Метр с кепкой в кресле босса

Перед парадным входом в резиденцию Вонголы выстроилось неровным строем множество дорогих иномарок, принадлежавших известным мафиози, политикам и прочим приглашенным гостям, имеющим хоть какое-то отношение к мафии. И собрались они лишь для того, чтобы лично поприветствовать на банкете Десятую Вонголу, в честь Церемонии наследования которой отошедший от своих дел Девятый и организовал празднование. Сама же преемница, Савада Цунаеши, была пока спрятана в погребе от предшественника и гостей. Реборн и Мукуро тянули время как могли, пока остальные пытались хоть как-то привести девушку в чувство. За пять минут до начала конца (и по совместительству до начала церемонии) Кёя, гневно исказив рот, отнюдь не интимно прижимал Хаято к стене рядом с полкой, на которой рядком лежали бочки с вековыми винами. Так, чтобы их никто не услышал из праздно шатающихся. У Облака было слишком много вопросов к Урагану. — Ты можешь внятно объяснить?! — негодовал Хибари. — Как?! Ну как? Как одна из бутылок, обработанная Цунаёши, попала в руки к Занзасу?! Гокудера пристыженно шмыгнул носом и попытался вырваться из стального захвата, но тонфа плотнее прижала шею подрывника к стене, из-за чего тот захрипел. — Меня-то зачем спрашиваешь?! — сдавлено взвизгнул Хаято. — Я думал, мы все их прикончили, а те, что не допили — разбились!.. — Как такое вообще возможно? — Это не то, о чём сейчас стоит беспокоиться! Пока друзья спешно обсуждали, что делать со своим перебравшим начальством, Цуна не теряла времени даром. Словно нашкодившая кошка, она скребла ногтями массивные створки дверей погреба. — Сезам, откройся! Ворота остались глухи к её заклинаниям. Отбросив идею процарапать себе дорогу, девушка перешла к более радикальным мерам, барабаня в створки кулаками. — Алохомора! Но результат оставался прежним. В ход уже пошли ноги, осыпая внушительную дверь не менее внушительными пинками — силу она уже не контролировала. Друзей беспокоили её действия, но, видимо, девушка окончательно выбилась из сил, оставив попытки, и даже отступила от непреодолимой преграды на пару шагов. На тройку шагов. Четыре шага. Пять. — Твою мать! Да она ведь берёт разбег! — успел заверещать Хаято. — Во имя педоцаря педотьмы! — наконец подобрала нужное заклинание Савада, на полном ходу беря несчастную дверь на таран. Сердце Скуало, наблюдавшего за происходящим с долей иронии, совершило кульбит. Он уже пожалел, что поспорил с Мармоном. Такими темпами предсказание иллюзиониста грозило сбыться, а ведь Супербия до последнего верил в мифическое благоразумие Савады. Ладно его чёртов босс, но она! «Чёртов Мармон!» — в сердцах цыкнул капитан, проклиная своего подчинённого, который вместе с остальным высшим составом Варии развлекался в банкетном зале. А ещё ему вспомнились слова Бельфегора о том, что они лучше со стороны за этим шоу посмотрят. — Ты совсем сдурел? — тем временем зашипел на Занзаса взмыленный и бледный как сама смерть Хаято. — Одно дело — бокал-другой, но зачем вот так-то надираться?! Она же лыка не вяжет! — Знай своё место, мусор! С кем, по-твоему, ты сейчас разговариваешь? — пьяно икнул Скайрини. По состоянию он не слишком отличался от бедной Цуны, которую к началу Церемонии совсем развезло. — А… А-а-а… Ааааааа… Так ты тоже… О. Боже. Мой! — тыча во что-то ей одной известное, Савада пока стояла рядом с погребом, удерживаемая под руки Кёей. Занзас изначально планировал лишь чуточку унять мандраж у будущей Десятой Вонголы, однако, он не учел, что у девушки между стадиями «унять мандраж» и «напиться в стельку» ну очень уж небольшой промежуток: отсутствие опыта, так сказать. Гордость, не позволявшая дать этой мелкой пить в одиночку, сыграла со Скайрини дурную шутку. Бедный Гокудера помирал в раздумьях, планируя, как бы так исхитриться, чтобы и буйного Занзаса пристроить в какой-нибудь темный безлюдный уголок, и при этом не огрести от него «гостинцев» полной шапкой. — Время, — убито вздохнул Кёя, даже не представляющий, что когда-нибудь докатится до такого. Тем временем настала пора для начала Церемонии. Пришлось вести Цуну в банкетный зал к гостям. Лимит времени был исчерпан. Под местами бурные, а местами весьма жидкие аплодисменты, огромные резные створки дверей, ведущих в залу, распахнулись, тем самым являя всей собравшейся публике неподражаемую Саваду Цунаёши. Та нетвердой походкой проплыла прямиком сквозь створки. Если отбросить в сторону её покачивания из стороны в сторону и негромкое икание — смотрелась девушка весьма и весьма эффектно. Невероятно сложная прическа-ракушка, целый арсенал ювелирных изделий, вечернее платье в пол. С виду ровный и естественный макияж скрывал под собой знатно порозовевшую физиономию Савады. Все те, кто хоть сколько-нибудь знал девушку ранее, поражались тому, насколько женственно она сейчас выглядела. Те же, кто знал Цуну получше, тихо втягивали голову в плечи, понимая, в каком она сейчас состоянии, и прикидывая, во что это всё выльется. Шатаясь, без пары минут Десятая двинулась прямиком через зал в направлении стоящих подле стойки с кольцами Вонголы и накидкой Первого, ничего не подозревающих Девятого и Емицу. Реборн вяло улыбался, и все знающие понимали, что даже он уже на пределе. Мукуро, стоявший возле дверей, улучив момент, шепнул ей на ухо, пытаясь хоть как-то спасти положение: — Цунаёши, вообрази, что тебя остановил патруль полиции. Тебе надо пройти по прямой. — Зачем? — подивилась она. — Надо! — Не хочется мне… — уперлась девушка. — Ты сейчас договоришься! — разноцветные глаза гневно сверкнули. — Ну ладно. Убедил. Пьяненькая Цуна попыталась изобразить книксен всему честному народу, начиная свое выступление. Получалось на диво хорошо, впрочем, это как раз неудивительно: ноги-то и так колесом, почему бы не сделать книксен? Удивляло другое: её дешёвую клоунаду воспринимали буквально как верх изящества и куртуазности. Публика была в полном восторге. Савада, едва передвигая ногами из-за узкого платья, попыталась пройти по воображаемой прямой линии. Она очень старалась, повиливая своими бёдрами и выставляя стопы на манер ТОП-моделей, ведь ей все ещё нужны её водительские права. Воображаемые полицейские получились слишком мерзкими и буквально таки жаждали хоть малейшего прокола. Толпа почтительно расступилась как море перед Моисеем, образуя для девушки идеальный проход. Хранители Десятой про себя тихо молились, чтобы фантазия этой пьяни подзаборной при виде всего этого не породила на свет армию фараона, не желавшего отпускать евреев на волю. Но вроде бы как всё обошлось. Шаг за шагом Савада приближалась к заветной цели — гордо стоящему девятому поколению с Девятым и Емицу во главе. Мукуро и Мармон стояли чуть в стороне и, несмотря на надвигающийся звиздец, даже умудрились поспорить на то, дойдет та или все-таки хряпнется. Остальные же посетители тихо млели от будущей главы Вонголы. — О Боже, какая осанка! — восхитилась молодая женщина в богатом туалете и боа на плече. — Ты только посмотри, как она держит себя! Какой гордый профиль! — подхватила её подруга. — Неземное изящество. — О боже, почему я родилась женщиной! Я ничто на её фоне! — Она, по слухам, уже успела выйти замуж! — Не-е-ет, моя жизнь кончена! Сегодня она потеряла всякий смысл! К Мукуро и Мармону подошли Хаято с Кёей. Такеши и Рёхей куда-то пропали, а за Ламбо пока следила стоящая рядом со столиком с канапе Бьянки, говорящая о чём-то с Наной. — Как думаешь, может, обойдется?.. — с надеждой спросил Хаято. — Нет, однозначно не обойдется! — взвился Мармон. Кёя тяжело выдохнул и на мгновение прикрыл глаза, мысленно сворачивая своей жене шею. — Ну, может, будет хотя бы совсем небольшой скандал? — предположил Мукуро. — Снова нет, — подал голос Хибари, — определенно резонанс будет конкретный. — Господи, ведь ей же ещё речь толкать… — ужаснулся Гокудера. — Спаси и сохрани… — перекрестился Мукуро, до этого никогда не замеченный в подобной вере в Отца нашего, учитывая его путешествия по Кругам Ада. Тем временем Цуна, добравшись до стойки, и, мило похлопав сперва по прикрытым шляпой и парику лысине, а потом и по щекам гневно зыркающего на неё Реборна, икнула ему в лицо. Репетитор еле сдержался, чтобы не убить её на месте. — Тебя спасает только то, что тут так много свидетелей… — процедил он сквозь зубы. — Да ладно тебе, — Савада одарила щедрой, как сама природа, улыбкой всех и вся в зале, — серьёзное отношение к чему бы то ни было в этом мире является роковой ошибкой. — А жизнь — это серьёзно? — также тихо спросил Реборн, начиная подозревать, что подопечная-то уже трезвеет, а сейчас просто развлекается. — О да, жизнь — это серьёзно. Но не очень… «Раз цитирует „Алису в стране Чудес“ — значит, уже всё нормально», — обрадовался Реборн, кивая Девятому, чтобы тот начинал Церемонию наследования. Оркестр заиграл торжественную мелодию. Внезапно Мармон подал голос, обращаясь к стоящей в стороне группе, состоящей из Хранителей будущей Десятой и высшего офицерского состава Варии: — Правда, одна вещь всё-таки внушает надежду? — Какая? — оживился Мукуро. — Ну… я всё-таки поставил на большой звиздец — утешительный приз, так сказать. Раздались разочарованные вздохи. Надежда, загоревшаяся было в глазах друзей, моментально погасла.