***
Далеко от костра, в гуще леса пробиралась одинокая тень. Укрываясь то за деревьями, то в кустарнике, то за грудами валежника, лесной призрак продвигался все ближе к костру. Наконец он укрылся за старым дубом, покрытым бородами лишайника, и из этого укрытия выглянул на прогалину, где у огня сладко спали двое. Он знал, что с ними был третий, но оглядевшись по сторонам не обнаружил его. Призрак, впрочем, тут же о нем забыл и впился горящими интересом глазами в лицо девушки, уснувшей под шерстяным одеялом. Ее бледное лицо в отсветах огня казалось совсем белым, в каштановых волосах играли огненные искры. — Елена! — прошептал пришелец почти беззвучно и зашелся таким же беззвучным смехом, вцепившись пальцами в кору старого дуба.Глава 5.
8 июля 2016 г. в 11:10
Костер снова затрещал. Клаус насторожился, приподнял голову и уставился на девушку.
— Ты тоже слышала хруст? — сощурившись спросил он.
Елена приподнялась и пристально вгляделась в темноту леса.
— Ничего не видно, вероятней всего, шумят животные, — сказала она и снова повернулась к костру. В багровых отсветах пламени ей вдруг припомнилась убогая лачуга, кровоточащие ранки на шее сына акора. У Елены заныло в висках. Ее беспокоил предстоящий разговор с братом. Этот разговор Елена откладывала уже месяц, всякий раз обещая себе подыскать для него более подходящее время. И все же накладки при выполнении последнего заказа дали ей повод задуматься: долго ли она еще все это выдержит. Такая жизнь ей изрядно надоела, да и Джереми становился все беспечнее. Еще немного — и срыва не миновать.
Клаус тем временем скрылся в гуще леса, он был обеспокоен тем странным шумом.
— Нам надо поговорить, — негромко сказала она, толкнув брата в плече, тем самым разбудив его.
— А в чем-дело-то? — недовольно потирая глаза, поинтересовался парень.
Елена запустила руку в свой мешок и извлекла на свет аккуратно сложенный, но все же измявшийся кусок пергамента.
— Есть в Тарии один банк, куда я кладу деньги всякий раз, когда мы проходим через город. И там же я всякий раз получаю письма.
— Письма? — отупело переспросил Джереми. — Ты, о чем?
Елена протянула ему пергамент.
— Это от подрядчика.
Джереми машинально взял пергамент. Челюсть его отвисла от удивления.
— Ты что, вкладываешь деньги в недвижимость?
— Этот подрядчик подыскивал для меня таверну где-нибудь на побережье… и, похоже, нашел. — Елена помолчала. — Я покупаю таверну в одном городке.
Джереми непонимающе моргнул.
— Что-о? — переспросил он, явно не веря собственным ушам.
— Я не хотела говорить тебе об этом, пока не отыщется подходящее местечко. Знаешь, я ведь и не собиралась изображать охотницу до конца своих дней и к тому же я устала скитаться.
— И ты копила деньги на таверну? — Джереми ошеломленно покачал головой. — Вот бы не подумал! У меня-то всех накоплений — то, что есть в кошельке.
Елена выразительно пожала плечами:
— Это потому, что ты вечно пропиваешь свою долю, а что не пропьешь — спустишь за карточным столом.
Джереми с шумом втянул воздух, собираясь с силами, и слова хлынули из него рекой.
— Вот, значит, как, да? — почти выкрикнул он, пропустив мимо ушей ее обидную реплику. — Ни слова мне, ни полслова? Нет сказать хотя бы: «Джереми, я коплю деньги на таверну»! А ты, ты… молчала и все. Сколько же тебе удалось… а, впрочем, неважно! Мы с тобой напарники, и я вот что скажу: обработаем еще четыре или пять деревень, а потом уж отправимся на покой, идет?
— Я устала, — негромко ответила Елена. — Я хочу наконец-то обрести свой дом.
— А я-то как же?
— А тебе понравится в этом городе! — торопливо заверила она. — Мы направимся к побережью, а там повернем на юг. Я буду подавать выпивку, а ты займешься карточными играми, тебе ведь нравиться это дело.
Джереми отмахнулся от нее, точно от назойливой мухи. И что-то раздраженно проворчал себе под нос.
— И не будет больше ни ночевок на голой земле, ни скитаний, ни ненужного риска.
— Ни за что! Не готов я еще отправляться на покой…
— Ты будешь вести честное дело и у тебя будет постоянный заработок...
— Рано это все, слишком рано!
— … мягкая постель, сытная еда, мед и пиво…
— Слышать ничего не желаю!
— … и глинтвейн, приготовленный в очаге нашего собственного дома.
Джереми наконец притих. Елена видела, как он борется сам с собой, перебирая в мыслях все соблазнительные стороны ее предложения. Наконец он шумно выдохнул.
— Давай поговорим об этом утром, — бросил он.
— Как пожелаешь.
После этих слов Джереми перекатился поближе к огню. Елена метнулась вперед и едва успела выхватить у него пергамент, на который он и взглянуть-то толком не удосужился, и бережно спрятала письмо подрядчика в свой мешок. Когда она вновь уселась на место, парень вдруг вскочил как ужаленный.
— Да как же тебе удалось скопить этакую уйму денег? — пробормотал Джереми заплетающимся языком.
— Уймись наконец и спи! — огрызнулась Елена. И он снова улегся, что-то ворча себе под нос. Сон не спешил к девушке, и она поневоле предавалась тревожным размышлениям. Джереми, конечно же, нелегко будет смириться с такой неожиданной переменой. Елена, собственно, ждала, что он будет сопротивляться. Хорошо уже и то, что он согласился по крайней мере подумать. Елена всей душой надеялась, что он в конце концов надумает что-нибудь дельное, хотя вряд ли это случится скоро. Правильно, что она завела этот разговор сейчас, когда в кошельке у Джереми еще бренчат монеты, — самое время попытаться его переубедить и перетащить на свою сторону. Вот если б он был гол как сокол — он бы сопротивлялся из последних сил, требуя поскорее взяться за очередной заказ.
Елена сквозь ресницы глядела, как совсем близко от нее пляшут язычки наполовину угасшего костра. Она заметила, что Клауса все еще нет, но не стала предавать этому особого значения. Может он все же понял, что девушка не желает ему помогать и решил их покинуть. Недолго думая, Елена устроилась поудобней и закрыла глаза.