Коронация

Это моя версия о встрече Фобоса и Седрика. Решила выложить как дополнение к «Коронации». Возможны погрешности хотя бы оттого, что я не знаю точной истории, так что все это моя фантазия. Персонажи принадлежат авторам. ________________________________ — Разрешите представить, — лебезил мужчина около принца, который даже не обращал на него внимания, предпочитая грубой лести книгу. — Это Седрик. Очень способный юноша, должен заметить! Я слышал, что вы казнили прошлого слугу, быть может, этот сослужит вам хорошую службу? Мужчина замер в ожидании реакции. Ричард Хоффман являлся кузеном принца Фобоса, но несмотря на свою близость к трону, претендовать на него он мог бы едва ли. Слишком сильны были позиции еще юного сына королевы и короля. Мужчина вытер платком пот с полноватого лица. Фигура его, наоборот вытянутая и тощая, едва заметно дрожала, выдавая напряжение меридианца. С трудом его можно было назвать человеком: на лбу была целая корона из коричневатых пластинок, а ногти больше напоминали своей крепостью и остротой когти. Клыки тоже были слегка длинноваты. В конце концов, чистокровных людей на Меридиане с каждым годом все меньше. — Прочь, — принц поднял глаза, чтобы ответить надоедливому родственнику, и тут же вернулся к книге. Мужчина, стараясь скрыть свою злость, сильно дернул за собой потрепанного блондина. Тот, молча, не поднимая глаз, последовал за дворянином. Принц задумчиво окинул взглядом эту покорность, явно дающуюся слуге через силу: ноги парня чуть не подогнулись, когда мужчина дернул его за шиворот, на лице мелькнуло калейдоскопом несколько довольно интересных чувств. Фобос вновь вернулся к книге. Ричард, направляясь к дверям библиотеки, с раздражением думал, что парня нужно было сразу подложить под казначея. А не цацкаться с принцем. Шанс, что все пройдет успешно… — «Седрика» оставь, — донеслось до него сзади. … Полностью оправдал себя, хотя и был ничтожно мал. Мужчина тотчас развернулся и впился глазами в хрупкого подростка, больше похожего на девочку, чем на наследника. — Конечно, Ваше Высочество, — улыбнулся он довольно. Тонкая, но оттого не менее сильная рука, облаченная в богато расшитую мантию болотно-зеленого цвета, вытолкнула вперед блондина, все-таки упавшего на пол. Мужчина презрительно оценил получившуюся картину, но потом просто махнул рукой и ушел, пока принц не вздумал поменять спонтанное решение. Может, так даже лучше. План не может не сработать. Мальчишка клюнет. Ричард довольно улыбнулся, оставляя резные двери детской позади. Седрик испуганно замер на полу, боясь пошевелиться. О принце он слышал многое. Основным было то, что наследник вырос замкнутым, капризным и жестоким. О том, что он делал с учителями, которые ему не нравятся, ходили легенды. Про слуг тоже такая парочка сказок была. Вот только теперь Седрик вынужден к ним прислушаться. Как никак, он новый и очередной слуга принца. Первые двое гувернеров просто вылетели из окна спальни юного наследника, когда ему было одиннадцать. Затем был слуга. На него маленькое Высочество изволил натравить собак. Последний был сожран хищными розами из оранжереи. Во всяком случае, так говорили. И Седрик почему-то этому верил. Одного взгляда на подростка хватало, чтобы понять, что перед ним Наследник. Пусть ноги его были поджаты, когда он сидел в кресле, а туфли небрежно скинуты на пол, спина была прямой, шея вытянута, а на лице застыло спокойствие. Парень мог бы поклясться, что изредка взгляд как будто поднимается на него, но стоит моргнуть, как видение исчезает. Сидеть на полу было неудобно. Но стоять еще неудобнее. Только за это Седрик хотел сказать своей позорной слабости «спасибо». Вот только его, такого слабого, могли и не оставить на должности слуги самого наследника престола. А господин Ричард под страхом участи, еще более худшей, чем смерть, наказал удержаться на месте любой ценой. Так нужно, если Седрик хочет выжить. А блондин, как всякая змея, хотел… Так и прошло их знакомство: Седрик просидел на полу, не решаясь даже сдвинуться, а Фобос — в кресле, поджав под себя ноги и прижимая к себе тяжелую книгу. Но уже через полчаса голодный желудок слуги взмолился о пощаде. И, как назло, сделал это громко, явно стараясь оповестить не только своего хозяина, но и принца. Блондин со страхом опустил голову еще ниже. Бывший хозяин не кормил его уже почти два дня. А просить у нового… Принц Фобос был не изучен достаточно, чтобы осмелиться предпринять такие смелые действия. Его Высочество поднял голову и посмотрел на слугу. — И почему ты еще здесь? — холодно спросил он. — А где мне тогда наход… — начал растерянно Седрик, но осекся, оборвав себя на полуслове. Принц вновь вернулся к книге, бросив только: — На кухне. Ты можешь есть, когда захочешь и сколько захочешь. И больше не смей меня так позорить. Звонкий мальчишеский голос эхом отдавался в ушах блондина. Седрик в шоковом состоянии поднялся и, вежливо поклонившись и поблагодарив своего нового хозяина за щедрость, бегом направился на кухню. Вдруг в кармане льняной куртки зашуршало что-то, похожее на бумагу. Парень с удивлением приостановился и достал действительно клочок бумаги. Внутри сложенного пополам клочка с ровными краями находилось несколько витых строчек. Почерк был красив, но… читать Седрик был не обучен. Слуге положено только простейший счет знать. Не более! Записка была точно от принца, но выполнить приказанное не было никакой возможности. Знать бы только, что там… Ричард затравит его собаками в лесу, расположенном за его замком, никакая чешуя не спасет от их острых зубов, если он вылетит с места личного слуги принца в первый же день. Парень сглотнул и начал судорожно думать, как узнать содержание послания. На глаза попался какой-то не сильно родовитый вельможа. Вариант идеальный: чтению точно обученный, но не слишком родовитый, чтобы проигнорировать его. А раз удастся привлечь его внимание, то Седрик уж что-нибудь придумает. Приказ надо выполнить. И как можно быстрее. В благодарность за разрешение «есть, когда и сколько угодно.» Такой щедрости не бывает за просто так. А значит, от него ждут верности, послушания или же расторопности… Уговаривать вельможу оказалось неожиданно долго. Мелкий чиновник считал себя пупом Меридиана, что выливалось в необходимость задабривать его комплиментами. Но все-таки он проговорился. И Седрик, благодарно поклонившись, сбежал, не дав вельможе даже поинтересоваться, кто автор записки. Парень вновь бежал по коридорам на нижние этажи к кухне, проклиная себя за медлительность. «Принеси мне чай с метамуритом, Эмма знает. Можешь не торопиться», — вот и все, ради чего он потратил целый десяток минут. В кухне тепло, снуют люди. Пахнет вкусно. Едой. Клыки тут же удлинились, зрачки сузились, не в силах уследить за столькими незнакомыми и, несомненно, опасными людьми. С детства он не видел ничего, кроме прошлого хозяина и еще парочки людей. И все не несли ему ничего, кроме агрессии, неприязни или вреда. Таких, как он, гнали отовсюду. Дорогу ему преградила дородная женщина. Кисточки длинных ушей слегка трепетали — она была недовольна. Седрик привык к негативным чувствам ни за что, но все равно было немножко обидно. Ладно, в замке — там все знали, кто он — но ведь тут он простой человек, как и она. За что на этот раз? — Кто ты такой, мальчишка?! — сурово спросила она, уперев в бока руки. — Седрик, новый слуга Его Высочества, — с вызовом ответил блондин, но не поднимая пожелтевших глаз. — А, очередной, — усмехнулась женщина, тут же перестав сердиться. Контраст был настолько неожиданным и резким, что по рукам зазеленилась чешуя. Пришлось глубоко вздохнуть и успокоиться. Обращение контролировать получалось плохо, а если узнают, что он оборотень, ему не жить. И смерть легкой не будет… — С чем пришел? — женщина утащила его на кухню и вновь вернулась к котлу, в котором так аппетитно булькал суп. От горячей похлебки даже язык удлинялся, а с клыков яд капал — так ее хотелось попробовать голодному парню. Но всю жизнь хозяин ему твердил, что оборотню не место за столом с людьми, да и кормил через раз. А после вынужденной двухдневной диеты живот сводило голодной судорогой, едва взгляд падал на густое варево. Но и разрешение «есть, когда и сколько захочется», не значило, что можно есть все, ЧТО захочется. Может это правило только на помои распространялось, а Седрик не так понял. Хотя в своих умственных способностях сомневаться еще не приходилось, сейчас Седрик был как никогда близок к этому. Юному оборотню просто не верилось, что кто-то, особенно принц Фобос, может разрешить такое. Это, скорее всего, еще один повод придраться, ну, или наказание назначить. — Принц просил чая с метамуритом, — завороженно следя за половником, заторможено ответил женщине он. — Сказал, Эмма знает. — Конечно, я знаю! — улыбнулась женщина и хотела уже взяться за приготовление, но увидела, каким тоскливо-обреченным взглядом проводит движения ложки в котле новенький. — Так ты еще и голодный. Что же сразу не сказал. Под шокированным взглядом женщина выбрала половник побольше и наложила в глубокую миску похлебки. Горячей. Это ему?! Седрик чуть не захлебнулся слюной, пока Эмма передавала ему спасение от голодной смерти. Женщина только кинула умиленный взгляд на мальчишку. Тощий, как щепка, запуганный и дерганый. За движениями, как зверь какой дикий, следит, удара ждет. Не забывая смешивать травы для сбора, кухарка смотрела, как новенький слуга ест. О человеке можно узнать многое, едва увидев, как он относится к еде. Этот мальчишка — пожалуй, еще пятнадцать не разменял — ел торопливо, часто давясь и обжигаясь. Сразу видно, что есть горячее не умеет. Миску он прижимал к себе, явно опасаясь, что ее отберут. Не часто кормят, раз едой дорожит. Руки закутал в рукава своей длинной куртки, да так, что и кончиков пальцев не видно. Глаз тоже старался не поднимать, хотя изредка, женщине казалось, проскальзывает расплавленное по-звериному золото во взгляде, но тут же прячется. Седрик старался есть медленно, насколько это возможно, растягивая удовольствие, но у него получалось плохо. Внутри разливалось приятное тепло, и не только по телу от горячей похлебки, но и в душе — от нежного взгляда Эммы. Женщина старалась спрятать свое любопытство, но ей тоже это плохо удавалось. Раз за разом Седрик сталкивался с ее тепло-карими глазами и тут же опускал взгляд, боясь, что она заметит его змеиные зрачки. Даже не разоблачения он боялся в тот момент, а ее реакции. Наверно, было бы больно увидеть, как ее глаза застывают холодным презрением, губы искривляются в отвращении. Парень одернул себя, так как оборотню не пристало привязываться к кому бы то ни было. Тем более змею. Эмма сняла с огня чайник и залила кипяток в небольшой чайник, который уже стоял на подносе. Рядом примостились фарфоровые блюдца и чашки, почему-то на двоих. Рядом она поставила мисочку с целой горкой печенья. Седрик проводил ее ревнивым взглядом. Вот бы и ему так есть, хотя бы раз в день. Ему бы хватило, правда. К этому времени он уже наелся, но природная жадность и инстинкт заставляли его силой впихивать в себя ложку за ложкой, в надежде, что когда-нибудь эти резервы спасут его чешуйчатую шкуру от голода и смерти. Эмма улыбалась, глядя на это. — Не бойся, никто не отберет! — со смехом сказала она. — Иди, тебя, наверно, принц уже заждался. Хоть он и не говорит, но ждать он не любит. Седрик кивнул, принимая совет к сведению и отставляя в сторону все-таки опустевшую тарелку. Последнюю ложку парень облизал уже на ходу. Кухарка покачала головой и убрала тарелку в таз с водой, чтобы потом помыть. Вечно все торопятся, что-то делают. Они не могут остановиться, нормально поесть и насладиться едой. Они заглатывают, как змеи, и бегут дальше. Кухарка нахмурилась: почему-то показалось, что сейчас она подумала правильно. О змее-то… Но тут увидела, как бесенок Джек тянется грязной ручонкой к хозяйским булочкам, и тут же побежала их спасать, совершенно забыв о своих подозрениях. Седрик с трудом нес тяжелый поднос. Хотя силы у него было больше, чем у обычных людей, это не значило, что на вытянутых руках он сможет пронести десяток килограммов через весь замок. А именно столько, по мнению парня, весил этот поднос. И как в такого маленького мальчика влезает так много маленьких печенюшек?! Может, секрет в том, что они оба маленькие? По дороге ему встречались стражники, причем каждый хотел продегустировать королевское печенье на яд, а чай — на отраву. Слава богу, чайник оказался не тронут благодаря стараниям и подвешенному языку Седрика, а вот печенье пострадало. В мисочке не осталось даже трех четвертей. Тут пригодилась резная фарфоровая вазочка, спрятавшаяся за чайником. Туда отлично вместились все кулинарные изделия Эммы, ну, которые остались. Мисочку Седрик прикарманил, решив, что потом вернет на кухню. Пока осуществлялось перемещение печенья из мисочки в вазочку, Седрик даже задумался, а не было ли рассчитано на расхищение изначально? Ведь теперь порция стала приемлемой. Да и тарелочка лишняя была как по размеру… Но если нет, то ему придется несладко. И больше ему «ешь, сколько хочешь» не видать. Тихо постучав в двери детской, слуга скользнул внутрь, удостоившись только быстрого взгляда своего нового господина. Фобос, удостоив его лишь одним взглядом, тут же вернулся к книге. Седрик молча налил в самую красивую из двух, по его скромному мнению, разумеется, чашку чай, снял с подноса вазочку с печеньем. Принц не глядя взял свою чашку, больше не обращая внимания на своего слугу, который опять не знал, куда себя приткнуть. Стоять над душой не хотелось, но что тогда делать? — Можешь взять книгу, выпить чая, — предложил, опять не поднимая глаз, принц. Седрик замер. Читать он не умел, так что первый вариант отпадал, а вот на второй юный оборотень никогда бы не осмелился. Хозяин всегда говорил, что ему не место за столом. Про то, чтобы делить еду с людьми, тем более с хозяином, не было даже мыслей. А он так просто предлагает… Седрик отвернулся, пряча пожелтевшие глаза и выступившие слезы. Рукава куртки вновь скрыли чешую и когти. Фобос прищурился и протянул чашку слуге. Тому просто пришлось ее взять, чтобы не оскорбить принца. Под холодным взглядом серебряных глаз Седрик поднес чашку к губам и отпил немного. Буквально каплю. Горло сдавил спазм, заставляя закашляться. От волнения голова закружилась, а руки ослабели. Парню пришлось быстро поставить чашку на стол, чтобы не уронить ее. В глазах потемнело, тело стало заваливаться на бок. — Седрик, — позвал его принц. Имеющий буквально рефлекс на свое имя, оборотень, словно собака, поднял голову и уставился на хозяина своими золотыми глазами с тонким, как игла, зрачком. В затухающем сознании билась только одна мысль: «Узнал. Убьет.» Очнулся Седрик только под вечер. На диване, на который упал в свой обморок. В окно светила зеленоватая луна. Сколько он… Парень подскочил в ужасе. Узнал! Непременно узнал! И тут же со стоном повалился назад: голова просто раскалывалась. Скривив от непривычной боли губы и тихо простонав что-то нечленораздельное, парень решил немного подумать. Если он все еще здесь, а не в темнице, то, может быть, еще есть шанс. Да и Его Высочество не похож на того, кто оставляет врагов в живых. Да он бы Седрика скормил своим розам, как только узнал, что он оборотень! На всякий случай, оборотень проверил на шее кулон. Единственная вещь, принадлежащая ему. Кулон проклятого. Такие имели все оборотни, которым не повезло родиться в «нормальных» семьях. Если у оборотня не будет этого кулона, то уже за это можно убить без суда и следствия. Криво усмехнувшись, он поднялся и, держась за голову, поплелся в сторону спальни принца. Где-то тут должна быть и его комната. Принц спал, на самом краю кровати, рискуя свалиться. На его расслабленном лице, казавшимся невинным, не было и следа холодности, не сходившей весь день. Склонив голову, Седрик наблюдал за своей жертвой. Убивать его сейчас было неразумным — все подозрения, разумеется, лягут на нового слугу. Нужно просто продержаться несколько недель, максимум месяц, а потом сбежать. Вот только уже сейчас оборотень не был уверен, что сможет убить этого человека, бывшего таким добрым по отношению к нему. Но парень тут же себя одернул, напомнив, что принц просто не знает, кто он, и лучше укусить первым, чем сдохнуть от собственной сентиментальности. Вдруг подросток открыл глаза и посмотрел на слугу. В темноте можно было не бояться, что он увидит золото глаз или острые когти — слишком темно было в комнате. Но Седрик все равно прикрыл глаза и спрятал руки за спину. А принц, как-то опознав своего нового слугу, сонно махнул рукой: — Твоя комната за гобеленом. Подъем в шесть утра, — тихо выдал инструкции он и вновь уснул. Седрик кивнул и направился на поиски гобелена. Найти нужный (а в комнате на каждой стене по гобелену) оказалось сложновато. За первым оказалась дверь в ванную. За вторым — ход куда-то. И только за третьим нашлась нужная дверь. Каморка оказалась просторной. Была даже кровать! И тумбочка. И одеяло. И даже подушка! Седрик был близок к тому, чтобы расплакаться. Но очнулся, вспомнив свою привычную установку: «Мне его убивать, так что не смей привязываться, как бы добр он ни был». Раздевшись, оборотень лег спать. Впервые за свои семнадцать лет он лежал на кровати, накрывался одеялом, а не тряпкой, а голова утопала в тонкой подушке. Было тепло. Счастливый до невозможности парень уснул, стараясь не думать о будущем, которое его ожидает. Ведь в коем-то веке у него начало что-то налаживаться.