***
Ребёнок проснулся уже вечером. Оглядевшись, малыш не понял, где находится. Кровать, висящий в углу комнаты гамак, пара шкафов и стол с лежащим на нём ноутбуком ни о чём не говорили ему. — А где Реборн? — спросил ребёнок в пустоту. Тишина была ему ответом. Пожав плечиками, он отправился искать киллера. Высунув нос из-за открытой двери, он огляделся. — Реборн, ты здесь? Снова тишина. Решив, что тот играет с ним в прятки, малыш стал искать дальше. Начав спускаться по лестнице, он услышал как кто-то, сильно фальшивя, напевает песенку про то, что он препарирует лягушек и давно хочет понять, почему они умеют квакать и скакать. Сопровождалось это страшным и пробирающим до костей маниакальным смехом. Под лестницей обнаружилась открытая в подвал дверь. Звуки доносились оттуда. Поёжившись, ребёнок решил заглянуть в подвал. Вдруг Реборн там прячется? Малыш оказался в чьей-то лаборатории. Около двери покоились клетки с испуганным зверьем, а в углу перед столом стояла фигура в белом халате и что-то делала. Хохотала именно она. — Цуна, к тебе тут гости. На стуле рядом со столом стояло кресло, на котором в позе лотоса сидел Реборн в маленьком белоснежном халате и белом кудрявом парике. И тут фигура обернулась. Ламбо истошно завизжал. Ему вторила лягушка, лежащая на столе. Цуна сняла очки-пилотки и посмотрела на репетитора. — Чего это он? — спросила удивленно она. Реборн хмыкнул. — Да кто его знает. Бовино, трясясь от страха, засунул руку в своё подобие прически, больше смахивающее на воронье гнездо или чёрную дыру. Поковырявшись в волосах, он трясущимися руками достал пистолет и направил его на Цуну. — П-получай, чудовище! — вскричал малыш и нажал на курок. Но ничего не произошло. Ребёнок запоздало вспомнил, что утром играл в «На старт, внимание, марш» и израсходовал все пули. О том, что стрельба в воздух не считается игрой, малышу почему-то никто не объяснил. На его глазах выступили слезы. — Тер-пе-ни-е… — взвыл ребёнок. — Ламбо-сан никого не боится… Даже чудовищ… Цуна хмуро уставилась на малыша. Её как только не называли, но чудовищем… Тем временем ребёнок, видимо, воспрянул духом и, заметив Реборна, подбежал к нему. — Реборн, пошли играть! — весело крикнул он, подбегая к киллеру и доставая из своих волос гранату. — А-ха-ха, обманул! — малыш кинул её в Реборна. Произошедшее после этого Савада не смогла бы описать при всём желании. Что её репетитор сделал, она так и не поняла, но ребёнок отлетел к стенке и получил по голове своей же гранатой. — Э-э… Реборн… — начала неуверенно Цуна. — Ты его знаешь? — Глупая Цуна, у тебя лягушка сейчас уползет, — сказал тот. — Не отвлекайся. Лягушка и правда хотела под шумок уползти со стола, но данный вовремя киллером совет не дал побегу совершиться. Девушка сурово посмотрела на земноводное, погрозила ему пальцем и обернулась в сторону своего репетитора. «М-да, ужас какой… — подумала Цуна. — Интересно, что же у них за отношения? Друзья, наверное. Дети же!» Тем временем, малыш присел на пол и потирал голову. — Ой, больно… — пожаловался он. — Наверное, споткнулся… Встав на ноги, ребёнок, еле сдерживая слезы, ткнул пальцем в сидящего в той же позе, что и изначально, Реборна. — Я, Ламбо-сан, итальянец, наёмник семьи Бовино, споткнулся! — вскричал он. — Любимая еда: виноград и конфеты. И я, Ламбо-сан, встретивший Реборна в баре, просто споткнулся! Цуна задумчиво потеребила в руке уголок своего лабораторного халата и посмотрела на репетитора. «Не, ну этот Ламбо явно перестарался с представлением себя любимого, но Реборн что-то уж очень пытается его игнорировать». Бовино подошёл к креслу, в котором сидел Реборн, и протянул руку. — Ах, да, попробуем ещё раз. Привет, Реборн! Это я, Ламбо! Реборн, игнорируя малыша в костюме коровы и протянутую им руку, обратился к Саваде: — Цуна, угроза не подействовала на лягушку. Ей уже почти удался побег. Вон, доползает уже к краю стола. — Эм, угу… — рассеянно пробурчала Цуна, не обращая внимания на земноводное. Её интересовало другое. Ламбо шмыгнул. — Тер-пе-ни-е… «Эй, он там что, опять плачет? — Савада хмуро уставилась на своего репетитора. — Вот же этот Реборн!..» Ламбо начал ковыряться в своих волосах. — Хо-хо-хо-хо, на этот раз я взял взаймы у босса много оружия, которое переходит в семье из поколения в поколение! Ребёнок выудил из волос фиолетовую базуку. Савада удивленно уставилась на Бовино. — Та-да! Десятилетняя базука! — с восторгом сказал Ламбо. — Если в тебя попадут из неё, то на пять минут ты поменяешься с собой из десятилетнего будущего! Цуна задумчиво почесала голову, успев отойти от шока насчет вместительности волос Ламбо. Было ощущение, что там у него маленькая чёрная дыра. «Хм, если она и правда меняет местами со своей копией из будущего… — подумала она. — Это интересно…» — Но это только образец. Так что уберу-ка я базуку подальше… Ребёнок хитро улыбнулся и убрал базуку обратно в волосы. Но Реборн не смотрел на него, продолжая наблюдать за лягушкой, которая спрыгнула на пол и уже ползла к своей клетке. Ламбо, шмыгнув, разревелся и вылетел за дверь. — Переходи, давай, к следующему этапу опыта и лови свою лягушку, — сказал Реборн. — Она уже вон, в клетку свою забралась и дверцу закрыла. Репетитор хмыкнул, а Цуна с раздражением посмотрела на него. Иногда он её сильно бесил вот таким вот своим отношением. — Реборн, зачем ты с ним так? — спросила она. — Ты ведь его знаешь, да? Киллер посмотрел на Цуну. — Не знаю я его. Савада нахмурилась. — Как это? — В любом случае, — начал Реборн, — если это семья Бовино, то они очень маленькая мафиозная организация. Я не связываюсь с теми, кто ниже меня по статусу. — Да чихать я хотела на твой статус! Цуна быстро сняла с себя пилотку и халат и, кинув их на кресло, в котором восседал репетитор, побежала за Ламбо. Ребёнок сидел перед домом на крыльце и ревел. Вздохнув, девушка присела рядом с ним. Порыскав в карманах без особой надежды, она нашла молочную карамельку, которую ей недавно давал Такеши. Улыбнувшись, она протянула конфету Ламбо. — Вот, ты же любишь конфеты, да? Малыш взял карамельку. Развернув фантик, он положил конфету в рот. — Ламбо-сан мечтает стать боссом семьи Бовино, — шмыгнул он. — И сделать так, чтобы всё человечество перед ним склонилось. Особенно Реборн! Савада хмыкнула над чушью, которую нёс ребёнок. Но последняя идея ей понравилась. — Но босс сказал мне победить первоклассного киллера Реборна, — добавил Ламбо, рассасывая карамельку. «Первоклассного, да? Интересно…» Девушка хитро посмотрела на ребёнка. Связь с ним может оказаться полезной в доведении Реборна до белого каления. Ей только однажды удалось сделать своего репетитора тем слабительным, да и то, только благодаря тому, что она его разработала под Пулей Посмертной Воли. — Ах, да, ты ведь уже встречался с Реборном? — спросила Савада. Бовино утёр сопли рукавом и кивнул. — Угу. Когда мой босс впервые взял меня в бар, Реборн сидел за стойкой. Мы много трепались, даже учитывая, что это была наша первая встреча. Пока Ламбо-сан ел свой виноград, Реборн выдувал из своей жвачки пузыри через нос… На последней фразе Цуну прорвало. Она закашлялась, а затем начала смеяться. Когда на глазах начали выступать слёзы и течь тушь, девушка еле-еле выговорила сквозь смех: — Аха-ха-ха, погоди… я отсмеюсь… Так он спал? — она попыталась перестать хохотать. Встав с крыльца, она посмотрела на Ламбо. — Ну вот, раз ты перестал реветь, то мы идем домой. Как раз уже время ужинать, а то я там в саке лошадиную дозу пургена* добавила… День будет прожит зря, если я не увижу мучений Реборна. Ещё раз шмыгнув, Ламбо посмотрел на Цуну. — А ты не такая страшная, как я думал, — сказал он. Савада улыбнулась, и, нагнувшись, потрепала малыша за щёку. — Я не страшная для тех, кто мне нравится. А ты мне нравишься, так что пошли. И зови меня сестрёнкой. Ламбо кивнул. — А что такое пурген? Савада хмыкнула. — Тебе лучше не знать.***
Уже на следующий день Цуна шла в школу, потирая все ещё болевший бок. Реборн просек фишку со слабительным, так что придется придумать что-то новое. Одним из этого «чего-то» нового был Ламбо. Если бы не мама, которая с распростёртыми объятиями встретила ребёнка, ему бы тоже влетело. А так, лишь недовольно цыкнув, он отыгрался на ученице. Но она ещё сообразит что-то забавное. Это дело времени. Девушка подошла к школе и увидела у ворот Гокудеру и члена Дисциплинарного комитета, проверяющего внешний вид учеников. Хаято и подчиненный Кёи о чём-то яростно спорили. У Цуны возникло стойкое чувство дежа вю, но она быстро отогнала его прочь. Подойдя к ним, она спросила у Гокудеры: — Гокудера-кун, что у вас тут случилось? Хаято хмуро смотрел на парня из Дисциплинарного комитета. — Этот индюк отобрал весь мой динамит! С ним не пускает в школу! Савада присвистнула, увидев горку динамита позади члена Дисциплинарного комитета. Хмыкнув, она обратилась к Гокудере: — О, мой маньячный поклонник, вот как на тебе умещается столько динамита? Ты ж худой, как незнамо что! Тут уже настала очередь Хаято хмыкать. Улыбнувшись, он посмотрел на девушку. — Десятая, это вам не хухры-мухры, а что ни на есть уличная магия! Хихикнув в кулак, Цуна уговорила подчиненного Кёи пропустить Хаято в школу. С динамитом. Под свою ответственность. Уже переобуваясь и выслушивая благодарности от подрывника, она подумала о том, что хорошо быть девушкой одного грозного парня. Никто отказать не может. Довольно быстро прошли четыре урока, на двух из которых Савада как всегда блистала своими знаниями. Биология и химия — два единственных любимых предмета, интересных ей из-за её опытов и экспериментов. На остальные она плевать хотела. Прозвенел звонок на большую перемену, и девушка решила пойти проведать своего парня. Издевательства над ним были ещё одной радостью в школе, хоть и с последствиями. Так что, помахав рукой Гокудере и Ямамото, она направилась в кабинет Дисциплинарного комитета. Позже Савада сидела на диване в кабинете Кёи и пела дурацкую песенку популярного сейчас айдола*, раздражая Хибари.— Ты забыл мою любовь, Я твою попИла кровь, Расставание не для нас, Я с тобой как в первый раз. Ты забыл мою любовь. Забыл мою любовь. Ты забыл мою любовь. Забыл мою любовь. Сердце бьётся от тоски, Не забуду до доски, Как смотрел ты на мой зад, А теперь и сам не рад. Ты забыл мою любовь. Забыл мою любовь. Ты забыл мою любовь. Забыл мою любовь…
Когда Цуна в пятый раз пропела совершенно дурацкий по мнению Хибари припев, он не выдержал. Забить бы её до смерти, но любовь к девушке не давала ему это сделать. Нужно было как-то её отвлечь, пока никто не пришёл и не услышал её завываний. И он даже знал как. — Цунаёши. — Что, Кё-чан? — спросила Савада, вытаскивая наушники из ушей. Хибари поковырялся на столе, ища записку, которую ему недавно принёс капитан боксерского клуба. — Меня тут знакомый попросил помочь. А ты единственная девушка, которую я могу попросить о помощи. Цуна хмыкнула и взяла из рук Кёи записку. — Ну, и что там за дело ко мне, о, мистер-мастер-забить-меня-до-смерти? — усмехнулась она. Но, пробежав глазами по строчкам, Савада удивленно уставилась на Хибари. — Да ты издеваешься?!