Метр с кепкой в кресле босса

Выбраться с территории резиденции не составило труда ни для Цуны, ни для Реборна. Пусть её и охраняли, но в данном случае это было не актуально. Они бы и при напичканных тут и там камерах исхитрились бы не засветиться, а тут и подавно. Напоследок они миновали живую изгородь сада, являющуюся своего рода оградой. Конечно же, позднее вокруг территорий палаццо ещё Седьмым Вонголой был возведён бетонный забор под три метра ввысь. — И всё же я нахожу мир столетия назад миленьким, — усмехнулась Цуна, оказавшись на песчаной дороге с редкими травинками. Бетонного покрытия, каким она его помнила в своём времени, понятное дело не наблюдалось. — И чем же? — Реборн смерил Цуну тяжёлым взглядом. Савада отряхнула подол платья, к которому пристали мелкие травинки и сор. — На ограждения смотрели как на пыль. Что Первый Вонгола, что малыш Рикардо… Они понимают: в ограждениях нет никакого смысла. — Ты это объясни простым смертным, — хохотнул на это Реборн, в целом оценивая иронию. Для обладателей пламени любая ограда — не более чем зуд в ноге. Не более того. Идти от резиденции Вонголы до города — путь неблизкий. Да ещё и под палящим солнцем. Не долго думая, Реборн превратил Леона в мотоцикл с коляской. Цуна, подобрав юбки, забралась в неё и даже нацепила шлем на голову. Так они чуть больше чем за час на сумасшедшей скорости добрались до города, предусмотрительно остановившись до входа в него. Цуна чуть не заорала от восторга, когда увидела повозку, запряжённую грустным осликом. Сияя как медный таз, она разглядывала типичных сицилийцев того времени: седого негра, мальчишек в кепи и женщин в накинутых на плечи платках. Тарахча по мостовой, они проехали мимо. Девочка, сидящая на коленях у одной из женщин, с интересом поглядывала на Цуну — роскошно разодетую синьору. — Ребо-о-орн? — почти что пропела Савада. — Что на этот раз у тебя опять не слава Богу? — вздохнул Реборн, впрочем, тоже с интересом посматривающий по сторонам. — Вернёмся обратно — хочу себе осла! Реборну показалось, что он ослышался. — На кой чёрт он понадобился тебе? — Могу Леона или моего маньячного поклонника запрячь в тележку, — пожала плечами Цуна. — Будет тебе осёл, — тяжко выдохнул Реборн, не собираясь жертвовать ни Леоном, ни бедной «правой рукой». Они наконец-то вошли в город, погружаясь в шум столицы Сицилии. Обшарпанная мостовая, кучи бедняков, бродящих тут и там, роскошные экипажи, запряжённые лошадьми, витрины модных магазинов. В обстановке было что-то знакомое, угадывались многие улицы, но в целом всё было иначе. Цуна чинно вышагивала по широкой улочке. Реборн следовал за ней как тень. Если смотреть со стороны — придраться было невозможно: ни дать ни взять — очаровательная юная синьорина из богатой семьи вышла на прогулку в сопровождении личного охранника. Денег у них, понятное дело, почти не было, и Цуне только и оставалось, что облизывать голодными глазами витрины забегаловок, что очень било девушке по психике. Как-то попросить деньжат у Рикардо у неё не представилось возможности. Да и как это провернуть? «Знаешь, Рикардик, мне нужно немного итальянских лир. Не мог бы ты мне подкинуть хрустящей капуски, а?» — так, что ли? Так что Цуна располагала только утащенным у модиста добром: немного монет, которых хватит только если на дешёвое пойло в ближайшем кабаке. В общем, всё было грустно. — Ну и что мы имеем? — издалека начала Цуна, когда их прогулка по городу превратилась в круговой променад по достопримечательностям. — О чем ты? — не понял Реборн. — Ну-у-у… знаешь… — Цуна замялась. — Легко сказать — «проведем расследование», — она поморщилась, — но мы же не можем делать это вообще без какой-либо начальной информации. Реборн фыркнул. — А так её целый вагон. Пользуйся — не жалко. Только вот она вся бесполезная. Цуна погрозила ему пальцем. — Даже в навозе можно откопать бриллиант! — Как часто ты копалась в навозе? — в ответ усмехнулся Реборн, высмеивая свою подопечную. — Каждый день занимаюсь чем-то похожим. По твоей милости, — ехидно подметила Цуна, намекая на то, что пост Донны Вонголы — это вам не просто песочница, а песочница, в которую и собачек выгуливают. Обмен колкостями шел на пониженных тонах, так, чтобы случайные прохожие ничего не слышали. Для Цуны и Реборна подобные перепалки были чем-то совершенно обыденным. — Итак, — отойдя немного в сторону, приземляясь на террасе летнего кафе, хлопнула в ладоши Цуна. Реборн сел напротив. Над их головами навис огромный зонт. — Мы имеем подставленных идиотов и семейку, которая в лучшем случае захотела подставить Вонголу. — В лучшем? — прищурился Реборн. — Ну да, в худшем их целью было развязать настоящую войну среди мафиозных семей. — Мотив? — Да какой ещё может быть мотив? — Цуна покрутила пальцем у виска. — Деньги — передел сфер влияния, устранение конкурентов, отвлечение внимания или просто отказ от старых традиций. Забудь. Пока мы не поймаем их за руку, гадать можно хоть вечность. Реборну нравилось, как рассуждала его подопечная. Всё же, она не только дурью маялась и поклонялась своему педоцарю педотьмы. Хотя он и без того знал, что Цуна перерыла все архивы, внимательно изучив их вдоль и поперёк, параллельно листая бухгалтерию и тонны документов. Сложив перед собой руки, Реборн усмехнулся, решив ещё немного проверить на вшивость свою подопечную: — Продолжай. Но всё равно я не вижу просвета. Цуна обиженно стрельнула в него взглядом, прекрасно понимая: ей дурят мозги. — Ну почему же, — тем не менее, она продолжила «разжёвывать» мафиозному гуру суть дел. — Это здорово сужает круг подозреваемых. — Намекаешь на то, что это не мог быть дерзкий одиночка? — уголками губ по-доброму, по-отечески, улыбнулся Реборн. — В яблочко! — Это вполне мог быть какой-то народный мститель. Ты слышала о Зорро? — Конечно, слышала, — фыркнула на это Цуна. — И о чём тебе это говорит? — О том, что даже если фильм неплох, нет никаких гарантий, что сиквел будет отличаться от говна? Реборн в отчаянии ударил себя ладонью по лбу. Тем временем Цуне надоело сидеть на главной площади, привлекая внимание. На неё пялились десятки мужских глаз, а в сочетании с адским пеклом это не шибко-то радовало. Было решено осесть где-нибудь в парке. Пока они шли, Реборн только на мгновение зазевался, разглядывая первые полосы газет в небольшом киоске, а Цуна уже ухитрилась выменять у какой-то девчушки кружевной белый зонт от солнца за горсть конфет и, довольная-предовольная, вышагивала вверх по улице. Они выбрали хорошую скамеечку в небольшом сквере и расположились подальше от прямых солнечных лучей. — В общем, — вертя над головой зонтик, продолжила Цуна, — мы не будем играть в угадайку. Я прошу отнестись к расследованию достаточно серьезно и… — она выдержала театральную паузу. — Начать его со вступления в семью Кваттроки. — Именно… Погоди, что? — осекся Реборн. — Хотя знаешь, идея внезапно здравая. А почему именно Кваттроки? Семья Кваттроки — Четыре глаза, существовала и по сей день, в двадцать первом веке. Прославилась она сбором сплетен, наблюдением и подсматриванием. В их времени Кваттроки работала на Вонголу. — Очевидно же: потому что перед семьей глазоманов Первый имел неосторожность спалить нас, достопочтимый сэр, — почему-то прорычала Цуна. Реборн, не веря своим ушам, осторожненько коснулся тыльной стороной ладони лба своей подопечной. Он даже и не думал, что она стала настолько разумной. — Надо же, температуры нет, — удивился Реборн. — Мне на секунду показалось, что у тебя завелся здравый смысл. — Иди ты! — обиделась Цуна, отмахиваясь от его руки. — Сам просил быть серьезной, а теперь ещё и издеваешься. Такое чувство, что вся дурь из моей головы перекочевала к тебе. — Прости, ты права, — улыбнулся Реборн и похлопал её по плечу. Он гордился своей ученицей. Савада сложила вместе указательные пальцы и почему-то замялась, смотря себе на колени. Реборн только хотел узнать, чего это она, но Цуна заговорила сама. — Реборн. Пообещай мне одну вещь… Так и чувствовался какой-то подвох. — Ну, говори, — поторопил её Реборн. — Я хочу у тебя кое-что спросить… — задумчиво протянула Цуна, не поднимая глаз. — Я не попадусь на этот трюк снова! — возмутился Реборн. — Пока я не услышу вопроса — я не собираюсь обещать тебе ответ! Цуна тяжко выдохнула. — Да не это. Просто пообещай мне, что не будешь держать меня за идиотку после того, как его услышишь. Она недовольно ёрзала на скамейке. Было видно, как сильно её напрягает то, о чем Цуна хотела спросить. — Да спрашивай уже! — не выдержал Реборн. — Сперва пообещай! — Черт с тобой! Обещаю! — сдался Реборн. Цуна долго раскачивалась из стороны в сторону, и, видимо, всё же решилась. С видом человека, который бросается всем телом в ледяную воду, она скороговоркой выпалила: — А как вообще вступают в семью нормальные люди? — Что? — опешил Реборн. Цуна смущённо почесала нос. — Не заставляй меня повторять!.. Реборн не знал: смеяться ему или плакать. — Ну… по знакомству там, или по рекомендации. — Ладно… А чем вообще занимаются рядовые мафиози?.. Он находил ситуацию всё более и более ироничной. А слона-то они и не приметили. Вот чему-чему, а такому Реборн её не учил. Вот тут был промах. — Работают курьерами, посещают обычные разборки, служат пушечным мясом на них же, — принялся объяснять он. — Работают декорациями, если хочешь мебелью на переговорах. Выпивают в чуть более дорогих кабаках, чем простые люди. Жизнь рядового мафиози скучна и невыразительна, девочка моя, — вздохнул Реборн. — И, как правило, очень и очень коротка. Цуна наморщила свой хорошенький носик. — Вопрос о вступлении я могу взвалить на твои плечи? — Конечно же, можешь. И поверь: стадию рядовых мафиози мы минуем. Прыгнем сразу через ступень, — пообещал он ей. — Вау. Ты настолько крут? — Цуна оценила преимущества, которые давал опыт лучшего в мире киллера. Её глаза воодушевлённо горели как звёзды. — Дело не в этом, — помотал головой Реборн. — Ну или не только в этом. Просто я отлично знаю историю, чуть ли не наизусть. А ещё мы достаточно удачливы, если ты понимаешь, о чём я.  — Честно? — она скуксилась. — Не очень. — Я сейчас объясню. Пригнись, — посоветовал Реборн. «Пригнись!» — одновременно со словами киллера заорала гипер-интуиция. Цуна соскочила со скамейки и едва ли не забилась под неё. — Пригнулась! — отрапортовала девушка. Прямо над спинкой скамейки, где только что сидела Цуна, пролетела пуля. Настолько близко, что сорвала небольшой кусочек доски. От резких манипуляций и елозенья под скамьёй Цуна чуть подпортила причёску. — Это что за хрень сейчас была? — выглядывая из укрытия, поинтересовалась Савада, не имея ни единого представления, что сейчас происходит. Реборн, присевший на корточки рядом с ней, поигрывал в руке пистолетом, в который превратил Леона. — Хм… В этот день, по приказу враждебной нашей триаде семьи был застрелен очень уважаемый в семье Кваттроки пожилой человек. Уважаемый в том смысле, о котором ты подумала, — протянул Реборн. — Вон он, кстати, сидит и играет сам с собой в шахматы. Пожилой мужчина с сединой в волосах одиноко умостился на скамеечке и действительно играл в шахматы. Рядом с ним стояла тросточка с навершием, выполненным в форме головы птицы с длинным клювом. — Почему он не бежит? — удивилась Цуна. — Потому что он достаточно умен, — вздохнул Реборн, — и достаточно ослабел для роли убегающего. И уж поверь мне. Он слышал выстрел. — А почему мы всё ещё сидим?  — Да потому что застрелил его полнейший кретин, — Реборн поморщился как от зубной боли, — промазав с другого конца парка, он решил подобраться поближе, стреляя прямо на ходу. Последние три пули он выпустил почти в упор. Попала из всех только одна. Это не укладывалось в голове Цуны. — Я все равно не понимаю… Мы ведь собираемся его спасать? Или нет? Реборн смерил её понимающим взглядом. Всё же, его подопечная ещё зелёная, пусть и многообещающая. — А ты хочешь сойти за безнадежно храброго — тупого человека, или за вполне себе разумного? — подмигнул он ей. — Какая тут связь? — опешила Цуна. — Убийцы мы всё ещё не видим. А раз не видим, то без идей кому и как мы перейдем дорогу, спасая старика, — совсем уже грустно вздохнул Реборн. — Все мои уроки, похоже, пропали даром. Вернемся в наше время — я снова возьмусь за твое обучение. Ладно, вот твой клиент, — он осторожно показал пальцем между двух кустов, которые подозрительно дёрнулись. Цуна цокнула. Всё же, опыта ей недоставало. Этого укрытия она не заметила. — Выруби его чем-нибудь. Цуна озадаченно посмотрела на кружевной зонтик, который она всё это время держала в руках. — У меня только зонтик. — Сделай это красиво, — оскалился Реборн. — Красиво или эффектно? — уточнила Цуна. — До попадания в цель семь секунд! — поторопил её Реборн. «Я поняла. Просто совмещу!» — решила для себя Цуна. Ухватившись за ручку, она замахнулась зонтом и метнула его. Сложенный зонтик просвистел по прямой, стукнув незадачливого киллера прямо в челюсть, мгновенно его вырубая. После падения зонт завалился набок; на ходу открываясь, он погрузил бедолагу в спасительную тень. — Не знал, что ты так умеешь, — присвистнул Реборн, оценив качество. — Я тоже… — честно призналась Цуна. По её расчетам зонтик должен был попасть несчастному прямо между рёбер, заставив киллера выронить пистолет от неожиданности. Но говорить этого Реборну она, понятное дело, не стала. Вместо этого Цуна поднялась на ноги. Отряхиваясь, она почувствовала, что на неё смотрят. Подняв голову, Цуна встретилась глазами с крайне удивлённым и заинтересованным старичком Кваттроки. Она не нашла ничего лучше, чем помахать ему. — Реборн? — Цуна окликнула Реборна. — Что? — убито спросил он, наблюдая за тем, как старичок Кваттроки собирает шахматы, явно намереваясь подойти к ним. — Сколько времени? — сияя, спросила Цуна. Он даже не стал смотреть на свои наручные часы. Тем временем старичок собрал свои шахматы в коробку и, взяв в руки тросточку, поднялся со скамьи. — Вторник, — ответил ей Реборн. — М-м… — многозначительно протянула Цуна, потирая подбородок пальцами. — Скоро лето. Реборну захотелось придушить свою ученицу. Ему лишь оставалось молиться всё тому же педоцарю педотьмы, дабы его дурная ученица не натворила дел и наменяла лишнего в прошлом. К ним неторопливо шаркал старичок Кваттроки.