Кларисса проснулась от ощущения холода. В груди громко стучало сердце. Не веря в реальность происходящего, Старлинг смотрела в потолок, состоящий из деревянных панелей, которые образовывали причудливый рисунок. Рядом ощущалось тепло другого тела. Клариссе стало дурно. Она ещё раз закрыла глаза и вновь открыла их. Ничего никуда не исчезло. Всё было реальностью. Дрожащими руками Кларисса приподняла край одеяла и, стараясь не шуметь, встала с постели.
Лектер спал. Одеяло сползло, обнажая мужскую фигуру, испещрённую шрамами. Кларисса удивилась их обилию и разнообразию форм. На плече красовался звездообразный шрам, вероятно след от пули, подаренной Уилом Гремом. Грудь пересекал длинный неровный шрам, о происхождении которого Кларисса могла лишь догадываться. Ганнибал Лектер весь был похож на старое полено, испещренное зазубринами, на котором с незапамятных времен отсекали голову преступникам. Кларисса невероятно ярко вообразила себе эту картину.
И вот, вдруг, неожиданно, полено ожило, пропитанное кровью и знающее только жестокость, оно отправилось в мир убивать. И это не его вина, ведь оно ничего кроме эшафота не знало, не видело, и не могло принести в мир ничего кроме разрушения. Какая чудовищная метафора!
«Не поддавайтесь на провокации доктора Лектера. Он может удивить, может соблазнить, может увлечь, он может заморочить вам голову, но он никогда не будет действовать помимо своих интересов. Он не способен к состраданию».
Кларисса смотрела на спящего Лектера и понимала всю опрометчивость своего поступка. Он ей всего лишь ловко манипулирует. Он дал ей вкусить немыслимой страсти, и хотя Старлинг была ему благодарна за этот урок, но стоит ли страсть убийцы, пусть и такая желанная, той толики свободы, которую он непременно потребует взамен?
Нынешнее пристанище Лектера и его образ жизни наводили на размышления. Это всё было не свойственно доктору. Он должен бы быть завсегдатаем публичной насыщенной жизни, а не уединения на природе. Что с ним? Даже в тюрьме он вёл обширную переписку. То, что происходило с ним во Флоренции, для Клариссы не было такой уж загадкой, как эта. Там было всё для того, чтобы Лектер мог почувствовать себя счастливым: и библиотека, и театры, и музеи. А здесь? Неужели он действительно изменился?
Лектер в сути своей похож на дьявола. У него всё есть: роскошь, богатство, утонченность вкуса, незаурядный ум, прекрасное воспитание, он имеет власть над вами. Нет в нём лишь одного − человеколюбия.
Может изменения его − это веяние времени? Он постарел и хочет отдохновения от прежних дел, и теперь ему не хватает только певчей птички, чтоб скрасить свое существование среди виноградников и роз. Птички в золотой клетке. Он когда-то сравнивал Клариссу с голубем. В розах замаскирована сеть. Ну же давай, попадись в неё, Старлинг. Он обрежет тебе крылья и будет кормить с руки. А ты забудешься сладким сном в его объятьях и лишь изредка, смотря на небо смутным взором, вспомнишь былое величие бескрайнего простора, и, страдая от неразделенной тоски по свободе и по небу, однажды угаснешь с закатом солнца.
Красивое лицо Лектера не дрогнуло ни единым мускулом. Он спал безмятежным сном абсолютно счастливого человека. Уходя, Кларисса бросила на него тревожный взгляд. Душа её готова была разорваться на части. Ещё минута, и она передумает, упадёт ему на грудь, будет безумно до слёз, до боли целовать его, но нет. Кларисса крепко держится за дверной косяк. Сердце бешено колотится о рёбра, мешая дышать, мешая жить, мешая думать. Один лишь шаг и… она поворачивается, открывает дверь, уходя в царство роз и соловьев под раскидистыми дубами, озаренными нарождающимся утренним солнцем. На листьях блестит роса, и глаза полны росы.
На кухне радостно суетилась Элен. С разрешения хозяина дома ей было дозволено готовить. Для женщины, что восемь лет не видела нормальной кухни − это был настоящий праздник. Она пекла блинчики, напевая под нос незатейливую мелодию.
Кларисса стояла в дверях кухни и, наклонив голову на бок, наблюдала за хлопотами кухарки, за изяществом рук, за полуулыбкой, делающей её лицо приветливым и красивым. Кларисса размышляла. Что делает людей счастливыми? Элен находит весь мир в глазах Роки. Для него с такой любовью она готовит. Если бы Старлинг в этот момент дали бы посмотреть на себя со стороны, то она удивилась бы собственной метаморфозе: и её поза, и мимика лица были неотличимы от позы и мимики Лектера, когда он за чем-то наблюдал. Глаза жадно впитывали счастье Элен в попытке осознать его первопричину. Вероятно, её взгляд обладал притяжением, потому как Элен, почувствовав чье-то присутствие, обернулась.
− О, восхитительный аромат, − протянула Старлинг. Элен одарила её лучезарной и немного хитрой улыбкой.
− Клер, не хочешь присоединиться?
− С удовольствием.
− Как спалось?
− А? − простой вопрос сбил её с толку. − Спалось? Нормально. Марк спит ещё.
− Роки тоже такой соня.
− Все мужчины любят погулять ночью и поспать с утра.
Женщины переглянулись и рассмеялись.
− Кроме Кристофера, пожалуй. Он уже спозаранку на ногах.
− Да? − удивилась Старлинг.
− Ему очень нравится здесь. Всё утро бродил по саду. Сейчас на озеро побежал купаться.
Кларисса побледнела. Элен стояла к ней спиной и к счастью не могла видеть её лица.
− Интересно, а наш эксцентричный хозяин дома встаёт рано?
− Кто ж его знает? − пожала плечами Кларисса.
− Надеюсь, мы его не разбудим. Представляешь, такая душка, видя мои глаза, когда мы вошли на кухню, он разрешил проводить мне здесь столько времени, сколько пожелаю. Он конечно со странностями, этот Жан-Жак, но такой очаровательный, и как он к тебе неровно дышит, − заметила Элен с лёгкой ноткой зависти в голосе.
Врать было не удобно, к тому же Элен смотрела прямо в лицо Клариссе. Отделаться фразой типа: «Я не заметила» теперь не представлялось возможным. Старлинг вспомнила беседы с Нунаном и Пирслом, когда каждое твоё движение могло быть истолковано и использовано против тебя. Взглянув собеседнице в глаза, Кларисса медленно произнесла:
− Меня не особо интересуют мужчины старше пятидесяти лет. Ну, сама догадаешься почему, − сказав последнюю фразу, Клер нарочито сердито вскинула левую бровь, и Элен прыснула от смеха. Кларисса заразилась её настроением, и сама рассмеялась, выхватив из хрустальной вазы самый аппетитный персик.
***
Из памяти, словно вырвавшись на свободу, выходили туманные образы. Они завладевали на секунду сознанием, прежде чем смениться другими, такими же туманными и пугающими. Лектер открыл глаза. Взгляд серо-голубых глаз был неподвижен. Неторопливо доктор сел на постели, рукою дотрагиваясь до того места, где недавно ночевала женщина. Ганнибал склонился к простыне, жадно впитывая в себя её запах. В сознании ярко вспыхивали картины вечера. Теперь он навсегда запомнит эту ночь, пусть она больше уже никогда не повторится. В огромном Дворце памяти целое крыло было отведено Клариссе Старлинг. Теперь оно пополнится ещё одной комнатой, наполненной ароматами страсти. Комнатой, где стоит маленький домик, утопающий в зелени. Домик тайны. Смутно в видения доктора вкралось изображение ещё одного домика, но туда он входить не хотел. Внезапно в голове раздался детский крик: «Аниба, Аниба!» В ванночке забурлила вода. Нет, это что-то другое. Это всплеск. Кто-то купается в озере.
Осторожно, словно хищник, Лектер вышел из домика. Крадучись обошёл вокруг озера, надежно укрытый тенью деревьев, он остановился под старым раскидистым дубом. Теперь его обзору ничто не мешало. Крис был прекрасным пловцом. Его чёрная кудрявая голова то и дело исчезала и вновь появлялась над водой. Лектер ещё немного последил за ним, а затем бесшумно удалился, также как и пришёл.
Интересно, что мог видеть этот юноша и видел ли что-нибудь?
Кристофер забавлял доктора. Эдакий птенец, учащийся летать, но уже предвосхищающий восторг полёта. Лектеру хотелось с ним повеселиться. Вообще он не намеревался отпускать эту очаровательную компанию столь быстро. Подобные развлечения были сродни редкому деликатесу: они были крайне мало доступны, но от того ещё более ценны и изысканны.
Странно, он сажал каждый цветок в этом саду с мыслью о Клариссе, и словно бы сам сад приманил в свои объятья гостью-беглянку.
Лектер сорвал ближайшего куста розу. Колючий шип оцарапал кожу, и на кончике пальца выступила красная, словно вино, кровь. Ганнибал задумчиво посмотрел на руку и поместил капельку крови на лепесток.
− Красное на красном и не заметишь, − лукаво улыбнулся он.
***
− Крис! Не мог бы ты делать это где-нибудь подальше от меня, − Элен вскрикнула, когда Кристофер, встряхивая мокрой головой, окатил её потоком брызг, переливающихся всеми цветами радуги на солнце. Рассмеявшись, она шлепнула его словно расхулиганившегося пса. Кристофер изобразил болевую гримасу.
− Ну не надо, не так уж и больно, − пригрозила она ему пальцем. − С добрым утром, любимый, − Элен нежно поцеловала Роки, который спросонья щурил глаза и от того был сильно похож на азиата.
− А меня поцеловать? − Крис выглядел обиженным и удручённым.
− А ты ещё маленький, − весело ответил Роки, обнимая Элен.
− Доброе утро, − Марк был несколько помятый с ночи. Он хмурился и пытался хоть что-нибудь понять. − О, блинчики, − наконец его глаза четко сфокусировались на аппетитной горке блинов, хотя первым на них всё же отреагировал желудок.
− Умойся, − Клер ласково потрепала Марка по волосам. Он улыбнулся ей, от чего Старлинг виновато приподняла плечи.
− А где полотенце? − Марк стоял с мокрым лицом. Капли воды мешали ему видеть, и он ощупью пытался отыскать что-нибудь пригодное для того чтобы вытереться.
− Это Роки с ним за Кристофером бегает. Сейчас принесу, − Клер улыбнулась и пошла по направлению к открытой двери на веранду, но в тот же самый момент в дверь вошёл Жан-Жак с огромным букетом красных роз. Момент был настолько пронзительным, что все присутствующие на кухне невольно обратили на них внимание. Казалось, что этот букет мсье Рано специально нарвал для Клариссы, и теперь, стоя в дверном проёме, весь с ног до головы освещенный золотистым солнечным сиянием, он казался влюбленным Ромео перед дамой своего сердца.
− С добрым утром, Кларисса. Я решил нарвать для своих гостей цветов, чтобы они и в доме услаждали их взор.
Сквозь цветы Клер видела горящий возбужденный взгляд, направленный на неё.
− Как это мило, мсье Рано, − как можно холоднее ответила она.
Жан опустил букет и, озаряя пространство своей очаровательной улыбкой, обратился к Элен:
− Какое счастье видеть, что на кухне кто-то готовит помимо меня, причем что-то очень аппетитное! − Жан-Жак вошёл на кухню. Он подошел к Элен и поцеловал её руку.
Элен зарделась от подобной похвалы. Кларисса заметила, что улыбается только нижняя часть лица Лектера, хотя теперь уже не Лектера. Глаза месье Жака изучали, они словно впитывали в себя всё и вся. Кларисса узнала этот взгляд. Ни за что на свете она не хотела бы увидеть его вновь. Это был взгляд голодного хищника, вышедшего на охоту. А как было известно Старлинг, Ганнибал испытывал только один вид голода − голод по острым ощущениям. Кларисса поняла, что теперь все вовлечены в игру, которую каннибал найдет достаточно занятной, чтобы удовлетворить свои пристрастия.
− Вы как раз к завтраку, Жак, − Элен мило улыбнулась, заставляя теперь Роки терпеть маленький укол ревности.
Сознанием Клариссы завладели образы кабанов из поместья Мускусная крыса, образы мёртвых, растерзанных трупов − жертв Лектера. Всё это обрушилось на неё в одну секунду и опустошило. Прошло не более минуты, прежде чем Старлинг снова вернулась к реальности. Две абсолютно не сочетающиеся вещи: сам доктор Лектер и его дела. Блинчики с джемом на столе и кровавое пятно роз на белоснежной скатерти.
Прошлое никогда нас не отпускает, и сколь бы панически мы от него не бежали, оно будет неотступно следовать за нами. От содеянного невозможно уйти. Оно везде тебя найдет и везде потребует свою цену. Сколько раз Кларисса посещала сеансы психолога после спецопераций, пока не научилась быть холодной и жесткой, готовой к любым самым неожиданным поворотам? Но после фиаско с Полом Крендлером, контора требовала крови. Итог: охотники превратились в жертв, Мейсон и Крендлер мертвы, Кларисса оказалась не у дел, подтвердив свой печальный титул «Невесты Франкенштейна», а сам Лектер сейчас сидит в плетёном кресле цвета светлого ореха с неизменной фирменной улыбкой людоеда. Он задумал новую игру, потому что все её элементы собрались в нужном месте и в нужное время. Начнём, пожалуй. Аминь!
