Метр с кепкой в кресле босса

Цуна вошла в уютную гостиную с широким прямоугольным столом, за которым уже сидело старшее поколение Вонголы этого мира и подчинённые Марии. Сама же Примавера стояла около края стола, держа в руке за задники свои чёрные туфли. — Кухня там, — небрежно махнув рукой куда-то вглубь особняка, произнесла Мария. — Делайте что хотите, только не забывайте, что вы в гостях. А я в душ. Тряхнув своими крашеными под медь волосами, певица прошлёпала к лестнице и поднялась по ней. — Сенья, сделай мне зелёного чая! — высокомерно смотря на итальянца, сказала Фарфалла. — Да-да, — вздохнув, мужчина встал из-за стола. Вдруг у кого-то громко заурчало в животе. Ямамото смущённо рассмеялся. — Пойдёмте на кухню, — предложила Арина. — Не знаю уж, что там есть, но что-то наверняка найдём. У Бони там запасы ого-го! — Ну, я бы тоже от кофе не отказался, — улыбнулся Цунаёши. — Нам ещё обратно лететь. Да и ребята не ели ничего. Я принесу, сидите. Десятый, жестом приказав Хром и взрослому Гокудере остаться на своих местах, последовал за Ариной и Сеньей. — Ребят, а вам чего принести? — спросила Цуна у своих друзей. Выслушав пожелания, Савада направилась за скрывшимися в коридоре взрослыми, осматриваясь по сторонам. Дорогая и явно антикварная мебель немного сбивала с толку девушку, не очень жалующую роскошь. — Вон там молотый кофе, — услышала Цунаёши, входя на кухню. Просторное помещение напомнило ей обители знаменитых поваров, которые она не раз видела по телевизору в кулинарных шоу. Подойдя к столику, на котором лежали разнообразные фрукты и посуда, она огляделась. — Да говорю тебе, нет ничего съедобного в холодильнике, кроме корейской кухни и яиц, — недовольно проворчала Арина. — Вон, фунчоза* лежит со вчерашнего дня и кимчи**. Боня только что их приготовил. — Опять объедаете Сай Бона, — вздохнул Десятый, заглядывая через плечо Арины в холодильник. Брюнетка пожала плечами и случайно заехала локтём ему по носу. — А ты что хочешь? — спросил Сенья у рассматривающей интерьер кухни Цуны. Оторвавшись от разглядывания набора сковородок, висящего на стене, Савада подошла к итальянцу, натиравшему на тёрке в небольшую кастрюльку плитку шоколада. — Ребята попросили зеленого чаю, — ответила она. — Но я бы чего-нить другого выпила… — Будешь горячий шоколад? — показав на кастрюлю, предложил Сенья. Цуна кивнула. Улыбнувшись, мужчина потянулся к полке и достал с неё ещё одну плитку шоколада. Сев на стул, Савада стала наблюдать за действиями Сеньи. Когда плитка шоколада была дотёрта, он взял стоявшую рядом бутыль с молоком, плеснул немного молока в кастрюлю и, чуть помешав, включил нужную конфорку на плите. — Ты такой заботливый, — хмыкнула Цуна, смотря на итальянца. Сенья смущённо почесал нос. — Ну, есть такое, — ответил он. — Я привык заботиться о Фарфалле… — Если бы она ещё это ценила, — фыркнула проходящая рядом Арина с подносом в руках, на котором стояли чашки с кофе, чаем, блюдца с печеньем и крекерами. — Мы к остальным, а вы поворкуйте тут пока. Не тащите на мелких, мы им тоже приготовили чай. Под смущённое бормотание Сеньи, Цунаёши и Арина вышли, неся два подноса с чашками. — Тебе помочь? — хитро спросила Цуна. — С чем? — не понял итальянец. Савада, раскачиваясь на стуле, погрозила ему пальцем. — Эта морда тапком лишает тебя всякой надежды, — хмыкнула она. — С такой дамой, как эта Фарфалла, надо вести себя иначе. Тут нужен такой эффект, как если сделать надпись на асфальте перед высотным домом в стиле «Я снова переспал с твоей женой», которая подобно пожару взбудоражит весь дом. Оживившись, итальянец с интересом уставился на девушку, ловя каждое её слово. — У меня вот на личном фронте всё отлично — весь личный фронт занят мною лично, — хихикнула Цуна, но тут же нахмурилась. — Вообще, до того, как мы стали встречаться с моим парнем, у меня мой алгоритм выстраивания отношений был такой: познакомиться — начать узнавать больше о человеке — узнать — потерять интерес — перестать общаться. Но с Кё-чаном это уже полгода не прокатывает, блин! — покусывая нижнюю губу, выдала девушка. — А если серьёзно, то отношения с кем-то — это истинное счастье. Но оно имеет смысл только тогда, когда есть, с кем его разделить. А не так, как у вас сейчас. Сенья погрузился в размышления, прислонившись к столу спиной. Цуна не стала мешать ему думать, понимая, как это важно для него. «Эх, жалко мне его, — подумала Савада, вставая со стула и подходя к плите, чтобы отключить уже чуть бурлящую коричневую массу в кастрюльке. — Но я сама такой же была до встречи с Реборном. Не вижу ничего плохого в том, чтобы помочь кому-то в сердечных делах». Взяв кастрюльку прихваткой за ручку, Цуна разлила шоколад по двум аккуратным чашечкам, которые Сенья выставил ранее. Аромат напитка, приобретшего благодаря молоку светлый оттенок, приятно щекотал ноздри. Осторожно взяв чашку за ручку, девушка поднесла её к губам и отпила немного горячего шоколада. — И ты знаешь, как привлечь ко мне её внимание? — неожиданно спросил Сенья. Поставив чашку на стол, Цуна кивнула. — Самое лучшее в случае с Фарфаллой — это ревность, — ответила шатенка. — Она привыкла, что ты рядом и никуда не денешься. Как преданная собачка. Хмыкнув, Савада пару раз гавкнула. Сенья же поморщился. Ему явно не понравилось сравнение. — Но как мне её заставить ревновать?.. — вопросил итальянец, смотря на Цуну. — В моём окружении нет свободных девушек… — Ну, я не свободна, но… — хитро улыбнувшись, она взяла за ручки чашки с горячим шоколадом и направилась к выходу с кухни. — Такая красотка, как я, заставит её поволноваться. Хихикая, Цуна продефилировала по коридору, оставив Сенью стоять на кухне с удивлённо открытым ртом. Зайдя в гостиную, она застала членов Джои Беллы, Десятое поколение этого мира и своих друзей за спором. — Простите, я помешала? — громко поставив фарфоровые чашки на стол, спросила шатенка. — В принципе, да, — смотря на неё, ответил Цунаёши. — Я старалась. Савада самодовольно улыбнулась, садясь на стул и стараясь не помять своё платье. Кашлянув, Цунаёши продолжил на том моменте, на котором их прервали: — Так что предлагаю вам не месяц, как договаривались изначально, а недельку где-то на обтирание между вами и ребятами потратить. Они научились всему, что мы могли им дать, так что вам не придётся тратить время на тренировки. — Ты говоришь так, будто эти оборванцы равны по силе вам или нам, — недовольно буркнула Фарфалла, сверля взглядом Кёю, Мукуро, Гокудеру, Хаято-подростка и Рёхея. — Но что-то я в этом сомневаюсь. Цуна, не найдя среди присутствующих Ламбо и Арину, только хотела спросить, где они, но вернувшийся в гостиную Сенья отвлек её. Усадив итальянца рядом с собой, она хитро посмотрела на пепельноволосую блондинку. Фарфалла, чуть прищурив глаза, кинула убийственный взгляд на девушку, но та лишь фыркнула. — Вот и проверите завтра, — улыбнулся Цунаёши. — Они хорошо освоили работу с коробочками и сражения в этом мире. Сами убедитесь в этом. — Непременно, — процедила Фарфалла, смотря на Цуну. Вдруг в гостиную выскочил Ламбо с накрашенным лицом, путаясь в длинном бирюзовом платье и туфлях того же цвета, явно не подходящих ему по размеру. — Стой, Ламбо-чан! — запыхавшись, крикнула Арина, вбегая вслед за ребёнком. Увидев перекошенное лицо Фарфаллы, она вздохнула, затыкая уши. — Я же говорила, глупый… Действия русской тут же повторили Сенья, Цунаёши, Хром и взрослый Гокудера. Остальные в недоумении уставились на них, явно не понимая происходящего. Но в следующее мгновение всё стало на свои места. Вопль, разнёсшийся по всему особняку, бил по барабанным перепонкам подобно ультразвуку. — Это же моё платье от Версаче, сшитое лично для меня! — вопила Фарфалла, наворачивая круги вокруг Ламбо. — А мои туфли от Луи Виттона из кожи Анаконды?! — Что у вас тут происходит? В гостиную вошла Мария в банном халате с забранными полотенцем волосами. Сев на свободный стул, она закинула ногу на ногу. — Да ничего, мы уже собирались уезжать… — пробормотал Гокудера. Поспешно встав со своих мест, Цунаёши, Хаято и Хром попрощались и двинули в сторону прихожей. Мария, удивлённо вскинув бровь, проводила их взглядом. — Смылись, — констатировала она, не обращая внимания на визжащую Фарфаллу. — Вам бы тоже советовала расходиться. Она долго так орать может. Причём, уже не на виновника, а просто так, — женщина, встав, бросила взгляд на Цуну. — Сами выбирайте любые комнаты на третьем этаже. Вытирая на ходу волосы полотенцем, Примавера направилась на кухню. Зевнув, Кёя встал из-за стола и пошёл к лестнице, по которой недавно спустилась Мария. Цапнув Ламбо, остальные ушли, оставив Фарфаллу одну.

***

— Глупая ученица, что думаешь по поводу Джои Беллы? — спросил Реборн. Цуна, оторвавшись от зеркала, около которого она с отборным матом пыталась отодрать с век накладные ресницы, которые ей непонятно на что приклеили, повернулась к репетитору. — Пока ничего, — подумав, ответила она. — Но моя гипер-интуиция почему-то голосит как резаная рядом с Марией. — Значит, ты тоже это заметила, — спрыгнув с кровати, маленький репетитор посеменил к двери. — Подожди, Реборн! Ты из-за этого на них всё время как-то странно смотришь и молчишь? Киллер, ничего не ответив, хлопнул дверью. Цуна рассеянно смотрела ему вслед. «Блин, в конце концов, какая разница? — подумала она, снимая с себя надоевшее за вечер платье. — Гораздо важнее, что есть сейчас и будет потом. Да и Тунец неспроста с ними дружбу водит. Наверняка они хорошие ребята». Переодевшись в свободную майку и шорты, шатенка стала расчёсывать волосы, убранные ранее в причёску. Расчесав их и смыв с лица косметику, девушка посмотрела время на мобильном. Был уже час ночи, но спать совершенно не хотелось. Вздохнув, Цуна упала на кровать. Делать было совершенно нечего. Комната, погружённая в ночную темень и освещённая лишь светом луны, нагоняла тоску. «И что, так теперь я живу? — невольно пронеслось у девушки в голове. — К своей старой жизни полоумной доморощенной учёной я больше не вернусь?» Немного раздражённая такими мыслями, она включила телевизор. Говорили, естественно, не по-японски. Пощёлкала пультом, не найдя ничего интересного по итальянскому телевидению. «Да сколько тут каналов?» — раздражённо кидая пульт на кровать, подумала Цунаёши. Показывали мелодраму о жизни обычной девушки, влюбившейся в богатого наследника. Савада подложила под голову подушку. «М-да, сняли итальянцы, а такое ощущение, будто это мексиканские сопли под соусом из абсурда, — фыркнула про себя Цуна. — Героиня дура несусветная. Нет, чтоб бросить уже эти отношения без будущего, так она бегает за ним хвостиком, — шатенка задумчиво накручивала прядь волос на палец. — Хорошо, что у нас с Кёей не так, и когда мой любимый косячит, то, как человек, я его понимаю. Но как женщина, я устраиваю грандиозный скандал и смотрю на его угрюмую реакцию…» В дверь постучали. Не дождавшись ответа, на пороге возник Кёя в футболке и коротких бриджах. — Вспомнишь солнце — вот и лучик, — хмыкнула Савада, смотря на вошедшего. Прикрыв за собой дверь, Хибари присел на кровать. — Тоже не спишь? — спросил он. — Угу, не спится, — ответила Цуна, вновь погружаясь в происходящее на экране. Кёя разглядывал девушку, развалившуюся на кровати и делающую вид, будто его нет в комнате. — Сегодня что-то произошло? — спросив это, он мимолетно улыбнулся, после чего, сев практически вплотную к Цуне, приподнял её подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Я знаю, когда что-то случается, ты начинаешь изводить себя ненужными думами и нести бред, чтоб никто не заметил твоего состояния. — Ага, и когда я несу бред, я выношу его горячим, с ягодами и тюленями, которые танцуют самбо с совой, которая пытается заварить полный чайник риса, но у неё ничего не получается, потому что с таким характером трудно подобрать обои для спальни. Хибари моргнул, непонимающе смотря в карие глаза девушки, в свою очередь с усмешкой разглядывающей его лицо. — Что, прости?.. — не понял он. — Цунаёши, при чём тут обои в спальне? — Ни при чём, — усмехнулась Цуна. — Просто захотелось их упомянуть. Кёя вздохнул, убирая руку с её лица. — Хорошо, — еле слышно прошептал он, беря в руки пульт и выключая телевизор. — Если не хочешь рассказывать, то мы ложимся спать. Мягко улыбнувшись, Хибари залез на кровать и укрыл себя и Цуну одеялом. Повернувшись на бок, он устроился поудобнее. Спустя пару минут комната погрузилась в тишину, в которой слышалось лёгкое сопение брюнета. Приподнявшись на подушке, Цуна хихикнула и коснулась волос Кёи. Проведя по мягким чёрным прядям, она выбралась из-под одеяла. Ощутив босыми ногами ворс ковра, Савада встала. Подивившись тому, что грозный глава Дисциплинарного комитета средней Намимори настолько расслабляется рядом с ней, она вышла из комнаты и направилась к винтовой лестнице, ведущей на первый этаж. Прошлёпав по холодному полу через гостиную на кухню, девушка взяла стакан и налила из чайника воды. Послышались шаги, и в кухню ввалился молодой парень азиатской внешности. Зевая, он почёсывал живот. Мятая майка с облачёнными в белые костюмы штурмовиками из «Звёздных войн», стоявшими в ряд, золотым роботом и Дартом Вейдером, не понимающими, что они среди них забыли, говорила о том, что она не первой свежести. — А, Савада Цунаёши? — не прекращая зевать и потирать глаза, азиат подошёл к холодильнику и выудил из него две тарелки, обёрнутые в пищевую пленку. — Будешь есть? — Буду. Поставив тарелки на стол, незнакомец стянул с них пленку и полез в ящик со столовыми приборами. Достав две пары палочек для еды, он протянул одну пару Цуне. Девушка, взяв протянутые палочки, подцепила ими содержимое одной из тарелок и положила в рот. Язык тут же ощутил легкую остроту приготовленного блюда. — Сай Бон, — представился азиат. — Один из вменяемых в этом доме людей. Являюсь Хранителем Тумана. Цунаёши кивнула. — Я уже это поняла. У тебя такая же аура, как и у двух моих знакомых иллюзионистов. — Вот как, — фыркнул Сай Бон, неспешно пережёвывая пищу и периодически запивая её водой. Рядом с парнем было удивительно спокойно. Хрустя маринованными овощами, Цуна подумала, что не зря приехала в Италию к союзникам Вонголы этого мира.