снять проклятие и сделать это как можно быстрее. Сегодня же. Сейчас. Я вытащил телефон, намереваясь позвонить и назначить встречу, и тут же сунул обратно, автоматически отметив, что занятия в её универе уже закончились. Разговаривать со мной она не станет и тем более не согласится увидеться — Юлька же теперь меня ненавидит точно так же, как того… А значит, нужно явиться прямиком к ней домой и желательно подловить до того, как в квартиру войдёт, чтобы без Мегеры поговорить. Судя по времени, я ещё успею, если сейчас же вылезу из маршрутки и сяду на метро, благо станция уже показалась неподалёку. Грубо протолкавшись к выходу, я выскочил из такси и почти побежал к подземке — время поджимало, я даже пиво допивать не стал, выкинул его ещё там, на остановке, иначе в маршрутку бы не пустили, а ждать следующую я не мог. То и дело бросая взгляд на часы, я шёл по знакомому маршруту к Юлькиному дому, надеясь, что лимит непрухи на сегодня уже выбрал и теперь мне должно хоть в этом повезти. И мне повезло. Я успел только сигарету выкурить, сидя на скамейке перед Юлькиным подъездом, как в конце улицы показалась она сама. Не одна. Рядом с Юлькой шёл какой-то парень, что-то ей втирающий и активно жестикулирующий при этом. Так-с, а это ещё что такое? Быстро же она мне замену нашла, не прошло и пары дней! Я поднялся со скамейки, когда Юлька уже была совсем близко и увидела меня. Это я понял по тому, как мгновенно сбежала с её лица улыбка, а глаза стали ледяными. — Юля, нам надо поговорить, — начал я с тупейшей фразы на свете. — Не о чем, — сухо ответила она, бросила взгляд на своего спутника, а тот решительно шагнул вперёд, загораживая её от меня своей тощей грудью: — У вас плохо со слухом? — осведомился дребезжащим голосом. — Юля не станет с вами разговаривать, уходите, а то я… — А то ты что? — я окинул его тщедушное тельце презрительно изучающим взглядом — кавалер был ростом с саму Юльку, худющий, но шмотки фирменные, морда ухоженная, видно, что не из бедных. Сучонок. — Папу позовёшь? Не лезь не в своё дело, ясно? Пойди пока что… в песочнице поиграй, курить-то тебе ещё нельзя? — Хамство не делает вам чести! — шагнул ещё ближе ко мне он, повеяло дорогим парфюмом и… страхом. — Уходите по-хорошему, не заставляйте меня… — Звать папу? — снова хохотнул я. — Так ты давай, звони, а я пока с Юлей поговорю. Как раз управимся. — Гай, — Юлька, походу, сравнила меня и его и поняла, кто выйдет победителем, если дело до мордобоя дойдёт, — нам не о чем с тобой говорить. — Ага, ты уже всё сказала, да? — я усмехнулся, продолжая стоять перед дверью подъезда, надеясь, что никто оттуда не выйдет ближайшие пять минут. — Устроила цирк, опозорила меня на весь универ, а теперь тебе не о чем говорить? — Ну, почему же опозорила? — теперь в глазах Юльки мелькнула насмешка. — Или ты стыдишься своей любви? Тогда сочувствую я Эльдару твоему… не за того он борется. — Мои отношения с Эльдаром тебя не касаются, блин! — начиная срываться, повысил голос я. — Ты сама мне разрешила гулять или забыла уже? Или это прикол такой был бабский? Проверка на вшивость, которую я не прошёл? — Погодите… а вы кто, собственно… — подал голос Юлькин ухажёр, но я не был настроен его слушать и рявкнул: — Отвали отсюда, твою мать! Тебя не учили не лезть в чужие разговоры? И уши не греть? Так я научить могу! — Игорь, всё в порядке, — Юля коснулась плеча щенка, — дай нам пять минут. — А… — Я же сказала — всё в порядке. Гай — мой бывший парень. — Но он же… — Игорь! — строже повторила она, и кавалер послушно попятился и сел на скамейку, продолжая сверлить меня взглядом. — Короче, Юля, пошутила и будет, сними своё грёбаное проклятие, и забудем друг о друге, — прошипел я негромко, чтобы слышали только мы двое. — Что? Какое проклятие? Ты о чём, Гай? — настолько натурально удивилась она, что я на секунду засомневался в своих выводах. — Тебе лучше знать, ты же у нас ведьма, — скривился я, — но это, блядь, ни разу не смешно, мало того, что у меня теперь не стоит, так ещё и из универа попёрли! Это ты так меня наказала, да? — Я не понимаю, о чём ты, — точно так же удивлённо продолжила она, — что ты выдумал? Какое проклятье? Я же сказала тебе, что поклялась никогда не делать этого. Да и… не настолько ты птица важная, чтобы порчу наводить. Не стоишь таких усилий и платы такой. — Я почти поверил, — процедил я, глядя в её уже ставшие ненавистными глаза, — что ты там про отражение боли молола? И шептала что-то… — Хочешь знать что? — она шагнула чуть назад. — Думаешь, я тебя проклинала? Да я просто сказала, что козёл ты конченый и педик, вот и всё. — Ага, и после этого у меня… всё и случилось? Три ха-ха, блин! Идиота будешь из своего Игорька делать, даже стараться особо не придётся, а из меня не надо! Ты мне сама гулять разрешила, чтобы я тебя не бросил, было? — Да, но я не имела в виду, что ты свяжешься с парнем… — брезгливо поджала она губы. — А разница в чём? — приподнял я бровь. — В том, что извращение это и грязь и нормальный такое делать не будет! — припечатала Юлька. — Зачем мне проклинать того, кто сам себя проклял? Ты же в аду сгоришь за это, Гай. — А я уже в аду, прямо со вчерашнего дня. Потому что у тебя рот на замке не держится! Хотела со мной порвать — какого чёрта было в универ переться? Ты, блин, не туда поступила, в театральный надо было, раз так спектакли любишь! — Тот конверт твой… любовничек нам в почтовый ящик сунул, а почту всегда мать берёт, — деревянным голосом сказала она, — вот и подумай на досуге, что потом было, когда она это увидела и прочитала. Я всего лишь сделала то же самое, око за око, Гай. — Ну, ты и… — я всё же успел прикусить язык, и мат с него не сорвался, — но пофиг, отыгралась и ладно, чего от бабы ещё ожидать. Снимай проклятие, и покончим с этим. — Не могу, — усмехаясь, покачала она головой, — потому что не проклинала. — Врёшь, — прошипел я, делая шаг к ней, но тут дверь подъезда открылась и я услышал голос Мегеры: — Ты что тут делаешь? Юля, он угрожал тебе? Убирайся вон, не то я полицию сейчас вызову! Я всё про тебя знаю, видела, чем ты занимаешься, извращенец грязный! Убирайся! — она говорила громко, да что там говорила — кричала, привлекая внимание прохожих и тех соседей, у которых были открыты окна. И мне не осталось ничего другого, как развернуться и быстро пошагать прочь, дав себе слово отловить Юльку завтра в универе и заставить снять проклятие. Как? До завтра придумаю, только вот мозг сейчас перезагружу, иначе он просто взорвётся. Осмотревшись, я заметил неподалёку небольшой кабак, который приветливо подмигивал вывеской, обещая вкусную еду и разнообразные напитки. Есть мне не хотелось совсем, а вот напитки… Это было как раз то, что нужно. Только телефон стоит вырубить, чтобы Сенька не вздумал названивать и лезть со своими советами.