Кровь со вкусом шоколада

— Пора искать место для ночлега, — устало сказала Елена, проведя ладонью по лицу. — Темнеет. Над морем заходило солнце, и окрестности, которые днем, казалось, дышали унынием, в закатном солнечном свете неожиданно похорошели. Джереми всегда любил закаты и сейчас на минуту остановился, любуясь тем, как гаснет, погружаясь в соленую воду, пламенный шар солнца. Прибрежный тракт, по которому Елена и ее спутники отправились на юг из столицы, относительно чистый и благоустроенный, показался им сущим раем после пятидневного перехода через леса. Миновало двенадцать дней с той ночи, когда Елена встретила Деймона, а Джереми все никак не мог добиться внятного рассказа о том, что же на самом деле произошло тогда на берегу реки. Елена более чем скупо поведала о том, что случилось с ней и Клаусом. Джереми до сих пор ломал голову над двумя загадками: почему Клаус бросился защищать Елену, и почему девушку этот случай потряс до глубины души. Все-таки той ночью она встретила человека, который когда-то был для нее той самой причиной просыпаться каждое утро — было во всем этом нечто странное… Впрочем, ни Джереми, ни Клаус, ни сама Елена этой темы не касались. — Разбиваем лагерь, — сказала Елена. Мужчины молча кивнули. Джереми заметил, что Елена, раздраженно откинув со лба прядь волос, липкую от дорожной грязи и пота, снова провела рукой по лицу. Джереми знал, что его сестрица — жуткая чистюля. — Может, пройдем чуть дальше и остановимся на берегу? — предложил он. — Отмываться в соленой воде — то еще удовольствие, но за неимением лучшего… Вот только одежду стирать не стоит — просолится. Елена метнула на него подозрительный взгляд. — С каких это пор ты стал приверженцем чистой одежды? — Не стал, а всегда был, — оскорбленно поправил Джереми. — Ты мне голову не морочь, — саркастически хмыкнула Елена. — Я ведь знаю, что у тебя на уме, а потому сразу говорю: даже и не думай. Мы не станем обрабатывать еще одну деревню. Я ушла из дела — и точка. Елена вдруг запнулась, неуверенно огляделась по сторонам. — Что такое? — спросил брат. — Сама не знаю. — девушка покачала головой. — С тех пор как зашло солнце, я не могу отделаться от чувства, что кто-то… — Она оборвала себя на полуслове. — Что — «кто-то»? — переспросил он. — Да ничего. Устала я — вот и все. — Елена пожала плечами. — Давай станем поближе к дороге — слишком уж тяжело пробираться через кустарники. Клаус насторожился, он тоже ощущал чье-то присутствие, но вновь отлучиться он не решился. С закатом быстро похолодало, и Джереми уже продрог, а потому поспешил выбрать подходящую для стоянки прогалину. Елена вынула из мешка выщербленный котелок, достала чай, сушеное мясо и яблоки, а Клаус расчистил на земле место для костра и проворно развел огонь. Хотя Клаус держался спокойно, на душе у него было тяжело. Вот и снова они весь день провели в обыденных хлопотах, толком так и не поговорили. А ему очень хотелось обсудить кое-что еще, кроме обустройства ночлега. Джереми распряг лошадь, привязал ее там, где трава погуще, и вернулся к костру. — Пол-лиги назад мы миновали боковую дорогу, — как бы между прочим заметил он, наливая из бурдюка воду в котелок, чтобы вскипятить чай. — Вполне возможно, что эта дорога ведет к деревне. — Если ты хотел там заночевать, мог бы сказать об этом и раньше, — тем же безразличным тоном отозвалась Елена. — Да не хотел я… — Джереми осекся, разозлившись наконец на это вежливое безразличие. — Ты прекрасно знаешь, что я хотел! Пускай мы уже не в столице, но ночи в здешних деревнях такие же темные. Мы проходим мимо прибыльного дельца только потому, что тебе, видишь ли, расхотелось работать! Хочешь купить таверну? На здоровье! Только не пойму, с какой стати нам уходить из дела без гроша в кармане? — У меня в кармане грошей достаточно, — напомнила Елена. — А у меня — нет! — Джереми не на шутку взбесило ее хладнокровие. — У меня всего-то и есть, что доля с одной деревни, а ты даже не предупредила меня, что хочешь выйти из дела. Если б я это знал заранее, я бы тоже позаботился о своем будущем. — Это вряд ли, — сказала Елена. Голос ее был все так же ровен, и на Джереми она не смотрела. — Вино не из дешевых, а не будь вина, ты нашел бы, с кем сыграть в карты, или же проникся бы жалостливым рассказом смазливой служаночки. Даже если б ты все знал заранее, это ничего не изменило бы. Джереми тяжело вздохнул, в уме лихорадочно подыскивая более веские аргументы. Он прекрасно знал, что Елена многое недоговаривает. Они проработали вместе не один год, но она по-прежнему пряталась от мира и от него, Джереми, за незримой стеной молчания. По большей части его это даже устраивало — у Джереми, в конце концов, тоже было, о чем умалчивать. — Почему бы нам не обработать еще хоть одну деревню? — наконец спросил он. — Их тут пропасть, и… — Не могу. Больше не могу — и все. — Елена прикрыла глаза, словно так можно было отгородиться от мира. — Я слишком устала. — Ладно. Хватит об этом. — Джереми отвернулся. — Расскажи-ка мне тогда про эту таверну. Елена тотчас воодушевилась: — Бат — город небольшой, рыбацкий, и основной доход ему приносит прибрежная торговля. Посетителями нашими будут в основном рабочие да еще моряки, которым после трудового дня охота выпить и поиграть в карты. Таверна двухэтажная, наверху — жилые комнаты. Название я пока еще не придумала. Это дело как раз для тебя. Можешь даже нарисовать вывеску. — И ты хочешь, чтобы я держал банк, хотя прекрасно знаешь, что в пяти случаях из десяти я проигрываю? — осведомился Джереми. — Держать банк еще не значит играть самому. Именно поэтому заведение всегда остается в выигрыше, а ты — с пустым кошельком. Будешь вести честную игру в «фараона», и мы по-прежнему будем партнерами. Сам видишь — не так уж сильно изменится наша жизнь, как ты думаешь. Джереми встал, подбросил хвороста в огонь, сам не понимая, почему так упрямится. Предложение Елены куда как щедрое, и она всегда была с ним откровенна. Во всяком случае, насколько она вообще может быть откровенна, этакая молчунья. Никто еще ни разу в жизни, строя собственные планы, не принимал в расчет и его. Быть может, ему просто не по душе неизвестность и риск, которые стоят за этой, на первый взгляд привлекательной затеей. — И далеко этот Бот? — спросил он вслух. — Бат. — Елена тяжело вздохнула. — Город называется Бат, и до него еще лиги четыре на юг. Если не будем мешкать, то придем туда уже завтра к полудню. Джереми вытащил из мешка бурдюк с вином. Теперь он начал уже всерьез обдумывать планы сестры насчет таверны, и преимущества ее замысла становились ему все больше по душе. Может, мирная, спокойная жизнь позволит расстаться и с его кошмарами… в чем он, впрочем, сомневался. — Мирная людская жизнь, я могу лишь мечтать о ней, — наконец подал голос Клаус. Губы Елены дрогнули в едва приметной улыбке, и она протянула Клаусу яблоко. — Выкладывай. — Я прожил уже пять веков и за все это время мне почти не удавалось познать покоя. — Глаза его потемнели и ухмылка тут же исчезла. — Мой отец, он желает мне смерти. Мой отец тот, от кого пошел род вампиров, а я его величайший позор. В лесу на границе лагеря неярко мерцало пятно света. Многие сочли бы это прихотливой игрой сгущающихся сумерек, вот только оно передвигалось в тени деревьев как живое, подбираясь все ближе к костру и замирая всякий раз, когда подавали голос женщина в кожаном доспехе или мужчина, сидящий подле нее, — словно и впрямь внимательно прислушивалось к каждому слову. Наконец пятно остановилось за крепким дубом, за пределами светового круга, который образовался вокруг костра, и там осталось надолго.