***
— Сестрёнка, ты увлеклась… — попытался улыбнуться Ямамото, ощущая неглубокую рану в боку. Цыкнув, Фарфалла что-то гневно процедила на итальянском, но Такеши понял суть и без гарнитуры с переводчиком, убранной в карман. В глазах девушки была такая ярость, что Ямамото невольно сглотнул и, наконец, понял, что сдерживаться чревато для него же. — Пятая Форма! Летний дождь! Такеши переменил положение катаны в руках и сделал ложное движение одной из них, в которой недавно был меч во время защиты от противницы, наставившей на него пистолет, стреляющий пулями, покрытыми пламенем Дождя. Создав тем самым у Фарфаллы ощущение, что все ещё атакует мечом, он в то же время поймал меч другой рукой и напал с той стороны, с которой девушка не ожидала. Из-за такой комбинации увернуться от атаки очень сложно, но мечница то ли догадалась о его маневре, то ли быстро среагировала, и Ямамото сам не заметил, как оказался на бетонном полу. Еле успев увернуться от вакидзаси, Такеши отскочил в сторону и приготовился атаковать. — Одиннадцатая форма! Прорыв ласточки! Ямамото окружил пламенем Дождя Шигуре Кинтоки и с большой скоростью нанёс несколько колющих ударов. Не успев увернуться от очередного выпада, Фарфалла упала на одно колено. Выставив впереди, словно щит, свой короткий вакидзаси, итальянка нажала на курок. Вылетевшая пуля выбила из руки Такеши короткие мечи. Не растерявшись, парень сосредоточился на катане в другой руке, готовясь завершить всё одним ударом. Его план уже подходил к своей последней стадии. «Эх, чувствую себя мерзавцем…» — немного расстроенно подумал парень, когда глаза Фарфаллы удивлённо расширились. В следующее мгновение девушка, замедленная эффектом Метаморфозы Дождя, потеряла сознание, когда Ямамото передавил на несколько секунд её сонную артерию.***
«Пылающая Стрела», сделав своё дело, опалила лодыжку Арины. Хмыкнув, Хаято поставил защиту в виде четырех костяных кругов, покрытых пламенем Урагана, которое на костяной стороне кругов было ещё и покрыто тонким слоем пламени Дождя, нейтрализующим часть атаки, а сам открыл челюсть своей пушки-черепа, готовясь её перезарядить. Русская, задумчиво смотря на голубой гольф, который стал почти полностью красным, нахмурилась: — Хаято-чан, зачем одежду портить? Вздохнув, брюнетка крутанула цепь молота, покрытую пламенем Урагана, вправо, потом влево, набирая инертную скорость оружия для атаки. Разбежавшись, Арина только было бросилась на Гокудеру, но её остановило покашливание. — Ребят, заканчивайте, не нужно тут насмерть биться, — недовольно сказал Сенья. Вздохнув, девушка прекратила атаку и уставилась на мужчину. Сенья стоял, перекинув через плечо Рёхея, над которым летали три бабочки Солнца, залечивая синяки и ссадины, полученные боксёром в ходе сражения. — Да вы что, серьёзно? — возмутился Гокудера, не торопясь убирать защиту. — Или это ваша тактика? — Чего? — удивилась Арина. — Какая ещё тактика? — Маньячный поклонник, серьёзно, хватит! — раздалось совсем рядом. Услышав голос своей подруги и босса в одном лице, Хаято тут же убрал щит из костей и вздохнул. Видимо, только его бой так закончился. — Гокудера-кун, не расстраивайся, — подойдя к Гокудере и по-дружески похлопав его по плечу, сказала Цуна. Затем, нахмурившись, посмотрела в сторону Такеши, стоящего около лежащей на полу Фарфаллы: — Пойдём-ка лучше к Ямамото. Что-то мне его видок не нравится. Цуна с Хаято направились к бейсболисту и итальянке, около которых уже стоял Сенья и обрабатывал их раны. Мария и Сай Бон все так же сидели на мате, лежащем на бетонном полу, и не торопились подходить к собравшимся около раненых. Впрочем, Рокудо и Хибари тоже не спешили к ним: Кёя, прислонившись к стене, как-то устало смотрел на происходящее, а Мукуро, напротив, наблюдал за всеми с интересом. — Однако, жестокие у вас методы, — сказал иллюзионист, искоса глядя на босса Джои Беллы. — Хотя, в чём-то я с вами и согласен. Десятая не видела ещё такой реальности в сражениях. Тренировки с Цунаёши Савадой из этого мира были явно мягче. Чего не скажешь о некой даме, — заметил он. — Фарфалла была серьёзно настроена убить нашего мечника. Его спасла только вовремя поставленная ловушка. — Убить бы я и не позволила, — спокойно произнесла Мария, медленно вставая с мата и при этом отвергая помощь Сай Бона. — Честно говоря, я не думала, что она серьёзно будет кромсать вашего Хранителя. Видимо, он чем-то не угодил ей. — Вот как, ку-фу-фу, — усмехнулся Мукуро. — Оя-оя, а там что-то у них назревает… Очнувшись, Фарфалла встала, опершись на вакидзаси. Цуна, стоящая рядом, хмуро наблюдала за действиями девушки. Набрав в легкие воздуха, Савада открыла свой рот для тирады: — Ослу образование дали. Он стал умней? Едва ли. Но раньше, как осел, Он просто чушь порол, А нынче — ах, злодей – Он, с важностью педанта, При каждой глупости своей Ссылается на Канта. Итальянка бросила злобный взгляд на Цуну. — Оборванка, это ты к чему? Шатенка, округлив глаза, картинно схватилась за сердце и сделала обиженную физиономию. — Древняя японская мудрость гласит: Если тебе на миг показалось, что ты постиг вершину Знания, это ещё не значит, что утконос будет целовать лодыжку твоего деда. Конечно, если я правильно всё перевела на итальянский. Но вы уж не обессудьте, мадам. Я же всего лишь оборванка… — Соплячка, да к чему ты клонишь? — начала закипать Фарфалла. Гокудера и Ямамото тихо хихикали и даже не пытались это скрыть. Подошедшая к ним Арина в голос заржала. Один Сенья старался не влезать и продолжал залечивать раны своей коробочкой. — Как, ты до сих пор не поняла к чему я? — деланно удивилась Цуна. — С днем кактусового варенья тебя, дурында. И днём и ночью в кадре царствует маразм, и, к сожалению, моя фраза — не сарказм. — Фарфалла, я думаю, что она про твоё безрассудство, — отсмеявшись, сказала Арина. — Ты явно увлеклась. — Именно, — серьёзно сказала Цунаёши, с легким презрением смотря на блондинку. — Швабра, я понимаю, конечно, что у каждой крыши есть свой стиль езды, но нахрена ты срываешься на моих друзьях?! — шатенка уже кипела от злости. — Да я все патлы твои выдергаю и потом на ПВА присобачу к твоей лысой башке! Ты совсем все свои мозги со своей шпаклевкой и штукатуркой рожи промотала за новый айфон?! В следующее мгновение Фарфалла заехала Саваде в глаз. Не удержавшись на ногах, Цуна упала на пол и удивлённо потрогала глаз. Скрипнув зубами, шатенка вцепилась в волосы итальянки и правда стала пытаться ей их выдернуть, на что та пнула противницу в живот. Сцепившись, две девушки стали бить друг друга по лицу. Потасовка докатилась до банального бабского мордобоя. Присутствующие растерянно смотрели на растрёпанных Цуну и Фарфаллу, раздирающих друг другу кожу и одежду. Прежде, чем кто-то успел среагировать и вовремя оттащить девушек друг от друга, неожиданно появилась Мария и, ударив их в боковые поверхности шеи ребрами ладоней, покачала головой, смотря на потерявших сознание. — Э-э… — Хаято пытался подобрать слова, запустив руку в свои волосы. — А других вариантов их разнять не было разве? Мария пожала плечами. — Ну, оттянули бы мы их друг от друга, так они бы и нас ещё искалечили. Так проще. — Ясно… Хаято как-то неуверенно посмотрел на босса Джои Беллы. Но, так и не решившись сказать что-то о её методах, подошёл к Цуне и бережно поднял её на руки. Тут же возник недовольный Хибари и выразительно посмотрел на подрывника. Усмехнувшись, Гокудера так же бережно передал легенькую японку Кёе. Взяв её как принцессу, брюнет развернулся и зашагал прочь из помещения. — М-да, дела… — протянул Ямамото, смотря вслед удаляющемуся главе Дисциплинарного комитета. — Не ожидал такого от Цуны… Она никогда ни на кого с кулаками не бросалась, а тут… — Дурак ты, — констатировал Хаято и тоже зашагал к выходу. — Это ещё почему? Ямамото бросился догонять Гокудеру, оставляя Джою Беллу почти полным составом посреди зала. Арина, хихикнув, присела на корточки и ткнула пальцем в щёку сначала храпящего Сасагаву, а потом и Фарфаллу. — Думаю, надо и нам уходить отсюда, — сказал Сенья, беря на руки Фарфаллу. Затем, повернувшись в сторону, обратился к сидящему на мате Сай Бону: — Бонь, дотащишь мальчика до комнаты? А то у меня руки заняты. — Да без проблем, — вставая с мата, ответил кореец. Арина хитро посмотрела на Сенью. — Эх, жаль наша истеричная фурия не узнает, что её прекрасный принц лично донес её до покоев. Сенья ничего не ответил, но покрасневшее от смущения лицо было красноречивее слов.***
Цуна открыла глаза и уставилась в потолок. Часы мирно тикали на стене и показывали часовой стрелкой на цифру «3». Вздохнув, девушка лениво выбралась из-под пледа, которым её кто-то прикрыл. «Что за дурацкий день?! — подумала она, ощущая опухающий глаз и обувая на босые ноги балетки. — Ещё и эта мымра тут… Блин, уже хочу домой, в свой мир! Надоело всё!» Ужасно хотелось есть. Утренняя скромная трапеза, состоящая из маринованных овощей, давно переварилась, так что голод ощущался очень сильно. — Блин, остановите планету, я сойду, а то меня укачивает… — пробормотала Цунаёши, шаркая подошвами балеток по полу коридора. — Хотя, фиг с ними со всеми, моего яда и сарказма на всех хватит. Да и кухня стала тут мне как оазис в пустыне, так что двигаем туда устраивать дожор! Спустившись по винтовой лестнице, шатенка остановилась. Пахло чем-то вкусным. Послушав возмущённое бурление в пустом желудке, Савада прошла через гостиную и оказалась на кухне. На табурете сидела Арина с Ламбо на коленях. Сам Бовино держал большого плюшевого медведя в руках и о чем-то увлечённо рассказывал. Около плиты копошился Сай Бон и что-то готовил. — А где все остальные? — спросила Цуна, оказавшись на пороге уютной кухни. — О, Цу-чан, и тебе привет, — улыбаясь, сказала брюнетка, хлопая стоящий рядом стул ладонью. — Садись, Боня тебе сейчас чего-нибудь набодяжит вкусного. Устроившись на стуле, Савада обратила внимание на игрушку. — И тут эти пылесборники… — фыркнула она. — Пылесборники? — удивилась Арина. — Я так плюшевые игрушки называю, — усмехнулась шатенка. — Пыль они знатно собирают. Кухня взорвалась хохотом. — Так где все? — вновь задала вопрос Цуна. — Мария в ванной отмокает, Хаято-чан, Таке-чан, Рё-чан, Му-чан и Кё-чан пошли прогуляться, а все остальные в лице Фарфаллы и Сеньи укатили по магазинам, — охотно ответила брюнетка. — У нашей фурии нервишки шалят, она решила устроить шоппинг. Так что потащила бедного Сенью с собой. — Что, даже Кёя пошёл гулять? — не поверила Савада. — Вместе с ребятами?.. Русская активно закивала головой. Цуна нахмурилась. Общий поход погулять был необычен для друзей. — Ладненько, — сказала она, когда её желудок вновь напомнил о себе. — Я бы чего-нить перекусила. Арина, спрыгнув с табурета, усадила на него Ламбо и направилась к холодильнику. — Спагетти вот есть. Разогреть тебе? «Она ещё спрашивает, — усмехнулась Цуна. — Я жрать хочу, как блондинка на диете». — Ага. Брюнетка подошла с тарелкой спагетти в мясном соусе к микроволновке, открыла её, поставила внутрь тарелку и, закрыв дверцу, включила подогрев. Затем, на цыпочках подойдя к Сай Бону, что-то помешивающему в кастрюле, начала его щекотать, за что тут же получила половником по голове. — Бон, а можно вопрос? — неожиданно обратилась к корейцу Цуна. Арина и Сай Бон повернулись к девушке. — Конечно, задавай. — Знаю, не очень красиво о таком спрашивать и говорить, но вы, сэр, знаете толк в извращениях, — хихикнула Савада. — В смысле? — не понял азиат. Шатенка замялась, уже жалея, что начала разговор. «Блин, не хватало ещё мне его обидеть…» — с досадой подумала она. — Ну, Мария тебя старше лет на десять, а вы с ней… — начала было Цуна, но когда кореец и русская, давясь от смеха, оперлись кто о раковину, кто о стол, замолчала. Но интерес перевесил всё: — Чего это вы ржете? — Мария не… — попытался выдавить через смех Сай Бон, но ему это не удалось, и он вновь захохотал. Запищала микроволновка. Арина еле-еле подползла к ней и вытащила тарелку. Поставив её перед Цуной, девушка снова икнула от смеха. Подумав, что стоит спросить о причине смеха потом, как успокоятся, Савада сложила ладони и, прикрыв глаза, забормотала, изображая из себя католичку: — Педоцарюшко, благослови лучами своей анальной удачи этот питательный, микроволнового приготовления ужин из спагетти с мясным соусом и людей, благодаря которым он появился на тарелке. Договорив, она взяла вилку, которую ей до этого дала брюнетка, и начала есть, наблюдая за все ещё посмеивающимися Ариной и Сай Боном. — Мария не старше меня, — наконец успокоившись, сказал кореец. — Вообще, это я её старше, просто она в своё время сказала, что ей нравится мой вид, и я с помощью иллюзии его поддерживаю, — затем, хитро посмотрев на девушку, он спросил: — А что, ты нас видела? Цуна, хмыкнув, кивнула головой. «И всё равно он извращенец, не каждый будет так изгаляться», — хихикнула про себя Цуна. — Арин, помоги мне, — обратился Бон к русской. — Возьми печенье и покроши его в какую-нибудь ёмкость. Пока девушка выполняла просьбу, Сай Бон взял со стола киви, почистил его и порезал. Подумав, он достал банку с консервированными кусочками ананасов. Затем, вынув из холодильника баллончик со взбитыми сливками, поставил его рядом. Выудив из отделения для посуды три десертницы, он насыпал в каждую из них крошеного печенья, смешал его с кусочками ананасов и киви. Взболтав баллончик со сливками, он обильно полил взбитой массой содержимое десертниц и положил сверху по маленькому кусочку киви. — Налетайте, — поставив перед Ламбо, Ариной и Цуной по десертнице, он улыбнулся и вручил всем по десертной ложечке. Когда приготовленное лакомство пошло на ура, он продолжил мешать какое-то странное варево в кастрюле. «Блин, я уже прописалась на их кухне, — невольно подумала Савада. — Если Кёя и Реборн узнают, что я тут объедаюсь — мне влетит. Оу, — девушка замерла с ложкой у рта. — А где Реборн, кстати?..»***
— Можете забирать свою хозяйку, — произнёс один из Стражей Вендиче, бросая к ногам стоявших худощавую женщину, некогда смуглое лицо которой было бледно и покрыто старческими морщинами. — Мы получили плату. К ней тут же подбежало несколько человек и накинуло поверх тюремной робы тёплый плед. — Госпожа Алессия, вы в порядке? — упав на колени перед трясущейся от холода престарелой итальянкой, упавшим голосом спросила её подчиненная. — Да, малышка Байс, я в порядке, — лицо женщины исказила гримаса, и она плотоядно облизнула губы. — Я наконец-то выбралась и готова отомстить! Пока подчинённые укладывали женщину на носилки, она представляла в воображении, как самолично сворачивает шею своей дочери.