О, дети... Простите нас за то, что мы наделали. Сначала это было немножко забавно.
Приятная песня разносилась по всему больничному крылу. На стульях перед больничной палатой Грейнджер я обнаружил мило воркующих Уизли и Браун. — Профессор! — Занят, — отвечаю коротко и ясно, скрываясь за ширмой. В палате застаю Поппи, разматывающую бинты на руках спящей девушки. Поттер просто наблюдает, покачиваясь из стороны в сторону под музыку, которая разносится из магловского магнитофона. — Благодаря профессору Макгонагалл магнитофон теперь работает и в Хогвартсе, — объясняет парень, увидев мой короткий взгляд на технику. — Мы танцевали с Гермионой под эту песню, когда жили в палатке в лесу. Рон оставил нас, и ей было плохо. Я даже и не думал, что танец ей помог, и она запомнила его, — тихо рассказывает Поттер. Очень хочется поскорее посмотреть на реакцию самой Грейнджер. Она ведь должна слышать песню. Помогла ли она ей вспомнить что-нибудь? Но сначала нужно помочь Поппи с зельями. За месяц раны зажили, Костерост помог нарастить пальцы и восстановить поломанные кости. Но на тех местах, где кожи коснулось пламя — остались шрамы. Половина лица, ухо и часть шеи будто обложена складками кожи, словно лепивший из глины скульптор бросил свое творение незаконченным. Пока колдомедик обрабатывает мазью кожу, я молюсь богам, чтобы огонь, который настиг гриффиндорку, не был Адским пламенем, иначе шрамы не пройдут. Поппи также втирает средство для быстрого роста волос — вдоль виска, над ухом. Глаза мы не трогаем. По словам женщины — она сделала все, что смогла, когда Гермиона только попала к ней. Потеряла девочка зрение или нет, мы узнаем лишь, когда она проснется. Справившись, женщина убирает повязки и баночки, поправляет одеяло и оставляет гриффиндорку мне. O children We have the answer to all your fears It's short, it's simple, it's crystal clear It's round about, it's somewhere here Lost amongst our winningsО, дети... У нас есть причины для всех ваших страхов. Все легко, просто и яснее ясного. Все лежит на поверхности, все здесь Проигравшие среди наших побед.
Меня встречает неизменный туман и голос певца, который доносится извне. Гермиона предстала перед моим взором моментально. Незатейливые движения в три шага — она пританцовывала, делая, по-видимому, не первый круг. — О! Это вы, — девушка замерла, заметив меня. — Вы ведь слышите? — Ее взгляд скользнул вверх и обвел пустое пространство, заполненное лишь легким туманом. — Слышу, — киваю и подхожу ближе. — Я вспомнила Гарри. Мы с ним танцевали, — улыбнулась гриффиндорка и сделала шаг от меня. Рядом, почти между нами, появилась темная фигура. Лицо было размыто, но по внешнему облачению и взъерошенным волосам можно было узнать в нем Гарри Поттера. — А еще я вспомнила Рона, — еще шаг от меня и напротив Поттера появилась узнаваемая фигура его друга. — А еще Невилла и Луну, — улыбнулась девушка и сделала еще два шага назад, уступая место появившимся друзьям. — И маму с папой я тоже вспомнила, — девушка замерла возле стоящих друг напротив друга супругов. — Они действительно меня не обижали. И я так скучаю по ним, — выдыхает рядом, загрустив. — Они тоже скучают по тебе, Гермиона. И очень хотят, чтобы ты вернулась. Тебе нужно просто очнуться, просто захотеть проснуться, — подхожу ближе и мягко прикасаюсь к ее плечу. — Я... Я не хочу, — отстраняется и, обойдя меня, склоняется к земле. — Невилл, это твое. Не теряй, — подняв длинный меч с рубинами на рукоятке, она вкладывает его парню в руку. Мягкий оборот и она вновь покачивается в такт доносящейся музыки. — Луна, прикольные сережки! Это фасоль или горох? Не могу скрыть тяжелого вздоха, как и утаить жалость к ней. Но ведь уже лучше - она вспомнила друзей, родных. Еще немножко, и она вспомнит что-нибудь такое, ради чего пожелает проснуться. Оглядываюсь вокруг, чувствуя себя словно в галерее восковых фигур. — Гермиона, а кто это? — подхожу к темной, размытой до неузнаваемости фигуре. — Это... Я не могу вспомнить, — шепчет тихо, встав напротив силуэта. — Я знаю, что его нет уже. Он истек. Хмурюсь, не могу понять, о чем это она. — Истек? Но гриффиндорка морщится и сжимает кофту на груди. — Северус! — Так больно здесь. Так жалко его. Так скучаю, — плачет тихо, опустив голову. — Северус! — настойчивый голос извне вытягивает меня именно в тот момент, когда я потянулся, чтобы утешить девушку. — Хватит на сегодня. У нее поднялась температура, — Поппи уже прикладывает влажное полотенце ко лбу пациентки. — Значит, зелье действует и это было не Адское пламя, — делаю вывод вслух я. Облегченно выдыхаю. — Да, — кивает женщина. — Профессор, — зеленые глаза были внимательны. — Пойдемте. Погода на улице была жаркой. Летнее солнце припекало с самого утра, но легкий ветерок, словно привет из ушедшей весны, делал воздух приятным и свежим. — Ей помогла ваша песня, — после минутного молчания начал я. — Она вспомнила вас и Уизли, Лонгботтома и Лавгуд. Вспомнила своих родителей. — Это ведь замечательно. Это шаг вперед, правда, профессор? — Да, — соглашаюсь и отвожу взгляд от внимательных омутов гриффиндорца. — Но она все равно не хочет возвращаться, — рядом слышу разочарованный выдох. — Думаю, что это из-за того человека. — Того человека? — Да. Насколько я понял, она была в здравии почти до самых последних минут битвы. — Это она вам сказала? — Нет. Меч. — Меч? — Да, меч Годрика Гриффиндора, которым мистер Лонгботтом убил змею Темного Лорда. Гермиона видела это или знает об этом, так как меч она дала именно Невиллу. — Что? — Ничего, — машу головой, объяснять все то, что творится в голове девушки, нет никакого желания. — Кого она любила? Кто-то очень дорогой погиб на войне? Кто это? — Я... Я не знаю, профессор. Рон... — Нет, он был жив для нее. — Он просто друг. Они это обговорили, когда он вернулся. И... Я не знаю, кто бы ей нравился. Может быть кто-то из друзей? Может, она видела смерть Римуса и Нимфадоры... И, Фред, помнится, я слышал, что ему нравилась Гермиона. Может быть и он ей... — Может быть, — киваю и ухожу в замок. *Nick Cave & The Bad Seeds - O Children