Мудак

У Зейна есть плохое качество — когда он начинает пить, то не может вовремя остановиться. Он либо не пьет вообще, либо пьет, но так, что потом его абсолютно разносит и он начинает выблевывать все внутренности. А еще он тот тип пьяных людей, которые начинают буянить и размахивать кулаками направо и налево. Так что лучше просто не злить его в таком состоянии. Либо вообще отойти и не разговаривать, для вашего же блага. Мальчишник Джейка проходит на «ура». Всё в лучших традициях: хороший, дорогой клуб, красивые стриптизерши, реки алкоголя и музыка, что бьет прямо по барабанным перепонкам и отдается где-то глубоко внутри. Малик закидывает в себя еще стопку водки и закусывает лаймом, громко смеясь, когда видит, как смущенно хихикает Джейк, когда у него на коленях располагается полуголая девица с огромной грудью. — Давай, Джейки, потом уже не сможешь сучек трахать! — кричит он навеселе и натыкается на неодобрительный взгляд одной из девиц персонала. Он уже собирается сказать ей пару ласковых (природная вспыльчивость + добрый литр алкоголя в крови — не лучший коктейль), однако та, видимо, понимает, что грядет, и тут же уходит в другую сторону комнаты. Брюнет тут же забывает о ней, притягивая проходящую мимо стриптизершу к себе на колени и по-собственнически начиная лапать ее голую грудь. Плевать. Он отдал приличную сумму за все это, так что имеет полное право тискать, кого только захочет. Девушка заинтересованно устраивается у него на коленях и прикусывает свою губу, осматривая парня. Зейн самодовольно улыбается, показывая ряд ровных зубов. Он знает, что красив, и какое впечатление производит на девушек и парней, так что это его не удивляет. Он обхватывает девушку за талию и впивается в ее губы, начиная глубоко и влажно целовать. Малик любит целоваться. Наверное, он любит целоваться даже больше, чем заниматься сексом или получать минет. Он не знает, почему, но от ощущений чужих губ на своих, и горячая влажность языков напрочь сносит ему крышу, и его начинает нешуточно вести. Когда он встречался с Перри, они целовались при любом удобном случае. Девушка на нем тихонько стонет и прижимается чуть ближе к Малику, отчего тот двумя руками сжимает половинки ее ягодиц, прикрытые лишь тоненькой полоской стрингов. Зейн хорошо целуется, и это факт: его поцелуи всегда страстные и глубокие, он отдается этому на сто процентов, умело орудуя языком, и приятно прикусывая губы. По крайней мере, никто еще не жаловался. Он оттягивает полоску стрингов в сторону и указательным пальцем проходит по ее входу, дразня, на что девушка рвано выдыхает и открывает глаза, прикусывая губу Зейна. Одной рукой она медленно расстегивает ширинку его джинсов и тут же залезает под резинку его боксеров, обхватывая его член. Малик глухо дергается и прикрывает глаза. И почти тут же видит перед собой два ярких голубых глаза, подведенные черной подводкой. Он подрывается на месте, чуть ли падая с кресла и пугая девушку. Та удивленно смотрит на него, а перед Зейном уже начинают пролетать недавние картины с участием блядского Луи. Он буквально чувствует его горячий рот на своем члене, и он начинает немедленно возбуждаться. Девушка чувствует это и похабно ухмыляется — думает, это из-за нее. Брюнет пытается расслабиться, смотреть и представлять шикарную девушку на нем, но перед глазами все равно стоит гибкий парень, с таким наслаждением и рвением сосущий его член. Ну сука. — Блять! — ругается Малик, когда понимает, что совсем не девушку перед собой он хочет трахнуть, и не ее сейчас хочет видеть. Он отодвигает ее в сторону и резко встает с места, что было ошибкой — виски тут же сдавливает, а голова начинает кружиться — он тут же хватается за рядом стоящий барный стул и крепко зажмуривается. Ему надо выйти. Или уйти. Он оглядывает клуб: Джейк о чем-то разговаривает с барменом, Найл громко над чем-то хохочет — никому нет до него дела. Что ж, ему же лучше. Он немедленно выходит из клуба, доставая пачку сигарет из кармана, и прикуривает одну, когда уже оказывается на улице. Холодный ветер бьет по его лицу, и он ежится, засовывая руки в карманы. Алкоголя в нем слишком много, но голова хоть чуть-чуть проветривается. Однако он все еще видит Луи. Он все еще хочет его. Блядская шлюха. Малик все эти две недели старался не думать о нем и о том, что произошло: брал на себя дополнительные смены в салоне, еще дольше проводил время в клубах, играя свои и чужие ремиксы, старался чаще быть в шумных компаниях, чтобы просто забываться и ни о чем не беспокоиться. Он мог бы все рассказать, Перри, потому что та всегда находит нужные слова, и брюнет тут же перестает себя накручивать. Однако Малику банально стыдно. Он все еще не может принять тот факт, что у него что-то было с парнем. Он знает, что люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией — в наши дни совсем не новость. Их много, они никого не стесняются, ходят по городу за руки и целуются на людях, как обычные гетеро пары. Но Зейн не может так. Он относится к ним нормально, но всегда думал, что эта тема лично его никогда не коснется. А теперь что? Теперь он стоит на холоде, выкуривает вторую сигарету и никак не может выбросить из головы образ развязного парня. Он безумно хочет его. Так, что аж зубы сводит. Может, если он все же трахнет его, так, один разок, эта странная ломка пройдет. Может его просто заклинило, как бывало не раз. Надо только удовлетворить свое желание один разок, и все пройдет. Мысленно решив что-то для себя, Зейн выкидывает окурок и топчет его носком своего ботинка, выходя на проезжую часть дороги и тут же поднимая руку вверх. Называет таксисту долбанный адрес и просит включить печку, начиная пялиться в окно, за которым бушует ветер, мигают разноцветные огни города, и начинает идти дождь.

***

Зейн никак не решается зайти в подъезд. Стоит под дождем, с капюшоном на голове, и молча, пялится на многоэтажку. Его одолевают сомнения и злость. Его бесят собственные навязчивые желания. Какого хуя? Глаза улавливают какое-то движение из-за угла. Он видит шагающего с полными пакетами в руках парня, на чьей голове надета странная зимняя шапка. Малика злит это еще больше, но он тут же узнает Луи. Сука. Дождь начинает усиливаться, и парень уже бежит под навес, однако два пакета соскальзывают у него с рук и валятся на мокрую землю. Зейн буквально слышит, как тот матерится, и отчего-то улыбка трогает его губы. Положив руки в карманы кожаной куртки, Зейн, наконец, выходит из укрытия и начинает быстро подбегать к Луи, который пытается поднять чертовы пакеты. Брюнет поднимает их, слегка трясет, чтобы грязная вода вытекла, и тут же забирает половину пакетов из рук опешившего парня. — Ты собираешься тут до посинения стоять? — кричит ему Зейн, потому что из-за дождя ничего не слышно. — Пошли быстрее, — говорит он, и бежит в сторону подъезда. Луи достает из кармана ключи и прикладывает их к железной двери, после чего она с пиканьем открывается, пропуская парней внутрь. Когда дверь закрывается, они остаются в абсолютной тишине, под дерьмовым освещением. Зейн все еще пьян. Взгляд не сразу фокусируется на мокром лице парня перед ним, что смотрит на него с нечитаемым выражением. Он видит, как одна капля спадает с его ресниц ему на щеку. Блять, он в пизде. — Какого хуя ты опять тут делаешь? — спрашивает Луи, отворачиваясь от Малика и нажимая на кнопку вызова лифта. — Какого черта ты вообще пришел? Я думал, мы больше никогда не увидимся, — он прерывается и тянет носом, снова поворачиваясь к брюнету и нюхая его. — Ты что, пьян? — Возможно, — слегка заплетающимся языком отвечает Малик. — Ну что за мудак, — выдыхает Луи, заходя внутрь, когда лифт подъехал. — Залезай давай, чего стоишь, придурок? — он тянет Зейна за рукав куртки и впихивает внутрь, нажимая на кнопку нужного этажа. – Фу, от тебя ужасно несет. Брюнет смотрит, как Луи снимает свою смешную шапку и оттряхивает ее, после чего запускает руку в волосы и ерошит их, недовольно жмурясь. Он расстегивает свою куртку и перекладывает пакеты в другую руку, закусывая губу. Зейн ловит каждое его движение, как завороженный. Они в полной тишине выходят из лифта, и Луи открывает свою квартиру, проходя внутрь и оставляя пакеты на кухне. Малик проходит за ним, а злость в венах снова дает о себе знать. Черт бы побрал его темперамент! — Слушай, мужик, — говорит Луи, и Зейн вдруг понимает, что тот даже не запомнил его блядское имя, — лучше тебе… — Зейн, — зло рычит брюнет, кидая пакеты на стол и подходя ближе к парню, который непонимающе хлопает своими глазюками. Выколоть бы их, да серьги сделать, маме подарить, или Перри, если уж так. — Меня зовут Зейн. Как же быстро он заводится. Еще и от каких мелочей-то! Луи вдруг усмехается, да еще и нахально так, и отворачивается от гневного парня, продолжая разбирать пакеты. — Иди дальше: «Меня зовут Кхан» — как тебе, а? — в его тоне явно слышится издевка, и это бесит Малика не на шутку. Он тут занимается ебанным самобичеванием, борясь с самим собой и блядским образом голубоглазого в голове, а этот даже его имя запомнить не может. Мудак. Хотелось разозлить долбанного Луи. Сделать так, чтобы тому было так же паршиво, как и самому Зейну. Убрать блядскую ухмылку из тона. И алкоголь лишь подливал масла в огонь. — И да, тебе лучше убраться отсюда, — спокойно продолжает парень, ставя заварку в шкаф. — Скоро сюда должен Гарри прийти, а он не очень-то церемонится с незнакомыми людьми, — он слегка останавливается, и оборачивается с полуулыбкой. — Кого-то это мне напоминает, а, Зейн? — он специально выделяет имя брюнета и снова отворачивается от него, продолжая свои дела. — Кто такой Гарри? — спрашивает Малик и надеется, что в его тоне слышна лишь злость. Потому что сам он лично расслышал нотку ревности. Блять. — Мой парень, — легко отзывается Луи, и это начисто убивает брюнета. Так у него есть ебанный парень? Тогда какого хуя он делал ему минет тогда в клубе? Какого черта он вообще в нем работает, ведь там к нему наверняка пристают и лапают каждый божий день. А главное – Луи, кажется, совершенно плевать на все это, он даже и не пытается скрыть наличие у себя парня. — Да ты шлюха, — с мрачной ухмылкой выплевывает Зейн, и, кажется, попадает точно в цель — есть у него такой «талант». Луи тут же разворачивается к нему, и вся безмятежность уходит из его лица в мгновение ока. Он громко ставит банку кофе на стол и резко подходит к брюнету, без предупреждения ударяя его кулаком в щеку. От неожиданности тот слегка шатается и хватается за нее, впрочем, умудряясь даже не разорвать зрительного контакта. — Откуда ты такая сука взялась? — вопрошает Луи. — Еще и наглая какая. Ты нихуя обо мне не знаешь, и лучше бы тебе свалить по-хорошему. Я не против снова подпортить себе лицо, избивая такую мразь, как ты, даже если это означает, что я буду получать гораздо меньше на работе. Но ты жалок. И я даже отпущу тебя, — говорит он, а Зейн уже не может себя контролировать. — Я знаю достаточно. У тебя есть парень, а тогда, в клубе, ты отсасывал мне так, будто от этого зависела твоя ебанная никчемная жизнь. Могу поспорить, что твой «парень» — какой-нибудь богатый папик. А ты трясешь задницей перед другими папиками в клубе, зарабатывая грязные деньги, чтобы окончательно не сгнить от такой жизни. И ты наверняка по ночам ебанная подстилка своего любимого «парня», а в клубе трахаешься направо и налево, пока тебе дают долгожданную свободу, — выплевывает он все это прямо ему в лицо, пока тот лишь играет желваками на лице. – Ну? Поправь меня, если я ошибаюсь, — и у Зейна еще хватает наглости ухмыльнуться. О, да. Малик несравненный мудак, без лишних разговоров занимает первое место в рейтинге «Мудак тысячелетия». И когда на него обрушивается следующий удар кулаком по челюсти, он чувствует странную удовлетворенность, когда бьет в ответ, вкладывая весь своей непонятный гнев. Удары у Луи что надо — сильные и точные, и из носа кровь хлыщет уже вовсю. Зейн вытирает ее тыльной стороной ладони и толкает парня в противоположную стенку маленького коридора так, что тот сильно ударяется об нее головой и глухо стонет. Увы, этот звук действует на брюнета совсем не так, как должен был. Он заносит кулак для следующего удара, смотря прямо в кровавое лицо парня, и видит, как, даже несмотря на всю ту кровь, два его глаза блестят, как ебанные алмазы. Но вместо удара Малик хватает Луи за волосы и оттягивает их вниз, открывая вид на шею. И тут же больно впивается в нее, кусая зубами и втягивая тонкую кожу, начиная ставить метки. И когда Луи начинает грубо срывать с него одежду, его начинает конкретно вести. Он не знает, как так вышло, почему, что изменилось. Как долбанная драка вылилась сейчас в то, что они оба избавляют себя от одежды и направляются в спальню. В каждом движении сквозит грубость, никакой нежности. Зейн шипит, когда замок джинсов проходит по его коже, царапая ее до крови — так резко Луи начал стягивать их вниз. Когда Малик переворачивает уже полностью обнаженного Луи на живот, то не может удержаться от того, чтобы не укусить заднюю часть его шеи и не провести ладонями по мягкой, приятной на ощупь коже, ведя вниз, по спине, проводя по бокам и останавливаясь на восхитительной упругой заднице. — Говорил же, что ты та еще шлюха, — шепчет брюнет, когда Луи начинает нетерпеливо вилять половинками в ответ на сжимания Зейна. — Готов лечь под любого, лишь бы тебя наполнили членом, — он облизывает собственный палец и медленно вводит его в Луи, чувствуя, как влажные стенки тут же поглощают его. — Блять. Все внутри него кричит «Да! Наконец-то!», ведь все эти недели навязчивый образ того, как он трахает голубоглазого, пока его дырка идеально обхватывает его член, никак не покидал голову. Скоро в голубоглазом уже находятся три пальца брюнета, он нетерпеливо двигает ими внутри, скручивая и разводя так, чтобы найти нужный комок нервов. — Сука, — хрипит Луи, поднимая голову с подушек. — Ненавижу тебя, ебаный мудак. Какого хуя ты свалился на мою голову, — он кричит, когда брюнет резко вытаскивает пальцы и припадает к розовой дырке ртом, облизывая вход. — Блять, — стонет он, снова зарываясь лицом в подушку и подмахивая задницей. Зейн размашисто лижет дырку языком, кончиком проникая внутрь и начиная насаживаться им все глубже. Луи разводит ноги еще шире и тычет задницей прямо в лицо брюнета, желая заполучить еще больше. Малик удерживает парня на месте и влажно трахает его своим языком, впиваясь короткими ногтями в бока и начиная стонать от всего происходящего. Долбанная вибрация отдается в члене голубоглазого моментально, и он всхлипывает, проходясь истекающим органом по простыням, отчаянно нуждаясь хоть в каком-нибудь контакте. От вылизывания Зейна отвлекает летящие в его сторону баночка со смазкой и упакованный презерватив. — Кончай уже там, и выеби меня быстрее, — говорит ему Луи, поворачиваясь на спину, а затем принимая сидячее положение. Малик не может оторвать взгляда от его большого бордового члена, с кончика которого настойчиво текут капли смазки, поэтому не сразу замечает, что голубоглазый садится к нему на колени и натягивает на его член презерватив. — Отлично, — говорит он, когда дело было сделано. — Раз ты тут будешь сидеть столбом, я пока попрыгаю на тебе, — Луи берет член Малика в свою руку и пытается ввести его в себя, однако Зейн одним резким движением переворачивает его и ставит на четвереньки. — Хочу так, — хрипло говорит он, раздвигая половинки парня и входя внутрь одним слитым движением, вырывая болезненный стон из уст Луи. — Блять, с хера ли у тебя такая дубина большая? — бормочет парень, прогибаясь в спине и толкаясь назад. А болезненный ли это был стон? Брюнет кладет одну руку ему на пояс, другой хватает его волосы, и начинает грубо иметь голубоглазого так, как уже давно хотел. Обычно Зейн не так груб в сексе. По крайней мере, еще ни с одной девушкой он не обходился так, как сейчас ебёт Луи. Вбивается на всю длину, крутит тазом так, чтобы он почувствовал каждую ебанную венку на его члене, дергает за волосы и кусает заднюю часть шеи. Но Луи, эдакая сука, кажется, только наслаждается тем, что его ебут, как самую настоящую шлюху. Он крутит бедрами в ответ, дрочит одной рукой себе в такт и подается назад каждый гребанный раз, при этом еще и умудряясь кричать и стонать так, что у брюнета начисто сносит крышу. Зейн выходит из Луи, на что тот кричит что-то в стиле: «Эй, какого хуя?». Он переворачивает парня на спину, широко лижет языком его член от основания до головки, закидывает его ноги себе на колени и, закусывая нижнюю губу парня, входит в него снова, на что Луи отзывается более чем хорошо. Он глухо хнычет, уже собираясь прикоснуться к своему члену, но Малик заводит две руки ему за голову, продолжая трахать его, одной рукой удерживая руки, другой подхватывая под спину. Боже, ебать Луи оказывается гораздо лучше, чем он себе представлял. Парень не лежит столбом, а отзывается на каждое движение, всегда просит больше и даже пытается бороться, только вот непонятно, за что. Все летит к хуям (а, впрочем, разве уже не полетело, когда вместо размахивания кулаками они стали раздеваться?!), когда Малик долбится прямо в простату Луи, и того начинает нехило вести. Звуки, что издает парень под ним — Боже, он наверняка еще неделями будет на них дрочить. Брюнет чувствует приближающийся оргазм, напряжение накапливается в паху, и он делает финальный глубокий толчок, оставаясь еще на мгновение в Луи, прежде чем выходит из него, снимает и завязывает использованный презерватив и выкидывает его куда-то в угол комнаты. Он уже собирается расслабленно лечь в постельку, однако руки в его волосах не дают ему этого сделать. Он открывает глаза и видит не то чтобы злое, скорее нагло-удивленное лицо Луи. — О, голубчик собрался баю-бай? — с сарказмом спрашивает он, больно таща его за волосы и поднося его голову почти впритык к своему члену. — А ты мечтатель, я смотрю. Между прочим, тебя не учили, что нужно, чтобы оба партнера остались удовлетворенными и довольными? Или таким мудакам это как об стенку горох? Я не кончил, а раз уж ты так быстро вышел из меня, то заканчивай дело ротиком, — у Зейна аж все слова пропали от такой наглости. Но когда они все же нашлись (в основном ругательства), было уже поздно, и ему в рот буквально насильно Луи запихнул свой член. — Соси, — рычит он, руки все еще в его волосах, но теперь они лишь мягко поглаживают их. Малик пытается отстраниться, так низко он еще не падал, но голубоглазый лишь еще сильнее толкается ему в глотку, и он решает попробовать. Ну и, ладно, у него как-то мелькала в голове картинка того, как он ему отсасывает. Опыта у Зейна никакого, но он всегда открыт для нового. Он открывает свой рот шире и смыкает губы на толстом члене парня, заглатывая наполовину и дыша через нос, пытаясь бороться с рвотным рефлексом. Его язык начинает выписывать восьмерки на его члене, и Луи закусывает губу и откидывает голову назад, все еще крепко держа волосы брюнета и начиная осторожно толкаться в его рот. Голубоглазый (все еще мудак, но не настолько, раз понял, что Зейн никогда раньше этого не делал), поначалу осторожничает, толкаясь в рот брюнета на пробу, аккуратно и медленно, дюйм за дюймом. Но потом он усиливает хватку на его волосах и начинает насаживать его на свой член, трахая его рот. Малик, надо отдать ему должное, держится молодцом. Он широко открывает рот и пытается принять то, что ему дают, захлебываясь пару раз, но тут же забывая об этом и продолжая сосать и лизать с удвоенной силой. Возможно, он сам себе поставил задачу в голове, и теперь просто добивается поставленной цели. Даже если эта цель заключается в том, чтобы не подавится членом во рту. Когда Луи толкается особенно глубоко, рвано выдыхая, Зейн, вместо того, чтобы покрыть трехэтажным матом, отчего-то стонет, и блять, ему начинает это нравится. Сука, ему нравится сосать члены! И нравится, когда его трахают в рот. Ну блядство же. Вибрация отдается прямиком в пах Луи, и он дергается, будто в спазмах, и тут же начинает заливать рот брюнета своей спермой. Брюнет узнал о себе сегодня много всего, но вот глотать сперму он точно не собирался. Поэтому, почти с полным ртом белой жидкости, он уже собирается сплевывать все это на пол, когда Луи, все еще до конца не отошедший от оргазма, начинает кричать: — Не вздумай плеваться тут, мудак! — он быстро ползет по кровати и вытаскивает из нижней тумбочки пакет, протягивая его Зейну. — Плюй сюда. Брюнет послушно берет его и тут же выплевывает в нее сперму, кажется, начиная выблевывать еще и свои внутренности. От осознания того, что с ним, блять, только что произошло, разом нахлынуло, и его начинает ужасно тошнить. Голубоглазый кривится на это и встает с кровати, поднимая тушку брюнета и ведя его в сторону туалета. Там он ставит его на четвереньки и убирает пакет с лица, и Зейн видит, что он стоит около туалета. Он собирается было сказать, что с ним все в порядке, однако следующая волна рвоты тут же настигает его, и он склоняется над унитазом. Его выворачивает минут пятнадцать. Кажется, он выблевал все, что можно: сперму, алкоголь, скудный обед, внутренности. Когда он, наконец, поднимается на ноги, то чувствует, будто похудел килограмм на пять. Он глубоко дышит и вытирает рот тыльной стороной ладони, подходя к небольшой раковине и заглядывая в зеркало. Где-то в глубине квартиры он слышит ругательства Луи, который о чем-то жалуется (Зейн не знает его совсем, однако почему-то думает, что Луи жалуется всегда, по поводу и без). Малик умывается холодной водой и чистит зубы указательным пальцем, вытираясь полотенцем и проходя обратно в спальню. Луи носится по комнате, одетый в чистые боксеры, и поправляет кровать. Когда он видит брюнета, то не может сдержать ухмылки: — Ну как, герой-любовник? Проблевался? Отличный трах, а? Будешь еще заходить ко мне на огонек? — язвит он, и Зейн кривится, начиная поднимать свою одежду с пола. — Тебе хоть понравилось? — бубнит брюнет, надевая джинсы. Он боится собственных мыслей, однако ему самому жуть как понравилось. Если не считать последнего неприятного инцидента. — Пойдет, — пожимает плечами Луи, и Зейн не улавливает его явную нервозность. — А теперь тебе реально… Его прерывает звонок мобильника. Малик узнает свой рингтон, и тут же начинает кружить по комнате, чтобы найти телефон. Он оказывается в кармане его куртки, и на экране светится: «Перри». Он смотрит в правый угол и видит время: 03:10. Черт, наверняка, она волнуется и звонит, чтобы спросить, где он и все ли в порядке. — Перри, — выдыхает он, когда принимает вызов, — прости, совсем забыл про время, надо было тебя предупредить, что я задержусь… — Зейн, — всхлипывает она на той линии, и у парня кровь стынет в жилах. В глазах тут же мутнеет, и он перестает дышать. — Перри, что случилось? — еле выговаривает он, потому что, если девушка плачет и звонит в такое время — то это точно ничего хорошего. — Это Найл, — слышно, что она пытается успокоиться, однако глухие рыдания вырываются из нее. Он слышит гул голосов, и не может понять, где она сейчас. А имя друга выбивает из него весь воздух. — Он в… в больнице. Зейн, все очень плохо, он в реанимации, без сознания, доктора пытаются сделать все, что в их силах, чтобы… — она снова начинает плакать, а у брюнета уже дрожат руки, пока он пытается накинуть на себя куртку. — Приезжай в центральную больницу, скорее, пожалуйста, — она отключается, и Малик все же роняет телефон на пол, дрожащими руками быстро поднимая его и запихивая обратно в карман, начиная обуваться. — Что случилось? — обеспокоенно спрашивает Луи рядом, который слышал весь разговор и убитый тон Зейна. Брюнет не отвечает ему, в голове стоит звон, а горло будто сдавило невидимыми тисками. Он думает лишь о том, чтобы побыстрее добраться до больницы. Не говоря ничего, он вылетает из квартиры и тут же заходит в открытый лифт, нажимая на нижний этаж. И когда он едет в такси, прикуривая сигарету и крича на водителя, чтобы тот ехал быстрее, он вдруг понимает, что, если бы он не ушел из клуба тогда, из-за долбанного Луи, то он бы присмотрел за Найлом, отвез его точно до дома, как он делал всегда. Снова его эгоизм. Снова его ебанные дурацкие желания. Гнев одолевает Зейна. Но не на Луи, нет. На самого себя. Потому что он всегда все портит, а в итоге расплачиваются его близкие.