Подарок

Разбудил меня телефонный звонок. Сенька, походу, на часы особо не смотрел, или из вредности позвонил рано, зная, что я любитель поспать подольше. — Не помешал? — осведомился друг первым делом, потому как ответил на вызов я далеко не сразу. — Разбудил, — пробурчал я в трубку, зевая и пытаясь проснуться, — что стряслось-то? — Пока ничего, просто прихвати мои конспекты, я не успею домой заскочить, сразу от Анжелы — в универ. Надеюсь, не сломаешься? — Будешь должен. — Ясен пень. — Ты сам-то как? — Я? Отлично! — негромко послышалось в ответ. — Всё, Цезарь, давай. Увидимся. Я бросил телефон в кресло, потянулся до хруста в костях, зевнул и заставил себя встать. Блин, хорошо, когда Сенька дома — мне не приходится завтрак готовить. Но и голодным в универ идти — не вариант, а значит — придётся самому соображать, что в ящик закинуть. Склепав несколько бутербродов, я поставил чайник, снова слыша телефонный звонок. На сей раз это был Дар: — Аve, Caesar, morituri te salutant! — Иди ты, — улыбнулся я, услышав знакомые слова. — Иду, на работу, и по дороге звоню тебе. Значит так, сегодня у нас в клубе интересная программа, я буду рад, если ты придёшь, Гай. — Знать бы ещё куда… — Адрес я скажу, а потом можно будет пойти ко мне. — Как к тебе? — удивился я. — Ты же говорил, что скрываешь от матери. — Да, но она сейчас в больнице, ничего страшного, она каждый год ложится, чтобы подлечиться. Так что — тайна останется тайной. Или у тебя другие планы? — Нет, сегодня я выходной. — Отлично! Значит так, я звякну чуть позже, скажу адрес и время, встретимся уже в клубе, и смотри снова название не перепутай, — в голосе Дара звучала откровенная подколка, но я не обиделся. — Я запишу, — ответил на полном серьёзе. — Вот и договорились. Всё, я убежал, до связи. Ответить что-либо я не успел, трубку Эльдар уже повесил, вероятно, действительно очень спешил. Услышав свисток чайника, я налил кипяток в чашку, размешал и сел за стол, собираясь по-быстрому позавтракать, собрать Сенькины конспекты и валить в универ. И главное — не думать о том, что будет вечером. Пусть всё катится само по себе, авось куда-то прикатится.

***

Сенька появился только на второй паре, и по его лицу я сразу понял — ночка выдалась бурной. Чувствуя, что начинаю завидовать, одёрнул себя и спросил, подавая пакет с конспектами: — Как дела? Мы сидели на самом верху аудитории, так что можно было немного поболтать, главное — не наглеть. Информатик наш был нормальным мужиком и на лёгкое нарушение дисциплины мог и болт забить, но зато на зачётах и экзаменах драл безжалостно. А тех, кто больше всего языком молол — имел с особой жестокостью. — Отлично, — улыбаясь, ответил Сенька, — только спина болит. — Анжелка настолько тяжёлая? — всё же не удержался от подколки я. — Нет, мы просто перестановку вчера делали, — пропустил шпильку мимо ушей друг. — А не рано? Если что, потом же назад кровати растаскивать и тумбочку между ними ставить… — Цезарь, чего ты бесишься? — Я не бешусь, в шоке просто с тебя, — усмехнулся я, — ещё вчера ты девок менял как перчатки, а сегодня мебель переставляешь… примерный семьянин, блин! — Ещё вчера кто-то над гомиками стебался, — парировал Сенька, глядя мне в глаза, — а сегодня спит с парнем. Людям свойственно меняться, Гай. — Ага, и менять друзей на баб, — вырвалось то, что мучило всё это время. — Нет, всего лишь расти. — При чём тут рост? — фыркнул я. — Она тебя капитально за жабры взяла, а ты и не видишь! О любви мне рассказываешь… Хотя дело тут тупо в сексе и всё. Поплыл ты от того, что первый у неё был, вот и весь секрет! Ты из неё сам для себя бабу сделал, понимаешь? — Хорошо, но тогда что такое вообще любовь, а? Вот ты… своего этого танцора любишь? Или как всех остальных — трахаешь просто? — вопрос был задан совершенно серьёзно, и таким же серьёзным был взгляд. Соврать или отмазаться — просто нельзя. — Это не просто секс, — сказал я негромко, — тут большее что-то есть, а что, я не знаю, Сень, а врать не буду. Но мне хорошо с ним, не только в койке. — Ну вот, видишь, «не только в койке»… Анжелка тоже девчонка хорошая: и готовит, и не дура, и любит меня, да и в постели не бревно. Так чего мне ещё надо-то? Истерик она мне не закатывает, не скандалит, не требует айфоны и по кабакам не тягает. Она вообще домоседка, тишину любит, цветами занимается. Да ты был у неё в квартире, помнишь же, сколько там цветов. И на кошек у Анжелки тоже аллергия, так что даже в этом мы сходимся. Да и то, что я к ней переезжаю, не значит, что мы поженимся. Может, вскоре и разбежимся, я же не говорю, что это — любовь до гроба и все дела. Сколько раз такое было, что когда встречались — всё нормально, съехались — и ругаться тут же начали. Вот потому Анжела и предложила попробовать, чтобы выяснить, уживёмся мы или нет. Хотела бы она меня охомутать, залетела бы втихаря, знаешь же, как в таких случаях поступают. — И ты бы женился? По залёту? Сенька ответил не сразу, было видно, что на эту тему он уже размышлял, но вот к какому выводу пришёл?.. — Да, потому что ребёнок и мой тоже. Меня так воспитали, Цезарь, что мужчина должен отвечать за свои поступки. — Даже если бы не любил её? — уточнил я. — А это уже роли не играло бы. — То есть как? — А вот так. У ребёнка нормальная семья должна быть, а не одна мать. Эльдара своего вспомни, хорошо ему без отца жилось? Я промолчал, потому что ответ был слишком очевиден. Но и признать, что не прав, что загоняюсь и наезжаю на друга ни за что, я не мог, пробормотал сквозь зубы: — Бабы, блин, одни проблемы от них! — Кто бы жаловался? — скептически протянул Сеня. — Ты же теперь у нас не по этой части, чего ноешь? — Ага, но Юлькины приколы на всю жизнь запомню! — негромко фыркнул я. — Романов, Адлер, моё терпение не резиновое, — оборвал нашу беседу профессор, — или вы оба замолкаете, или покиньте аудиторию. — Уже замолкли, Евгений Иванович, — виновато сказал я, поднимаясь. — Прекрасно, и раз уж вы встали, то идите-ка сюда, давненько я вас не спрашивал. — А может, не надо? — просяще глянул на профессора я. — Надо, Гай, надо, — добавил в голос суровости он. Следующие полчаса были далеко не самыми лучшими за этот день, потому что профессор взялся за меня всерьёз, прозрачно намекая на то, что с такими знаниями я просто экзамен не сдам, а потому нужно не языком молоть, а слушать и учить. По результату, он мне «удовлетворительно» влепил, да и то со скрипом. Но я не особо расстроился, сейчас меня куда больше занимали Сенькины дела. Выходя после пары из аудитории, я мечтательно протянул: — Эх, вот сдадим эти долбаные экзамены и… — Твоими бы устами, Цезарь… — Да отсасывать, — закончил фразу Родька, оказавшийся позади нас. — Сгинь, — бросил я, оборачиваясь, — не твоё мелется, не тебе с ситом бежать. Или настолько хочется? Ты не в моём вкусе, так что отвали. — Кстати, Цезарь, а ты в курсе, что я вчера с офигенной девкой познакомился? — начал Родька, пропуская мимо ушей мои слова. — И что? Я-то тут при чём? — Ах, да, я и забыл — тебя же девушки не заводят, но эта… сказка просто: брюнетка, а глаза голубые, красивая, блин. Юлей зовут, — продолжил бахвалиться Родион, а я невольно насторожился. Совпадение? — Мне тебя поздравить или посочувствовать? — уточнил. — Позавидовать. Девка — высший класс, только с парнями ей не везёт. Недавно один хер на мужика её променял, прикинь, — насмешливо бросил Родион, глядя мне в глаза, — вот же козлина! И как только земля таких уродов носит, а? Я рванулся к нему, собираясь схватить за грудки и пояснить популярно, кто тут урод и козёл, но Сенька вцепился в меня клещом и поволок во двор, яростно шипя: — Ты охренел, блин? Вылететь захотел? Он же спецом это делает! — В курсе, не тупой, но ты же слышал, что он про Юльку говорил, — так же яростно прошипел я, уже не пытаясь вырваться. — Слышал, но тебе-то что? Вы уже не пара, забыл? — Сенька достал свои сигареты и одну сунул мне в рот. — Её дела тебя волновать не должны. — Блин, она шизанутая, конечно, но Родька — это слишком даже для Юльки, — пытаясь успокоиться, глубоко затянулся я. — И что ты сделаешь? Пойдёшь к ней и скажешь, чтобы не встречалась с ним? Догадываешься, куда она тебя пошлёт? — Догадываюсь, — тяжело вздохнул я, — но он же мне назло, сука, а она не в курсе. Вот блядство! — Забей, — спокойно сказал Сенька, тоже закуривая, — влезешь, только хуже сделаешь, а Юлька себя в обиду не даст, не из тех. — Думаешь? — Уверен, — авторитетно заявил друг, — обломает она Родьку, вот увидишь. Я покачал головой, сомневаясь. Родион всегда успехом у девушек пользовался — это была правда, которую я признавал. Умел он их укладывать в кровать, менял часто, так же как и я. Только я никогда не трепался об этом, а он не упускал случая похвалиться своими успехами, любил убалтывать подруг на фото-ню, которые потом показывал всем желающим. Мразь — она и есть мразь. И мне очень хотелось верить, что Сенька окажется прав, и Юлька Родьку очень быстро раскусит и нахер пошлёт. Последнее, что ей нужно — с этим гондоном связаться. А ещё я дал себе слово: если он такие же Юлькины фотки притащит — попрощается с мобилой — в задницу затолкаю, без смазки и растяжки. Только не в универе, не стоит эта паскуда того, чтобы вылетать. Но как там он мне говорил: универом жизнь не заканчивается? Правильно сказал.