Множество голосов и звуков окружали их, создавая своего рода вакуум над тремя фигурами, расположившимися около окна с цветастым и затейливым готическим витражом, но их это словно не касалось. Трио из личностей, которые не принадлежали к этому временному отрезку, выпадало из общей картины происходящего.
— И всё же, — взболтав в бокале красное вино, вздохнул с виду юный субъект мужского пола, который, впрочем, давно перевалил за отметку двадцати пяти лет.
— И ничего же, — хохотнула в кулак высокая девушка с копной шелковистых каштановых волос, перетянутых резинкой у плеча.
Третий субъект воздержался от каких бы то ни было комментариев и продолжил меланхолично посасывать из стакана виноградный сок.
— Есть причина, по которой мы должны здесь присутствовать?
Девушка задумчиво приложила палец к покрытой помадой губе и подняла глаза кверху, как всегда делала, когда о чём-то крепко задумывалась.
— Понимаешь ли, мой дорогой Бон, — она чуть повернула голову в его сторону и так, с этим странным положением шеи, глядя на него в профиль, усмехнулась. — Ты вот-вот станешь наблюдателем некого перепутья мира. То, что скоро произойдёт, очень сильно повлияет на будущее.
— Цунаёши, я хочу знать, что происходит, — вздохнул Сай Бон.
Его одарили хитрой, почти лисьей улыбкой, которую можно было при всём желании назвать и ухмылкой. Сай Бон, иллюзионист семьи Джоя Белла, невольно поёжился под таким взглядом. Эта юная женщина со своим названным младшим братишкой, Бовино Ламбо, просто похитила его из его времени и перетащила в недалёкое будущее. Чего она добивалась — неизвестно, и от этого становилось не по себе.
— Бон, так ты хочешь, чтобы я углубилась в суть проблемы, которая глубже Марианской впадины?
Савада Цунаёши, такая взрослая и незнакомая ему, смотрела со смешинкой, но в её словах пусть и была шутливость, но он прекрасно понимал: она не шутит.
— К слову, — вмешался Ламбо, — босс даже не шутит, — чем подогрел и без того смутные подозрения Сай Бона.
«Они меня испытывают», — догадался иллюзионист.
Испытывают, но уже явно определились со своим решением. Просто эти два могучих и жутких создания, коими стали Савада Цунаёши и Бовино Ламбо, своего рода развлекались. Каждый по-своему. Так думалось Сай Бону.
— А разве я не имею на то права? — ответ был лаконично прост.
— Хо-хо? — карие глаза девушки опасливо сверкнули.
«Что с ней, чёрт возьми, произошло?» — недоумевал Сай Бон.
Коротышка стала гигантессой под два метра, а детская непосредственность сменилась хитростью и коварством человека, успевшего погрязнуть в интригах. Немыслимый факт.
Он постарался прикинуть, сколько ей лет. Точно больше двадцати, но насколько — неизвестно. Загадка этой девицы, хитро разглядывающей его, таилась на поверхности.
— Синьора Примавера, вы сегодня ослепительно прекрасны!
К ним подошли двое мужчин, жадно разглядывающие Саваду Цунаёши, которая вынудила Сай Бона наложить на неё и Бовино Ламбо иллюзии, и теперь выглядела как Примавера Мария — звезда мюзиклов и богемы.
— Благодарю, — одарила их ослепительной улыбкой девушка, протягивая руку. Мужчины с удовольствием коснулись тыльной стороны ладони губами, запечатлевая на ней поцелуи. Было видно, что она привыкла к подобному проявлению внимания.
Сай Бон даже не вслушивался в то, что щебетала девушка, и что говорили мужчины. Чувство неловкости сжало всё внутри в ком. Эта особа была непостижима.
— Наконец-то ушли, — фыркнул Ламбо, когда мужчины соизволили исчезнуть из виду.
Савада Цунаёши брезгливо стряхнула руку.
— Ах да, — словно опомнилась она, — мы же говорили о глубинах.
— Босс, попахивает склерозом, — съёрничал Ламбо, за что и получил ребром ладони по голове от своей сестрёнки.
Девушка повернулась к Сай Бону.
— Мои мысли глубже земной мантии. Правда же глубже Разрыва Гутенберга.
— Это слой между мантией и земным ядром, — со скукой пояснил Ламбо.
— Хочешь её знать? — улыбаясь, вновь повторила Савада Цунаёши.
Иллюзионист понимал, что всё больше и больше попадает в западню, и они всё рассчитали, уже зная, что он ответит.
— Правда, что глубже впадины? Да, хочу.
Девушка раскинула руки, из-за чего её твидовый пиджак натянулся на груди и в плечах.
— Что ж, ты сам решил открыть этот Ящик Пандоры. Смотри не пожалей.
Она прильнула к стене, облокачиваясь на столик с закусками.
— Итак, — торжественно начала Савада Цунаёши, — сегодня мир благодаря моим действиям пойдёт по тропе жутчайшей в истории человечества войны, в ходе которой умрут миллионы людей на всём земном шаре. Страшно? — увидев, что слова произвели на ошеломлённо округлившего глаза Сай Бона должный эффект, продолжила: — Мне тоже. Но это то, что я давно пережила и смирилась со своими потерями.
— Не врите хоть себе, босс.
Савада Цунаёши охнула, тут же гневно уставившись на своего названного младшего братика.
— Бедняжка, почему она снова тебя эксплуатирует? — писклявым, не своим голосом и интонацией, непонятно у кого спросил Ламбо. — У старших сестёр есть права, а у младших братьев — обязанности. Потому, как обязанный младший брат, я велю, — он вернулся к своему обычному поведению, — не смейте врать.
Она опустила голову, но, тряхнув волосами, продолжила так, словно ничего не слышала:
— Много ли ты знаешь про вирусы и инфекции, Бон?
— Нет, — честно ответил Сай Бон, уже совсем не понимая, что происходит.
— Алессия готовит вирус, который уничтожит половину человечества, — грустно улыбнулась она. — От этой бабы нигде нет спасения, Бон.
— Алессия?..
— Тише, тише, — усмехнулась она, — не злись так. Знаю, ты не любишь мамашку Мари. Достаточно скоро, но и не скоро, ты поможешь мне её убить, я предоставлю тебе эту возможность. А пока…
— Босс, вирус.
— Да-да.
Савада Цунаёши в упор уставилась на Сай Бона.
— Извращённый гений Алесссии задумал уничтожить человечество достаточно простым способом. И ей это, к сожалению, удалось, — вздохнула она слишком печально. — Я и сама чуть не умерла из-за созданного ею монстра — векторного вируса, генетического ужаса, по силе равного ледниковому периоду. Но я, — взмахнув рукой, та обратилась всё к тому же Ламбо: — Барабанная дробь?
Покачав головой, Бовино подошёл к столику и забарабанил по нему пальцами, после чего вопросительно склонил голову. Девушка кивнула и продолжила этот цирк:
— Но я проанализировала вирус Алессии, изучив его вдоль и поперёк, и разработала другой его штамм. Штамм, перепрограммировавший человеческую ДНК в первоначальное состояние, добавив к нему иммунитет к подобной дряни! Спасибо за внимание, большое спасибо!
Раскланявшись, словно принимая овации, Савада Цунаёши гордо встала, уперев руку в бок. Словно так и надо, словно только что с её губ не сорвалась пугающая тирада. Сай Бон пребывал в ужасе, чувствуя, как волоски на теле встали дыбом. Глубина её рассуждений и правда уже достигла Гетен-чего-то там.
Но она словно давала ему время всё обдумать, принять решение, опять же, уже определённое ею, а не им. Наглость вкупе со знанием: он именно так и поступит.
— И это ещё не всё? — вздохнул Сай Бон.
—
Тринадцатого июля ХХХХ года, в 15:31 по точному времени ты будешь обязан насильно или ещё как, на твоё усмотрение, затащить меня в исследовательский центр под землёй, где будут Ирие Шоичи и Спаннер. Иначе всем нам конец.
— И что… будет?
Савада Цунаёши вновь одарила его самодовольной, но достаточно гнилой улыбочкой, от которой кровь в жилах стыла.
— Будет «Перезагрузка», — просто ответила она. — Нам всем, кто останется жив, сотрут память, и лишь немногие сохранят воспоминания. В этот день…
— Сестрёнка лишится всего, — горько вздохнул Ламбо и, подойдя к девушке, обнял её за талию.
«Лишится… всего?» — Сай Бон не поверил услышанному, ведь она так бахвалилась своей победой над вирусом.
— Это триумф твой?
Совесть долой, выбор простой:
Пусть тебя славят!
Но зеркала ловят мой взгляд,
Чтобы сказать, что я —
Победы своей жертва.
Знакомые слова неприятно мазнули слух Сай Бона. Начало оформляться понимание.
— «Моцарт: Рок-опера». Ария Сальери — «Жертва собственной победы».
— Она самая, — похлопала в ладоши девушка и шутливо сделала книксен. — А теперь тебе пора обратно, Бон. Ламбо тебя отправит в прошлое, к разгару конфликта колец. Надо спасать мою жопку.
Прежде чем Сай Бон успел хоть что-то сказать, Ламбо подскочил к нему, мгновенно набирая на модифицированной Десятилетней базуке временные координаты, и, в сиреневом облаке тумана, оба исчезли. Удивлённые гости начали озираться, но створки залы раскрылись, являя всем ошеломительно выглядящую Десятую Вонголу, и им стало не до тумана.
«А вот и гвоздь программы», — усмехнулась про себя девушка, разглядывая то, как нелепо она-прошлая вышагивала к Девятому, когда Мукуро надоумил её думать о полицейских.
Происходящее вызывало какое-то мало понятное чувство умиления. Так забавно и глупо, но именно такой она тогда была, такой и осталась даже сейчас.
Цуна взяла с подноса, который мимо нёс официант, бокальчик шампанского, и, наблюдая за шипением пузырьков, посмотрела на молодую себя через стекло и пузырящуюся жидкость.
Тем временем молодая преемница поравнялась с девятым поколением и о чём-то тихо переговаривалась с лучшим в мире киллером — Реборном, так, что никто в зале не слышал. И затем приглашённый оркестр торжественно заиграл до сих пор неизвестную Цуне помпезно торжественную музыку.
— Рад приветствовать всех присутствующих на этом знаменательном событии — Церемонии наследования! — громко объявил Девятый. — Сегодня я снимаю с себя полномочия и передаю их своей преемнице — Саваде Цунаёши. Давайте же встретим её, как полагается!
Гости, хотели они того или нет, были вынуждены одарить девушку овациями. Даже сама Цуна похлопала в ладоши, предварительно поставив на стол свой бокал.
— Теперь же… — Девятый надел на пальчик юной Савады Цунаёши кольцо босса Вонголы. Девушка склонилась, припадая на одно колено, и ей на плечи поверх платья легла накидка Первого босса семьи, её же и образовавшего. — Началось время десятого поколения!
Цуна разглядывала прошлую себя и таких родных Хранителей, стоящих по обе стороны от неё. Она знала, что к этому времени уже была почти трезвая, болела лишь голова из-за выпитого. Всё же, без последствий её пойло с ЛСД не примешь на душу.
Она засучила рукав и уставилась на часы, где стояло время её отрезка и этого, прошлого. До неизбежного оставалось совсем немного.
— А теперь передадим слово новой Десятой, — и с этими словами Девятый отошёл в сторону, позволяя новому боссу купаться во внимании.
«А вот и моя речь», — усмехнулась Цуна.
Десятая Вонгола, взмахнув руками, как она всегда любила, пафосно начала:
— Дорогие итальяне! — начала та, старательно пытаясь говорить в нос. — В стране наступил кризис! Конечно, рано или поздно, всё встанет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем всё было нужно, потому что всё будет правильно. И тогда всё разрешится, да!
Она упёрла руки в бока, обтянутые великолепным шёлком изумрудного цвета.
— Неужели вы ожидали услышать от меня нечто в таком духе? Да вот хрен вам! Можете уже сейчас обратиться к «Гуглу» по словами: “Окей, Гугл, как переустановить нервную систему”!
В зале повисла гробовая тишина, и в её безмолвии упала пара бокалов, со звоном разлетевшись на сотни осколков. И, прежде чем гости успели хоть как-то отреагировать на происходящее, в открытых дверях банкетного зала нарисовались Стефано Мартино со своей свитой, а шествие замыкали Алессия и Байс.
Цуна присвистнула.
«Хорошо, что Бона решила раньше времени увести, оставив объяснения на Ламбо», — похвалила себя она, гордясь тем, что сплавила половину объяснений на своего братишку.
Взяв со столика бокал с немного выдохшимся шампанским, Савада подняла его вверх.
— Вот ты и стала Десятой, метр с кепкой. Каково тебе теперь будет в кресле босса? — прошептала она.
И ответ на свой вопрос Цуна уже знала. В кресле босса метру с кепкой было очень классно, и теперь она готова подождать в этом временном отрезке, пока Ламбо заберёт её обратно в будущее. Туда, где она, пожертвовав своими воспоминаниями, отключит устройство, вернув всё на круги своя, вернув всем память, а затем Ламбо уничтожит «Перезагрузку», и никто никогда уже не сможет создать нечто подобное.
То, что Савада перестанет быть собой и станет такой же, как её муж, семья и друзья — потерявшей себя пустышкой, она даже думать не хотела.
А пока метр с кепкой ступал на тропу войны, мир достиг того самого перепутья и потёк по заданному отрезку, и изменить ничего было нельзя. Да она и не хотела.
Цуна отпила из бокала шампанского.
До «перезагрузки» мира осталось: 2 года и ХХ дней.
