Подарок

После окончания занятий мы с Сенькой снова пошли в разные стороны: он — к Анжелке, а я домой. Нужно отдохнуть и поесть перед тем, как пойду в клуб Дара. В том, что пойду, я не сомневался ни капли, хоть обещанная «интересная программа» не очень-то и привлекала. Я пойду, чтобы своими глазами увидеть, где теперь работает Дар, а потом утащу его оттуда, пусть не навсегда, но утащу. Я до сих пор не был уверен в готовности к равноправию, но в том, что зверски соскучился, не сомневался ни капли. Масла в огонь ещё и Сенька подливал, с загоревшимся в заднице желанием съехаться с Анжелой. Даже если отбросить со счетов банальную дружескую ревность, в которой сам себе я признаться мог, меня это никак не радовало. Это означало, что уже сейчас нужно подыскивать либо соседа по квартире, либо другое жильё. В общагу не хотелось категорически: насмотрелся я на то, что там творится, когда приходил на праздники к одногруппникам. После привитой Сенькой чистоплотности мне кошмаром казалось то, что творилось там. Не хочу, чтобы мои носки или одежду таскал сосед — я после этого их больше не надену, даже после стирки. Не хочу не спать всю ночь, потому что в комнате устроили грандиозную пьянку по причине, которую уже никто не помнит. Не хочу ходить голодным, потому что мою еду смели залетевшие на огонёк неизвестные. Пусть от этих прелестей кто-то другой вкушает, а я пас. Хм, а если у Дара спросить? Может, у него знакомые есть, которые сдают что-то? Обращаться в агентство мне не хотелось — сдерут хрен знает сколько, и не факт, что найдут то, что надо. Эту квартиру мы с Сенькой через его отца нашли, бабуля была какой-то его знакомой, потому и брала с нас по-божески. Терять привычное жильё ужасно не хотелось, но и выхода другого не имелось. Чёрт бы побрал Сеньку с его такой «своевременной» любовью! Не мог попозже переезд затеять, после сдачи экзаменов! Нет, приспичило ему именно сейчас, заразе. А может, предложить Дару жить со мной? Хотя зачем ему это надо? У танцовщика своя квартира, зачем куда-то съезжать? Как я понял, с матерью у него полное взаимопонимание, она ему мозг не выносит, а значит — сваливать из дома оснований нет. Ладно, проблемы буду решать по мере их поступления. Две недели у меня ещё есть, за которые Сенька заплатил, а там будет видно. В самом крайнем случае — попрошу у предков дополнительную дотацию, чтобы заплатить за последний в этом учебном году месяц. А за каникулы обязательно найду или соседа, или новую квартиру — у меня будет целых два месяца. Отодвинув пока квартирный вопрос подальше, я почему-то вспомнил о том, что услышал от Родьки про Юльку. А с чего я взял, что он сказал правду? Мог и соврать, чтобы меня позлить! Юлю он видел в тот день, когда она в универ скандалить приходила, запомнил и вот решил мне ещё и так нагадить, спровоцировать на драку. И, что самое паскудное, у него это почти получилось. Если бы не Сенька, я снова двинул бы Родьке в рожу и вылетел с треском. Сенька. Мой верный друг и ангел-хранитель. Сколько раз он меня выручал, поддерживал, помогал с учёбой? Сколько мудрых советов дал и даже Эльдара принял, хоть и был шокирован. Действительно, моё «альтер-эго», которое теперь всё больше от меня отдаляется. Вот потому я и злюсь — просто-напросто боюсь потерять друга, опасаюсь, что Анжела разобьёт нашу дружбу, ведь уже умудрилась стать для него не просто тёлкой. Вот блин! Я ведь представить себя без него не могу, вот в чём дело. Потому и психую, злюсь на них обоих, хотя и сам… Я даже остановился на минуту, словно споткнулся об эту мысль: а ведь и Сенька должен испытывать нечто подобное, глядя на меня и Дара! Или мой семитский друг выше этого? Я как-то не удосужился ни разу спросить, не чувствует ли он себя лишним, а стоило бы. До меня только сейчас дошло, что и у него, и у меня раньше и отношений-то толком не было — просто секс, ни к чему никого не обязывающий перепихон на одну-две ночи. И даже то, что я встречался с Юлькой полгода, никак не отражалось на нашей дружбе. Юля была сама по себе, а мы — сами по себе, а теперь всё изменилось. И совсем скоро Сенька переедет к Анжеле, а я останусь. И что бы он там ни говорил — в наших отношениях тоже многое изменится. Уже сейчас он проводит больше времени с ней, она стала приоритетом номер один, сместив с пьедестала меня. Неприятно, чёрт. Не привык я уступать и быть на вторых ролях. Но поделать я ничего не мог — не ссорить же его с Анжелкой! Какой я буду после этого друг? Так паскуда поступает, которая только о себе думает, а мне не хотелось в такое превратиться. Блин, неужели пришло то время, когда наши с Сенькой дороги разойдутся?.. Верить в это не хотелось, даже думать об этом было как-то… гадостно. А в самый тайный и тёмный угол я запихнул надежду на то, что они с Анжелкой не уживутся, и всё пойдёт по-прежнему. Ну не мог ничего с этой мыслью поделать, хоть ты вытянись! Чтобы окончательно настроение не уронить, я решил о Сеньке тоже больше сегодня не думать, а сосредоточиться на вечере и обещанной Даром интересной программе. Хоть лично для меня всё самое интересное начнётся, когда мы придём к нему домой и останемся вдвоём. Всё остальное — это так, аперитив, который предстоит выпить… А где? Я же до сих пор не знал, где находится клуб, и пока что Дар мне не звонил. Решив не тратить время понапрасну, я первым делом пожрать сообразил, потом — пошёл в душ, который в этот раз принимал долго и тщательно. Хотелось быть чистым, хоть окончательного решения относительно сегодняшней ночи я ещё не принял. Я фальшиво напевал себе под нос одну из песен «НАУ», радуясь тому, что некому язвительно посоветовать не насиловать связки и уши окружающих. Блин, до сих пор помню, как дед отбил у меня всякое желание заниматься вокалом. Тогда я в школу ещё ходил, ну а там на хор записывали всех. Загребли и нас с Сенькой, хоть особыми способностями мы не отличались. И вот как-то угораздило меня деду кое-что спеть, похвастаться хотелось успехами. Он не дослушал. Попросил не издеваться над его ушами и не тратить время на то, к чему у меня совершенно нет способностей. Лучше бы пошёл и прочёл что-то по истории Древней Месопотамии, мы же сейчас это в школе проходим? По его мнению, мне полагалось на каждый урок рефераты готовить, чтобы блистать в классе эрудицией. Слушать деда было зверски обидно, я не разревелся тогда только потому, что не хотел доставлять ему дополнительное удовольствие, да и не должен мужик по пустякам реветь! Но на хор я больше не ходил, Сеньке сказал правду, остальным — что не мужское это дело, а потом записался в ДЮСШ на классическую стрельбу. И снова только бабушка меня поддержала, она же и платила за занятия, периодически огребая за это от деда. Он чуток утих, только когда я начал на соревнованиях выигрывать — до сих пор дома мои грамоты и медали в комнате на стене. Их он своим коллегам показывал как наглядное доказательство того, что я — разносторонне развит. И это, оказывается, его личная заслуга, это не кто иной, как он, научил меня не распыляться на ненужное и не тратить время зря. У меня от этих речей скулы сводило и хотелось сбежать подальше. Например, к Адлерам, у которых всегда шумно, весело и как-то… по-настоящему, что ли? С тех пор я только в душе и пел, когда никто не слышит, даже Сенька. Так что дед реально может собой гордиться — отбивать охоту к чему-либо он действительно умеет. Доктор поучательских наук, чтоб его! Я даже книги почти возненавидел из-за него. Он — на пару с предками — постоянно пичкал меня всякой научной фигнёй, читать которую было так же интересно, как наблюдать за сохнущей краской. Я под всевозможными предлогами от книг открещивался, пока однажды на это не обратила внимания тётя Роза. Услышав от меня, что книги — это мура и нудота, она улыбнулась и вышла из комнаты. А потом вернулась с книгой, протянула её мне и попросила прочесть. Я скривился, но она сказала, что если мне не понравится, я могу в любой момент бросить. Но я не бросил, потому что это оказалась «Стальная крыса» Гаррисона. Книга, оторваться от которой я не смог. А потом на смену ей пришли Шекли, Азимов, Толстой, Желязны, Сальваторе и Стивен Кинг. Библиотека у Адлеров была большая и, в отличие от нашей, разнообразная. Кстати, Толкин меня особо не впечатлил, куда больше Сапковский зацепил, но самое главное было в том, что я снова открыл для себя книги и до сих пор иногда перечитываю особо полюбившиеся. Только спасибо за это не моим предкам говорю, а тёте Розе, прекрасно знающей, какие книги могут привлечь мальчишку. Она действительно очень мудрая женщина, жаль, что моя мать не такая. Когда я вышел из душа, в неглиже и вытирая на ходу волосы, то обнаружил на телефоне пропущенный звонок от Дара и сообщение от него же. Чёртов закон подлости — самый важный звонок ты обязательно пропустишь! И для этого достаточно всего лишь ненадолго оставить телефон в комнате, как сделал я. Сообщение было немногословным — название клуба, адрес и время. И всё. Перезванивать я не стал, забил в телефон адрес этого «Ганимеда», потом отыскал его на карте, выяснил, что находится клуб у чёрта на куличках, но метро туда ходит. Станция была не так далеко от самого клуба, что не могло не радовать. Терпеть не могу блуждать по улицам в поисках нужного места. GPS здорово это облегчает, но всё же… Мне полагалось прибыть на место к десяти вечера — к открытию заведения. Как я понял, Дар собирался показать мне программу, а потом уйти, не задерживаясь надолго. Что ж, такой план меня вполне устраивал. Оставшееся время я посвятил ползанию по сайтам, хоть ничего особо нового там уже не нашёл. Да и толку читать? Всё равно не поможет.

***

Подходя к клубу, я пытался себе представить, как отыщу Дара. Снова персонал донимать идиотскими вопросами? Но делать этого не пришлось — Эльдар стоял у входа, разговаривая с каким-то парнем и время от времени поглядывая на часы. Интересно, это он меня ждёт или просто вышел воздухом подышать? А впрочем, какая разница? — Привет, — негромко сказал я, подходя ближе. — Ты пунктуален, — улыбнулся Дар, приобнял меня за плечи и тут же представил собеседнику: — Это мой Цезарь, Миш. Гай, это Миха — напарник по пилону, — сообщил мне. Миха оказался одного роста с Даром, но немного худее и намного светлее. Подумалось, что хозяин клуба решил на контрасте сыграть, наняв настолько непохожих танцоров. В отличие от Вальки, в этом парне ничего женственного я не заметил, и это было хорошо. Голос тоже оказался типично мужским, когда Миха протянул мне руку и без улыбки обронил: — Хай. Я молча пожал протянутую руку, отметив, что и у него, как у Дара, на ладони мозоли от пилона. Танцовщик смотрел на меня внимательно, потом перевёл взгляд на Дара и бесцеремонно сообщил, не считаясь с фактом моего присутствия: — Симпатичный. Хороший выбор, Эль. — Знаю, — Эльдар притянул меня ближе, — ну, пойдём, покажу наши производственные площади, или ты перекурить хочешь? — Пошли. — Под пристальным взглядом Михи курить расхотелось. Казалось, он меня препарирует глазами, выискивает какие-то одному ему известные недостатки. Внутри «Ганимед» почти ничем не отличался от клуба, в котором мы познакомились, только был меньше, а и публика — исключительно мужская. Похоже, этот клубешник из таких, куда женщин не пускали. Но уточнить я всё же решил: — Дар, что-то я тут девчонок не вижу… — И не увидишь, — подтвердил мои догадки танцовщик, — тут более жёсткие правила на входе. Тебя это смущает? — Нет, я сюда не ради них пришёл. В этот момент мы подошли к барной стойке, и Эльдар заказал мне коктейль, а себе — сок. В ответ на мой изумлённый взгляд пояснил: — Я выхожу на сцену только трезвым, после выступления — можно, до — ни капли. Это ещё с гимнастики осталось, в кровь въелось. — Погоди, так ты что — работаешь сегодня? — Не совсем, у меня один выход, и я хочу, чтобы ты это увидел, — Дар положил руку мне на пояс, притянул ближе и шепнул в ухо, касаясь его губами: — Это будет аванс, первая часть вечера, потом поедем ко мне, — тут рука скользнула по моему бедру, и я вздрогнул — не привык ещё к таким вещам, особенно — в присутствии посторонних. — Хорошо, — ответил тихо, ощущая, что его близость начинает действовать на меня как всегда, — а может, сразу к тебе? — Нет, я очень хочу, чтобы ты увидел номер. Сейчас. Своим новым взглядом. Поверь, разница будет ощутимой. — Ладно, — согласился я, надеясь, что много времени это не займёт. В мечтах я был уже далеко от клуба и рядом с нами не отирались никакие незнакомые личности. Я старался не обращать внимания на происходящее вокруг, но меня по-прежнему напрягало местное общество. Своим я себя тут однозначно не чувствовал и окончательно убедился в том, что красящиеся парни мне не нравятся. Зачем изображать из себя бабу? Непонятно. Дар снова глянул на часы, а потом повёл меня к одному из столиков, находящихся недалеко от сцены. Усадил, а сам направился в сторону сцены, оставив меня с недопитым коктейлем. Я надеялся, что никто не решит составить мне компанию. Меньше всего хотелось изображать вежливость, болтая с незнакомым гомиком. Не для того я сюда пришёл. И в этот раз мне повезло — подсаживаться никто не стал, а спустя ещё несколько минут свет в зале погас, а сцена осветилась. Зазвучала музыка, и с разных сторон кулис появились Дар и Миха. Сначала мне показалось, что оба они — обнажённые, но, приглядевшись, я увидел, что трусы всё же имелись, только телесного цвета, создающие эффект своего отсутствия. Впрочем, об этом я вскоре забыл, потому что парни начали вытворять чёрт знает что. Танцем я бы это не назвал, даже с очень большой натяжкой. Идеально синхронизированные движения, прикосновения, в которых было слишком много эротики и мало танца. Впрочем, может, это мне казалось? Я сидел за столиком, неотрывно глядя на сцену, и всё сильнее стискивал зубы, чтобы не дать вырваться ревниво-негодующему рычанию. Мне не нравилось происходящее. Бесило, что руки Михи скользят по телу Дара, а тот отвечает тем же. Выводило из себя, как они прижимаются друг к другу, зверили провокационно-откровенные покачивания бёдрами. Блин, они бы ещё трахаться начали при всем честном народе! Хотя, судя по реакции, местной голубой братии это нравилось, если не сказать больше. А я тихо закипал, но продолжал смотреть на сцену, словно загипнотизированный. Я видел, что оба они получают от танца удовольствие, нравится им то, что вытворяют, и трусы уже неспособны это скрыть. И ревность всё сильнее стучала в висках, хотелось плюнуть на всё, влезть на сцену и стащить оттуда Дара за руку. Он мой. И только я могу его так трогать! Я буквально заставил себя разжать пальцы, стиснувшие стакан, и отодвинул его от греха подальше. Шумно и глубоко выдохнул раз и другой, пытаясь хоть немного остыть и не натворить того, о чём потом буду жалеть. Выходило хреново, а страсть на сцене набирала обороты, и зал аплодировал, выражая восхищение. Кодой танца стал поцелуй, по которому я понял — Миха вовсе не прочь позажигать с Даром. Просто напарника так целовать не станешь и не будешь прижиматься к нему всем телом, смешивая пот и запахи. Вот зараза! Впрочем, чему я удивляюсь? Если Дар нравится мне, он точно так же может нравиться кому угодно. И этот кто угодно, в отличие от меня, будет только рад дать Дару то, что он хочет. А я останусь при своих интересах, в лучшем случае — третьим. Тем самым, лишним. Твою ж мать! — Ну, как тебе номер? — Дар, уже одетый, сел напротив меня минут через десять. Слишком долго, по моему мнению. — Тебе честно? — я заставил себя разжать кулак, поймал взгляд танцовщика. — Только так, — улыбка была искренней, а дышал он тяжело, вероятно ещё не отошёл от танца. Или от того, что произошло между ним и Михой в гримерке? — Надеюсь больше никогда такого не видеть, — глаз я не отвёл, тяжеловесно цедя слова, — мне не нравится, Дар. Меня бесит, что он тебя трогает и целует. Я не хочу, чтобы ты тут работал. — Гай… — Я двадцать лет Гай, — оборвал я, — ты просто себя на моём месте представь и поймёшь, могло мне это понравиться или нет. А теперь поехали, у меня тоже есть для тебя сюрприз, — добавил, вставая и направляясь к выходу из клуба. Пойдёт Дар за мной или нет — его выбор, мне тут больше делать нечего.