На этот раз Люка перенесло к каким-то живописным развалинам посреди цветочных полей. Всюду, куда падал его взор, от края и до края небольшой долины, под легким ветерком колыхалось пестрое море. Буйство красок ошеломляло, а от витающего в воздухе цветочного аромата кружилась голова и туманилось восприятие. Посреди долины стояло каменное сооружение непонятного назначения. Быть может, когда-то это был чей-то замок, а возможно храм или мавзолей. До наших дней сохранилась, лишь одной Силе известно каким чудом, еще не обрушившаяся каменная арка высотой в полтора человеческих роста с выбитыми на ней полустертыми от времени письменами. За аркой к выходу из долины была проложена дорожка, по обе стороны от которой стояло несколько колонн разной степени разрушенности. Каменные плиты были такими же древними, время тоже их не пощадило, кое-где камень раскрошился, но вот что странно, сквозь трещины не пробилось ни травинки.
Люк разбирался в ботанике, как нексу в пряниках, не был он и археологом, поэтому цветы и местный исторический памятник его не заинтересовали. Оставались только выбивающиеся из этой идиллической картины элементы, вот на них он и решил обратить внимание. Возле арки собрались девять фигур, закутанных от головы до пят в длинные тяжелые мантии всех оттенков ночи, обильно украшенные вышивкой подозрительно знакомого фасона — нечто подобное ему довелось видеть на Императоре в их первую и последнюю встречу.
Они будто возникли ниоткуда или всегда здесь были; ни спидеров, ни кораблей вокруг не наблюдалось, не пешком же они все сюда пришли?
Люк потянулся к фигурам Силой, желая понять кто скрывается под откровенно ситхскими плащами и тут же отпрянул, ошеломленный. Из всех девятерых он признал только Лумору Кангур и Весанту Наберрие. Люку не составило труда догадаться кто перед ним — главы самых могущественных домов Набу. Все они были старыми — уже далеко не юная Весанта годилась им всем едва ли не в дочери. А еще все они очень странно ощущались в Силе, как будто уже одной ногой на
той стороне. И ощущалось это именно здесь, рядом с этими древними развалинами посреди цветочных полей.
Ранее у Люка не было возможности встретиться с главами других домов, кроме Луморы Кангур, а Весанту он видел только во сне, но был точно уверен — ничего подобного от обеих дам не ощущалось. Дело в том, что они собрались все вместе или в том,
где они собрались?
А собственно, что это за долина? Места здесь достаточно живописные, но ни в одном путеводителе по памятным местам Набу, Люку не попадались древние руины посреди цветочного поля. Для своих, впрочем, тоже. Похоже это место из серии само собой разумеющегося и нигде не записанного, исключительно для не простых смертных.
Вообще-то это было странно — набуанцы достаточно бережно относились к наследию предков. Люк как-то краем уха слышал раздраженное шипение Дилайлы, увидевший смету на восстановление музея чьего-то имени, пострадавшего при наводнении. Проще говоря, Королевский дом Набу ежегодно тратил на реставрацию различных памятников столько, что можно было построить точно такой же рядом, дешевле бы вышло. А здесь такое живописное место, странно что не отстроили развалины и не открыли для посещения — от желающих отбоя бы не было.
…Когда тишину нарушило гудение двигателя, незримо присутствующий здесь Люк поморщился, настолько неуместным показался ему этот звук в местном благолепии. А потом вдруг пришло понимание — это
не его недовольство. Он здесь не один? Или это очередные странные выверты Силы?
Сперва Люк внимательно огляделся, кроме появившегося в небе небольшого челнока, ничего нового не появилось. Попытался просканировать округу Силой, но не нашел никого живого, кроме набуанских аристократов. А недовольство появлением в цветочной долине чужеродного элемента все усиливалось, в воздухе повисло странное напряжение, как будто перед грозой. Оно не было живым, но и на Призрака Силы не походило. Сложно сказать зверь это или разумное существо. Не мертвым оно было, вот каким.
Люк всей своей сутью на уровне смутных ощущений, чувствовал
нечто недоброе, готовое смертоносной лавиной обрушиться на тех, кто нарушает покой этого места. И вместе с тем, вокруг светило солнце, цвели цветы, а в Силе никаких подозрительных элементов не обнаруживалось.
Он запутался, не понимал, что происходит и чем грозит это внимание непонятно-чего в долине. И когда Люк уже был готов запаниковать от непонимания происходящего, на долину мягко опустилась тьма, морозной свежестью на мгновение заполнившая её от края до края. И
нечто затаилось.
В заходящем на посадку челноке был его отец. Это его Сила заставила странное нечто отступить. Затаиться, выжидая удобного момента, чтобы… что?
Самое смешное, что Люк бы даже не стал это винить, ему даже на какой-то миг показалось, что еще чуть-чуть и не только непонятная сущность, но и цветы втянутся в землю или хотя бы покроются инеем. И только набуанским аристократам было все равно, они даже ничего не почувствовали.
Также мягко как нахлынула, тьма развеялась, едва отец ступил на землю, почти полностью скрыв свое присутствие в Силе на глобальном уровне. То есть здесь и сейчас, Люк его прекрасно ощущал, попробуй не ощути такую силищу, но вздумай кто-то посильнее и поопытнее искать отца по планете, точно не нашел бы.
— И зачем меня сюда притащили? — обменявшись приветствиями с главами кланов, недоуменно спросил отец. И Люк был с ним полностью согласен. Зачем они здесь?
Шатл, кстати, улетел, едва пассажир ступил на землю, что заставляло задуматься о заповедности сего края для обычных жителей Набу.
— Испытание Королевской тропой. Вы, юноша, пройдете по ней до конца и вернетесь главой семьи Лойнар. Или не вернетесь вовсе, — сухо проговорила матриарх клана Наберрие и судя по всему, её устроил бы любой вариант.
Однако погрузившись в Силу поглубже, Люк понял, что все это наносное, и на самом деле госпожа Весанта переживает за зятя, хотя бы потому, что не хочет объясняться потом с внучкой. Отец наверняка тоже это почувствовал, не мог не почувствовать. Что это? Какой-то заговор? Или не все довольны возрождением старой семьи, поэтому Весанта и подыгрывает, изображая недовольство вкусом своей внучки?
— Вам мало тех испытаний, через которые я уже прошел, дамы и господа? — предельно вежливо спросил отец, но в Силе отразилось его раздражение.
— А вы бы еще на несколько лет растянули принятие главенства, юноша, — ехидно проворчал старик справа от Люка. На фоне остальных его балахон был самым светлым, обильно расшитым какими-то письменами и цветами, подозрительно похожими на раскрытые веера из коллекции Весанты Наберрие. — Я понимаю, что вы у нас крайне занятой разумный, но всему же есть предел. То сына ловите, то вам врачи запрещают, то галактику спасаете от юного Палпатина, будто кроме вас некому… А мы тем временем не молодеем, знаете ли.
— Что вы имеете в виду, господин Вис? — подозрительно мягко спросил отец, но у замершего рядом с ним Люка от его голоса по спине промаршировал батальон мурашек. Очень уж это напомнило о первой, и он надеялся последней, встрече с Императором перед тем, как тот послал в него молнии Силы.
— Только то, что упокойся любой из нас в фамильном склепе, вам придётся сперва ждать еще несколько месяцев пока новый глава клана не пройдёт все положенные церемонии и обряды, а потом начинать проходить испытания заново, — видимо тоже что-то почувствовав, поспешила вмешаться дама с вышитыми золотыми птицами на балахоне.
— И так все эти годы шли на встречу, позволяя называться Наберрие и оказывая всяческую поддержку вашим авантюрам, — проскрипела Лумора Кангур и Люк, наконец, понял в каком времени ему довелось очутиться. После Эндора отец как раз отправился на Набу.
— Готовьтесь, возможный глава дома Лойнар, — продолжил ехидничать господин Вис, поправляя капюшон. — Настройтесь, помолитесь Великой Силе или еще там кому-нибудь…
— Благодарю за совет, старейшина, — мило улыбнулся отец, но лучше бы этого не делал. Люка от его оскала передернуло. Большинство набуанцев тоже.
Впрочем, правильно он это сделал, а то слишком уж эти аристократы обнаглели, видимо забыли уже над кем зубоскалят. То ли от осознания того, что они нужны ситху, то ли от того, что уже в шаге от могилы…
— Пожалуйста, снимите с себя обувь и все металлические предметы, — вновь выступила миротворцем дама с вышитыми птицами на балахоне. Но не потому что боялась ситха или так уж к нему благоволила, она хотела как можно быстрее покинуть эту долину. Пусть внешне это никак не отображалось, но Люку через Силу прекрасно было видно, что аристократке сильно не по себе. Тоже что-то почувствовала?
— Уважаемые главы домов подрабатывают в таможенном управлении? — все еще вежливо, но с уже плохо скрываемым раздражением уточнил отец. И его можно было понять — притащили непонятно куда, толком ничего не объяснив, и требуют чего-то странного…
— У нас не состязание в остроумии, юноша, — недовольно проскрипела Лумора Кангур, в то время как у Люка едва не вырвалось «Серьезно? А, по-моему, только этим вы и занимаетесь», — если вас о чем-то попросили, значит это для чего-то нужно.
Она тоже сильно нервничала. Похоже, как и её товарка, то ли что-то чувствовала, то ли знала что-то об этом месте такое, чего не знали остальные аристократы.
— Прошу меня простить, тетушка, — не слишком убедительно извинился отец. — Я бы более серьезно ко всему относился, если бы понимал, что от меня требуется и зачем. Госпожа Весанта, сказала, что мне надо будет пройти по тропе, так в чем же смысл последнего испытания?
— Господин Лойнар, вы поймете это, когда пройдете до конца тропы. У каждого свой ответ на этот вопрос, — ответил высокий и худой как жердь старик в расшитом звездами балахоне, но на доброго волшебника из сказки он был похож примерно так же, как звездный разрушитель на прогулочную яхту.
Проще говоря, они и сами не знают, в чем смысл испытания — хмыкнул про себя Люк, пока отец молча снимал сапоги. Чуть помедлив, тот избавился и от плаща, оставшись в простых холщовых штанах и рубахе. Весанта и Лумора тут же накинули ему на плечи черный, без каких-либо вышивок и украшений балахон.
— Ваше испытание начинается прямо сейчас, — торжественно проговорила Весанта. — Сорвите цветок, любой который вам понравится, и пройдите сквозь арку к началу тропы.
— И все? — недоверчиво вскинул брови отец.
Тем не менее, цветок он сорвал. Долго не выбирал, прикрыл на мгновение глаза, прислушиваясь к Силе, и по пути к арке вырвал с корнем что-то на длинном стебле с множеством фиолетовых бутонов-колокольчиков.
Набуанские аристократы переглянулись, но промолчали. Отец вошел в арку, ступил на первую каменную плиту и… вдруг неведомая сила, управляющая сновидениями Люка, резко дернула его за невидимый поводок и втянула в арку.
Главы домов, опираясь друг на друга, неторопливо побрели к выходу из долины.
***
Пройдя через арку и ступив на королевскую тропу, Люк словно попал в другой мир. На той стороне было темно, холодно и все очень зыбко. То и дело перед глазами мелькали какие-то тени. А так изумившее его цветочное изобилие обернулось чем-то странным и страшным. Люк даже не знал, как передать словами то, то он понял на уровне смутных чувств и неясных ощущений — странное
нечто, отступившее при появлении отца, находится где-то здесь. А то, что выдавалось за цветы, каким-то образом было его частью. В большинстве своем растения произрастали из расположенных по долине пятен густо стелящейся по земле темной дымки. Пятен было много, они тянулись от начала тропы и до самого её конца в шахматном порядке.
Отец успел уже уйти вперед, и оставалось только гадать, что при этом он видел.
Люк бежал по тропинке, но как не пытался, так и не мог догнать отца. Как бы быстро он ни передвигал ногами, отец, по обе стороны от которого скользили странные тени, все равно оставалась примерно на десять шагов впереди, будто мешало что-то, не пуская.
Он несся вперед, но долго это продолжаться не могло. Засмотревшись на спину отца, Люк не заметил куда ставит ноги, за что и поплатился со всей силы грохнувшись на выщербленные каменные плиты. У него было неплохо с координацией, да и Силой можно было бы себе помочь, а тут его словно что-то притянуло к земле. Удар был так силен, что было невозможно не оцарапаться о сколы и выбоины.
На старые плиты упало несколько капель крови.
И в тот же миг, сознание Люка словно бы раздвоилось. Он видел окружающую его зыбкую действительность и одновременно с этим другой-он находился совсем в другом месте.
…В то время как на Набу стоял яркий и солнечный день, на Корусанте только-только начала властвовать ночь. Багровые небеса расчерчивали молнии, грохотал гром и собирался хлынуть дождь.
Уже знакомый Люку кабинет госпожи Дорбе Лойнар в эту пору освещался лишь золотистым сиянием навороченного защитного поля и по меньшей мере сотней свечей. Маленькие кругляши разноцветного воска складывались в причудливые узоры, и в центре всего этого хаоса, будто паучиха в паутине, расположилась хозяйка кабинета, закутанная в многослойные черно-алые одежды из тончайшего шелка.
Колебались язычки пламени, будто подмигивали, по комнате плыл запах цветочных благовоний из хаотично расположенных то тут, то там маленьких курильниц, нагоняя на Люка сонную оторопь. Сознание мутилось, тело совсем не ощущалось, он будто наблюдал за происходящим сквозь мутное стекло и что-то не давало ему применить показанную отцом технику для фокусировки внимания.
Босая, с распущенными длинными светлыми волосами и ритуальным гримом набуанских королев, мадам-юрист напоминала Люку духа возмездия из старинных татуинских легенд… или леди ситхов, а обилие смертоносных во всех смыслах украшений из темной с багровым отливом стали только добавляло достоверности образу. Перстни-когти, тяжелые браслеты, больше похожие на наручи и ажурное ожерелье плотным воротником охватывающее шею, спускающееся едва ли не до самого выреза на груди. В Силе от этих украшения веяло леденящим холодом
той стороны, но полыхающая яростью госпожа Дорбе Лойнар этого словно не чувствовала. Она, прикрыв глаза, будто чего-то ждала. Ждал и Люк, только не понимал, чего.
Пользуясь случаем, он решил попытаться хотя бы при помощи Силы понять, ту что была его матерью. Если отца он воспринял таковым и полюбил едва ли не после первых снов и после встречи здесь, на Набу, чувствовал на каком-то глубинном уровне их связь в Силе, то с госпожой Лойнар все было сложнее. Он знал, что это его мать, но сыновьих чувств у него, как ни пытался наскрести, не возникало, а Сила молчала. И это вовсе не от того, что она не была одаренной без капли способностей. Отец явно знал, но молчал, только зло поджимал губы и из него при этом яростью и темной стороной перло так, что инстинкты Люка приказывали ему бежать без оглядки.
Из Падме Наберрие вышла бы образцовая леди-ситх, под стать мужу, или великолепная глава благородного дома Набу. Она была коварна, жестока и ради своей цели готова была идти по трупам. Пылала яростью и жаждой мести на зависть любому ситху. Именно они дали ей некогда силы жить. И именно они, открыли двери её сыну, дав ключ к ответам на многие вопросы.
Погрузившись в Силу, едва ли не до уровня слияния с чужой личностью, Люк с удивлением понял, что когда-то его мать была пусть и очень слабой, но одаренной. Из тех, что при тесте не выявишь, но тем не менее… В общем, семья Наберрие тоже весьма успешно занималась селекцией. Беременность подстегнула её собственный дар, но при этом сделала уязвимой для сильных одаренных, чем в свое время беззастенчиво и воспользовался Оби-Ван Кеноби, когда тому было необходимо добраться до ученика.
После родов, находящуюся в шоке мать и Лею забрал Бейл Органа. Первые годы уже не Падме, но еще не госпожа Лойнар провела в полубессознательном состоянии, больше похожая на куклу, чем на человека. Лею у неё забрали, сделав принцессой Альдераана, и ею уже занимались другие люди. Пропажу обоих детей мать даже не заметила, пребывая в странном состоянии то ли яви, то ли бреда. И именно тогда от её одаренности не осталось и следа — Люк подозревал, что дело было вовсе не в шоке после смерти мужа и нежелании жить после крушения идеалов.
А потом вдруг как вспышка осознание себя и побег с немалой помпой с Альдераана. Именно оттуда, из тех полубредовых лет и возникла ненависть к Бейлу Органе и невероятная радость, когда был взорван Альдераан вместе со всем его гадюшником.
Встреча с Асокой Тано и с её помощью встреча с мужем. Им понадобилось несколько лет, чтобы наладить отношения, но той безумной любви и страсти, как в юности, уже не было — слишком уж многое они пережили за годы вынужденного расставания.
Ненависть, жажда мести всем, из-за кого были разрушены их жизни, объединила не хуже чем в свое время любовь. Теперь они даже лучше понимали друг друга, чем раньше.
Самое интересное, что детей своих госпожа Лойнар искренне любила, но на расстоянии и совершенно не знала, что с ними делать. Следила за их успехами, по отчетам отцовских шпионов, и несколько раз лично наблюдала издалека, но при этом откровенно побаивалась их с Леей…
— Давно не виделись, Оби-Ван, — вдруг тихо, но очень злорадно произнесла госпожа Лойнар, тем самым сбив Люку концентрацию. — Прости, что не желаю здравствовать.
…И одновременно, оставшемуся на
той стороне Набу, другому Люку, открылось знание о скользящих рядом с отцом тенях. Ушедшие в мир иной Дорбе и Сабе — служанки, телохранительницы и двойники. Прошедшие все этапы обучения и посвящения, долгие годы они были её продолжениями. Не Падме —
Амидале — нужно было всего лишь позвать и две тени, всегда и во всем следующие за своей королевой, встали за спиной её короля. И пусть их обоих, пылающих ледяной яростью, было ничтожно мало чтобы отбиться от Призрака Силы, и в тоже время именно здесь, на этой земле, окропленной кровью и закаленной огнем веры, пронизанной связью между живыми и мертвыми, тени несущие волю своей королевы были сильнее всего.
Никто из набуанских аристократов, наверное, даже не обратил внимания, как в цветочной долине взметнулся ветер, и безоблачное небо укуталось в темные тучи. Здесь и до этого было не шумно, а теперь стояла странная, напряженная тишина, как будто перед грозой; тишина не нарушалась ни жужжанием мух над цветами, ни щебетанием птиц.
На той стороне же, из скрытых в цветочных полях могил, поднимались тени бывших владычиц Набу — все как одна молодые, прекрасные и очень-очень злые. Сунувшийся искоренять зло в тот момент, когда оно наиболее уязвимо Оби-Ван и пикнуть не успел, как на него накинулось множество голодных теней.
***
А на другой стороне, в реальном мире, где светило солнце и под легким ветерком колыхалось пестрое море, закончил свой путь по Королевской тропе новоиспеченный глава дома Лойнар. Из арки отец вышел уже без цветка — оставил его хозяйкам долины, посадив на выходе с той стороны.
Ему, как лорду ситхов, очень понравилось это испытание.
