Резкий запах нашатырного спирта шибанул в нос – аж в затылке зазвенело. Алиса отпрянула от источника раздражения, путаясь в простыне и отталкивая поднёсшую ей нюхательную соль руку. Глаза болели, а веки слиплись от высохших слёз. Девочка не сразу смогла их открыть. Когда же ей это удалось и она, продолжая щуриться, едва придя в себя от ошеломляющего света и боли в висках, огляделась кругом, то решила, что видит продолжение кошмара. Представшего её взору просто не могло происходить в реальности!
Минуло уже полтора столетия, но лицо человека, сидевшего перед ней на кровати, невозможно было стереть из памяти жителей голубой планеты и за тысячу лет. Его там знали все от мала до велика. Да и в Галактическом Совете он был известен, пусть никто из Судей с ним никогда лично и не встречался. Их осведомлённость происходила из сохранившихся хроник, наблюдавших за Землёй, разведчиков с Крины. Алиса сразу узнала косую чёлку налево, острый надменный нос, под маленькими глазками и тёмную полоску усиков, точно грязное пятнышко, под этим носом. Проблема состояла в том, что тот, кому всё это принадлежало, был давным-давно развеян прахом над водами Эльбы.
В полном недоумении Алиса уставилась на привидение, а то рассматривало её, не выказывая никакой враждебности. Напротив, оно мило улыбалось, уголки его губ мелко подрагивали, а усики топорщились, будто живой мышонок. Из-под медицинского халата на призраке виднелся знакомый по фотографиям и кинолентам коричневый френч НСДАП.
Что бы с ней не произошло, но глаза видели то, что видели: перед ней сидел улыбающийся живой фюрер, повинный в смерти пятидесяти миллионов человек. Адольф Гитлер собственной персоной! Она сошла с ума среди пыточных камер доктора Моро!
– Aufwachte, Beere-Mädchen!
[1] – раздался сверху радостный голос.
Алиса подняла глаза. Слева от Гитлера, за его спиной, стоял мужчина в таком же белом медицинском халате. Со своей круглой головой с глубокой залысиной, маленьким круглым личиком в круглых очках он напоминал ощипанную сплюшку, удивляющуюся произошедшей с ней оказии. Хоть не сразу, но Алиса, всё-таки, признала в смешном человечке, приветствовавшем её пробуждение, рейсхфюрера СС Генриха Гиммлера. Сомнения, в своём ли она уме, развеялись – она помешалась от нервного шока.
– День добрый, фройлен! – пропел Гитлер, распушая мышиную шкурку усов. – Вижу, вы нас узнали. Нам герр Густаф так и заявил: «Ободрите нашу гостью видом знакомых лиц!» Это так мило! Приятно знать, что на Земле нас ещё помнят. Мы, таки, оставили след в Истории, а, Генрих?
– Без сомнения, мой фюрер!
Алиса тупо переводила взгляд с одного призрака на другого.
– Что… что вы здесь делаете? – выдавила она, наконец, из надсаженного криком горла.
– Простите, фройлен, мы не понимаем. Не говорим на языках, кроме велико-германского, – Гитлер виновато переглянулся с шефом СС. – Это этика у нас такая.
Алиса повторила вопрос по-немецки.
– Ой! Майн Готт! Она владеет языком Гёте и славного Барбароссы! Очаровательно! – умильнулся Гиммлер.
– Мы принесли ваш обед, фройлен. Извольте! – Гитлер указал на стол, сервированный несколькими блюдами.
– Я сплю… – сама себе сказала Алиса.
– Ну, что вы! – всплеснул руками Гиммлер и стал ещё больше походить на лысую сову. – Нашатырный спирт кого угодно пробудит и на ноги поднимет. Ещё?
– Фу! – скривилась Алиса, загораживаясь от протянутого пузырька.
Похоже, всё происходит взаправду!
– Где я?
– Вы в палате №14, восьмого корпуса, базы №1 профессора Грейса Авенджера. На планете Карбун. В созвездии Жертвенник, галактики Млечный Путь, – с тевтонской педантичностью отчеканил Гитлер. – Извольте отобедать, а то простынет.
К немалому разочарованию странной парочки, Алиса отказалась. Есть не хотелось из-за стоящих перед глазами картин «игровой комнаты» Моро. А в ушах до сих пор звенели слитые в единый омертвляющий сердце рёв вопли и стоны десятков мучеников научного поиска Эннингтона.
Сопровождаемая приветливыми взглядами нацистов, Алиса встала и прошлась по палате – просторному помещению, метров пять на пять. Помимо кровати и стола с табуретом, здесь был умывальник и тумбочка с предметами личной гигиены. На стене висела полка с дюжиной книг, как отметила Алиса, религиозного характера. В углу приютился, замаскированный под пуфик, биотуалет. На столе, книжной полке и тумбочке стояли горшки с миниатюрными растениями похожими на саговники или молодые финиковые пальмы. Над кроватью висела большая трёхмерная репродукция фотографии какого-то звёздного скопления.
Вполне даже уютная обстановка. Но общество!
– Кто вы? – спросила Алиса, придавая голосу как можно больше спокойствия и пытаясь унять остаточную дрожь от пережитого ужаса.
Нацистские начальники представились по форме, со всеми своими чахоточными пафосными регалиями.
– Но вы же умерли сто пятьдесят лет назад! – изумилась Алиса такой правдоподобной бутафории.
– Увы! – уронил голову на грудь Адольф.
– Увы! – повторил его движение Генрих.
– Мы ушли с поля боя, как подобает побеждённым цезарям Великой Империи, – начал декламировать Гитлер. – Позор поражения мы смыли кровью и кровью же мы омыли нашу нетленную славу, став единственными распорядителями собственной судьбы, бросившись на меч…
Алиса прервала поток этого бреда.
– Вы оба отравились цианидом!
[2] – она ткнула в Гитлера пальцем. – А ты в придачу ещё и жену с собакой отравил. Собаку-то за что?
– А она всё равно без меня бы жить не смогла… Вдруг бы её голодные красноармейцы съели, – промямлил растерявшийся фюрер.
– И после этого вы смеете говорить о доблестной смерти на мече?
– Меча не оказалось под рукой, – смущённо пробормотал Гиммлер. – Мы же войны Рейха, а не микадо Хирохито.
[3]
Алиса чуть не прыснула от нервного смешка. Перед ней находятся двое из страшнейших преступников за всю историю земной Цивилизации и городят какую-то ахинею про мечи и нетленную славу.
– Вы же ненастоящие! Это какой-то трюк Моро!
– Моро? – переглянулись нацисты.
– Ну, Грейса, как вы его зовёте. Это его фокусы?
– Фокусы?
Акт творения, я бы сказал, – с подобострастием закатив глаза, вздохнул Гиммлер.
– Да,
творение! Именно! Профессор не разменивается на фокусы и трюки, – обиженно поддакнул фальшивый фюрер.
– Да вы же просто актёры! Признавайтесь, это розыгрыш? Может, он вам пластические операции сделал, для пущего реализма?
– Вот ещё! Актёры! – надулся Гиммлер, и его невольное сходство с совою приобрело до крайности правдоподобный вид.
– У меня даже отпечатки пальцев совпадают с моим папой! – Гитлер с нежностью уставился на свои ладони. – А вы говорите о розыгрыше, фройлен. Нехорошо! К чему нам или профессору вас разыгрывать?
Псевдо-фюрер говорил с такой уверенностью и удивительной детской обидой, что Алисе стало стыдно за свои сомнения в подлинности и его, и эсэсовского начальника.
– Значит, это профессор вас
«создал»? Как ему это удалось?
– О! Ему это стоило больших усилий. Он нам сам рассказывал, – с горячностью заговорил Гитлер. – Профессор ставил свои опыты по клонированию и в итоге решил воссоздать нас, как месть Учёному Совету, изгнавшему его с Земли. Он назвал нас «гром и молния в руке гневного Зевеса». Достать наши ДНК для него оказалось огромной проблемой. Но, по его словам, гораздо сложнее было сделать нас такими, как мы были. То есть, наделить нас памятью и мыслями наших отцов.
– Да! – поддержал фюрера Гиммлер. – Мы вызубрили все книги и статьи, которые написали наши родители. Выучили каждый документ, от переброски танковой дивизии из-под Курска в Италию до записок в прачечную. Просмотрели и запомнили на зубок каждую секунду сотен часов кинохроник. Всё для того, чтобы вжиться в образ отцов, стать их продолжением, а потом ими самими!
– Я научился хорошо рисовать!
[4] – с гордостью распушил усы Адольф. – Могу написать ваш портрет, хотя, предпочитаю пейзажную живопись.
– Спасибо! В другой раз, – ответила Алиса.
– Ну, согласитесь же, фройлен! Разве это не чудо? Ведь профессор фактически вернул нас к жизни, как фениксов из пепла! – Гиммлер многозначительно посмотрел на фюрера. – Все наши противники и враги давно мертвы, а мы вот живы заботой профессора. И будем жить ещё долго-долго!
«Ох, и околесицу молотят эти дутые фашисты! – поражалась Алиса. – Какой приступ меланхолии в общем безумстве Эннингтона побудил его слепить их?»
Она продолжала сомневаться.
– Вы хотите сказать, что Моро… Бррр… Грейс взял двух младенцев, полученных из донорского ДНК, и принялся нагружать их знаниями о жизни, гм, лидеров нацистской партии. И, в итоге, вырастил вас?
– Нет. Мы сразу были взрослыми, – таинственно вращая глазами, сказал Гиммлер.
Алиса удивилась. Она знала о принципах клонирования: взрослый человек не мог появиться из неоплодотворённой яйцеклетки с замещённым ядром, так называемой «паразиготы». Сначала шло формирование эмбриона, потом младенца, и так далее. А эти ряженые говорили о чепухе, противоречащей законам биологии: будто они в своём нынешнем виде выскочили из пробирки.
Гитлер правильно прочёл недоверие на лице девочки и смущённо улыбнулся.
– Это не наши тела, – обвёл он себя и Гиммлера руками.
И, перемежая свой рассказ метафорами из мистерий Вагнера
[5] и библейских сюжетов, он поведал потерявшей от изумления дар речи Алисе, о том, как «гениальное светило Науки» взяло два человеческих организма подходящей комплекции, а затем, «словно Пигмалион, вытесавший из холодной скалы прекрасную Галатею»,
[6] вырезало из этих невзрачных кусков плоти совершенные тела «чистой арийской расы». Профессор повторил формы и нюансы тел Гитлера и Гиммлера в мельчайших подробностях, располагая той информацией, какую ему удалось достать об их строении, а это целая библиотека!
Гитлер довольно помахал ладонями с аутентичным папиллярным рисунком.
Но кроме этого, «божественный Создатель» привил «заготовкам» ДНК родительского материала с помощью особых химических препаратов. Таким путём произошло нуклеотическое замещение генов
[7] и перерождение организма, словно «мерзкой гусеницы в чудесную бабочку в таинстве кокона куколки». И после этого профессор научил их всему, что знали «настоящие» фюрер и его подручный. А что-то, безусловно, передалось им в памяти генов. Единственным неудобством всей операции было то, что теперь эти воскрешённые диктаторы полностью зависели от упомянутого химического препарата. Без него их тела начинали «портиться», а на ум приходили «посторонние мысли», как выразился Гитлер.
Алиса совсем запуталась от разъяснений фюрера.
«Они же настоящие зомби! Ходячие мертвецы с кашей вместо мозгов, – думала она. – Непонятным страшным образом Эннингтону удаётся поддерживать в них жизнь. Но зачем сумасшедший учёный создал себе полоумных слуг? Ради развлечения? Хотел польстить своему самолюбию тем, что держит у себя на посылках двух «знаменитых» галактических преступников?»
Со всем доступным ей тактом она осторожно спросила поддельных нацистов, что они думают по поводу своего предназначения в игре, затеянной Грейсом.
Гитлер гордо задрал нос и разразился свойственной его прототипу трибунной тирадой. Он вещал, что грядёт час гнева, когда богоподобный Грейс обрушит на высокомерных землян возмездие в виде десяти казней египетских, и командовать парадом его апокалипсических армий будут величайшие из людей, чьи имена вписаны сокровенным ужасом в душонки ничтожных червей, захвативших цветущий сад – планету Земля. Одно упоминание, кто руководит отрядами несокрушимой мощи, должно будет повергнуть в шок и трепет дерзнувших сопротивляться. И к ногам Грейса (и его покорных слуг) падут знамёна всех держав и народов.
У Алисы от таких речей началась икота. Она нашла на столе стакан с соком и припала к нему. Заодно, потягивая горьковатый напиток, спрятала от наивных простофиль усмешку.
А Гитлер продолжал самозабвенно голосить:
– Когда эта жалкая планетка покорится суровой, но справедливой воле профессора, он отдаст её нам, чтобы мы очистили её от грязи и скверны. И основали единую нацию истинных арийцев – счастливейший богоизбранный народ. И мне, вырванному из когтей Аида благочестивой рукой несравненного Грейса, Адольфу Гитлеру, выпадет величайшая честь управлять идиллией нового порядка.
– Честь тебе уже оказали, назвав твоим именем жука,
[8] а не психическое заболевание, – не удержалась от комментария Алиса.
– Вот увидите, фройлен, скоро в мою честь назовут всех жуков и все заболевания, какие только пребудут в земле обетованной! – в полуобморочном экстазе кричал фюрер.
Гиммлер же довольно кивал головой – оказывается, у него получалось изображать не только «бритую сову», но ещё и "китайского болванчика".
– Лихо вы рассчитываете расправиться с Землёй! Неужели сил достанет?– со скепсисом осведомилась Алиса.
– О, фройлен! Мелочиться не станем. Сначала мы превратим её в пустыню. А когда на ней подохнет последний плебей, мы вновь возродим на ней природу с помощью магии профессора и создадим настоящую Вальхаллу
[9] в её чертогах. Мы наполним земной простор себе подобными. И это будет идеальный мир на зависть всему Млечному Пути! Да что там! Всей Вселенной!
Алиса сочла за лучшее снова уткнуться в стакан с соком.
– Вы красивы, фройлен, – сказал Гиммлер. – Высоки и стройны. И волос светлый. И глаз голубой. Нам нужны такие в рядах Гитлерюгенд. Вы истинная арийка? У вас справка есть?
– Я русская! – возмутилась Алиса, с угрозой стукнув пластиковым стаканом о стол.
– Вот как? – сконфузился Гитлер. – Не повезло вашим родителям и вашей стране. Мы оставим на её месте один большой вулканический кратер за унижение наших отцов!
Фюрер облизнулся. Он до жути походил на хорька, нашедшего беспризорное гнездо с птенцами. Вид этого хищного озлобленного порождения Эннингтона вывел Алису из душевного равновесия. Как она ни заставляла себя держаться, но звериная физиономия Гитлера, строящего маниакальные планы по уничтожению её Родины, взбесили её. Издав бесподобный по пронзительности и громкости «rebel yell»,
[10] она бросилась на Гитлера и впилась ногтями в его довольную рожу.
Горемычный фюрер заверещал и попытался отпихнуть от себя разгневанную бестию. Не тут-то было! Несмотря на юность, Алиса ни ростом, ни силой не уступала противнику.
[11] Словно рассвирепевшая рысь, она терзала обидчика – клочья волос и халата фюрера летели во все стороны.
Видя, что его камрад вот-вот отдаст концы, Гиммлер сунул руку в карман и, вынув что-то, метнулся к Алисе. Она заметила его движение и, схватив Гитлера за грудки, развернула его к шефу СС, заслонившись фюрером, точно павезьерой.
[12] В следующий миг затрещал электрический разряд, и Гитлер одеревеневшей куклой бухнулся на пол. От неожиданности Гиммлер отпрянул, хаотично маша руками. Секунду он пребывал в замешательстве, и вот перешёл в атаку.
Алиса отпрыгнула, уворачиваясь от удара. Нога её зацепилась за растянувшегося поперёк палаты Адольфа, манёвр не удался, и она налетела на раковину. Её отбросило прямо под руку врага. Пощёчина оказалась такой сильной, что Алису швырнуло на кровать. Левая половина лица моментально потеряла чувствительность, из носа потекла кровь, перед глазами заиграл калейдоскоп огненных сполохов. Гиммлер же яростно заскулил, прижимая разбитую ударом кисть к груди. Линзы очков как будто специально увеличивали искры безумия в его глазах. Но когда он сорвал с ноги ботинок и двинулся к беспомощной девочке, намереваясь продолжить экзекуцию за его спиной словно пушечный выстрел прогремел окрик на немецком:
– Дотронься до неё ещё раз – и познакомишься с мясниками второго корпуса!
В дверях стоял Густаф Штреззер.
– Ты и так уже на три дня лишился зелья за то, что поднял руку на новую игрушку доктора. Прочь, я сказал!
Гиммлер кинулся к Густафу, униженно пресмыкаясь и оправдываясь. Они, де, с рейхсканцлером принесли этой девчонке обед и развлекали её беседой. А неблагодарная Schwein
[13] искалечила фюрера и нанесла серьёзную травму телу и самолюбию рейсхляйтера. Глава СС предъявил отёкшую руку с выбитыми пальцами. Почему же теперь несчастному нести ответственность и терпеть муки из-за диких выходок негодной Luder?!
[14]
Штреззер сунул под нос ябеде свой перстень. Взгляд его пригвоздил Гиммлера к атмосфере палаты, точно та была пробковой плиткой, а нацист – жуком.
– Заткнись, недоумок! – зарычал Густаф.
Гиммлер побледнел до прозрачности, стал вдруг бесформенным, как медуза, выброшенная на берег, и трясся, точно желе на работающем компрессоре пневматического молотка.
– Вон отсюда! И эту падаль забери, – Штреззер пихнул ногой стонущего Гитлера.
Когда Гиммлер скрылся, с трудом волоча одной рукой своего фюрера, Штреззер обратился к забившейся в угол кровати Алисе, мягким ровным голосом:
– Успокойся. Покажи лицо.
Он протянул руку.
– Не приближайся ко мне!!!
Нервы Алисы совершенно расшатались. Она метнулась с кровати. Но Штреззер оказался быстрее. Он ловко подхватил её поперёк туловища, и пальцы его левой руки вскользь пробежали по пылающему кровоподтёку на её скуле. Боль сразу стихла. Густаф отпустил Алису, попутно вальсирующим движением, высвобождая правую руку, коснулся её плеча. И она снова почувствовала лёгкость и успокоение, как после массажа, что он делал ей, когда они летели сюда. Только ни облегчения сердцу, ни благодарности не последовало. Алиса оттолкнула мужчину.
– Не нужна мне твоя помощь!
Штреззер, пожав плечами, осмотрел комнату. Взгляд его задержался на полу под столом. Он нагнулся и поднял опрокинутый стакан. Ещё покачался на каблуках, хмыкнул и, посоветовав Алисе беречь силы, скрылся за дверью. Щёлкнул замок. Она осталась одна.
Девочка умылась и, устроившись на кровати, обхватив поджатые к груди колени, задумалась над складывающейся ситуацией. Страх прошёл, настало время расчётов. А рассчитывать Алисе было не на что и не на кого, кроме самой себя и собственной храбрости. Алиса не считала себя отважным человеком и не стеснялась признаваться в некоторых своих слабостях. Она не проявляла излишней скромности в характеристике мужества, наполнявшего её сердце, и все порывы куража принимала за абсолютную норму для любого человека, ну, по крайней мере, сапиенса. С пониманием она относилась и к страху. Будучи биологом, расценивала его, прежде всего, как первичную защитную реакцию организма. Страх в этом свойстве полезен. Но не следует позволять ему выходить за рамки рефлекторного действия.
И сейчас без всякой бравады Алиса отметила, что ни капельки не боится окружающей её своры маньяков и садистов. В ней кипела ненависть и презрение к их подлости. В ней тлело и опасение, но не за себя, а за судьбу людей, над которыми, словно дамоклов меч, зависла угроза нападения этих чудовищ. А они хотят ударить исподтишка, воспользовавшись её двойником! Может она их остановить? Алиса пока не представляла, как.
Перво-наперво, необходимо было спастись от них самой. Но решение этой задачи даже в самой оптимистичной форме оставалось очень сложным. Видит ли вообще она положительные аспекты в сковавших её безрадостных обстоятельствах? Без сомнения!
Половину жизни занимаясь генной инженерией на станции Юных Биологов, Алиса прекрасно знала, что для получения копии организма необязательно иметь целый организм – достаточно кусочка кожи, капли крови или даже слюны, в общем, того, из чего можно извлечь геном.
[15] Однако, – сказала себе Алиса, – при таких условиях точного стопроцентного клона не получится. Например, у человека и его клона будут разные капиллярные узоры на руках. Моро же жаждет заполучить максимально точную копию Алисы. Значит, та ему нужна в целости и сохранности для тщательного изучения и моделирования с неё клона, как с матрицы.
Эта мысль воодушевила Алису. Она означала, что пока терзать-убивать её не станут, а наоборот будут холить и лелеять. Ведь, кроме всего прочего, доктор попытается передать клону характер и знания Алисы. Конечно, не все! Иначе
создание может выйти из-под контроля. Но, если Алиса «воскреснет» в соответствии с планами этой мафии, то не с амнезией же! Бандитам нужен её опыт, хотя бы для проникновения в Институт времени.
Алиса не представляла себе процесс конструирования психо-типа клона, но догадывалась, что операция эта занимает продолжительный срок. Может быть, месяц. А может, даже год! Конечно, чёртов Реклифт уже получил «образец» её характера. Но вряд ли «творцам» будет достаточно этого, по сути, черновика. Они просто брали её на пушку, рассчитывая, что она утратит самоконтроль! Теперь же, когда им пришлось приоткрыть свои карты, они будут осторожнее, может, придумают иную хитрую подлость. Но не сразу! Для начала выждут, когда она потеряет бдительность, которую они ей внушили своей выходкой. Всё это зачислялось в пользу Алисы. У неё было время – достаточно времени, чтобы как следует подготовиться к побегу.
Исполнит ли доктор свою угрозу по поводу пыток? Алису это не пугало. Хуже было то, – подумала она, – что Моро примется мучить на моих глазах других людей. Такого шантажа и давления на совесть она бы долго не выдержала. Вида чужих страданий она вынести не могла и ни за что не хотела хоть на сотую долю терции вернуться в корпус №2. Предложи ей сейчас на полном серьёзе свободу в обмен на один миг в «доме страданий», она бы без раздумий отказалась.
Гоня прочь кошмарные образы, Алиса в ярости стиснула кулаки.
«Подонки! Сумасшедшие подонки!»
Есть ли у неё ещё тузы или джокеры на руках? Посмотрим!
Станут ли её пичкать наркотиками или медицинскими препаратами, подавляющими волю? Вряд ли! Доктору нужен чистый здоровый геном. Он и сам сказал: «Никаких наркотиков!» Из-за оплошности Густафа, подсунувшего ей свой ядовитый гоголь-моголь, у неё теперь, по меньшей мере, неделя, когда Эннингтон вообще не возьмётся за работу над клоном. Какая счастливая случайность в её бедственном положении! За ясность сознания в ближайшие дни можно сильно не опасаться.
«Ещё повоюем!» – ободряясь, сказала себе Алиса.
Да, главному сражению ещё только предстояло случиться. А пока самым худшим оставалось происходящее сейчас в Галактике без её участия. Все считали её погибшей. Её попытка написать Пашке письмо о помощи провалилась.
Алиса вспомнила страшно постаревшие, с выражением полной потерянности лица родителей, невыносимое ей горе в облике друзей. Хотелось кричать: «Это ложь! Вас обманули! Я здесь!» Но Алиса осадила себя. Бандиты ещё ответят за боль, что приходится терпеть дорогим для неё людям. Но сейчас отвлекаться на мысли об этом не стоит. Жажда вернуться к ним и развеять их печали пусть укрепляет силы, но не отнимает надежды, заражаясь отчаянием, прочитанным ею в глазах родных и близких.
На спасение извне рассчитывать не приходилось – трата душевных ресурсов на безнадёжные мечты. Deus ex machina
[16] не заглядывает на кладбище. Что ж, придётся вертеться самой!
Бежать и укрыться где-то – вот главная задача сейчас. Алиса вспомнила уходящий за горизонт во все стороны зелёный простор затопленного леса, над которым они летели от космодрома. Профессору, наверняка, сложно контролировать всю эту территорию. Если ей удастся сбежать, то её вовек не отыщут в местных джунглях.
Вопрос в другом: сможет ли она выжить в них. И, если сможет, что делать дальше? Нужно дать знать полиции о своём местонахождении или угнать корабль…
Нет, такие долгосрочные планы строить пока рано. Необходимо работать над актуальными проблемами – реализацией побега.
Пока она не представляла, хотя бы приблизительно, как этого добиться. Она вспомнила о количестве увиденных вооружённых людей, о псах на поводках, о флайерах… Холодок отчаянья коснулся её сердца. Она горько вздохнула:
«Алиска, Алиска! Ну и влипла же ты в историю!»
А от неё сейчас зависела не только собственная жизнь, но и будущее Земли, а, возможно, и всей Галактики. Не время жалеть себя!
Она обвела глазами свою палату-камеру. Окна нет. Высоко под потолком вентиляционная решётка. Но, доберись она до неё, пролезть в шахту воздуховода ей не удастся. Дверь из твёрдого полимера, замок электромагнитный. Лежащей на столе пластиковой ложкой его не развинтишь, да и подкоп не сделаешь. Алиса усмехнулась собственной наивности. Она опустила ноги на пол и топнула – бетон. Здесь и ломом не проковыряешься не то что ложкой!
Взгляд её скользнул под стол. На светлом линолеуме чётко выделялся чёрный предмет, размером и формой похожий на спичечный коробок.
Она подняла загадочный параллелепипед. С одного его конца, как рожки улитки, торчали два металлических стержня. В центре большая кнопка. С одного торца два индикатора. Один из них, судя по значку, указывал заряд батареи. С другого торца находилось гнездо штекера, по-видимому, для зарядного устройства.
Да это же электрошокер! Его, должно быть, Гиммлер уронил, гоняясь за ней по палате, и потом из-за появления Густафа забыл подобрать. Странно, что Штреззер не заметил эту игрушку. Он, кажется, долго смотрел в её сторону…
Но Алиса уже прогнала домыслы о плохом зрении Штреззера. Какая разница! Важнее, что у неё появилось какое-никакое оружие! Она принялась изучать шокер. Удивительно, почему люди Эннингтона пользуются такой примитивной техникой? Для применения необходимо подойти к противнику почти в упор. И поражающее действие слабое. Алиса вспомнила, как уже через несколько минут пришла в себя от удара такой штукой, а примерно через полчаса к ней вернулась подвижность. Парализующий бластер куда надёжнее: бьёт за пятьдесят шагов, и оклемаешься только через сутки.
«Клоуны! Землю собрались завоёвывать! Чем?!» – с презрением фыркнула Алиса.
И тут её осенила вся глубина смысла использования таких, потешных, на первый взгляд, безделушек. С бластером не пройдёшь дальше контрольного пункта космопорта и по чужой планете не погуляешь. Для его ношения нужно разрешение «полной регистрации». А регистрироваться архаровцы Моро не любят. Но есть и ещё один немаловажный аспект. Как генетик, Алиса знала, что луч лазера может вызвать мутационное перерождение генома. Незаметное для человека, на которого направляется излучение, но способное отрицательно сказаться на его потомстве. А Алисе, по планам Эннингтона, в ближайшее время, как-никак, предстояло стать «мамой». Она нервно сглотнула, и движение больно резануло пересохшее горло. До чего хитрые и предусмотрительные мерзавцы!
Алиса походила по палате. Сделала комплекс разминающих мышцы упражнений. Её взор упал на книжную полку. Бумажные книги? Кому пришло в голову тащить их сюда через всю Галактику? Что это – великая ценность или неуместная, нелепая дань прошлому? Как Эннингтон-Моро…
Со снисходительной ухмылкой Алиса прочла несколько названий на корешках. «Ветхий Завет». Самуил Тош
[17] «История и современные проблемы креационализма». Ружер Отерс «Мы и Они»…
[18]
«А ты как попал в эту компанию?» – улыбнулась она и взяла маленький томик в мягкой обложке. Кит Рейд «Избранное».
[19]
Девочка пролистала страницы, нашла любимое стихотворение и нараспев продекламировала:
Прока нет в мольбах попов,
Коли смысл неведом слов:
Станет сильным, как Самсон,
Тот, кто вовсе сил лишён,
Если выживать вдруг принуждён.
«А тебе понятен смысл этих слов, мистер Грейс Авенджер?» – передразнила Алиса маячившую у неё в воображении надменную харю профессора.
Настроение у неё улучшилось. Несмотря на всю остроту беды, приключившейся с ней, жизнь продолжалась! И щедрая Фортуна снова предоставляла ей шанс избежать худшего.
Алиса легла на кровать и сразу заснула. Ей приснились родители, тоскующие по ней. Алисе было невыносимо грустно видеть их убитыми горем, но прогнать сновидение она не могла. Оно сменилось само собой. Она увидела Пашку и рассмеялась во сне. Гераскин имел строгий сосредоточенный вид, но при этом играл в космического разбойника, берущего на абордаж неведомый корабль. Он всматривался в навигационный экран жадным пылающим взором, а за его спиной стояли три неясные тени: две маленькие, а третья огромная, округлая. Пашка повернулся к теням и скомандовал: «Шрапнель к бою!»
Тут сон оборвался. Кто-то осторожно встряхивал Алису за плечо.
Пояснения и комментарии
[1]
«Проснулась, ягодка!» (нем.)
[2]
Версия о том, что Гитлер не застрелился, а отравился, была популярна в Советском Союзе.
[3]
Хирохито, император Сёва (1901-1989) («Микадо» – титул-приставка). 124-ый император Японии с 25 декабря 1926 года.
Хирохито вступил во Вторую Мировую войну, как союзник Германии.
После капитуляции американским войскам в августе 1945 года японские военачальники совершили ритуальное самоубийство сэппуку (харакири) – вспоров животы.
Традиционный самурайский меч являлся обязательным оружием офицерского ( а порой и рядового) состава японской армии вплоть до конца Второй Мировой войны.
[4]
«…научился хорошо рисовать» – До своей солдатской службы во время Первой Мировой войны и последующего увлечения политикой Адольф Гитлер собирался стать архитектором или художником. Его пейзажные акварели пользовались спросом, и будущий фюрер даже мог позволить себе «жить на широкую ногу». Но вот в Венскую Академию Художеств, куда молодой Гитлер дважды пытался поступить, его так и не приняли.
[5]
Рихард Вагнер (1813-1883). Немецкий композитор и теоретик искусства. Крупнейший реформатор оперы, Вагнер оказал значительное влияние на европейскую музыкальную культуру, особенно немецкую.
Мистицизм и идеологически окрашенный антисемитизм Вагнера повлияли на немецкий национализм начала XX века.
Вагнер был любимым композитором Гитлера.
[6]
Пигмалион – искусный скульптор в одном из древнегреческих мифов. Он создал из слоновой кости (по иной версии из мрамора) статую прекрасной девушки и без памяти влюбился в неё. Богиня любви Афродита была так растроганна чувствами Пигмалиона, что оживила статую, и скульптор женился на своём творении.
В древних мифах не упоминается имя статуи или девушки, в которую она обратилась. «Галатеей» её именует Жан-Жак Руссо в своём произведении «Пигмалион».
[7]
«…нуклеотическое замещение генов» – Гены заключённые в хромосомы содержатся в клеточных ядрах (нуклеосах). То есть, подразумевается полная смена генетической составляющей организма, не только в новообразующихся клетках при естественной регенерации, но и во всех старых несменных (например, нервных) клетках.
[8]
«…назвав твоим именем жука» – Упомянутое насекомое в 1937 году описал немецкий коллекционер-энтомолог Оскар Шайбель. Обитателю пещер из семейства жужелиц (Carabidae) он присвоил видовое имя в честь своего кумира – Гитлера – Anophthalmus hitleri.
Жук крайне редок, поскольку является эндемиком пещер Словении в долине реки Савиня. Кроме того на него охотятся неонацисты и оголтелые фанаты фюрера. Цена за одно насекомое превышает 2000 долларов.
Законами Словении отлов и коллекционирование этих жуков запрещены.
[9]
Вальхалла – рай в представлении древних скандинавов и германцев. Вальхалла доступна лишь отважным воинам, павшим на поле боя.
[10]
«Повстанческий вопль» (англ.) – обиходное название боевого клича бойцов армии Конфедерации во время американской войны Севера и Юга (1861-1865).
Возникновение обычая у конфедератов подбадривать свои атаки устрашающими криками и завываньями, без сомнения, заимствованными у индейцев, связывают с приказом генерала Томаса Джексона, отданного им в первой битве при Манассасе (21 июля 1861). «Кричите, как фурии!» – велел генерал своим бойцам.
[11]
«…ни ростом, ни силой не уступала противнику» – Вопреки стереотипу, сложившемуся, во многом благодаря комичному изображению Гитлера Чарли Чаплином, фюрер не был низкорослым человеком. Его рост 170 см, что даже для современности считается хорошим показателем, а для середины XX века и подавно было таковым.
Кир Булычев в книгах об Алисе лишь вскользь указывает, что у неё высокий рост. Я взял на себя смелость чуть-чуть его конкретизировать: слова «не уступала ростом» подразумевают, что Алиса такого же роста, что и Гитлер или даже немногим выше него. То есть её рост находится в пределах 170-175 см. Четырнадцатилетнюю девочку с таким ростом без оговорок можно назвать высокой.
[12]
Павезьера – щит в рост человека (или чуть ниже) с подпорной планкой сзади для установки на землю. Применялся средневековой пехотой, чаще всего арбалетчиками и лучниками.
[13]
«Свинья» (нем.)
[14]
«Дрянь» (нем.)
[15]
Геном – совокупность генной информации (генов), содержащейся в хромосомах.
[16]
Deus ex machina – «Бог машины» (лат.) – образное название внезапной счастливой развязки в тяжелейшей обстановке, путём вмешательства «высших сил». Происходит от обычного приёма в театрах древней Греции и Рима. Когда страдания и беды главного героя пьесы становились совершенно невозможными, подводя его краю гибели, в действие вмешивалось божество, как правило, изображаемое неким механизмом, и спасало героя.
Принцип «Deus ex machina» чрезвычайно популярен в приключенческой и фантастической литературе, прежде всего своей неожиданной сюжетной постановкой и тем, что избавляет автора от муторного вызволения персонажа из пропасти бед путём последовательных лишённых мистики приёмов.
В цикле Кира Булычева «Приключения Алисы» несложно заметить интересную эволюцию авторского стиля с использованием «бога машины». В первых произведениях Булычев или вовсе не прибегает к этому приёму или старается его завуалировать. Тогда, как в более поздних повестях чудесное спасение главных героев становится всё более обычным делом, порой доходя до абсурда и гротеска (например, повесть «Дети динозавров»).
[17]
«…Самуил Тош «История и современные проблемы креационализма» – имя образовано игрой слов в английском языке: Some will tosh. Что примерно означает «некая вольная чушь».
Креационализм – учение, объясняющее зарождение жизни на Земле и эволюционные процессы актами божественного творения.
[18]
«…Ружер Отерс «Мы и Они» – изощренная игра слов, связанная с именем музыканта рок-группы Pink Floyd Роджера Уотерса. Более-менее на русский «Rouger Outers» можно перевести, как «вояка ни от мира сего».
«Мы и Они» – обыграно название песни Pink Floyd «Us and Them».
[19]
Кит Рейд – английский поэт, основной автор текстов песен рок-группы Procol Harum. Творчество Рейда выстроено на сочетании классической английской и битнической поэзии 60-х годов прошлого века. Некоторые его тексты изысканно сюрреалистичны, другие имеют остросоциальное содержание, третьи выражают романтизм, и исследование собственной души.
Далее по тексту приводится вольный перевод припева песни Procol Harum «Strong as Samson». Оригинал выглядит так:
Ain't no use in preachers preaching
When they don't know what they're teaching
The weakest man be strong as Samson
When you're being held to ransom
