Метр с кепкой в кресле босса

— Не так всё! Ты всё неправильно понял! Кёя притянул Цуну за воротник пальто к себе поближе. Девушка вздрогнула от смертельной близости со своим парнем, поглядывая через плечо на перила моста, открывающие чудный вид на поток холодной январской реки. — Не надо мне лапшу из рамена* на уши вешать! Савада нервно покосилась на разъяренного Хибари. Парень злился. Очень злился, что на него было не похоже. — Кё-чан, выключи режим злюки… — пробормотала Цуна. — Знаешь, все люди совершают ошибки в своей жизни. Чисто случайно… Не подумав… Глава Дисциплинарного комитета нахмурился. — Так ты мне изменяла? Пока я разбираюсь с нарушителями в Намимори, тебя тут всякие клеят, а ты ведёшься! — Ах, бедный Кё-чан… — усмехнулась Савада. — Тоскливая у тебя жизнь… — Ты сейчас договоришься. В следующий миг она висела на воротнике своего твидового пальто над рекой. — Скажи, что будешь любить меня и после свадьбы. Девушка удивленно уставилась на Кёю. Она не ослышалась? Гроза средней школы Намимори и местного хулиганья несёт такую чушь? — Кё-чан, кто тебе мозги ёршиком для унитаза прочистил? Я ему лично устрою «хорошую» жизнь! — снисходительно сказала Цуна, несмотря на весьма «подвешенное» состояние. — И вообще, завязывай с этим, пока я не свалилась в воду! Отпусти, узурпатор, кому говорят! Хибари поудобнее ухватился за воротник твидового пальто. Ткань затрещала. — Скажи, и я тебя отпущу, — сказал он. Затем, криво улыбнувшись, добавил: — Нет, отпустить тебя я могу хоть прямо сейчас. Холодный январский душ пойдёт тебе на пользу, Цунаёши. Савада поняла, что он не шутит. Вот возьмёт и правда отпустит. «Садист хренов!» — Не-не-не, не отпускай! — зло вскричала она. — Скажи, Цунаёши. Пока я добрый. У тебя должно получиться. — Я тебя придушу, садист придурошный! Цуна вздохнула. Надо было сдаваться, но только для виду. Сейчас она ему устроит. Чтоб потом неповадно было! — Да ладно, шучу я. Я люблю тебя, Кё-чан, и всегда буду любить. Даже после свадьбы! — добавила Савада. — Любовь рулит! А теперь подними меня наверх, чтоб тебя! Цуна приготовилась. Кёя, смерив её взглядом, переполненным высокомерия, потянул её назад. За мгновение до того, как девушка оказалась на твердой земле, она выписала ногой прекрасный пируэт и пнула Кёю прямиком в живот. Охнув от неожиданности, он полетел в воду. Поправив воротник пальто, Савада посмотрела вниз. Хибари не было видно. Прошла минута. Две. Девушка высматривала парня в воде, но он не появлялся. Кёя выплыл с другой стороны моста и начал забираться на берег. Было ужасно холодно, зуб на зуб не попадал. Ледяные тонфа под курткой отнимали последние остатки тепла. Чихнув, он тихо выругался. — Кё-чан, ты жив там? Ау! Твои мечты, надеюсь, накрылись огромным медным тазом? «Накрылись, не волнуйся, — подумал Кёя. — Как только с тобой связался». Он присел на землю рядом с кустом, усыпанным только что выпавшим снегом, и начал выжимать брюки и куртку. Снял ботинки, вылил из них холодную воду. — Кё-чан, не грузи ближнего своего. Я знаю, что ты не утонул и где-то отсиживаешься. И злишься на меня… Я готова принять кары небесные, ты только отзовись, я хочу с тебя поржать! Голос раздался совсем рядом. Цуна спускалась по склону как раз в сторону куста, за которым сидел Кёя, постукивающий зубами от холода. «Будут тебе кары, но потом, травоядное». Савада подошла к кустам. — Кё-ча-а-ан! — имитируя хор задушенных котов, пропела девушка. — Ты где-е-е? — Да здесь я, не ори, а то оглохнуть можно. Всех спящих в реке лягушек перепугаешь. Цуна хмыкнула, подойдя к взъерошенному и мокрому Кёе. — Неинтересная шутка, покрытая налетом испорченности. И кстати, шикарно выглядишь. Парень чихнул, вставая с земли. — Твоими судьбами. Дура, у тебя вообще мозги от сладкого слиплись? В воду скидываешь человека в минусовую температуру. — Ну, ты же меня скинуть собирался. — Я похож на законченного садиста? Она закивала головой. Хибари ещё раз чихнул, начав подниматься по склону. Савада семенила рядом, хихикая над мокрым следом, тянувшимся за ним. — Кё-чан. — Что тебе, травоядное? — Да давно спросить хотела, как такой как ты создал Дисциплинарный комитет? Хибари остановился и, поёжившись от холода, посмотрел на Саваду. — И зачем тебе? — Так интересно же! — ответила Цуна. — Да расскажи. Кёя хмыкнул. — Отправился я как-то на охоту на травоядных неудачников. Решила ко мне присоединиться собака… «Он про Кусакабе, что ли?.. — подумала Цуна. — Жуть! Тетсуя-сан бы зарыдал кровавыми слезами, услышав такое!» — Я велел собаке катиться подальше, так как не люблю, когда рядом со мной кто-то ошивается. Потом ко мне попробовала присоединиться ещё живность. Вот так в средней Намимори появился Дисциплинарный комитет. Парень, чихнув, пошёл дальше. Савада стояла и шокировано взирала на него. Ну, ничего ж себе сказочка. Жаль, не на ночь. Молча, Кёя и Цуна поднялись по склону. Из кармана мокрой куртки заиграл гимн Намимори. Хибари удивлённо достал живой и всё ещё работающий, несмотря на купания, телефон и взглянул на него. Посмотрев на дисплей, он хмыкнул и ответил на вызов. — Ну, и что тебе, травоядное? Кёя нахмурился. Цуна с интересом уставилась на своего парня. Чихнув, он недовольно поежился от холода. — Хорошо, я сейчас схожу домой, переоденусь и приду к вам в больницу, — сказал Хибари и отключился. — Что-то случилось? — заинтересованно спросила девушка. Он убрал телефон в карман и направился в сторону своего дома. — Один из членов Дисциплинарного комитета подвергся нападению, — ответил на ходу Кёя. — Так что я переодеваться и к нему в больницу. А ты, — Хибари остановился и обернулся в сторону Цуны, — идёшь домой. Без разговоров. И, не говоря больше ни слова, он пошёл прочь. Савада задумчиво намотала на палец прядку волос и подумала, что мысль пойти домой действительно дельная, так как в караоке-бар возвращаться смысла уже точно не было. Хмыкнув, девушка последовала совету своего парня.

***

Когда Цуна открыла входную дверь, мимо неё пронеслась со скоростью звука стайка ребятни в лице Ламбо, бегущей за ним И-пин и пытающегося догнать детвору Футы. — Нья-ха-ха! А вот и не догоните Ламбо-сана! — Стой, Ламбо! — Ламбо, И-пин! Подождите меня! Савада с улыбкой проводила взглядом детей. Сняв через голову сумку и положив её у порога, она разулась и стала расстегивать пуговицы на пальто. С кухни вышла Бьянки и направилась к Цуне. — Ну как, хорошо развлеклась? — спросила Бьянки. Цуна хмыкнула и довольно кивнула головой. О да, она отлично развлеклась. Такого Хибари Кёю ей ещё не удавалось увидеть. Ставить такие вот эксперименты над парнем было даже интереснее, чем над живностью. Мимо снова пробежала толпа ребятни, но уже переругивающаяся. — Чего это они опять не поделили? — спросила Цуна. Бьянки посмотрела на детей и, прислонившись спиной к стене, улыбнулась. — Они гуляли сегодня, увидели беспризорного котенка, подошли к нему, начали спорить, кто из них возьмет его домой. Потом выбирали имя, Ламбо хотел назвать Оптимяус, но И-пин с Футой как-то по-другому хотели назвать. — И что, они его домой притащили? — Нет, нашлась хозяйка, забрала его, но они до сих пор ругаются. Савада хмыкнула. «Дети, что с них взять?» — фыркнула она. Девушка переступила порог и, едва поравнявшись с Бьянки, была сбита оравой детей, налетевших на неё. — Тер-пе-ние! — заревел Ламбо. — Ламбо-сан всем отомстит! В следующее мгновение он достал из копны своих кудрявых волос Десятилетнюю базуку и выстрелил в себя. Коридор наполнился сиреневым дымом. — Ромео?!