Метр с кепкой в кресле босса

Цуна проснулась в дурном настроении. Первые пару минут она вообще не понимала, что происходит, а потом вспомнила свою гостью. Девушка смутно догадывалась, о чём говорила она-из-будущего, но… В грядущем однозначно что-то произойдёт, что очень на неё повлияет — это факт. В дверь постучали. Савада встала с кровати и подошла к ней. Открыла. На пороге обнаружились Мукуро и Хаято. Вздохнув, Десятая просто сгребла в охапку друзей. Те, ничего не понимая, переглянулись. — С тобой всё нормально? — поинтересовался Гокудера. — Я дам тебе ответ, как только сверюсь со своим хрустальным шаром! — буркнула та, производя за спинами Хранителей какие-то странные телодвижения. — Нормально всё с ней, — фыркнул иллюзионист, вырываясь из объятий. — Если не делится — значит, оно того не стоит. Цуна поняла, что если не расскажет, то пожалеет об этом. Что-то во взрослой себе ей не понравилось. От неё веяло таким одиночеством, что хотелось плакать, а этого она себе не могла позволить. — Если честно… Они зашли в комнату, и девушка пересказала друзьям слово в слово диалог с собой-из-будущего, ничего не упуская. Те, как и она сама, ничего не поняли, но Савада хоть выговорилась. Да и ничего скрывать от этих двоих не хотелось. В разговоре больше участвовал Хаято, а Мукуро в основном слушал, изредка делясь своим мнением. Он невольно поймал себя на том, что пару лет назад ни за что бы не стал обсуждать данную тематику с Десятой Вонголой, но то было тогда. Эта невыносимая шатенка ворвалась в его жизнь слишком внезапно, перевернув всё с ног на голову. Так сказать, вправила мозги на нужное место, переместив их под прямой угол. И это было даже забавно — мировоззрение Савады Цунаёши было дальновидным и интригующим. — Вот такая вот хрень, — хмыкнула Цуна. — Для полного достижения антигармонии в жизни мне нужно только поменять местами две вещи: в семь утра должно хотеться кушать, а в час ночи — спать. — Вот, я наконец-то узнаю тебя, — улыбнулся Гокудера. — А то хандрила так, что бесить начала. Мы уже собирались с нашим Ананасом поколотить тебя. Савада усмехнулась. Ей невольно вспомнилось, как ещё до спасения Мукуро из Вендикарте она сидела в ванной их комнаты в общежитии и училась играть на губной гармошке, а удавалась ей только мелодия из «Титаника». Вроде и отлично всё получалось, если бы не стук в дверь с истошным криком иллюзиониста: «Да когда ж ты, зараза, потонешь?!» Когда Савада зашлась в диком хохоте, оба её друга только и могли, что покачать головами, да покрутить у виска. Перепады настроения у их подруги были ну очень частыми. — Ладно, что там с подшучиванием над неугодными? — напомнил Рокудо. Цуна хмыкнула и вытащила из декольте небольшую колбочку, в которой подозрительно плескалась какая-то прозрачная жидкость. Хаято достал очки и, нацепив их на нос, забрал у подруги колбу. Мукуро охватил лёгкий озноб. Он предпочёл отстраниться от друга и колбы подальше. Ему категорически не нравилось её содержимое. — И что это? — озадаченно поинтересовался Гокудера, откупоривая затычку и принюхиваясь. — Оно даже не пахнет… — А это, друг мой Горацио, «Дирол из свежей конопли», — самодовольно хмыкнула Савада. Иллюзионист и подрывник обменялись озадаченными взглядами. — Я уловил знакомые слова, но не понимаю, как они сочетаются, — хмуро изрёк Рокудо. — Я слишком прекрасна для этих дебилов, — словно не слыша, хихикнула Десятая, разглядывая потолок. — Знаешь, мне не нравится, как ты меня игнорируешь. — А ты скажи, как тебя игнорировать, чтоб тебе нравилось? — последовал не совсем логичный ответ. Мукуро сплюнул. — Лети в объятия анала, дура! Смеясь, Цунаёши поведала друзьям, что это разработанный ею ЛСД нового поколения, который даст «клёвые галюны её любимым хранителям, репетитору и её бывше-настоящему парню». Друзья в ужасе слушали о том, как их подруга собиралась подмешать в выпивку неугодных свой ЛСД, чтобы их «вставило» так, чтоб те на утро мучились как грешники в Аду. Из путаного рассказа они поняли одно — не дай бог им выпадет честь попробовать эту психотропную дрянь. — ЛСД запрещён в Италии как, впрочем, и везде. Не боишься, что нас заметут? — задал Гокудера вполне резонный вопрос. Цуна погрозила пальцем. — Не недооценивай мою трололо-волну! «Дирол из свежей конопли» невозможно обнаружить в крови, я проверяла на себе. Да и чего вы боитесь? Вас же это не касается. Вы будете пить нормальную выпивку вместе со мной. Просто надо подмешать ЛСДэшечку в определённые вина этим охламонам. И вот тут Мукуро и Хаято поняли, что эту больную на голову особу с высоким коэффициентом интеллекта ни в коем случае нельзя оставлять одну. Ни при каких обстоятельствах. Иначе та начинает от безделья заниматься тем, чем не стоит. — Если переживём вместе с Венецией эту поездку, то надо будет следить за этой придурошной, — шепнул подрывник иллюзионисту на ухо. Рокудо мрачно кивнул. Их подругу явно понесло не в ту степь. И это нужно как можно скорее пресечь на корню, иначе последствия будут разрушительными и явно необратимыми.

***

Всю дорогу во время перелёта Цуна спала, выпив достаточно большую дозу снотворного. Она не желала пока пересекаться очень близко с Кёей, что бы ей там её взрослая версия ни говорила. Обида на парня была слишком глубокой, так просто забыть о сказанном ей в кабинете студсовета было трудно. Все молчали, занимаясь кто чем. Фарфалла, которая не привыкла к тому, что Савада ведёт себя тихо-тихо, посапывая в кресле, нервно постукивала по подлокотнику. Её терпение уже было на пределе. Сенья с опаской косился на свою девушку, уже готовясь к взрыву. И он произошёл. — Чего у вас так мрачно тут?! Вы языки проглотили?! — не выдержала та. — И что ты предлагаешь? — мрачно спросил Хибари. Супербия надула губы. — Раз мы уже подлетаем к аэропорту Марко Поло, то слушайте, идиоты! Анна на вас обижена, развлеките её! — Окей, и что ты экстремально предлагаешь?! — взревел Рёхей. — Ну, в отеле можно задержаться и сыграть в какую-нибудь игру, — предложил Сенья. — Хорошая идея! — подхватил Такеши. Но двое, посвящённые в планы некой шатенки, без особого восторга восприняли предложение. Они знали о куче выпивки, которая ждала их в номере отеля — всё та же небезызвестная шатенка подсуетилась. Мукуро и Хаято не сомневались, что та успеет подмешать в некоторые бутылки ЛСД. И, по всей видимости, помешать ей не удастся. Частный самолёт, принадлежащий Вонголе, сел на посадку в аэропорту Марко Поло. С трудом удалось растолкать Цуну. Та нехотя продрала глаза. Миновав таможенный контроль по фальшивым документам, друзья выбрались на улицу. — Вот мы и почти на месте, — буркнула Савада, катя за собой маленький чемоданчик на колёсиках. — Фи, пока ничего интересного. В воздухе так и чувствовалось напряжение. Гокудера и Рокудо не решались пока что-либо предпринимать. В отеле их должен был ждать Реборн, и, может, хоть репетитору удастся что-то сделать со своей подопечной — заставлять заниматься свою ученицу тем, что ей не нравится, он всегда умел. На пристани их ждало водное такси. Десятая, зевнув, расположилась на сидении, грустно вперив взгляд вдаль, на смутные очертания Венеции. От своей меланхолии ей пока не удавалось избавиться — та накатывала неожиданно и капитально, распространяясь и на окружающих. У Хаято уже чесались руки на полном серьёзе заехать Саваде чем-нибудь тяжёлым по голове, но он пока терпел. Парень уже был даже готов поучаствовать в авантюре, лишь бы разбить в пух и прах эту застоявшуюся депрессию. Наконец они доплыли до самого города. — Ничего доброго, всего страшного! — буркнула при прощании с водителем Цуна и выбралась из водного такси. — А ну стоять, — зашипел Гокудера. Савада удивлённо моргнула и обернулась. Она редко слышала, чтобы друг так шипел на неё. Девушка даже осознала, что увлеклась, а ещё поняла, что может огрести. — Да-да, мой маньячный поклонник, твоё пинательное заклинание Топтакли-лягакли сработало. Его процесс нельзя отменить… — Вот и чудно, — улыбнулся Гокудера. В это время Сенья помог Мукуро вытащить его сумку. Он даже хотел помочь ему донести её до отеля, раз парень ещё не отошёл после реабилитации, но иллюзионист не дался. Фарфалла лишь фыркнула и вручила Маркато ручку своего чемодана. — Ребят, хватит ругаться, — рассеянно почёсывая макушку, подал голос Такеши. — Друзья не должны так себя вести… — Будто это наша вина, — хмыкнул Кёя. — Вы меня экстремально достали! Пришлось заткнуть уши, когда голос подал слишком громкий Рёхей. Видимо, даже спортсмена можно было достать, а их подруга долго и упорно выводила всех из себя. Цуна вздохнула. — Чёрт с вами, пошли в отель. Там замутим веселуху.

***

Венеция, расположенная в сердце лагуны, была прекрасна. Друзья только и могли, что оглядываться по сторонам, любуясь на такие непохожие на привычные итальянские домики строения. Лабиринты улиц сначала показались друзьям пугающими, но запасливая Фарфалла достала карту города. Миновав пару аллей, компания добралась до отеля. Их уже ждал Реборн. — А вы долго, — недовольно заметил репетитор. Савада, чавкая купленной на улице пиццей, хмыкнула. — Что, завидно? — усмехнулась она. — Мы поблуждали, но очень продуктивно: куча сувениров и еды. Местная выпечка бриошь мне пришлась по вкусу. Не пойму, кого слушать. Красота требует жертв, а организм после перелёта требует жрать. Дилемма. Кёя закатил глаза. Пусть девушка не обращала на него внимания, но пакеты с покупками почему-то каждый раз оказывались у него в руках. Этих самых пакетов скопился уже целый ворох. Из сумок добирались до ноздрей такие потрясающие запахи, что даже Хибари захотел есть. — Ладно, времени у нас всё равно ещё полно. Пойдёмте, я отведу вас в номер, — сказал Реборн и зашёл в здание. Они поднялись на лифте на их этаж, и репетитор показал им шикарные апартаменты, которые арендовал Емицу для своей дочурки. В их распоряжении был огромный номер с кухней, множеством комнат и ванной, при виде которой невольно, да станешь бояться просторных мест. — Отвлеките как хотите всех, методы на ваше усмотрение, а я пойду заниматься фен-шуем… — хихикнув, Цуна шепнула Хаято на ухо, пока никто не видел — все занимались расселением по номеру. — Я могу всё, но некоторые вещи, увы, только по одному разу… Прикинь: вот идёт моя астральная проекция по тонкому миру. Видит — мыслеобраз машины распадается. Села в него и расширила границы сознания до ментального уровня. И не дав другу опомниться, девушка упорхнула прочь. Гокудера вздохнул и, заручившись поддержкой Мукуро, предложил всем собраться в огромной гостиной и выбрать игру. По итогам этих самых дебатов была выбрана «Правда или желание», но с некоторыми отступлениями. — А вот и я! — в гостиную влетела Савада с двумя ящиками, в которых позвякивали бутылки с винами. — Чего это вы тут мутите? — Мы решили сыграть в «Правду или желание», ты с нами? — улыбнулся Ямамото. — Конечно, какие правила? — поставив ящики на пол, спросила Десятая. — Каждый тянет жребий по очереди и или рассказывает правдивый случай из своей жизни, или исполняет желание предыдущего игрока, — объяснил Сенья. — Нормуль, но я предлагаю ещё для храбрости перед тем, как тянуть жребий, делать по глотку, вы как? — доставая из ящика бутылку Кьянти, хихикнула Цуна. Мукуро и Хаято были в ужасе, зная, что в некоторых бутылках есть ЛСД, который изобрела их сумасшедшая подруга. Но и идти против неё не хотелось — боялись огрести в недалёком будущем. — А почему нет? — сглотнув, подхватил Гокудера. — Мы перед поступлением в лицей чего только не творили… — Да уж, я помню, — вздохнул Реборн. Детишки тогда без его ведома накачивались алкоголем чуть ли каждый день, топя горечь в спиртном. — Ладно, чёрт с вами, пейте, лучше уж при мне. Так хоть проконтролирую вас. Рокудо скептично изогнул бровь, понимая, что ни черта тот не сможет проконтролировать. «Дирол из свежей конопли» скорее всего и правда даст всем по мозгам. Иллюзионист даже больше беспокоился за собственный организм, который мог не принять алкоголь. — Сенья-я-я… — елейным голосом пропела Фарфалла, когда Сенья потянулся за одной из спичек, собираясь участвовать в жеребьёвке. Маркато печально вздохнул. Девушка была явно против того, чтобы он пил. Пришлось отказаться и перебраться к ней на диван. И, рассевшись полукругом, компания начала игру в «Правда или желание». Всё начиналось довольно скучно, они скрывали свои истории, предпочитая выполнять дурацкие желания, но вскоре на кого-то подействовал алкоголь, а на кого-то подмешанный ЛСД. — На днях один из наших студентов своровал у одной из девушек запасные колготки из рюкзака, надел их на голову и попытался ограбить в городе палатку с закусками, — рассказал Кёя, прикладываясь к бутылке. — В итоге его побила бабка-продавщица каким-то пакетом и послала в дальние дали. Это было на моих глазах. Хибари перевёл взгляд на сидящую рядом Цунаёши. — Чего, моя очередь, да? — пьяно икнула Цуна. — Окейно, тогда будет вам история из серии «В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жила-была царица. Уж замуж отдавать, а приданного — пуд соли, горстка селфи, да выпендрёжа мешок…» — Ик, ну-ка, послушаем, — усмехнулся Такеши. Савада хихикнула. — Сидели мы как-то дружным коллективом с моим маньячным поклонником и неким ананасом, под беленькое размышляли, красненьким разбавляли. Сверху пивом разводили. Коктейль гремучий получился. И, как следствие, один из нас, который из семейства подрывающих, не выдержал этого дела. Точнее, не выдержал его желудок. Ну, дело понятное, с кем не бывает — иди, подрывничок, в туалет, освободи душу. Но Хаято наш был крупным оригиналом. Его маньячная сущность не позволила вот так вот запросто пойти и пообщаться с белым другом всея человечества. Душа запросилась на воздух. Подрывничок наш вышел на балкон, а перебивались мы тогда в съёмной квартирке четырёхэтажного зданьица, на четвёртом этажике, и благополучно изверг всё выпитое и съеденное на... На сохнущее на балконе второго этажа, только что выстиранное, отстиранное, белое-пребелое постельное бельё! Стало до боли обидно. Ну, мы и заметались — надо что-то делать! Нашлась одна умница-красавица и налила в ведро воды, мы засыпали его порошком и вылили все это дело вниз, на бельё. Повисла пугающая тишина. Абсолютно трезвые Сенья и Фарфалла в ужасе слушали рассказ с замиранием сердца, сочувствуя хозяевам белья. — И что дальше было?! — в нетерпении гаркнул Рёхей. Хаято и Мукуро давились от смеха. Они-то помнили, что было дальше. — А чище оно от этого не стало, — хихикнула Цуна, ничком падая на пол. — «Надо повторить процедуру!» — нашелся очередной умник. «Повторим!» — величал другой. И ещё раз. В общем, вылили мы на это бельё вёдер тридцать — не меньше. Причём всё это нужно было делать очень тихо, так, чтобы соседи не проснулись. Еноты-полоскуны, блин! Ни хрена оно чище не стало. Зато внизу под окнами небольшой прудик образовался. На литр пруда двадцать грамм средства… — Ага, и тут я загорелся с одной из самых дурацких идей в своей жизни, — не выдержав, подхватил Хаято. — «Берем самого легкого чувака с ведром», — мы почему-то тогда решили, что это я, — «и спускаем его вниз на верёвке. Он там всё отстирает и отмоет». Все обрадовались, по плечам меня хлопают, мол, какой ты умный, где же ты раньше был?! И надо же — находим где-то в квартире веревку, оставшуюся от прошлых квартирантов. Уговорили они меня участвовать в этом фарсе, обвязали верёвкой и тихонечко так выпихнули с балкона... — Нет, ну вы вдумайтесь: в три часа ночи, два пьяных дебила, постоянно шикающих друг на друга: «ТИШЕ!», толпятся на балконе и дружно держат веревку, на конце которой болтается грустный-грустный маньячный поклонник с ведром мыльной воды и каким-то совком! Вдумались?! — содрогаясь всем телом в конвульсиях и болтая ногами в воздухе, смеялась в голос Савада. — А теперь представьте себе весь ХРЕНОТИЗМ ситуации, когда привлечённый шумом на балкон выходит хозяин белья и видит перед собой мокрое, мыльное и грязное бельё. И, в придачу ко всему, качающегося в воздухе, как добрая фея, Хаято с ведром и совком, а ещё и бешеными глазами, как у мыши. Антракт! Еле-еле мы его назад втянули. То, что дальше было — отдельная история... Гостиная потонула в пьяном смехе и аплодисментах. — Оу, а время-то уже… — спохватился Реборн, кивая на настенные часы. — Айда на бал-маскарад! — подхватил кто-то из пьяной компании.