Мудак

— Зейн, я серьезно врежу тебе сейчас. Я могу сам есть, и ходить, и мыться тоже. Может, ты еще и задницу подтирать мне будешь? — интересуется Найл, кривя лицо на то, как его друг подрывается с места, чтобы передать ему тарелку с пирогом. — Я же волнуюсь, идиот! — бубнит Малик, однако садится на место, позволяя блондину все сделать самому. — Ты еще недавно был при смерти, так что естественно, что сейчас я стараюсь за тобой приглядывать. — Это, безусловно, мило, и всякое такое дерьмо, но у меня всего лишь сотрясение, а не паралич конечностей, ага? — он подмигивает ему и откусывает половину куска за раз, начиная жевать. — И вообще, прошла уже неделя, как я выписался, завязывай, брат, — говорит он с набитым ртом. Зейн не может не улыбаться, глядя на это зрелище. Он так рад, что с Найлом теперь все хорошо, что тот снова с ними, болтает, несет чепуху. Брюнет заставил друга на какое-то время пожить у них с Перри, чтобы он не оставался один в своей маленькой квартирке. Они здорово повздорили из-за этого, но в итоге Найл сдался, понимая, что Зейн просто таким образом волнуется за него. Когда тот был на работе, Перри рассказала, как он переживал и практически жил в больнице все то время, что Найл был без сознания, и от этого у блондина обливалось сердце. Он доставил своему лучшему другу столько хлопот. Чем он вообще заслужил кого-то, вроде Зейна? А еще Перри рассказала о визите незнакомца в их квартиру, спрашивающего, где он мог найти Зейна. Слава богу, с памятью у Найла все осталось как прежде, то есть — хорошо, поэтому по описанию девушки этим незнакомцем был тот самый парень из клуба, ради которого Малик бессовестно выкинул семьсот баксов. Боже правый! Он доедает кусок пирога и незаметно косится на Зейна, который попивает порядком остывший кофе и смотрит что-то в своем телефоне. Как бы ненавязчиво так спросить у него про этого парня? — Кхм, — прочищает Найл горло и делает глоток чая, заботливо заваренного Перри. — Мы даже особо не обсуждали, что произошло за время моего пребывания в астрале, — начинает он как бы между прочим. — Все как всегда, — незаинтересованно отвечает Малик, даже не поднимая взгляда. Блондин закатывает глаза и принимается за десерт — вафли. Нет, он определенно должен вывести друга на чистую воду, выманить из него признание — в конце концов, Найлу же интересно. Отдать такую сумму за какого-то парня, и даже не замутить с ним вне клуба — это верх кощунства. — Я, кстати, не успел даже у тебя спросить про твою ночку в клубе, — он замечает, как Малик перестает листать что-то в телефоне и замирает. Так. Хорошо. Вниманием, по крайней мере, он завладел. — А то на следующий день уже был мальчишник у Джейка и, ну… больница, — неловко заканчивает он, но тут же снова произносит: — Тот парень был достоин того бабла, что ты на него потратил? Зейн все так же избегает его взгляда, закусывая губу и возобновляя поиски в телефоне. Блондин не дурак, он видит, что все это время друг хоть и был озабочен здоровьем Найла, но его гложило что-то еще. И он не хотел этим делиться, что, если честно, немного обижало блондина, потому что тот всегда рассказывал о своих пассиях и сексуальных приключениях. — Ничего особенного, — наконец, выдает Зейн. — Самые неудачно потраченные мною деньги. В следующий раз, если вдруг на меня найдет, ты обязан меня остановить. — И после того раза ты больше не встречался с тем парнем? — продолжает блондин, которому уже все равно, даже если он будет звучать слишком прямо. — Вообще не тусил? Малик смотрит на него несколько секунд, после чего усмехается, вновь переводя взгляд на телефон. — Перри, да? — спрашивает он совершенно невесело. — Ну… да, — в итоге сдается блондин, отставляя от себя всю посуду и целиком разворачиваясь к другу. — Зи, — обращается он, и Малик послушно переводит свое внимание на него, — этот парень знает твой долбанный адрес, он пришел специально, чтобы найти тебя, да еще и ты всю эту неделю ходишь с кислой рожей, — Зейн фыркает. — Что у тебя с ним? Только честно, — тут же быстро добавляет Найл, видя, что Малик собирается заливать ему какую-то херню. Брюнет пару секунд молчит, размышляя, стоит ли вообще вся эта ситуация с Луи того, чтобы о ней рассказывать. Ведь между ними как такового ничего и не было. Всего лишь несколько проведенных вместе дней и пару трахов — разве можно это назвать чем-то, достойным рассказа? Однако непонятная тоска и пустота твердят обратное — тело помнит его касания, губы — его поцелуи, а в голове он все еще прокручивал его слова в больнице, его невысказанное «Зейн, я…», которое, может, изменило бы многое. Может, договори он эту фразу, все сейчас было бы совсем по-другому. — Луи, — говорит в итоге Малик, пораженно выдыхая. Луи достоин того, чтобы о нем рассказывать. Он достоин гораздо большего, чем того, чтобы жить в крошечной квартире с парнем, который даже не любит его, а просто тупо обеспечивает, трахает, бьет и выгоняет, когда ему вздумается. Он достоин большего, чем работать шлюхой в каком-то вонючем клубе, отдаваясь папикам за бешеные деньги. Однако потом Зейн мысленно усмехается. А чего Луи достоин? Неужто, Зейна? Мудака с перепадами настроения и минимальным терпением, который все еще не признался себе, что его влечет к Луи? Этого он достоин? — Луи? — Найл подталкивает его говорить дальше. — Да, этого парня зовут Луи, — говорит Зейн и начинает играть с телефоном, чтобы занять руки. — Мы пару раз переспали, и, собственно, на этом все, — он смотрит вниз, не зная, что еще можно добавить, ведь все так и было. — Но он нехило тебя зацепил, да? — Найл сочувственно улыбается ему, но брюнет не может этого видеть. — И что потом? Он не ответил тебе взаимностью? Малик снова фыркает. Было бы все так просто. — Нет, он просто уехал. — Что? — кричит Найл, выпучивая глаза. — То есть, как это — уехал? Куда? Зачем? Из-за тебя? Ах ты ж мудак, Малик, почему все бегут от тебя, теперь аж в другие города и страны? Скажи, ты вел себя как кретин, да? Зейн вздыхает, закрывая глаза и берясь за голову. — Я не знаю. Я не знаю. Не знаю, куда он поехал, почему, зачем. Я даже не знаю, как его теперь найти, да и хочу ли. Мы и правда лишь пару раз трахались. — Ну, думаю, найти его не будет такой уж проблемой. Помнишь Чейза, с той вечеринки у Эрики? Так вот, я вроде как стал с ним тусить, и он нереально крутой хакер. Ему нужно лишь знать имя, и потом он пробьет всю существующую информацию о нем. Зейн начинает истерично смеяться. — Что… что я такого сказал? — не понял блондин. — Я не знаю его фамилии, — говорит Малик, понимая, что теперь у него действительно нет никакой ниточки, никакой зацепки, чтобы найти Луи. Он не знает ни его фамилии, ни номера телефона. И он уже ездил в его квартиру, где наткнулся лишь на разъяренного парня, по видимому, того самого Гарри, который сказал ему «проваливать, потому что он не знает никаких Луи и знать не желает, неблагодарная шлюха!». Он даже сделал над собой колоссальное усилие и снова поехал в тот клуб, однако и там ему не смогли ничем помочь. — Дерьмо, — выдыхает Найл, чеша макушку и сочувственно поджимая губы. — А ты… вообще хочешь его найти, Зи? Думаешь, у вас с ним что-то получится? Малик снова вспоминает его грустные глаза, наполненные слезами, и то самое «Зейн, я…». Вспоминает их поцелуи, тот жест нежности, когда Луи заботливо убрал челку от лица брюнета. Вспоминает их драки. Может, у них и не было полного взаимопонимания, зато, по крайней мере, между ними все было по-настоящему. — Это уже не важно, — отвечает брюнет, снова закрываясь в себе, и Найл понимает, что большей откровенности он от друга не добьется.