Птицелов

− Ничего страшного, Марк. Просто Клер задремала в беседке. Сад большой, я предложил девушке услуги гида. Мы довольно мило побеседовали. Кстати, что с вашей машиной? − Да, приходил парень из мастерской. Мы посмотрели мотор. Там детали нужны. Он обещал позвонить завтра. Узнает, есть ли на главном складе нужные запчасти. Боюсь, как бы всё это не затянулось, не хочется вам мешать. − О, друг мой, нисколько не переживайте. Я очень рад, что вы скрашиваете мое одиночество. Пользуйтесь гостеприимством моего дома сколько пожелаете. − Спасибо, Жан, это очень великодушно с вашей стороны, но все же не хотелось бы сидеть на вашем бюджете. − За мой бюджет можете не переживать. Потребности мои скромны, живу я один, а доходы мои даже избыточны. То есть получается, что я как бы помогаю музыке в вашем лице. Я надеюсь, вы примете от меня этот скромный дар? − Просто сейчас в наше время трудно встретить людей подобных вам. − Ну что вы, простое человеческое участие, не более. Кстати, вы удобно разместились? − Вполне. − Значит через полчаса? − Да. Клер, пойдем. − А Кларисса нам споёт или сыграет? − Нет, я не пою и не играю. − Ну что ж тогда на этом концерте будет в двое больше слушателей, − Рано галантно поклонился и быстрыми, лёгкими шагами направился к левому крылу дома. − О чём говорили? − Марк недоверчиво посмотрел в сторону почти скрывшегося из виду хозяина поместья. − О цветах, − Клер небрежно покрутила розу в руке. − Мне кажется, он в тебя влюбился. − Возможно. − А ты? − Я? Марк, скажи, а как можно влюбиться в человека, совершенно его не зная? − Ну, у него есть дом, виноградники, розы всякие. Он образован и наверняка богат. − Чтобы влюбиться в человека этого мало. Лицо Марка расплылось в довольной ухмылке. Наступил вечер. Рано настоял на том, чтобы единственным источником света на концерте были свечи. Он сидел в глубоком кожаном кресле, одетый в чёрный костюм, словно находился на представлении в театре. Глаза его были полуприкрыты. Создавалось впечатление, что он полностью отдался процессу переживания музыки, но это была обманчивая видимость. На самом деле он следил за Клариссой, жадно впитывая в себя движения её тела, повороты головы, мимику лица. Она сидела напротив него, одетая во всё ту же голубую кофту и широкие штаны, и с нарочито показным удовольствием смотрела на выступающих. На импровизированной сцене происходило целое действо. Элен, разодетая в свой любимый этнический наряд, украшенный многочисленными фенечками и бусами, ритмично прихлопывала в бубен и подпевала на бэк-вокале Марку. Роки играл на блокфлейте, а Крис выводил ритмические узоры на тамтаме, Спайк мастерски чередовал игру на ритм и бас-гитарах. Мелодии были разные: и лирические, и грустные, и светлые, и задорные. Пели как все вместе, так и по одному. Последнюю песню спел Марк. Он пел о любви. В этом было что-то мистическое. Потерявшиеся в богом забытом уголке Франции музыканты поют о любви и счастье серийному маньяку и его неудавшейся пассии, в прошлом агенту ФБР. И никто ни о чём не догадывается, кроме двоих слушающих, но они будут молчать. Во время этой песни Кларисса посмотрела на Жана. Его глаза блеснули из-под прикрытых век. Сумасшедший, он понимал весь происходящий здесь трагифарс, но, в отличие от Старлинг, от души им наслаждался. Концерт плавно перетёк в поздний ужин. По такому случаю Рано открыл несколько бутылочек своего фирменного вина, которое пришлось всем по вкусу. Долго сидели, несмотря на усталость, говорили об искусстве и поэзии, пили за хозяина дома. Спать разошлись уже за полночь. Жан-Жак довольно удачно разместил всех гостей на большой мансарде, разделенной на небольшие комнатки. Крис, как неисправимый романтик, улегся спать под большими французскими звездами на балконе. Спайк лег в фургоне, он всегда спал только там. Элен и Роки заснули в крепких объятиях друг друга. Не спали лишь Марк и Клер, улёгшись в разных спальниках. После концерта они так и не поговорили. Их отношения были чем-то средним между дружбой и романом. Старлинг нравился Марк. Он был славный парень, немного моложе её, но она боялась заводить крепкие отношения, потому что ей было трудно забыть своё прошлое и открыть свое сердце. Марк понимал, что что-то смущает Клер, и не лез к ней с назойливыми предложениями. Она ему очень нравилась, но будучи уже несколько опытным в амурных делах, Марк понимал, что с женщинами нужно обращаться по-особому, нужно каждый день завоевывать их и ждать ответа. Марк завоевывал и ждал, он был уверен, что однажды дождется взаимности, но теперь в этом загадочном доме с не менее странным хозяином его внезапно обуяло чувство ревности и потери. На интуитивном уровне Марк ощущал, что между Рано и Клер что-то происходит, и это что-то очень беспокоит девушку. Ему это очень не нравилось, но в открышку набить морду мсье Рано было как-то неудобно. Поэтому после концерта он демонстративно обнял Клариссу, давая понять Жан-Жаку кто здесь хозяин. Кларисса посмотрела на экран телефона, было немногим за два часа ночи. Она прислушалась к звукам в комнате. Дыхание Марка было ровным, значит, он крепко спит. Кларисса бесшумно встала с постели, оделась и спустилась по лестнице в сад. В её голове, накладываясь друг на друга, бурлили десятки мыслей. Она думала о ребятах, об опасности которая всем грозит, об их отношениях с Марком, о Лектере, о бывшей службе, о странностях судьбы. В горле пульсировал комок. Клариссе было страшно, она догадывалась о том, что её ждет, но мужественно шла вперёд. Внизу на террасе стоял Лектер. Его силуэт освещала луна. Он курил. Огонек от сигареты вспыхивал точно маленькая красная звездочка. − Не спится? Я знал, что ты придёшь. Ты не могла не прийти. − Да. Я не могу заснуть, − туманно ответила Кларисса. Лектер улыбнулся в ответ на её слова. − Марк так нарочито пытается показать, что у вас отношения − это выглядит мило, − Лектер хмыкнул и затянулся. Вспыхнула красная звездочка, и в прохладную ночную тишину взвился клуб дыма. − Мы скорее дружим. − Интересно, а как бы он к тебе отнёсся, если бы узнал, ну скажем, о нас с тобой? − А разве у нас что-то было? Лектер уловил нотку сарказма в её голосе. Ему это крайне понравилось. Значит она не изменилась, его девочка, его Старлинг. − Почему у вас не складываются отношения? Из-за тебя? − Да. Лектер вновь улыбнулся. Он знал, что Кларисса не могла видеть его лица. В темноте он так же видел лишь её силуэт. − Что ты сделаешь с ними? − в голосе Клариссы сквозило напряжение. Лектер почувствовал его. − Пока ничего. Знаешь, я долго думал о тебе. Твоя проблема в том, что ты не понимаешь себя. Ты ассоциируешь себя с отцом, стараешься ему подражать, но это не ты. Ты, даже смотрю, решила убежать от прошлой жизни, стать отшельницей, скитаться по дорогам, но это вновь не ты. Какой чарующий голос. Он пробирает до мурашек и заставляет сердце сжаться в комок. Так соблазнительно поддаться обаянию этого голоса, но Старлинг стоически держится, она знает, насколько опасно это очарование. Этот голос, он всегда преследовал её. «Не позволяйте Лектеру завладеть вашими мыслями, ничего не рассказывайте ему о себе», − зазвучал в голове бодрый голос Кроуфорда. И не смотря на то, что старый засранец её предупреждал, когда Старлинг занималась делом Лектера, то каждый день по нескольку раз слушала кассеты с записями их бесед из Балтиморской лечебницы. Это были записи доктора Чилтона. Он незаконно поставил прослушку, позже записи оказались у Барни, а он уже в своё время и передал их в качестве улик ФБР, правда не совсем добровольно. Однако вовсе не служебный долг заставлял Клариссу так часто прослушивать кассеты. Просто, едва услышав тембр и манеру речи Лектера, Кларисса сразу забывалась и окуналась в атмосферу тонкого психологизма, атмосферу неизвестности, опасности и любопытства. Перед глазами появлялся образ Лектера, он стоял за стеклянной перегородкой с широко распахнутыми глазами, словно пытался впитать в себя весь мир. − Тебе не нужно менять свою жизнь, Кларисса, тебе нужно лишь услышать нужные мысли в голове и изменить отношение к себе. Кларисса очнулась от морока. Нет, они сейчас не в Балтиморе. Это Франция, а между ними нет преграды. − Простая истина. Даже слишком простая, доктор Лектер, − ответила она. − Помочь тебе с выбором? − Нет, доктор, спасибо. − Я так и знал, что ты не примешь помощи. Ты такая сильная и самостоятельная. Я скучал без наших бесед. − Я тоже. − Как в старые добрые времена. Клетки только не хватает. Не страшно? − А откуда вы знаете, что я не на службе, доктор? Может быть с минуты на минуту сюда прибудет эскорт полиции? − О, девочка моя, не будьте наивной. Я давно уже это понял. А в саду, когда вы спали, я окончательно убедился в своих умозаключениях. − И каким образом? − Руки. Ваши руки огрубели. Это не руки полицейского, тем более зная вашу привязанность к чистоте. Это скорее руки уборщицы из дешевого кафе или горничной из мотеля. Вы похудели и загорели. От вас пахнет фаст-фудом. У вас прививки от малярии и прочих болезней, которые делают перед вылетом в Африку. И окончательно мне всё сказал ваш взгляд. Он не такой каким был у студентки Старлинг: наивный, любопытный, цепкий, − мысленно Лектер унесся в момент их первой встречи. − Он не такой каким был у спецагента ФБР: циничный, жёсткий, профессиональный, собранный. Он погруженный сам в себя, он ищущий. Это взгляд беглеца, который не может себя понять, не может раскрыться для счастья, не может впустить в свою жизнь что-то новое. Это корень твоих страданий. − Доктор Лектер, по-моему, это корень страданий всех людей на земле и ваш также. − Нет, моё счастье было возможно, если бы я ничего не знал о себе, − Лектер замолчал. Тон его голоса мгновенно стал резким и сухим. Кларисса знала, что для доктора были болезненны темы, касающиеся его самого. Подул прохладный ветерок, и почти полный диск луны закрыла небольшая тучка. Кларисса поёжилась. Тонкая кофточка совершенно не грела. − Замерзли? Кларисса уже давно заметила, что доктор имел странную привычку переходить от вы на ты и наоборот. − Да, здесь прохладно. Лектер снял пиджак и набросил его на плечи Клер. − У вас совсем ледяные руки, − сказал он, обхватив её ладони своими и прижавшись к ним губами. Кларисса вновь испытала целую гамму чувств: от паники до дрожи. Такое уже было с ней, когда доктор погладил её палец сквозь прутья решетки, возвращая ей дело Билла. Тогда она почти каждый день вспоминала это прикосновение, от которого ей не то чтобы было не приятно, оно беспокоило её. Она не привыкла к тому, чтобы её рук касались, тем более опасные преступники. Сейчас она отдала бы всё на свете, чтобы наврать себе самой, что это попытка усыпить бдительность жертвы, но, увы, этот мужчина, что так опасен и притягателен, сводил её с ума. Так они стояли какое-то время, и Старлинг все отчетливее понимала, что сдаёт позиции. Теперь, когда они находились значительно ближе, она могла рассмотреть лицо Лектера. Прежними остались только глаза и их выражение − широко распахнутые, умные, впитывающие и цепкие глаза, которые мгновенно вспыхивали красноватым отблеском при малейшем возбуждении. Это пугало и манило. Внутри разгоралось желание. Старлинг понимала, Лектер − серийный маньяк, и от него можно ждать чего угодно, но ей отчаянно мешало сосредоточится чувство внутреннего изменения. Доктор был для неё всегда чем-то большим, чем предмет работы, большим чем собеседник и ментор. Он был искушением. Еще мгновение, и она будет готова отдаться ему. Кларисса отпрянула от Лектера. Он отошёл от неё на небольшое расстояние, тихонько посмеиваясь, ему были понятны её эмоции. В темноте его белая рубашка выделялась ярким пятном. − Так что мы будем с вами делать, Кларисса? − В смысле? − Мы оба не спим, а если просто стоять здесь, то вы замерзнете. Можно вернуться в дом, но не хотелось бы разбудить ваших друзей. − А что бы вы предложили? − А не страшно услышать ответ? − Нет. Лектер засмеялся. − Ну тогда пошли. Он вёл её в глубь сада, к тому самому домику, что показывал сегодня вечером. − Не боитесь, что я вас сейчас убью и съем, Кларисса? − Нет, это не в вашем стиле. Для вас это слишком грубо. − Да? Неужели вы совсем не испытываете страха? − Нет, доктор Лектер, я боюсь, но… − Но любопытство сильнее. Да. Они зашли внутрь. Ганнибал зажёг свечи. Внутри домик был маленьким и очень скромно обставленым: стол, стул, камин, кровать. На стене висели акварели, выполненные в японском стиле. На столе письменные принадлежности, кисти и чернила, а также фотография женщины, одетой в кимоно. В углу комнаты около камина находилась миниатюрная кровать. Кларисса взяла фотографию в руки. − Красивая женщина. − Это леди Мурасаки. Жена моего дяди. К несчастью, она недавно скончалась. − Извините, − Кларисса поставила фотографию на место. В это время Лектер развёл огонь в камине. Пламя весело затрещало, и комната преобразилась. − Зачем вам нужно такое место, доктор Лектер? − Я прячусь здесь. − От кого, ведь вы в доме один? − От себя, − Лектер посмотрел на Клариссу, чуть наклонив голову на бок. − Вина? − предложил он. − Не откажусь. Напиток играл в отблеске огня. На миг Клариссе стало страшно, когда она подняла взгляд на Лектера. Он стоял рядом с камином, красные блики, падая на лицо, отражались в его глазах кровавыми огоньками. Он смотрел с тоской и вожделением, смотрел так долго, что это должно было смутить любого человека. Но Старлинг не напугал этот взгляд. Словно завороженная она смотрела в ответ на застывшее лицо, успокаиваясь и погружаясь в блаженную дрёму. − За вас, Кларисса, − салютовал Лектер. Пиджак хранил на себе запах мужчины, и Старлинг жадно вдыхала его. Она стояла, окутанная тонкими ароматами парфюма и табака. Ей было щемительно до слёз чего-то жаль. Но чего она понять не могла. Лектер подошел к ней и обнял, поглаживая по волосам и вдыхая их аромат. А Кларисса непонятно почему вдруг заплакала. Он посмотрел ей в глаза, смахнув со щеки набежавшую слезу, и поцеловал в губы. Сколько боли и нежности было в этом поцелуе. Кларисса не оттолкнула теперь. Ей было страшно, но вместе с тем мучительно приятно, словно всю жизнь она только и ждала этого поцелуя. Руки Лектера были теплы. Он прижался плотнее. Так бы и стоять вечно, забыв об остальном мире. Лектер покрывал поцелуями лицо, шею, держа в объятиях столь долгожданную женщину. − Ты боишься? Не ври мне, бывший агент Старлинг. Кларисса не отвечала. «На его счету четырнадцать жертв, по крайней мере, известных нам. Он чудовище, монстр!» − звучало в голове. Её широко распахнутые глаза смотрели на него с мольбой: «Ты − чудовище?» − Да, − ответил он за неё шепотом. Затем доктор впился зубами, острыми как нож, в мочку её уха. Мгновенно Старлинг замерла, напрягшись всем телом, готовая сражаться, но в тот же миг Лектер отпустил, тихонько посмеиваясь. − Нет. Ты мне ещё не доверяешь, − резюмировал он и начал медленно стягивать со Старлинг кофту. Затем его руки легли на пояс штанов и расстегнули пуговицу. Обнажив Клариссу до конца, доктор вдруг отстранился и с видом художника принялся рассматривать вновь открытый им шедевр. − Прекрасна! Кларисса действительно была красива: стройное загорелое тело было и подтянуто, и женственно. В бликах огня она напоминала древнегреческую статую богини Артемиды, вылитую из бронзы. Лектер не отрываясь смотрел на пленительной формы женскую грудь, на сосцы. Не удержавшись, он приник к ним губами. Кларисса закрыла глаза и отдалась ласке. Будь что будет, но сейчас это и правда то, чего она хочет. Руки Лектера приятные и сильные оплели тело Старлинг. Ласки становились все более настойчивыми и требовательными, и всё менее сдержанными, и под конец с утробным рычанием Лектер повалил Клариссу на кровать, раздвигая ноги и входя глубоко, двигаясь сначала медленно, а потом все наращивая и наращивая темп. Да! Она этого хотела, она этого ждала, чёрт побери, она об этом мечтала все эти годы. «Он опасный маньяк!» − крутилось в её голове где-то на задворках сознания. «Нет, нет, нет!» − твердила она сама себе. Она искала мужчину, того мужчину в котором нуждалась, в котором чувствовала поддержку, мужчину которого полюбила, хотя и не призналась бы себе в этом никогда. Она отзывалась на малейшее его движение, следуя за ним, находясь на грани блаженства. Внутри неё всё пылало. Выгибаясь словно кошка, Кларисса обхватила Ганнибала ногами и притянула к себе, целуя в шею, в губы, в лицо. В ней всё пульсировало, в ней рождались новые чувства, ещё неизвестные ей. Лектер знал, что в недрах этой закомплексованной личности таятся огромные силы, но не знал, что они проявят себя настолько бурно. Он был удивлен и рад своему открытию. Кларисса сидела на постели обнаженной. Лектер курил лёжа и смотрел на её красивое тело. Блаженно потянувшись, Кларисса посмотрела на Ганнибала. Женская интуиция не обманула, он был тем самым лучшим и единственным мужчиной в её жизни, который позволил ей полностью раскрыться. Но чудовищным было ощущать родство душ людей, чьи судьбы были бесконечно далеки, и чей жизненный выбор противоречил один другому. Ах, если бы только можно было забыть хоть на минуту, что он из себя представляет, просто отдаться нежным ласкам и утонуть в омуте серых глаз. Если не знать о нём всей чудовищной правды, Лектер был просто идеальным мужчиной. − Ты великолепна. Ты как львица — никого не подпускаешь к себе, а если откроешься, то тут нужна твёрдая рука, чтобы удержать тебя, − сказал он улыбаясь. Неровное мерцание огня создавало причудливую игру теней. Лектер провёл ладонью по округлым формам женщины, любуясь и наслаждаясь изгибами линий, мягкостью и гладкостью кожи. Он целовал эти изгибы и бугорки. Когда он овладел ей вновь, то Клариссе почудилось, что её уносит куда-то бурлящий поток. Она двигалась навстречу ему, полностью подчиняясь его воле, его мягкости и его силе. Голова кружилась от опьянения, но в этом виноват был не хмель. В каждом их совместном движении она открывала новую гамму красок и ощущений. Он был с ней рядом, он поддерживал её в этой новизне чувств. Он успокаивал её и подталкивал к новым открытиям, неумолимо ведя к наивысшей кульминации действа. Кларисса удивлялась, она не знала ещё себя такой. Было так легко, так стремительно, так проникновенно. По щеками струились слёзы. Это были слёзы радости. Лектер подхватывал их языком и пил. Он был сам не свой от счастья. Он знал многих женщин: и красивых, и жарких, и опытных в любви, но такой искренности и чистоты он ещё не встречал. С самой первой встречи в больнице он часто задумывался о ней. «Кларисса, с вами было бы интересно пообщаться поближе». Да. Поближе. Сейчас. Боже! Она решилась. Она теперь навсегда будет только его девочкой, его вселенной, его продолжением. Никому, никому больше нельзя владеть этим чудом, любоваться этой красотой. Никому и никогда. Кульминация приближалась, отдаваясь судорогой в ногах. Внезапно Кларисса широко-широко открыла глаза. Он резко вжал её в простыни. Она не закричала, а томно выдохнула, обжигая его изнутри, заставляя чувствовать всю бескрайность космоса, вдыхать запахи тысяч цветов и видеть буйство самых ярких красок. Он задыхался. − Кларисса. Кларисса. Да. Они лежали вместе, переплетаясь телами, глядя друг другу в глаза. Слов не было. Они понимали, что только что совершили. Это была ещё одна их тайна.