***
На следующий день с Джоей Беллой связался Цунаёши. Собравшись перед мониторами суперкомпьютера Сай Бона, Мария, сам кореец, Реборн и Цуна смотрели на экран. — Вы чего такие кислые? — нахмурился Десятый. — Что-то случилось? — Успокойся, всё нормально, — уверенно сказал Реборн. — У нас тут свои разборки и мы сами в них разберёмся. Цунаёши на экране недоверчиво посмотрел на него, но решил спросить то, ради чего связался: — Бон, как взлом проходит? — Уже никак, я хакнул их сервера, — кореец что-то быстро напечатал на клавиатуре и щёлкнул мышкой. — Я отправил тебе скачанные данные, можешь посмотреть. Кивнув, Цунаёши посмотрел куда-то в сторону и что-то кому-то прошептал. Немного прищурившись, он пробежался глазами, читая. — М-да, интересные вещи происходят… — недовольно произнёс Савада. — Ладно, с этим все ясно. Вы лучше скажите, готовы к операции или вам ещё нужно время? — Дай нам два дня, и мы подготовимся, Цунаёши, — Мария, оперевшись о кресло, на котором сидел Сай Бон, уверенно посмотрела на Десятого Вонголу. — Как раз успеем доработать план на основе расположения их базы. — Хорошо, тогда до связи, — попрощавшись, Савада отключился. В комнате повисло молчание. Лишь еле слышно жужжал процессор. — Думаю, мне пока тут делать больше нечего, — мрачно произнесла Цуна и, развернувшись, вышла из комнаты, чувствуя на себе взгляд репетитора. Остановившись посреди коридора, она задумалась. «Чем бы таким заняться, чтоб себе настроение поднять? — подумала девушка. — С ребятами я не разговариваю, так что к ним не пойду. Точно, пойду фурию подостаю!» В предвкушении потерев руки, шатенка решила посетить гостиную, в которой всегда собирались обитатели особняка во время сиесты. Скатившись до первого этажа по перилам, Савада ловко спрыгнула на пол. В гостиной сидели Сенья, Арина и Фарфалла и смотрели на плазме какой-то фильм. Пепельноволосая держала в руке чашку и пила из неё кофе. «А вот и жертва», — усмехнулась про себя Цуна и вплыла в помещение. На неё тут же уставились Сенья и Арина. — Чего молчишь? — удивилась шатенка, смотря на итальянку. — Молчание — лучший способ ответа на бессмысленные вопросы, — не обращая внимания на Саваду, ответила Фарфалла. Цунаёши оценивающе осмотрела девушку, на которой сегодня было надето красивое платье цвета фуксии, а волосы собраны в высокий хвост. — Знаешь, я понимаю, если б это сказал кто-то умный, но ты… — Савада сделала выразительную паузу. — Я, конечно, понимаю, что чем меньше тупая накрашенная кукла знает — тем меньше себя накручивает и о чём-то волнуется, но есть же всему предел… — Не понимаю я твою логику… — неуверенно подал голос Сенья. — Зачем ты всё это ей говоришь? — Знаешь, один парень понял женскую логику. А другой парень, сосед первого по палате, уверен, что он — Наполеон. Сенья бросил взгляд на подозрительно притихшую Фарфаллу, которая поставила на стол свою чашку с кофе. Арина же с интересом наблюдала за происходящим, накручивая на палец прядь волос. — Ты не думаешь, что перегибаешь палку? — вздохнул Сенья. Шатенка лишь хмыкнула, подошла к столу и залезла на стул. Встав на него, она окинула взором свою импровизированную сцену: — Не, ещё не перегибаю. А вот сейчас перегну! Только вспомню точные слова песенки… — и, прокашлявшись, Цуна приготовилась петь: — Спи моя радость, усни-и-и. В морге погасли огни-и-и. Трупы на полках лежа-а-ат. Мухи над ними жужжа-а-ат. Спи моя радость, усни-и-и. Скоро там будешь и ты-ы-ы… Арина заржала в голос, стуча по поверхности стола кулаком. — Блин, Цу-чан, откуда ты знаешь мотивчик? — сквозь смех вопросила русская. — Песенка ещё из моего детства! Скрипнул стул. Фарфалла мгновенно оказалась около стоящей на другом стуле Цуны. Глаза девушек встретились. Высокая итальянка, смотря на замершую на стуле Саваду, с удовольствием вылила содержимое чашки на её голову. — Что за?.. — прошипела шатенка, чувствуя, как жидкость стекает по прядям и впитывается в кофту. — А ну прекратили! — гостиную разорвал высокий голос Марии, стоящей на лестнице. — Ты, — Примавера указала пальцем на Саваду, — в душ, а ты, Фарфалла, села и успокоилась. Устроили цирк! И да, — итальянка перевела взгляд на Цуну, — перед тем, как помоешься, скажи своим оболтусам, чтоб спустились. Разговор есть! Фарфалла, немного испуганно смотря на своего босса, тут же села. Цуна, бросив злой взгляд на пепельноволосую, направилась в ванную.***
Цуна, стоя под теплыми струями, с одной стороны жалела о произошедшем, а с другой — ничего не могла с собой поделать. Фарфалла раздражала её и напоминала себя же. В ней она видела те качества, которые терпеть в себе не могла. Закрыв кран, Савада потянулась за полотенцем, вытерлась и натянула на чуть мокрое тело толстовку и джинсы. Засунув ноги в удобные кеды, она потянулась за феном и стала сушить волосы, расчёсывая длинные, спутавшиеся пряди. Когда голова была более-менее сухой, девушка выключила фен, и, забыв на стиральной машине Х-перчатки, направилась в гостиную, в которой все уже ждали только её. Едва появившись на пороге, Цуна поймала тяжелый взгляд Марии. — Я напомню тебе, что ты тут — никто, — хмуро сказала Примавера. — Я долго терпела твои выкрутасы, но всему есть предел. Я не позволю какой-то пигалице оскорблять своих. Какой бы Фарфалла стервой не была: она — моя семья. Заруби это себе на носу. Ещё раз увижу подобное, — Мария, словно недовольная мать, ткнула в сторону девушки пальцем, — и ты отправишься обратно к Цунаёши в Японию. Цуна стояла, смотря на Марию. Внутри кипела обида. И ещё было безумно стыдно перед друзьями, как-то странно косящимся на неё, пока Мария её отчитывала. Даже Гокудера смотрел как-то осуждающе, хотя до этого всегда восхищался любым её действием. — Да пошли вы! — закипая, раздражённо выдохнула Савада. — Ноги моей здесь больше не будет, и вертитесь, как хотите! Тряхнув влажными волосами, Цуна направилась к выходу из особняка. Миновав прихожую и раздражённо пнув полку с обувью, она громко хлопнула входной дверью. — Мария, а ты не переборщила? — хмуро спросила Арина. — Думаю, ничего страшного, — ответила Мария. — Перебесится и вернётся. В гостиной повисла тишина. — Она какая-то странная со вчерашнего дня, — неожиданно подал голос Ямамото. — Может, стоит поговорить с ней? — И желательно сказать ей, что мы вчера собиралась для обсуждения идей для поднятия её настроения… — сказал немного расстроено Хаято. — А то как-то неудобно получилось… А вообще, пойду-ка я её догоню, не нужно Десятую одну оставлять… Гокудера только было поднялся, но его остановил пистолет, который Реборн направил на него. — Оставь её в покое и не бегай за ней. Она не маленькая, должна сама в себе разобраться. — Но… Суровый взгляд Аркобалено пригвоздил Хаято, да и остальных друзей Цуны, к своим местам, заставляя подчиняться.***
Цуна брела по дороге, раздосадовано смотря на носки своих чёрных кед. «Да-да, знаю, что я самая плохая. Я всегда во всем виновата. Я никого не ценю. Я ко всем плохо отношусь. Я делаю всё не так. Я слышу только себя. Да пошла я…» — остановившись, девушка пнула фонарный столб, пугая своими действиями прохожих. Вздохнув, она подняла голову и посмотрела на чистое небо, на котором не было ни одного облачка. Мимо проезжали машины и проходили люди. Город жил своей жизнью. «Думаю, пора возвращаться… — подумала шатенка. — Деньги на такси есть…» Цуна только хотела подойти к дороге и проголосовать такси, но чуть не упала, когда на неё наткнулся мужчина. — Ох, простите меня! — итальянец расстроено хлопнул себя по лбу. — Простите ещё раз! Савада бросила взгляд на удаляющийся силуэт случайного прохожего. Не найдя ничего странного в ситуации, она только хотела поймать проезжающее мимо такси, как, вдруг, её плечо обожгло болью. Цуна запоздало заметила иглу, торчавшую через плотную материю толстовки. По телу волной прошлось онемение и, не чувствуя своих рук и ног, она стала заваливаться на бок от действия мощного транквилизатора. Остановившаяся рядом иномарка с тонированными стеклами распахнула свои дверцы, и запаниковавшую девушку тут же подхватили чьи-то сильные руки. Цуна с ужасом смотрела на людей в чёрных костюмах и тёмных очках, которые повезли её в неизвестном направлении.