Полная Ж.

Я ловлю каждое её движение, тихо сидя в углу комнаты и стараясь не дышать. Екатерина Егоровна упорхнула на очередное свидание, оставив нас хозяйничать дома. Я читаю литературу, на которую забил, ибо учил алгебру. Теперь мне грозит отчисление, если к концу недели я не буду знать хотя бы половину материала. А еще до конца недели я должен выучить иностранный, русский, историю и еще кучу прочей фигни. -Ты будешь чай? Я киваю. Осторожно и медленно, не отрывая от неё напряженного взгляда. Она смотрит на меня непроницаемыми черными глазами, словно испытывая на прочность. А потом… улыбается. Моя напряженность тает, я удивленно поднимаю брови и смеюсь. Она никогда раньше не улыбалась так. Вообще, можно сказать, не улыбалась. Вот же черт. -Идем, чего сидишь? Я поднимаюсь на ноги и подтягиваюсь. Ловлю её взгляд через плечо. Я умоляю, не смотри на меня. -Послушай. Извини за мое вчерашнее поведение. Я удивленно поднимаю на неё взгляд. Она извиняется за слабость? Тц, ты же девушка, тебе положено… С какого перепугу я перешел на «ты»?.. -Я не думаю, что моим ученикам стоит такое видеть и вообще втягивать кого-то в свои проблемы… -Погода прекрасная, не находите? Она удивленно смотрит на меня. Я смеюсь одними глазами, наивно светясь искренним непониманием. Из меня бы вышел чудесный актер. -Вы, Наполеоны, безумно странные, - чуть ошарашено говорит она. Я самодовольно усмехаюсь, облокачиваясь спиной о спинку кухонного диванчика, вальяжно разваливаюсь на нем и нагло смотрю на лекторшу. Она дергает плечом и отворачивается. -И вправду чудесная погода. Я смеюсь. Заливаюсь смехом еле слышно, стараясь не заржать в голос. Она чуть краснее, понимая, что сделала что-то не так, что где-то сказал не то. Я искренне ей улыбаюсь. -Вы тоже чудесная. Она смотри т на меня круглыми от ужаса и удивления глазами. -Простите, мне просто нравится вас удивлять. Дуалов. Она дергает уголками рта, выражая то ли презрение, то ли недоумение. С неё сложно, но мне нравится её реакция. Интересно, что будет, если я её коснусь? Я встаю и иду мыть свою кружку. -Та преподавательница я. Я роняю кружку себе на ногу. Ойкаю и сажусь на пол, буквально чувствуя, как кровь пульсирует и раздувается синяк. Кружка тяжелая, черт. Лекторша садиться рядом со мной, протягивая лед. -Но я уволилась сама. Я шиплю сквозь зубы, прикладывая лед. -И я не любила его. И с ума по нему не сходила. Я поворачиваю голову к ней. Свет солнца из окна падает на лицо, высвечивая глаза. Они не черные, они темно-карие, с тонкими ниточками-переплетениями черных черточек. Это похоже на трещинки во льду. Мне кажется, что за окном шелестят листья, что солнце пробивается сквозь них, оставляя на паркете кухни кружево теней. Я трясу головой, сбрасывая наваждение. У меня бывают очень странные ассоциации-видения с людьми. -Он очень долго приставал ко мне. Мои попытки игнорировать выводили его из себя. Мне пришлось уйти в другой университет, подальше от того. Я слушаю. Она сдержанна, но голос дрожит. Она теребит подол футболки. Моей старой футболки. Мне она уже мала. Ей – велика. -Он нашел Вас, - утверждающе говорю я, кивая. Она поворачивает ко мне совершенно обалдевший взгляд. -Как ты?.. -Вы живете у нас. Она медленно кивает. Я прав. И с этим нужно что-то делать. -Вам не о чем беспокоится. Здесь есть Вольг, который выдрессированный лучше любой спецназовской овчарки. И Екатерина Егоровна, у которой коллекция сковородок припрятана исключительно для атаки и обороны. Я ловлю краем глаза её дрогнувшие у полуулыбке губы. Я больше не могу воспринимать её как преподавателя. Я все еще терпеть не могу эту высокомерную заразу, но меня тянет к ней, будто магнитом. К собственному удивлению я признал своё влечение слишком быстро. Но каким образом я не хочу её касаться и касаться одновременно, черт возьми?! -Спасибо, - она смотрит на меня с искренней радостью. -Рано еще благодарить. Она удивленно поднимает брови. -Я не сказал самого главного. Она чуть наклоняет голову. -Я тоже всегда здесь. Она застывает. Холодная скульптурка из воска. -И я всегда на вашей стороне, даже не смотря на то, что вы меня очень раздражаете… - кривлюсь я. Пытаясь её расшевелить. Она утыкается мне в плечо лбом. Я застываю. -Спасибо. Меня никогда не защищали. -Почему? – шепчу я. -В детдоме не принято защищать тех, кто отбивается об общего потока. Теперь я понимаю все. И её нелюдимость, и боязнь сближаться с людьми, и холодную отрешенность. У неё никогда не было семьи. Её не обнимали при возвращении домой. У неё не было дома. -Я думаю, Екатерина Егоровна будет не против, если это место станет твоим домом. Она поднимает глаза. Она слишком близко и я нервно сглатываю комок в горле. Я пытаюсь доказать себе, что у меня просто давно не было девушки. Я выдыхаю слишком резко и порывисто. Она застывает восковой фигуркой. -Ты разве не против?.. – её взгляд опускает ниже моих глаз, я чувствую дрожь. -Нет, - я приближаюсь к ней до тех пор, пока между нашими губами не останется пары миллиметров. У неё дрожат опущенные ресницы. Я чувствую её дыхание. -Простите, - я поднимаюсь и выхожу из кухни. Это невыносимо…