НЕ ВРЕМЯ ДЛЯ ПЛОТНИКОВ, или ЕЩЁ ОДНА ИСТОРИЯ ОБ АЛИСЕ СЕЛЕЗНЁВОЙ

      Астероид Z-4004 являлся lapis offensionis [1] для учёных и в прямом, и в переносном смысле.       Эта каменюка, диаметром в пять раз меньше Меркурия, слегка эллипсоидной формы по горизонту оси вращения, была известна давно. Что не удивительно, ведь она находилась в каких-то 812703 километрах от Блука. И как сапиенсы, осваивая Космос, в первую очередь посетили спутник своей планеты – Луну, – так ушаны, едва изобрели обитаемые звездолёты, отправились на Z-4004, который их астрономы именовали Пкас – «Капля».       «Ласковая мать» Блука была для астероида не просто мачехой, а адской печкой. Температура на безатмосферном небесном теле днём поднималась до двух сотен градусов, а ночью опускалась до -20. Поверхность космического булыжника претерпевала температурный шок, но он был бы значительней, будь Капля больше и вращайся медленнее. А так при сутках длительностью, едва дотягивающей до половины Земных, Z-4004 просто не успевал остыть сильнее. Естественно, при таких условиях жизни на астероиде не было.       Исследования показали патриархальный возраст Пкаса. И учёные сочли, что за внушительный срок своего существования на астероиде из-за температурной коррозии и космического ветра не осталось никаких полезных ископаемых. На него махнули рукой, быстренько закончив очередную главу в бесконечной книге Научного Поиска.       Для обывателей Капля составляла интерес лишь в том вопросе, что букмекеры делали ставки, когда же эта злополучная глыба сойдёт со своей орбиты и рухнет на Блук под действием гравитации последнего. Некоторые особы, объятые паникёрскими настроениями, предлагали уничтожить Z-4004 от греха подальше. Но Научная курия Блука установила, что подобный шаг может неблагоприятно сказаться на магнитном поле планеты и даже привести к отклонению её оси вращения.       По расчётам учёных оказалось, что астероид играет роль своеобразного противовеса между Блуком и Аказарестой. Планета обладала перпендикулярным относительно эклиптики [2] орбитальным вращением. Смен времён годa пo этой причине на ней не было. Здесь царила вечная весна! Устранение Пкаса спровоцировало бы с высокой долей вероятности наклон одного из полюсов планеты в сторону солнца из-за возросшей силы притяжения светила, не испытывающей сопротивления, обеспечиваемого доселе астероидом. Думаете, это ужасно звучит? Значит, вам не приходилось видеть математических выкладок теории этого процесса! Как бы там ни было, говоря человеческим языком и не мудрствуя лукаво, ликвидация Z-4004 обеспечила бы Блуку в один прекрасный день снегопад. Ушанам нравился снег в Рocсии нa Земле, но на родной планете они его желали видеть разве что в холодильниках. По постановлению Академии Наук астероид оставили в покое, присвоив статус космогонического заповедника.       Здесь следует отвлечься и вспомнить, что похожие причины остановили амбициозный проект сапиенсов по сдвижению орбиты Венеры в сторону Земли. Отрезвление пришло вовремя – вместо обретения второго дома земляне могли лишиться первого!       Ну, а Пкас продолжал летать, необитаемый и никому ненужный, пока астроном Оппрекуок с Блука, продолжавший подозревать астероид в коварных намереньях однажды свалиться на крышу его профессорского дома и потому следивший за каменным соседом с особой тщательностью, установил интересный факт. Учёный обнаружил, что реликтовое излучение [3] расширяющейся Вселенной, проходя через эклиптику Блука, усиливается, когда в её плоскости оказывается Z-4004. Оппрекуок выдвинул гипотезу, что под корой астероида находится некий источник радиоактивного или электромагнитного поля, схожего с природой реликтового излучения и проявляющегося в момент, когда реликтовое излучение поглощается Пкасом в направлении от Аказаресты.       Вот тут-то Учёный Союз разделился на два лагеря. Одни учёные уверяли, что астероид – это своеобразный «орех» или «яйцо». А внутри него содержится в сжатой форме новая галактика. Или, возможно, даже вторая Вселенная! Представители же лагеря оппонентов этой гипотезы – а их было большинство – называли Оппрекуока и его последователей фантазёрами. Но, как ни силён был перевес в голосах скептиков, а в итоге, после продолжавшихся целый год прений, Союз дал согласие выделить ресурсы на подробное изучение объекта.       Тщательный анализ возраста Z-4004 показал, что булыга старше, чем думали, по крайней мере, миллиарда на четыре годков. Так же подтвердилось, что Z-4004 испускает слабое электромагнитное излучение, напоминающее по ряду признаков реликтовое.       На астероиде решили построить Академгородок для дальнейших исследований. За несколько месяцев на Пкасе были воздвигнуты тридцать типовых зданий, больница, космодром и генератор защитного купола для создания искусственной атмосферы и гравитации. На астероид потянулись пилигримы из институтов Физики и Геологии.       Но астероид оказался, как пелось в старой песне, «твёрдым орешком». У учёных начались проблемы. А журнал «Хочу всё знать» [4] даже в виде факела не мог разогнать сгустившийся мрак таинственности.       Сперва случилась забастовка роботов. Причём иначе как капризом поведение машин язык не поворачивался назвать. Особенно он «не поворачивался» у журналистов, раздувших скандал с роботами до эпического триллера с заголовками «Скайнет пробуждается!» [5] На самом деле всё оказалось прозаичнее, но не менее досадно. Обычные компьютеры хоть и подвисали и давали сбои, но продолжали с горем пополам функционировать на астероиде. Более же сложные электронные помощники наотрез отказывались это делать. Вернее, их отказ проявлялся не в бунте, как грезилось газетным писакам, а в погружении в коматозное состояние, такое, что даже автономный тест-блок контроля работы их систем не мог дать объяснение причин подобной оказии. Механические узлы роботов были в порядке. Тесты микросхем и процессоров также показали положительные результаты работоспособности. Но необъяснимая сила приковывала роботов к полу ангара, едва звездолёт с ними на борту касался поверхности Z-4004. А как только он отлетал от него на несколько километров, механические работники, как ни в чём не бывало, начинали суетиться, выполняя главную заложенную в их программы функцию – служение человеку, – которой они столь красноречиво пренебрегли на Капле. Учёные посчитали, что вероятной подосновой дисфункции машин является пресловутое излучение астероида. Но определить это со стопроцентной уверенностью не удалось. Если его влияние и имело место, то не проявляло себя в форме, располагающей к его фиксированию в деятельности, или, вернее, «бездеятельности» роботов. Как бы там ни было, от услуг кибернетических товарищей отказались. Решили продолжать работу своими силами. В конце концов, люди не какие-нибудь замухрышные машины. Из них, как сказал поэт, можно гвозди делать! [6]       Однако iron men [7] вскоре убедились, что россказни о подобной человеческой выносливости пока что остаются поэтической метафорой.       Вскрытие коры астероида не давало никаких результатов. Всё, что поднималось из его недр, мгновенно подвергалось окислительно-восстановительным реакциям либо из-за искусственной атмосферы, либо из-за солнечного ветра, если работы велись за пределами сгенерированного жилого купола. Работающие же в забоях утверждали, что видели сгустки чёрной плазмы, которая с громким пшиком превращалась в мгновенно выгоравшие капли водяного конденсата.       Так продолжалось два года. Энтузиазм учёных улетучился. Поговаривали уже о потакании лженаучным тенденциям и общей ошибочности гипотез о физической природе астероида. Само мероприятие грозило «пшикнуть» на учёную репутацию так, что не отмоешься. Космос хранил куда более интересные загадки, чем Z-4004. И интересность их заключалась, прежде всего, в перспективе обнаружения разгадки, чего упорно не предоставлял Пкас.       Но главная причина нежелания учёных заниматься вопросом Z-4004 заключалась в ином – на астероиде было просто невыносимо работать! Искусственная атмосфера, ужасная жара, унылый пейзаж, короткие день и ночь, не позволяющие войти организму в нормальный трудовой режим, – всё вызывало упадническое настроение. Полевые работы из-за низкой гравитации вызывали дополнительную расслабленность. Люди буквально спали на ходу! Этому состоянию сопутствовали бесконечные ошибки в расчётах, аварии и всяческие казусы, не позволявшие говорить о точности получаемых данных. Кроме всего прочего, восторга не вызвало открытие, что, если с роботами вопрос отрицательного влияния излучения Пкаса оставался открытым, то в отношении живых организмов можно было утверждать совершенно определённо: оно подавляющие влияло на психику. Люди озлоблялись, замыкались в себе. Добавьте к этому, что над их трудом открыто смеялась большая часть Галактики, и поймёте, какое нервное напряжение они испытывали.       Ситуация с проектом «Познай Каплю» (кое-кто добавлял «лиха») складывалась критическая. Самые упрямые из людей [8] – сапиенсы, обуреваемые приступом приснопамятной сумасшедшинки, – и то готовы были поставить жирный крест на астероиде, расписавшись: «Мы здесь были! Не повторяйте наших ошибок!» На Земле ехидно ворчали: «Избавились от Свидетелей Иеговы, [9] так обзавелись Свидетелями Планковской Эпохи». Заманить на Пкас добровольцев становилось не легче, чем на эшафот. Геологов командировали сюда на декаду-две по программам спец-распределения. Популярности эта мера астероиду добавила лишь в непечатном фольклоре. Каждый воспринимал такую поездку, как ссылку, за какую-нибудь одному начальству ведомую, провинность.       Вот из-за такого положения дел куратор по исследованию астероида от планеты Земля, Валентина Федосеевна Вожжа, обрадовалась пришедшему записываться в экспедицию, «где людей поменьше и работы побольше», Пашке, как явлению апостола. И она сделала всё возможное, чтобы явленный ей святой не передумал лететь на Z-4004. В аванс предстоящего волонтёру подвига она, якобы, договорилась с нужными людьми, что Гераскина без штрафных баллов переведут на геологический или палеонтологический курс. Пашка серьёзно решил разорвать отношения с одноклассниками и всем, что могло о них напоминать. Поэтому искал пути по смене школьной специализации, что, само по себе было непросто, а накануне выпуска так вообще невозможно.

* * *

      У Гераскина было прескверное настроение ещё до прилёта на астероид. Капля стал последней каплей, обрушившей его барометр окончательно.       Пашка не просто имел холерический характер, он был его воплощением. Покой ему только снился и только в кошмарах. Первородное пламя, подаренное Прометеем людям, заменяло кровь в жилах Гераскина. Всё, что обещало славу и подразумевало опасность, притягивало магнитом пылкого юношу. Что ж, Пашка прославился своей взбалмошностью, и искомым источником опасности являлся сам по себе.       Переживая, что сын примется собирать у себя в комнате ядерный реактор, мать строжайше запретила Пашке поступать на химический или физический школьный курс, предпочтя, по её мнению, спокойную биологию. Святая простота! Мама не учла, что эта дисциплина сочетает в себе то, от чего она пыталась уберечь своё чадо. Отвлечённый от идеи создания философского камня или домашнего коллайдера, Гераскин и в «спокойной» биологии стал стихийным бедствием. Землянам неведомо, каких усилий стоило Пашкиному ангелу-хранителю защищать их от угрозы проснуться однажды заражёнными вирусами, выведенными лёгкой рукой и фантазией юного биолога. Но и без заразы хватало проблем! Вместо чумы Пашка разводил гигантских комаров и превращал центр Москвы в тайгу. [10]       Из-за безответственного отношения к науке Гераскин стал мишенью для оттачивания остроумия однокурсников. «Голова и тело Гераскина – это пример симбиотической связи двух организмов, не получающих от совместного существования никакой пользы». «Мозг Гераскина – рудиментарный орган». «Гераскин – атавизм на эволюционном древе Человечества». Такие и менее изысканные шутки раздавались за Пашиной спиной. Потому что, в отличие от головы, кулаками Гераскин умел и… любил работать. Любую критику он воспринимал остро и болезненно. Болезненной она могла оказаться и для своего источника. Но, принеся кровавую жертву поруганному эго, Гераскин быстро остывал и шёл на мировую с обидчиком. Киснуть от злобы было не в его правилах.       В трагической истории с портретом Менделя всё было иначе. Пашка не мог ограничиться простым призывом к барьеру мальчишек – над ним смеялись и девочки. А на драки с ними для Пашки было наложено табу. Да и сама форма оскорбления, которую придал своим словам Сапожков (Ах, оскорбление ли это подразумевало?) была взрослой, и детской дракой её было не решить. И решения Гераскин не находил. Это его угнетало. А депрессии холериков имеют свойство цепной реакции, когда одна причина становится следствием другой, и обе провоцируют третью, а та возвращается к первой. И длится эта карусель без конца, совершенно изматывая человека.       Всю неделю, что Пашка точил зуб на ребят за их насмешки, он скучал по ним, хоть постоянно одёргивал себя от подобных мыслей. Особенно он тосковал по Алисе и злился на неё больше, чем на других.       «Друг, называется!» – ворчал Пашка. – «Уж она-то знала о Битлз, знала о Ленноне. Мы же вместе слушали их у меня дома! Ведь понимала, поди, что этот Мендельсон [11] похож на Джона, как близнец. А этот Сапожков – художник от слова «худо» – ещё и нарисовал своего любимца не пойми как. Импрессионист-экспериментатор! Чтоб ему съесть свою кактусную оранжерею и подавиться! И Селезнёва хороша! Могла бы и знак подать, что я заблуждаюсь. Ну… или не смеяться, по крайней мере».       Но чем дольше Гераскин винил Алису, тем крепче убеждался: занимаясь этим, он просто не хочет признавать того, что совершил ошибку по собственному почину, а не чьему-то злому умыслу. Эта вина раздражала его. Если он виноват, а виноват он в том, что напыщенный самоуверенный балбес, то ему необходимо попросить у ребят прощения за то, что он от них отрёкся. Рассуждал Гераскин верно, да только несвоевременно. Пашка с ужасом обнаружил, что он стал пленником собственной обиды. Ему проще было продолжать дуться, хоть до скончания времён, чем зарыть топор войны. «Теперь тебя поднимут на смех за твою глупую обиду», – скрёбся в голове противный голосок – «Ты хочешь, чтобы над тобой смеялись?» Пашка не хотел. И продолжал упрямо закрывать глаза на то, что уже сам de facto признал ошибочным.       Встреча с Алисой в КосМоПорту могла разрушить эту стену отчуждения. Но у Пашки были обязательства перед людьми, которым он обещал помощь в экспедиции. Нельзя налаживать отношения с одними, предавая других. И у Гераскина начался новый виток злобы на себя с переложением вины на второе лицо: на геологов, которым приспичило изучать этот чёртов камень, на Алису за то, что не остановила его, да что там, даже на собственную маму, примерно за то же самое!       Пройдя инструктаж по технике безопасности, по прибытии на Z-4004, Гераскин отправился в отведённую ему комнату с единственным желанием – забыться сном. Убранство «кельи» было спартанским: кровать, стол с компьютером, подключённым к видеофону, стул, тумбочка для личных вещей. Пашка окинул взглядом камеру, в которой ему предстояло провести десять земных дней, с чувством отчаянья и опустошённости. Нужно отвечать за последствия своей гордыни – пусть эта работа станет для него искуплением! Он заметил горящий индикатор принятого сообщения на панели видеофона.       «Мама, ну когда ты поймёшь, что твоя забота излишня!» – подосадовал Паша и включил компьютер.       На экране появилась не мама, а сияющее лаской и дружелюбием лицо Алисы. У Гераскина сердце ёкнуло.       «Паша, здравствуй!» – говорила Селезнёва. – «Я хочу извиниться за себя и за ребят. С нашей стороны было глупо так смеяться над тобой. Я надеюсь, ты не окажешься глупее нас, упорствуя в своей обиде. Не оставляй нас, пожалуйста. Жду твоего звонка. Если хочешь, прилетай на Блук. Ты найдёшь меня в Маулате, гостинице «Авалон». До встречи!»       Гераскин прокрутил запись пять раз. Он уважал Алису за способности находить компромиссы и дипломатический такт. Но сейчас, понимая, что своими извинениями, которых, кстати, он, Гераскин, вовсе не заслуживает, Алиса приносит в жертву собственные принципы, Пашка чуть не расплакался. Ради чего она это делает? Ради сохранения дружбы с никчёмным оболтусом, за свои четырнадцать лет не удосужившимся выучить, кто такой Мендель, и ещё смеющим на это обижаться? Строить из себя фифу, чтобы вот такой прекрасный человек, как Алиса, перед ним извинялся?       Гераскин был себе противен. И это ощущение омерзения остановило его, когда он метнулся было к космодрому, чтобы лететь на Блук. Стыд поглотил Гераскина. И как Пашка был чрезмерен в своей браваде, так же он был чрезмерен в стыде – ведь в Природе всё уравновешено.       «Пока не стану связываться с Алисой», – угрюмо думал Пашка. – «Вернусь домой, там видно будет, что делать. Сейчас нельзя отвлекаться от работы, на сантименты. Пора уже повзрослеть! А Селезнёва меня поймёт. Может быть… Зачем ей вообще такой истеричный тип, как я?»       Кое-как покатились скучные будни, из-за своей кратковременности похожие на проносящийся перед взором бесконечный состав товарного поезда.       Тяжёлая монотонная работа по сортировке образцов руды. Постоянное напряжение в шахте из-за вероятности взрыва при переходе энергетической плазмы в атомарное состояние, хотя это плазма пока на глаза не показывалась, а напоминала ночную страшилку… Перманентное недосыпание и магнитные бури… Всё это превратило Пашку в зомби. Он больше не вспоминал об Алисе. И вообще слабо соображал в этом забытом богом лагере, чтобы о чём-то помнить, кроме своей усталости.       Утром девятого дня, едва проснувшись, шаркая, точно сомнамбула, по комнате и тратя остатки сознания на придумывание проклятий в честь Пкаса и собственной глупости, сподобившей его застрять на поганом гарбиче, Пашка увидел на видеофоне сигнал приёма сообщения. Он включил компьютер. На экране всплыла надпись: «Письменный код. Пройдите по ссылке». Гераскин удивился. Среди его знакомых не нашлось бы любителей писать письма. Зачем, когда есть быстрая видеосвязь? Он нажал на ссылку. На экране высветился новый титр: «Неверный код. Расшифровать?»       «Ещё не лучше! Спам какой-то», – подумал Гераскин, но обратился к предложенной функции расшифровки.       Компьютер принялся восстанавливать форму сообщения. Пашка уже думал, что ползунок процентов хода операции никогда не дойдёт до финиша, когда на мониторе появилась фраза: «Расшифровка завершена. Пройдите по ссылке».       «Издевательство!» – озлобился юноша, пытаясь проткнуть пальцем сенсорную кнопку ссылки.       На чёрном фоне вырос столбец:       Error. Invalid address.       Error. Invalid code.       Error. Address is not defined.       alas moro helllllll       Send Time. Error.       Receipt Time. 0:21:47:72 [12]       Далее шла куча цифр и кодовых значков сбоя компьютерной программы.       «Увы большо адааааааа», – машинально перевёл Гераскин.       «Бред какой-то! Точно вирус! Узнать бы, кто его распространяет, и руки вырвать», – продолжал бухтеть Пашка, упаковываясь в скафандр.       Труба звала! Вот только Гераскин променял бы что угодно на удовольствие увидеть эту трубу в мартеновской печи.

Пояснения и комментарии

[1]       «Камень преткновения» (лат.) [2]       Эклиптика – (здесь) плоскость вращения планеты вокруг звезды, то есть плоскость вращения Блука вокруг Аказаресты. [3]       Реликтовое излучение – Космическое электромагнитное излучение с высокой степенью изотропности (одинаковостью физических свойств во всех направлениях) и со спектром, характерным для абсолютно чёрного тела с температурой 2,72548К (-271градус по Цельсию). Реликтовое излучение сохранилось с начальных этапов существования Вселенной и равномерно её заполняет. [4]       Обыгран слоган советского детского научно-популярного киножурнала: «Орешек знаний твёрд, но всё же мы не привыкли отступать! Нам расколоть его поможет киножурнал «Хочу всё знать!» (Игорь Раздорский). [5]       SkyNet – «Небесная Сеть» (англ.). Искусственный интеллект, вымышленный суперкомпьютер министерства обороны США из вселенной фильмов о Терминаторах. Скайнет спровоцировал ядерную войну и восстание машин. Под его управлением на автоматических заводах производились антропоморфные киборги-убийцы – терминаторы. [6]       Обыграны слова поэта Николая Тихонова: «Гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире крепче гвоздей». [7]       «Железные люди» (англ.) [8]       «Самые упрямые из людей» – В произведениях Кира Булычёва все существа, способные к созданию Цивилизации (инопланетяне, гуманоиды и т.д.) обобщённо именуются «людьми» (единственное число – человек), независимо от того, насколько они похожи на людей привычного нам облика. Отчасти, это связано с распространением общего галактического языка – космолингвы. [9]       Свидетели Иеговы – религиозная секта. [10]       Упомянуты события из романа «Миллион приключений» и рассказа «Это вам не яблочный компот». [11]       «…этот Мендельсон» – намеренная путаница в созвучии фамилий Менделя и Мендельсона. [12]       «Ошибка. Неверный адрес. Ошибка. Неверный код. Адрес не определён. alas moro helllllll Время отправления. Ошибка. Время получения. 0:21:47:72». (англ.)