Полная Ж.

-Нап! Сколько тебя можно ждать?! – Есенин радостно подскакивает на месте, будто мячик. – Я уже ужин приготовил! Ты любишь гречку? А макароны? А пельмени? А… -Спокойно, спокойно, - смеюсь я, вешая куртку. – Ты тут целый шведский стол что ли наготовил? -Ну.. Я не знал, что ты любишь и решил… - мнется Есь. Я киваю. У этого паренька есть странная и постоянная потребность в удовлетворении окружающих его людей. Ему, похоже, это доставляет определенное, несравнимое удовольствие. Я бросаю свой рюкзак в комнату Есенина и, стянув с себя свитер, вновь осматриваюсь. По-моему, что-то изменилось, не могу только понять, что именно. - Кто наводит порядок в вашем доме? Здесь будто целая орда уборщиц вычистили все до блеска, - усмехаюсь я, поворачивая голову к стоящему около двери парню. Есь опускает глаза и начинает медленно краснеть. У меня тихо отпадает челюсть. - Так это ты убираешься? Фи-игасе-е… Паренек смущается еще больше и скромно поднимает на меня глаза. -У тебя щеки красные. Сильно замерз? Я киваю. На улице холодно до чертиков. -Пойдём! Я чаю приготовлю! И покушать тебе! И еще чего-нибудь! Меня хватают за рукав и силком тащат на кухню. Я, ради смеха, упираюсь рукой в косяк и с удовольствием наблюдаю за тем, как Есь пытается сдвинуть меня с места. Я почти не прикладываю никаких усилий, а он, похоже, выкладывается по полной. - Ну Нап! – еле переводя дыхание, скулит Есенин. Я благородно уступил. Есь, не ожидавший такого поворота событий, оступился и начал эпично падать на пол. Я, не менее эпично, схватил его за шиворот, резко дернув на себя. Есенин упал мне на грудь, немного ошарашенный и такой мелкий, будто… младший братик какой-то. У меня никогда не было братьев или сестер, но думаю, что именно так бы выглядел кто-то из них. - С-спасиб-бо.. – дрожа всем телом, промямлил Есенин, неловко пытаясь удержаться на непослушных ногах. Я закатил глаза. Как маленький ребенок, честно слово. Поставил Еся в устойчивое положение, повернул в сторону кухни и толкнул вперед, держа парня за плечи на вытянутых руках. Есенин послушно дошел до кухни и резко повернулся ко мне, схватив за руки. - Знаешь.. Я.. Ты… Просто… Ох.. – парень опустил глаза и отпустил мои ладони. Я наклонил голову чуть вбок, чтобы лучше видеть его лицо. Есенин зажмурился, сжал кулаки и, по-моему, не дышал. - Е-есь? – протянул я, пытаясь привлечь его внимание. Он резко выдохнул, будто его ударили в живот, и поднял на меня светящийся голубой взгляд. - Просто хотел сказать, что круто иметь друга. У меня друзей никогда не было и если я тебе часто надоедаю, то просто говори. Я же не умею ничего еще, - этот ребенок улыбался и трещал как маленькая птичка. – Я даже не знаю, что нужно и что можно говорить, как дружить вообще. Я умильно улыбался и кивал. Невинность в квадрате. Да говори что хочешь, тебе все можно. - А ты когда-нибудь имел друзей? – видя моё молчаливое одобрение, спросил Есенин. Меня слегка дернуло слово «имел». Хах. Да-а. Парочку симпатичных подружек. - Грубовато, Есь. Просто говори «дружил», - мурлыкнул я, вспоминая сладкие моменты своей жизни. Есенин закивал и кинулся к холодильнику, он все еще что-то щебетал, а я, усевшись на стул и подперев щеку рукой, мечтательно смотрел в пространство, чуть прикрыв веки. В какой-то момент я не заметил, как из горла вырвался тихий смешок. Я очнулся, посмотрел на застывшего Есенина и неуверенно улыбнулся. - Почему ты смеешься? – голубые глаза непонимающе моргнули. - Ээм… - а этой невинности можно говорить такие вещи? – Просто вспомнил парочку моментов из жизни. - Каких? – Есенин, улыбаясь, сел напротив и, похоже, приготовился слушать. Я отвел глаза и скривил губы в нервной усмешке. Вот же черт… - Кхм. Ты маленький еще, - пытаясь скопировать назидательно-строгий тон кого-нибудь взрослого родителя. Есь вздрогнул. Улыбка в его глазах потухла, и сам цвет даже как-то потемнел. - Момент связан с девушкой? – глухо, будто я его ударил, спросил парень. Я только кивнул. Не врать же. Да и он парень, в конце-то концов. - Красивая? Я неопределенно дернул плечами. Первая или вторая? - Красивая. Я закатил глаза и поджал губы. - Податливая? Я фыркнул, в глазах плясали черти. Еще какая. - Податливая. Его тон меня слегка пугал. Что не так? - Опиши ту, что нравилась больше всех. Я вопросительно изогнул брови. Вот это поворот. Есенин упрямо сморщил нос, глядя мне прямо в глаза. Я начал рассказывать… Не отрывая зрительного контакта. С каждым моим слово Есенин все больше смущался, все больше прятал взгляд и все ярче горели щеки и уши. Но слушал. Я замолчал только минут через двадцать. Потянулся всем телом и пошел смотреть, что там, в кастрюльках, сковородках на плите. Ммм… Пора кушать, пора куша-ать. После таких разговоров мне всегда хочется есть. - Когда ты говришь об этом… - подал голос Есенин. – Когда ты говоришь… Разве тебе самому не плохо от желания? Когда ты просто говоришь… Я пожал плечами, разогревая мясо в сковородке и стоя к парню спиной. - Нет. Могу об этом трещать долго и со вкусом. Есть только после таких разговоров почему-то хочется. - А после секса не хочется? Я засмеялся. Забавный он. - Нет, не хочется, - все еще смеясь, выдавил я. Я уплетал еду за обе щеки, пока Есенин что-то рассказывал, и вяло тыкал вилкой еду. Та имела божественный запах и вкус. Хотя, может быть, я просто очень голоден. После того, как я с боем отбил у Есенина право на мытье посуды, мы завалились смотреть фильм. Похоже, я не только был голоден, но еще и устал ужасно. В сон стало клонить почти сразу. Я не заметил, как уснул. *** Открыл я глаза только от того, что ужасно затекли руки. Сонно открыв глаза, узрел перед собственным носом батарею. Хмуро изучил её и попытался встать, но что-то мешало. Руки были прицеплены к батарее наручниками. Я ошалело уставился на это недоразумение воображения и тряхнул головой. Что за фигня? - Нап…Ты не поймешь… Пожалуйста… Я ме-едленно повернул голову на голос, со злым прищуром изучая почти полностью обнаженного Есенина. До меня все еще не доходил смысл ситуации. Что. Здесь. Происходит. - Я знаю как это глупо.. Прости… Я быстро осмотрел комнату. Ничего не изменилось. Кроме меня, сидящего на полу и прикованного наручниками к батарее. Кстати обо мне… Какого ж черты на мне почти нет одежды?! - Ты бы не понял.. Если бы я просто сказал.. А так ты никуда не денешься… Я презрительно скосил на парня глаза. И с ужасом заметил, как он дрожит будто… Вот же черт!!! Я шарахнулся назад, больно ударившись головой об батарею, и глухо застонал. - Нап! – Есенин бросился предо мной на коленях, бережно поворачивая к себе лицом. Я укусил его за ладонь, что попыталась коснуться моей щеки. Парень ойкнул и чуть отстранился. Я тоже дрожал. Только от злости. Меня буквально душила ярость. - Сколько. Я. Был. Без. Сознания, - чеканя каждое слово, спросил я. - Три дня, - тихо ответил Есени. Я зарычал и дернулся вперед. Парень испуганно шарахнулся. Я метнулся в другую сторону, метаясь, будто зверь в клетке. Наручники больно впились в кожу и я отчетливо почувствовал как они режут кожу. Он боли в глазах потемнело. - Нап! – Есенин снова дернулся ко мне. Я зашипел на него, забиваясь в угол. Мелкий ублюдок. - У тебя кровь, - почему-то обиженно сказал Есь. Я чувствую, мразь, но ты ко мне даже не прикоснешься. *** Он постоянно разговаривал со мной. Долго, терпеливо, уперто. Объяснял, почему именно я, говорил, что будет не хуже любой той девушки, что были со мной. Улыбался, пытался подойти ближе, коснуться. Приносил еду, включал фильмы, учил пары. Я чувствовал себя домашней зверушкой. - Кстати, математичка что-то странная стала, - как-то обронил Есь, откинувшись на спинку стула. – Такое ощущение, что у ней кто-то умер. Я дрогнул. Черт возьми. С этих его слов у меня на секунду остановилось сердце. А он, будто почувствовав что-то, мгновенно оказался рядом. - У тебя запястья все еще больные, их нужно обработать. Я дернулся. - Не беспокойся, я больше не буду что-то делать без твоего согласия, - улыбнулся Есь. - Что значит «больше не буду»? – хмуро осведомился я. Есенин опустил глаза и покраснел. У меня перехватило дыхание. -Ты что… - Ты был без сознания, а те разговоры так завели меня, что я… У меня внутри все перевернулось. Я с совершенно отсутствующим выражением смотрел на него, такого заботливого, нежного, аккуратного. Есенин поднял на меня глаза и замер. Блеклые льдинки заблестели, засверкали и осторожно, будто боясь спугнуть, приблизились. Я не шелохнулся. Его губы нежно коснулись моих и вдруг жарко впились, кусая до крови. Его пальцы прошлись по моим волосам и плавно опустились на обнаженную грудь. Меня словно током ударило. Я резко и ловко извернулся и сильно приложил его коленом в подбородок. Есь отлетел от меня, сжался в нервный комок и заскулил. - Я же сказал не приближаться, - с горечью выплюнул я, содрогаясь от ужаса и отвращения. Есенин выбежал из комнаты. Я нервно дернул наручники и поморщился. Похоже, я занес какую-то инфекцию. Черт, черт, черт. Они же должны были искать меня. Екатерина Егоровна и эта женщина, что живет в нашем доме. Они же не могли просто бросить меня. Что же наплел им этот мелкий бес? Я здесь чуть меньше недели. Из универа меня вытурили, это сто процентов. Екатерина Егоровна теперь думает, что я как последняя панельная шлюха, пошел по бабам, а Балька… Я зажмурился. Ну же, давай, ты должен вырваться. В тот момент, когда я собрал все свое мужество в кулак и резко рванул вперед, разрывая кожу и вены на запястьях, и падая на пол, в прихожей зазвучал ужасно знакомый голос. От боли все плыло, и я подумал, что у меня галлюцинации. Я с усилием сел и со скрипом на зубах поднял к лицу запястья. Порванная цепь наручников вяло свисала со стальных браслетов, кровь хлестала из растерзанных вен. - Непалов! – в комнату ворвался холодный ветерок вместе с черноволосой женщиной, одетой в зимнее пальто. – О Боже… Андрей… Посмотри на меня. Подними глаза. Пожалуйста! – я вздрогнул, когда её голос превысил норму её обычного тона. Поднимая на неё глаза, я видел, как за спиной у неё, прижав руки в груди, стоит бледный Есенин. Балька была еще бледнее, чем он. Её прохладные руки касались моего лица, слегка охлаждая и успокаивая. Пальцы дрожали, ей было страшно. - Все хорошо, - тихо, но с безупречной уверенностью, сказал я, глядя в её потрясающие глаза. Она вздрогнула и прижала к уху телефон. - Скорая?..