Снежный эльф или желание на День рождения

      Пройдя в отведенные мне покои, я закрыл дверь и вздохнул. Все-таки разговор с дядей меня сильно утомил. Когда я осматривал комнату, взгляд зацепился за зеркало. Точнее, за меня, отражающегося в нем. Светлые, с золотым отливом, волосы, которые достают до лопаток, и серые глаза, обрамленные густыми ресницами. Хотя, если вспомнить слова Лиз, цвет глаз менялся: во время злости или раздражения они становились похожи на грозовое облако, а в моменты радости походили на небо в солнечный день. Еще раз тяжело вздохнув, я вспомнил, что собирался разобрать вещи, и занялся делом.       Через полчаса в дверь постучал слуга с известием, что дядя ждет меня к ужину. Спустившись в зал, я увидел сидящих за столом тетушку Марию и Элизабет.       - Добрый вечер, – поздоровался я со всеми, присаживаясь за стол. – Рад видеть вас в добром здравии.       - Здравствуй, Питер, – обратилась ко мне тетя Мария.       - Привет, Питер, давно не виделись, – широко улыбнувшись, сказала Лиззи. – Как дела? Почему так долго к нам не приезжал? Сколько собираешься у нас гостить?       Поток вопросов обрушился на меня, но от мозгового штурма меня спасла тетушка.       - Элизабет! – одернула ее леди Эренбург. - Прекрати досаждать Питеру. После трапезы поговорите, а сейчас уж будьте любезны уделить внимание еде.       Мария Эренбург – жена сэра Грегори – была весьма обворожительной женщиной с каштановыми волосами и зелеными глазами. Насчет возраста не уверен, но выглядела она лет так на двадцать шесть. Скажу по секрету, леди Эренбург пишет весьма знаменитые романы, но никому ни слова.       Пообедав и обменявшись дежурными фразами, мы всей дружной компанией в лице сэра Грегори, леди Марии, Элизабет и меня отправились в гостиную и, посидев там еще часа полтора, обсуждая погоду и дела житейские, отправились по своим комнатам. Уже подходя к выделенным мне покоям, я был перехвачен Лиззи, которая быстро затащила меня в свою обитель.       К слову, комната ее напоминала больше кабинет, нежели жилище молодой девушки: огромные стеллажи с книгами, письменный стол, заваленный многочисленными тетрадями и листами, а также поломанными перьями и пустыми тарелками. Из всего этого выделялась кровать с балдахином да платяной шкаф. Большое окно, расположенное позади стола, было закрыто плотными занавесками, не пропускающими дневной свет.       - Ну вот, - протянула Лиз, - теперь мы можем спокойно поговорить. - В глазах девушки читалось нетерпение.       - Есть тема?       - Есть, - раздраженно бросила девушка, - причем очень важная. – Было необычно видеть подругу такой, но вспомнив недавний разговор с дядей в его кабинете, я успокоился.       - Ну, если есть, тогда давай обсудим. – Пройдя в комнату, я сел на стул, а Лиззи залезла на кровать.       - В общем, у меня проблемы. Отец хочет отправить меня в Институт Благородных Девиц. Неслыханное дело! Я, конечно, категорически против этой затеи, но папа непреклонен.       Я видел, как взбесилась кузина, поэтому поспешил ее успокоить:       - Не кипятись, Лиз, я уверен, дядя желает тебе лишь добра. Просто... - я запнулся, - у него своеобразные взгляды на это «добро».       - Да ясно же, ему не нравится, что я все свое время провожу за книгами и военным искусством, а не рукоделием и готовкой. – От этих слов я ухмыльнулся. Уж я-то знал, что Элизабет не понимала всех этих «девичьих» занятий.       - Не волнуйся, мы что-нибудь обязательно придумаем!       - Правда? – От этих слов девушка заерзала на кровати, так и норовя пуститься в пляс.       - Правда. А теперь, - я зевнул, - давай спать.       - Хорошо. Только завтра мы обязательно идем к отцу!       - Разумеется, - улыбнувшись, ответил я и подошел к сестре. - А теперь спать. – Поцеловав Лиззи в щеку, я отправился в свою комнату.       - Спокойной ночи, Питер! – послышалось мне вслед.       - Спокойной, - проговорил я, хотя этого она уже не услышала.