stories

Сехун был голым. Тао даже опешил, в последнюю секунду передумав бежать. А ведь он всего лишь привез заболевшему (как он думал) одногруппнику конспекты по психологии, без стука войдя в просторную мастерскую, которая служила Сехуну квартирой. В большом помещении с шикарными панорамными окнами на зависть любым пентхаусам, которое служило и спальней, и кухней, и рабочим местом свободного художника, переливался желтый свет, окрашивая светлые полы с пятнами темных красок в еще более яркий цвет. Сехун полностью обнаженным дефилировал по паркету, слегка пошло и интимно касаясь своей тонкой полупрозрачной кожи из-за солнца. Его бледность отпугивала и возбуждала желание оставить пару алых засосов для контраста. Он ведь художник, он должен понимать, как сложно смотреть на белое полотно и не нарисовать что-то. Тао хотелось изрисовать Сехуна с ног до головы. Не только метками, но и красками, банки с которыми стояли в ряд на полу возле стены. Мольберт, стоящий там же, с готовыми кистями и палитрой говорил о том, что Сехун готов был начать. А именно сейчас, похоже, когда Цзытао нарушил покой просторной мастерской, он готовился к работе. Вдохновлялся. Процесс вдохновления был странным, но возбуждающим. Тао заглядывался на молочные бедра, осиную талию и узкую грудную клетку. В соске поблескивало серебряное украшение, маленькое и почти незаметное. Ох, позавидовали бы девчонки с курса этой талии. Они, вечно сидящие на диетах и жалобно смотрящие на витрину кондитерской рядом с универом. В этой кондитерской вечно до отвала уплетал сладости Сехун. Он ел всегда и везде, даже на парах. Но тело его оставалось таким же идеально-пропорциональном, хоть и девичьим. Тао от этого оно притягивало куда в большей степени. Сехун обратил на него внимание, когда тетрадь с конспектами выпала из рук застывшего китайца и громко шлепнулась на пол. Цзытао покраснел до самых ушей. - Я думал, ты уже не придешь, - коварно заулыбался Сехун, подходя ближе. Его бледные щеки не выдавали смущения, хотя оно определенно должно было быть. Сехун был голым! Обнаженным! Он шел к Тао, даже не задумавшись прикрыться. - С-сехун? – голос заметно дрожал. Цзытао не мог контролировать собственное тело, когда младший оказался совсем близко. Если издалека его кожа казалась мрамором, то вблизи она становилась частью настоящего искусства кукловода. Фарфор, которого даже в мире не существует. Тао хотел коснуться талии, стесняясь даже опустить взгляд ниже, чтобы проверить – Сехун холодный, как бесчисленные куклы в комнате его старшей сестры? Сехун будто этого и ждал – жарких прикосновений. Он сам считал свое тело идеальным белым холстом, которое, как истинный художник, хотел раскрасить. Но одному это было сложно сделать. А рука Цзытао была уверена. И сам весь он вселял решительность и силу. - Тао, не бойся, - жаркое дыхание опалило ухо. Он был совсем близко. Его тонкие, прозрачные пальцы стягивали кофту с небывалой уверенностью. – Я так долго ждал. Он вел Цзытао за руку через всю мастерскую, укладывая на широкий матрас, который служил постелью. Но не лег рядом, лишь вновь продефилировал в центр комнаты, показывая всю прелесть своего тела на свету. Он танцевал. Незаметно касался себя, облизывал губы, заставлял желать. Он ласкал свой член и затвердевшие соски, аккуратно переступая с ноги на ногу. Он возбуждал.