Метр с кепкой в кресле босса

В голове у Хибари творился самый настоящий бардак. Хотелось задать десятки вопросов, но он пока сдерживался, просто следуя за своей новоиспечённой женой, которая довольно-таки ловко сновала по номеру, заглядывая то туда, то сюда на своих костылях. Когда Цуна сунула свой немного курносый нос в комнату, в которой всё ещё сидел налысо побритый Реборн, то остановилась, не веря своим глазам. Даже проморгалась для порядка, поминая педоцаря педотьмы и всех его заместителей в педоцарстве педотьмы вместе с их родственниками по седьмое колено. — Безысходность на лице Реборна бесценна. Для всего остального есть MasterCard… — растерянно пробормотала девушка, разглядывая репетитора. Тот сидел, вперив взгляд куда-то в пол, а лицо его выражало отчаяние. Он явно не обращал внимания на ученицу. Видимо, резкое облысение для него стало шоком. — Кё-чан, плесень ты моя любимая, дай-ка мне мой телефончик… Кёя вопросительно изогнул бровь, но Десятая продолжала стоять к нему спиной, требовательно протянув ладонь, шевеля при этом пальцами. Выдохнув через нос, он опустил руку в карман брюк и вытащил её коммуникатор, после чего вложил его в ладонь Цуны. Та тут же схватила телефон и принялась фотографировать Реборна, щёлкая камерой. — Здравствуйте, я — Чингачкук! — торжественно выдала Цуна. — Я работаю Большим Змеем, поэтому мне часто приходится снимать скальпы. Умоляю, почаще пользуйтесь великолепным шампунем «Head&Shoulders»! Он упрощает мне работу! Хибари закатил глаза. Ну не признаваться же ему в том, что это прозвучало забавно? Или что приколы любимой давно начали ему нравиться? Ей об этом знать не обязательно. Потому он тяжело вздохнул и хлопнул себя по лбу, после чего скользнул рукой ниже, на глаза, прикрывая их. Тем временем девушка закончила фотографировать Реборна с разных ракурсов, каждый раз едва не заваливаясь набок, когда костыли уплывали куда-то в сторону, норовя упасть. Хмыкнув, она оттянула лиф корсета и спрятала коммуникатор, после чего повернулась к мужу. — Дрищеватый хмырь, оккупировавший туалет, два гомика в коридоре, один придурок с клеем на лбу… Кё-чан, это новая мода такая, что ли?.. — странно покосившись на Кёю, спросила Савада. — Ладно, не суть… Продолжаем перечисление: Сасагава-буква-«Зю», краля с восторгом во взоре по имени Кристина и лысый Реборн… — она нахмурилась, недовольно морща губы. — Что за хрень у вас тут происходит?! — Цунаёши, знаешь ли, я и сам бы хотел знать, — в ответ усмехнулся брюнет, скрещивая на груди руки. — Дела-а-а… — растерянно пробормотала Десятая. И в этот момент в комнате стало на пару градусов холоднее. Реборн задумчиво постукивал пистолетом-Леоном по ножке стула, выбивая какой-то дикий ритм, больше смахивающий на похоронный марш. Левая же рука репетитора поглаживала лысую макушку. — Глупая Цуна, я тут подумал, подумал… — киллер бросил на свою ученицу убийственный взгляд, отчего та поёжилась. — Ты можешь говорить что угодно, но я точно знаю, что в ужасе на моей голове ты замешана. Шатенка пожала плечами, словно говоря тем самым, что она не при делах и вообще отношения к этому не имеет. В это трудно было поверить после предыдущих «подвигов» японки, всячески измывающейся над репетитором. Сколько раз тот не мог слезть со своего белого друга — товарища по несчастью, он и не мог припомнить. Слабительным подопечная любила баловаться. — Реборн, хочешь, я тебе паричок куплю? Кёя в очередной раз понял, что любит он самую настоящую дуру, которой очень нравится наступать на одни и те же грабли. Он как-то и не удивился, когда Реборн ответил ей орлиным взглядом карих глаз и Леоном, направленным дулом аккурат ей в грудь. Минут через пять в комнате собрались все обитатели номера. Ну, как все? Скорее уж кого нашли не без помощи Аркобалено, которого очень волновали пробелы в памяти. Цуну торжественно усадили в середине полукруга из весьма помятых друзей, некоторых из которых особенно штормило. Сасагаву даже пришлось унять путём разбивания бутылки с Кьянти об голову. — М-да, «плохо выглядишь» — это когда к тебе приходит Смерть и, увидев тебя, судорожно начинает косить траву… — пробормотала девушка, оглядывая своих товарищей. — Мукуро… Опытный термит быстро избавит вашего Буратино от запора, не? Иллюзионист отрицательно покачал головой, после чего схватился за живот, поморщился и бегом вылетел из комнаты. — Кажется, мы потеряли нашего боевого товарища, — хмыкнул Хаято. — Думаю, что ненадолго, — подал голос Такеши. — Он туда через каждые пять минут бегает. Скоро вернётся. — Цунаёши, предлагаю переименовать твоего друга из «Ананаса» в принцессу Дрестанту из страны Дрестландии. Савада аж чуть не поперхнулась воздухом, с недоверием глядя на Кёю. Остальные присутствующие были солидарны с ней, тихонько переваривая сказанное бывшей грозой средней Намимори. — Хибари, ты это, не хочешь вступить в клуб анонимных подкаблучников?.. — спросил Мукуро, просачиваясь в комнату. Раздалось настойчивое покашливание. — Оставим ваши шуточки, — с нажимом произнёс Реборн, на что Десятая показала жест, мол, слушайте его, он же не отстанет. — Цуна, что происходит? Почему никто ничего не помнит? Девушка подвисла, хлопая длинными ресницами. Потом посмотрела на Хаято и Мукуро, но прочтя по их взглядам то, что и хотелось, удовлетворённо хмыкнула. — Сейчас я Стормагедон — Тёмная Повелительница Всех! — гоготнула она, после чего окинула друзей суровым взглядом. — Я сама почти нихрена не помню, так что… — и развела руки, извиняясь перед репетитором. Было решено сходить к охране и попросить плёнку — а вдруг что-то на ней прояснит их разум? За ней пошли Кёя и Реборн — особо жаждущие прояснить ситуацию. Когда за ними закрылась дверь, то Цуна тут же подозвала к себе всех, сгребая в охапку. — Ананасик, ты знаешь, как индийские йоги делают клизму? — прошептала она на ухо Рокудо. — Как?.. — иллюзионисту почему-то не понравился вопрос. — Садятся в лужу и делают глубокий вдох, — в ответ прошептала подруга ему в ухо. — Хочешь проверить? Этот город словно для тебя создан. Лицо Мукуро покрылось испариной. Он отрицательно покачал головой. — Хаято? — настала очередь Гокудеры. Подрывник сразу почуял неладное. — Цуна, только не надо твоих шуточек вроде «если друг попал в беду — друга мелом обведу»! — взмолился он. — Намёк понят, я нем как могила! Десятая бросила уничтожающий взгляд на Кристину, но той было не до этого — брюнетка занималась приведением Рёхея в чувство. Ямамото же пожал плечами, но от него и так никто ничего не требовал. В номере хлопнула дверь, после чего послышались шаги, и на пороге комнаты возникли Хибари и репетитор с парой коробок дисков. — Ща, ща, погодьте! — заверещала Цуна, хватаясь за костыли. — Попкорна у нас нет, но я вчера купила мешок жареных каштанов! Сейчас притащу! Остальные перебрались в другую комнату, нашли ноутбук Хаято и вставили в дисковод диск. Через пару минут ввалилась Савада, прыгая на одной ноге, переодетая, тащившая в одной руке мешок с жаренными каштанами, а другой прижимавшая к груди своего омара Сцуко. Плюхнувшись на стул, она раскрыла мешок, уложила на колени любимца и приготовилась смотреть. Кёя кликнул по кнопке воспроизведения в проигрывателе и они с замиранием сердца начали смотреть первый диск. На экране стало видно коридор. Из одного из номеров вывалились Десятая и Гокудера, напевая что-то странное. Девушка уже была в свадебном платье. Время в уголке экрана показывало 3:10 ночи. Когда босс и её Хранитель, воспевающие оды педоцарю педотьмы, всё ещё сидящему на педотроне, зашли в лифт, камера показывала пустой коридор. Прошло какое-то время. Дверь всё того же номера вновь открылась, и из него вышли Мукуро, Рёхей и Такеши. Хотя нет, скорее выползли. Между ними произошёл диалог: — Ща догоним… — Чё, правда, что ли?.. — Да я отвечаю!.. — Парни, вы это… А вы знаете… Где тату-салон?.. Взгляды парней на видео были обращены на Ямамото, после чего те пожали плечами. — Не-а, но не парься, найдём! — Уи, лё бегом!.. Подъехал лифт и подростки скрылись за дверьми. В комнате повисло неловкое молчание. Все обдумывали увиденное, пытаясь хоть как-то сопоставить события, известные им. Цуна стоически молчала, активно изображая из себя партизана. Мукуро и Хаято не отставали. — Начерта нам делать тату?! — не выдержал Кёя. — Хибари, меня больше волнует то, кому это тату предназначалось… — процедил Реборн, смутно догадываясь, что, по всей видимости, ему. Тем временем Цуна почистила один из жареных каштанов и протянула мякоть омару. На глазах у всех Сцуко взял его модифицированными лапками-клешнями и просунул себе в рот, активно работая челюстями. Присутствующие застыли в шоке и ужасе от только что увиденного. — Цуна… — замялся Такеши. — М-м? — вопросительно посмотрела на друга Савада. — Твой… омар… что, ест каштаны?.. — не поверила своим глазам Кристина. Десятая пожала плечами, скармливая любимцу очередной жареный каштан, с нежностью гладя его по панцирю. — Хибари, включай второй диск! — скомандовал Реборн, желая убедиться в своих догадках. И Кёя включил второй диск с записями с камер. Цуна чуть не подавилась каштаном, когда увидела себя на плёнке. — М-да, ведущая прогноза погоды бухает безбожно, но с прояснениями… — прошептала она, понимая, что ей не спастись. Репетитор хищно посмотрел на свою ученицу, а та только и могла, что сжаться, прижимая Сцуко к груди. А ведь ей было всего пятнадцать… Так не хотелось умирать в расцвете лет…