Мудак

— Зейн, сходи, поешь, — слышит он взволнованный и уставший голос Перри над своей головой, — ты весь день ничего не ел. — Я не оставлю его одного, — отвечает брюнет, сидя на стуле около кровати Найла и смотря в одну точку на стене. — Я посижу с ним, — говорит девушка, и через секунду ее рука ложится ему на плечо, некрепко сжимая. — Он не будет один. Поешь. Когда Малик все же с неохотой встает с насиженного места и в последний раз смотрит на своего лучшего друга, Перри кидает на него взгляд, полный печали. Ей даже не нужно ничего говорить, брюнет и так догадывается о ее мыслях: да, он похудел, осунулся, зарос. Он не был дома уже несколько дней, предпочитая ночевать в больнице, в палате его лучшего друга. И он винит во всем произошедшем только себя. У Найла, по словам врача, два перелома и сотрясение. Все не так уж плохо, говорят они, однако почему же тогда Найл до сих пор не может очнуться? Зейн спускается на первый этаж больницы и подходит к автоматам с едой. Пока он набирает нужную комбинацию цифр для бутылки воды, он пытается отогнать картинку лица Найла, потому что от этого ему хочется блевать. Это не лицо, а кровавое месиво, и каждый синяк и потек Малик будто испытывает на себе. Кто-кто, а Хоран такого не заслуживает. Когда брюнет возвращается в палату, Перри сидит на стуле и копается в телефоне. Когда она видит парня, то тут же встает и говорит, что только что заходил доктор и сказал, что нет смысла сидеть тут днями и ночами, потому что у Найла какой-то особый случай сотрясения, при котором очнется он как минимум дня через четыре-пять, по их прогнозам. Зейн долго упрямится и кричит на ни в чем неповинную девушку. Он ведет себя, как настоящий мудак, и знает это. Перри тоже знает, поэтому в ответ на его крики она лишь встает на носочки и крепко обнимает его. Она понимает, что это — его способ бороться с болью из-за состояния лучшего друга. Парень весь напряжен, однако через какое-то время он расслабляется в ее руках, пораженно выдыхая ей в волосы. — Поезжай в квартиру, — шепчет Перри. — Отдохни. Выспись. Поешь, в конце концов, — она немного отходит от него и скептически смотрит на бутылку воды в руках парня. – Это, — она указывает на воду, — не еда. Дома я приготовила пасту и лазанью, на работе сказала, что у тебя случились непредвиденные обстоятельства, и попросила на неделю тебя подменить, так что не волнуйся насчет этого, — казалось, брюнет ее совсем не слышит, пребывая где-то в своих мыслях. Перри вздыхает, ласково беря лицо брюнета в свои руки и заставляя его моргнуть и осмысленно на нее посмотреть: — Пожалуйста, позаботься о себе, Зейн. Найл будет в порядке, я точно знаю, он же боец, помнишь? — Зейн не смог удержаться и улыбнулся, вскоре улыбнулась и девушка, потому что оба вспомнили об одинаковых случаях, приключившихся с их голубоглазым другом. — Ты можешь навещать его каждый день, но сегодня иди домой и отдохни. Брюнет еще немного упрямится по привычке, в душе уже соглашаясь с ее словами. Они оба выходят из больницы, и Перри слегка берет его за локоть: — Зейн, я понимаю, что время совершенно неподходящее, но… — она виновато кусает губы и видно, что ей некомфортно: — У моей кузины, Кейтлин, скоро свадьба, помнишь? Ну и, она устраивает девичник на Мальдивах, я тебе об этом тоже, вроде бы, говорила, но… Малик перебивает ее, успокаивающе проводя рукой по ее светлым волосам. — Тебе совсем необязательно объясняться, тем более передо мной, — говорит он. — Конечно, поезжай, тебя подвести до аэропорта?

***

После восьми часов крепкого сна Зейн снова чувствует себя живым. Он снова может вдохнуть полной грудью и почувствовать, как окружающий его мир вновь обретает краски. Он снова вспоминает о Найле, но решает, что сейчас действительно бесполезно что-либо делать. Вместо этого он делает себе крепкий кофе и выходит с горячей чашкой на балкон квартиры, захватив пачку сигарет и зажигалку. На часах где-то четыре ночи, и когда Малик выходит на балкон, его обдувает прохладным ветром. Оказывается, идет дождь, и сейчас звук падающих капель невероятно умиротворяет. Парень уютно устраивается на одном из кресел и отпивает глоток горячего напитка, ставя чашку на стол и поджигая сигарету, делая затяжку. Отсюда открывается неплохой вид на оживленную улицу, которая даже (вернее особенно) в это время суток пестрит разноцветными огнями и вывесками. Зейну нравится неугомонность этого города, нравится, что тут жизнь всегда бьет ключом. Он даже и не помнит, когда в последний раз чувствовал такой покой. С его сумасшедшей жизнью и графиком редко выкроишь моменты для себя и собственной релаксации, так что этой ночью он решает насладиться сполна. Он допивает кофе и докуривает сигарету, собираясь зажечь еще одну, однако понимает, что в пачке пусто. Выругавшись под нос, парень, даже не колеблясь, тут же заходит обратно в квартиру, надевает кожанку, обувается и, закрыв двери ключом, направляется в ближайший магазин. Дождь прошел, и после него осталась лишь приятная прохлада и запах мокрого асфальта. Купив три пачки любимой марки сигарет, чтоб наверняка, Малик собирается зайти обратно в подъезд, однако видит, как на асфальте, подложив под себя рюкзак, сидит Луи, прикуривая сигарету и выдувая кольца дыма в воздух. Это выглядит так дико, что пару мгновений Малик даже не знает, что сделать или сказать. Он совсем, совсем забыл о парне за эти дни, потому что голова была забита лишь мыслями о лучшем друге и самобичеванием. На голову Луи накинут капюшон, однако брюнет все равно его узнает. Он не знает, чем именно тот себя выдал, может, ничем вовсе, однако сомнений нет — это действительно гребаный Луи. — Ты что тут делаешь? — с прелюдями у Малика всегда было не очень, поэтому выходит лишь так. Парень даже не поднимает головы в его сторону, выдыхая дым и усмехаясь. — Вежлив, как всегда, — говорит он вместо ответа, затягиваясь в последний раз и кидая сигарету на асфальт. Та тут же потухает из-за обилия влаги, а Луи встает и откидывает капюшон, и Зейну с большим трудом удается не расширить глаза от увиденного. — Не утруждайся, — говорит парень, засовывая руки в карманы и перекатываясь с носка на пятку. — Знаю, выгляжу хуево. — Кто тебя так? — спрашивает Малик, водя глазами по фингалу под левым глазом, разбитой губе и порезу на шее. — Гарри, — отвечает Луи, ему неприятно говорить об этом, брюнет видит, однако это ведь он пришел к нему, и наверняка не просто так, так что Зейн должен знать хотя бы основную информацию. Малик смотрит на него в ожидании, и Луи закатывает глаза: — Ничего нового. Он пришел пьяный, я попался под горячую руку. Он — отличный боксер. — Откуда узнал мой адрес? — перебивает его Зейн. Ему, на самом деле, не интересно слушать про Гарри. — В клубе, когда ты платил за меня, то оставлял свой адрес, — не лучшая формулировка, однако парню, кажется, все равно. — Мне нужно где-нибудь остановиться на пару дней, — он отворачивает голову и смотрит на проезжающие мимо машины. — Не знаю, почему пошел к тебе. Ты не выходишь у меня из головы с той первой драки, — Луи говорит честно и без зажимов, и Зейн не сомневается в искренности его слов. — Да и идти мне больше не к кому, — он пожимает плечами и выглядит равнодушно, но брюнет видит, что тому больно. — Пошли, — просто говорит Малик, проходя мимо Луи в подъезд. — Но только на пару дней, я живу не один, Перри пока уехала. — Твоя девушка? — ехидно спрашивает он, захватив рюкзак и идя позади него к лифту. — Подруга, — отвечает брюнет и нажимает на нужный этаж. Все остальное время они молчат. В таком же молчании Малик открывает свою квартиру, включает свет и бросает ключи на полку, снимая обувь. — Спать будешь на диване, душ прямо по коридору и налево, полотенца там есть, — инструктирует парня брюнет, проходя на кухню. — У тебя одежда сменная есть? — Да, — отвечает Луи, тоже снимая обувь и оглядываясь. — Сразу понятно, что не ты один тут живешь. Видно женское прикосновение, — роняет он, а затем снова берет рюкзак и идет по направлению в душ. Пока он моется, Зейн проверяет свой мобильный (он дал врачу Найла свой телефон, на случай, если у того произойдут какие-то изменения в состоянии) и снова уходит на балкон с новой пачкой сигарет. Он не собирается думать о своем поступке и о том, почему разрешил Луи остаться. Иногда ты принимаешь решения просто так, без какого-либо психоанализа. Вместо этого Зейн затягивается и облокачивается на спинку кресла, закрывая глаза. Через какое-то время Малик слышит звук открываемой двери, и в соседнее кресло плюхается Луи. На нем серый свитер и джинсы, и он выглядит таким юным, что это сбивает с толку. В свете ночных огней синяков на лице почти не видно. — Я постараюсь свалить как можно быстрее, — говорит он, протягиваясь к пачке и взглядом спрашивая разрешение. Получив кивок, он достает сигарету, зажимает ее между губами и зажигает. — Завтра в клубе будет вечер приватных танцев, снова, как в тот раз, — он со смешинками в глазах смотрит на брюнета, — надеюсь заработать неплохую сумму и тогда посмотрим. — Ты вернешься к Гарри? — спрашивает Зейн у него. — А куда я денусь? — невесело усмехается шатен. — Он мой шугар дэдди, мне больше не к кому идти. — Даже после… этого? — брюнет неопределенно машет рукой в сторону его лица. — Я всегда возвращаюсь, он это знает, — говорит Луи. — Побуянит и успокоится. Он агрессивный, особенно когда выпьет, но я привык. Не у всех есть связи и богатые родители, чтобы обеспечить тебе твое будущее, — он смотрит на проходящих людей внизу и Малик только сейчас видит смирение в его глазах. Необратимость. Брюнет хочет спросить о многом, но молчит, вместо этого докуривая сигарету. Они сидят в тишине на балконе и просто смотрят на освещенные улицы. — Что у тебя тогда произошло? — вдруг спрашивает Луи, нарушая приятную тишину. — Когда ночью тебе позвонили? — он видит, как брюнет сразу же напрягается и изменяется в лице, и быстро добавляет: — Не отвечай. — Лучший друг попал в больницу, — минуту спустя отвечает Малик. — Тяжелое состояние. Больше он ничего не говорит, и шатен не спрашивает. Он понимает, что лезет не в свое дело. Мимо проезжает полицейская машина, и тут Луи подает голос: — С ним все будет в порядке, — это пустые слова, но Зейну нужно услышать что-то в этом духе. Он поворачивает голову и встречается с Луи взглядом, который слабо ему улыбается. — Не такой уж ты и мудак, — говорит Малик, и впервые парень закидывает голову назад и хохочет. Зейн лишь еще шире улыбается. — Я вообще не мудак, если тебе интересно, — отвечает парень, наконец, когда перестает смеяться. — Просто ты на меня так влияешь. Физиономия у тебя такая, знаешь, хочется по ней ёбнуть хорошенько. Брюнет криво ухмыляется, отворачиваясь и закуривая. Наконец, Луи тушит сигарету о пепельницу и выдыхает дым. — Спасибо. Ты не должен был, но все же разрешил мне остаться. Я это, правда, ценю, — с этими словами он заходит обратно в квартиру и ложится на ранее указанный диван. А Зейн же еще долго не спит.