Метр с кепкой в кресле босса

— Неужели такое претит тебе? — деланно удивилась Алессия. — Учёного не должны смущать никакие ограничения. Мы обязаны узнавать новое, открывать, экспериментировать! Цуна молчала. В её голове роились мысли. Сделав глубокий вдох и расслабленно выдохнув, Савада уставилась на женщину. — Ха! Звучит неплохо, но на деле вы лишь сумасшедшие, возомнившие себя невесть кем. Не боитесь упасть со своего пьедестала? Это больно. Алессия повела плечами и задумчиво пошлёпала губами. Было видно, что женщина что-то обдумывает. Вдруг её лицо исказила гримаса, и она, оскалившись в улыбке, посмотрела на шатенку. — Так тебя вывело всего лишь это? — воодушевлённо сказала Алессия. — Тогда я покажу тебе все наши разработки. Тебе понравится! Девушка ничего не ответила. Она лишь хмуро наблюдала за тем, как женщина поднялась с дивана и направилась прямо к ней. «Чокнутая старушенция, — беззлобно подумала Цуна. — Только вот никак не пойму, зачем я ей живая нужна?..» Алессия, взявшись за ручки кресла-каталки, вывезла Саваду из комнаты и уверенно повезла её по одной ей ведомой дороге. Узкий коридор, длиной метров в двадцать, встретил их дверьми, режущими Цуне глаза своей белизной. Подъехав к ним, женщина что-то набрала на панели с четырьмя горизонтальными рядами цифр и уверенно повезла кресло-каталку с девушкой в открывшийся проход. Возле странных приборов с огромными экранами копошились люди в белых лабораторных халатах. В помещении было душно, но экспериментаторов это, казалось, не волновало. Алессия подвезла Цуну к одной группе людей, стоящих около шести кресел, в которых сидели подопытные. — Видишь приборы на головах этих ничтожеств? — нагнувшись к самому уху девушки, прошептала итальянка. Не дождавшись никакой реакции от неё, Алессия продолжила: — Именно они всячески старались тебя убить во сне. Мы разработали гениальную систему, которая может переносить сознание людей через пространство. Но это не самое жуткое по твоим меркам... — женщина, придвинулась ближе к уху Цуны. — Как ты отнесёшься к тому, что мы промываем им это их ничтожное сознание, заменяя оригинальную личность на записанную нами? Кто-то из них думает, что спасает мир и убивает узурпаторов. Забавно, не так ли? Для каждого нашими специалистами придумываются сказочки, которые мы загружаем им через провода в их тупые головы... — Алессия, прикрыв глаза от удовольствия, провела пальцами по припухшей щеке Цуны. — Такие доверчивые и глупые... Так мило ведутся на наши уловки... Бедные, бедные ничтожества... Савада хмуро смотрела на один из экранов, на котором человек в чёрном бежал за маленькой девочкой, которая выглядела точь в точь, как она сама в детстве. Когда подопытный догнал её, Цуна отвела глаза, чтобы не видеть происходящего, но уши она не могла заткнуть. Сжимая закрепленные на подлокотниках руки в кулаки, она слушала душераздирающий крик ребенка. «Вот она, — мрачно подумала шатенка, — теневая сторона мафии со всеми своими ужасами…» — Я вот только одного понять не могу, — сказала, наконец, Савада. — Зачем ты мне всё это показываешь и оставляешь до сих пор в живых? Похитили... Обездвижили… Зачем? — Ох, не думала, что ты такая несообразительная, — расстроенно произнесла Алессия, отстраняясь от лица девушки. — Я хочу, чтобы к приходу моей ненаглядной Марии ты была потерявшей волю к жизни куклой. И ещё мне хочется увидеть отчаяние и безысходность в её глазах. Савада уставилась на носки своих кед, думая. — А кто тебе Мария? — спросила шатенка. — Дочь? — Умница! Угадала! — громко зааплодировала Алессия, из-за чего один из экспериментаторов бросил на неё быстрый взгляд и, потеряв интерес, уткнулся обратно в свои исследования. — Моя ненаглядная и ненавистная дочурка, из-за которой я просидела около семи лет у Вендиче! — Вот как, — хмыкнула Цуна. — А с чего ты решила, что она пойдет меня спасать? Итальянка замерла, так и не сомкнув ладоши в хлопке. Оцепенев, женщина моргала, соображая. — Разве вы не друзья с моей дочуркой? Цуну согнуло от хохота. Если бы не закреплённые ремнями руки и ноги, она бы плюхнулась на пол и стала бы кататься по нему. «Друзья?! — веселилась шатенка. — Аж двадцать раз…» — Вот и проверим, — неожиданно сказала Алессия. Цуна перестала смеяться и настороженно посмотрела на женщину, схватившую какой-то странный предмет с ближайшего стола и убравшую его в карман. Итальянка, взявшись за ручки кресла-каталки, быстро куда-то повезла Саваду. Миновав людей и устройства, с помощью которых на подопытных проводили эксперименты всё более бесчеловечные, Алессия остановилась около стены с обычной дверью. Дверь оказалась не заперта; ручка, щелкнув, с легкостью повернулась, и дверь приоткрылась, как только женщина её потянула. Перед глазами Цуны предстал кабинет с работающими перед компьютерами людьми. Чуть позади на стене располагался огромный экран в половину стены. — Связаться с суперкомпьютером особняка Марии Примаверы! — сходу скомандовала Алессия. — Камеры на нас с девочкой! Изображение на главный экран! Пока люди, сидящие перед компьютерами, настраивали всё для связи, итальянка достала странный предмет, напоминающий игрушечный пистолет, и тут же приставила его к шее Цуны. — Передаю изображение на экран, — оповестил один из людей и щёлкнул клавишей. На экране появилось изображение взволнованного Сай Бона, позади которого стояли Джоя Белла и друзья Цуны полным составом с незнакомым девушке молодым мужчиной, тыкающим Фарфаллу в плечо. — Добрый вечер, дорогие друзья! И тебя, Мария, я тоже рада видеть! То, что я сейчас держу в руках — не детская игрушка, — усмехнулась Алессия, смотря на экран. — Это шприц высокого давления, заряженный страшным веществом, способным остановить сердце вашей ненаглядной подруги. Если хотите спасти её… — Итальянка, убрав «пистолет» от шеи Савады, с ненавистью смотрящей на неё, крутанула его на унизанных кольцами пальцах. — Поторапливайтесь. Куда приходить, вы знаете. Женщина замолчала. Поняв, что она больше ничего говорить не будет, изображение отключили. — Ты как дитё малое, пытаешься мне что-то доказать, — фыркнула Цуна, смотря на Алессию, держащую в правой руке «пистолет». — Хотя ребенок тут я, а ты — бабенция пенсионного возраста. Тебе уже в могилку пора, а ты всё шастаешь. Кресло-каталка упала, и шатенка, ударившись головой об пол, охнула от боли. Женщина, как истинная дочь своей страны, не стерпела насмешек над позицией всех итальянцев о том, что люди за 35 только начинают жить. Цуна лежала на полу и истерично хихикала, чувствуя, как в глазах начинает двоиться.

***

Сай Бон крутанулся на своём компьютерном кресле и вздохнул: — Реборн, ты же в курсе насчёт инцидента с Восьмой? Репетитор, прищурив свои тёмные глаза, кивнул. — Конечно, знаю, — ответил он. — Это эпизод из истории Вонголы, который известен каждому. — Ещё бы он не знал, — усмехнулась Фарфалла. — Вонгола сама прятала свои скелеты-секреты в шкаф. Сенья положил руку на плечо блондинки, и жестом попросил помолчать. Фыркнув, Фарфалла отвернулась. — Я продолжу, с вашего позволения, — сказал Сай Бон. — Восьмая стала злоупотреблять своей властью. По её вине пролилось много крови, но Вонгола решила выставить виноватыми других. В среде мафии это нормально… — Кореец взглянул на задумчиво смотрящую в окно Марию. — И козлом отпущения решили сделать Джою Беллу, которая давно мозолила глаза после отделения от семьи Томасо в побочную семью. Грехи Восьмой были повешены на нас и Джоя Белла, существовавшую с Вонголой почти с самого её основания; получили клеймо и табу. Тогдашняя наша босс умирала, проклиная Вонголу, и она завещала своей дочери, Алессии, мщение. И, скрываясь, она готовилась, копила силы. Но согласны были с этим не все. Среди её Хранителей были мудрые люди, но проклятие предыдущего босса было сильнее. Она убила моего отца, тогдашнего Хранителя Тумана, и мою мать… — прикрыв глаза, Сай Бон замолчал. Затем, взяв себя в руки, продолжил: — Я, будучи сопливым пацаном, сумел спастись. Перед смертью отец рассказал о дочери Алессии, которую она скрыла ото всех. Она обнаружила беременность слишком поздно. Незапланированный ребенок мешал её планам. Сумасшествие Алессии прогрессировало, и она просто подбросила девочку в детдом. Я нашел её, Марию, и благодаря деньгам с тайного счета отца смог выжить с ней. Дальше произошло много чего, вам об этом знать не нужно, так что перейду к главному. Мария семь лет назад решила остановить свою биологическую мать, которая занялась страшными экспериментами над людьми. Благодаря нашим усилиям нам удалось упечь её к Вендиче, но, видимо, они её вызволили и теперь она серьезно настроена отомстить сначала нам, а потом и всей Вонголе. Вот такая история. Примавера стояла около окна, обняв свои плечи руками. Солнце красиво играло в её волосах, из-за чего они переливались разными оттенками. К Марии подошла Арина и уткнулась в её руку носом. — Мы же пойдем спасать Цу-чан? — спросила брюнетка. — Само собой мы пойдем спасать Десятую! — негодующе воскликнул Гокудера. — Она же обещала её убить, если никто не явится! — Успокойся, Гокудера, — Реборн, запрыгнув на плечо Ямамото, обвел присутствующих взглядом. — Лучше бери пример с ребят. Они стоят и не паникуют. Хаято хмуро уставился на Кёю, Мукуро, Такеши и Рёхея. Если последний ничего не понимал и просто хлопал глазами, то остальные вели себя отвратительно, по его мнению. Хибари был каким-то странным в последнее время, на Ямамото подрывник не обращал внимания, зная его натуру, но Рокудо! На него девушка полагалась и доверяла. «Чёрт! Если бы я ещё тогда рассказал Десятой о причине, всего бы этого не произошло! — сокрушенно подумал Гокудера. — Как же мы расслабились в последнее время… Спокойная обстановка этого идиотского особняка сбивает с толку!» — Я согласен с Ураганом, — Мукуро, развернувшись, направился к дверям. — Её нужно спасать. Наши действия привели ко всему этому, так что нужно брать ответственность. Не знаю, как остальные, но я собираюсь ей помочь, — остановившись в дверном проёме, иллюзионист обернулся и хитро посмотрел на присутствующих: — Она обещала мне веселье. Это стоящий стимул, вы так не думаете? — Сбор через час на первом этаже, — скомандовала Мария, оторвавшись от лицезрения пейзажа в окне. — Попрошу не задерживаться!

***

Мукуро остановился около комнаты, в которой жил уже второй день Хаято и, не стучась, зашёл. Прикрыв дверь, он прислонился к ней спиной и посмотрел на подрывника, запихивающего в патронташ* динамит. — Чего тебе? — не поднимая головы, спросил Гокудера. — Я долго наблюдал за Цунаёши Савадой, — начал иллюзионист. — Она очень интересный человек. У неё не пустая голова на плечах, и она умеет ею пользоваться. Но есть у нее один минус… — Мукуро внимательно разглядывал подрывника. — Знаешь какой? Хаято запихнул в свободную ячейку патронташа динамит и поднял голову. Две пары глаз встретились, и их хозяева стали сосредоточенно изучать друг друга. — Если ты о её так называемом «гареме», то я согласен, — хмуро произнёс пепельноволосый. — Они сейчас растерянны. Это огромный минус. Скорее всего Десятая выбрала их случайно, по доброте душевной, пока кровь Вонголы в ней не проснулась. И мне страшно от того, что я, возможно, такой же… Случайно выбранный... Губы иллюзиониста расплылись в улыбке. Не ехидной, как это было обычно, а доброй. — Знаешь, до встречи с ней я был одинок, — отведя глаза от Хаято, произнёс Мукуро и уставился на акриловые занавески, колыхающиеся на ветру. — Никому не доверял, всех использовал. Даже преданным мне Чикусе и Кену не верил. Натворил много такого… Теперь я сожалею об этом. Я благодарен Саваде Цунаёши и хочу ей отплатить за сделанное для меня, — Рокудо перевёл взгляд на Гокудеру. — Но один я не справлюсь, и я это понимаю. Я попробовал сбежать от Вендиче, из-за чего теперь я и мои подчинённые находятся на нижних уровнях Вендикаре. Но с этим я разберусь чуть позже, как верну себе своё тело. Сейчас же у меня к тебе есть предложение. Но оно потребует от тебя всей решимости, на которую ты только способен. Хаято, внимательно слушающий монолог иллюзиониста, кивком головы дал понять, что готов слушать. Улыбнувшись, Мукуро изложил суть своего предложения. Гокудера, ошарашенный словами Рокудо, задумчиво скрестил руки на груди и наморщил лоб. — Ты уверен, что Десятая согласится на такое? — наконец, спросил он. — А ты не думаешь, что это вынужденная мера? — парировал иллюзионист. — Цунаёши собирается стать Десятой Вонголой. В комнате повисла тишина. Лишь щебетание птиц слышалось за окном. — Как бы тяжело это ни было, нам придется убедить в этом Десятую, — подумав, согласился Хаято. — Но это мы скажем ей, уже когда вернемся в наш мир, и всё устаканится с похищением и Организацией. — Само собой, — кивнул Мукуро. — Так ты в деле? Гокудера поднялся с кровати и, взяв патронташ, закрепил его на поясе и бёдрах. Повесив на него за толстую цепочку коробочку Вонголы, он подошёл к Рокудо и протянул руку. Облегчённо вздохнув, Мукуро пожал протянутую ладонь. — А теперь пойдем, все уже должны были собраться, — отодвинув иллюзиониста от двери, Хаято открыл дверь. — Нужно начинать операцию. Не проронив больше ни слова, в котором не было нужды, благодаря общей цели и пониманию, Гокудера и Рокудо спустились вниз. Их и правда уже ждали. — А вот и вы, — произнесла Мария, чокаясь бокалами с членами своей семьи. Осушив их, Джоя Белла синхронно бросили на пол бокалы. Послышался звон. Не собирая осколков, босс Джои Беллы со своими Хранителями направились в прихожую. Арина, подхватив на руки плачущего Ламбо, побежала следом. — Что-то вы долго, травоядные, — недовольно сказал Хибари, когда Рокудо и Гокудера спустились по ступенькам. — Ждали только вас. Хаято ничего не ответил и прошел мимо Кёи. Хмыкнув, иллюзионист закинул на плечо чехол с разобранным трезубцем и двинул за ним следом. — Чего это с ними? — удивился Рёхей. — Я экстремально не понял! — Я уж подавно, — смотря вслед удаляющимся фигурам подрывника и иллюзиониста с гетерохромией*, сказал Хибари. — Может, волнуются? — предположил Ямамото. Реборн, смотря на подростков, погладил сидящего на плече Леона, вцепившегося в материю костюма, не пропускающего излучение нон-тринисетте. Репетитор чувствовал, что ничего уже не будет так, как прежде.