Птицелов

− Ты не видел Криса? − Нет. − Спайк? − Не, Крис не проходил. − Странно, − ответил Марк. Он стоял, размышляя, на террасе. Хоть Крис и вёл бывало себя как полный идиот, но, вот так беспричинно уйти, это было на него несколько не похоже. Он конечно мог накуриться дури и валяться где-нибудь в саду под розовым кустом, но в саду его не было. − Я что-то беспокоюсь, − поделился он соображениями с остальными. Элен, будучи самой суеверной и эмоциональной, припомнила, что накануне ей снился нехороший сон. Она тотчас выразила желание отправиться на поиски. Когда компания собралась за ужином, Рано удивлённо окинул взглядом пустующее место Криса. − Кристофер плохо себя чувствует? − спросил он Марка. − Я не знаю, Жан. Кристофер не появлялся никому на глаза с того момента, как мы все ушли на прогулку. Может быть, вы что-то знаете о нём? − К сожалению, я знаю не больше вашего, − ответил Рано, живо отобразив на лице вовлеченность в проблему. Кларисса съежилась под внимательным взглядом серых глаз Ганнибала. Ей стало одновременно холодно и жарко. Вся обратившись в слух, она замерла на самом кончике стула, стараясь не смотреть в сторону месье Рано. − Он что-то всё о горах говорил, − вставил Роки. − О Боже, − театрально всплеснув руками произнес Рано. − Это возможно моя вина! Крис всё время расспрашивал меня о прибрежных скалах. Неужели он решил пойти туда в одиночку? Там ведь невероятно опасно! − Вполне в духе Криса, − мрачно заметил Марк. − Что же нам делать? − Сегодня мы вряд ли что-то сумеем предпринять, уже слишком темно. Завтра утром, как только выдастся возможность, мы сразу пойдём искать его. − Жан, а вы уверены, что Крис направился именно туда? − спросил Роки. − Нет, не особенно, но куда бы он мог пойти? − В том-то и загадка. Крис невероятно непредсказуемый человек, − ответил Марк. − Уйти, никого не предупредив? − рассуждала Элен. Остаток вечера все провели в напряженном молчании. Ближе к двум часам ночи Рано посоветовал всем разойтись спать, чтобы отправиться на поиски выспавшимися. Но этой ночью так никто и не смог сомкнуть глаз. Элен тихо плакала в подушку, а Роки смотрел в потолок, вспоминая недавний инцидент, когда Крис грубо огрызнулся на него. Крис был довольно заносчивым, однажды в Испании он, поругавшись со всеми, убежал участвовать в забеге с быками, а потом заявился в лагерь через два дня мертвецки пьяный. Как же Марк отчитывал его тогда. А сам Марк всё сидел в гостиной, проигнорировав совет месье Рано. Он ждал, что вот-вот дверь откроется, и на пороге появился грязный, взлохмаченный, изодранный, но живой Крис. Однако время шло, а дверь никто не открывал. Спайк мрачно покусывал губы: − Не изводи себя напрасно, иди спать, − дал он совет другу и отправился восстанавливать силы в фургончик. Но Марк сидел и глядел на проклятую дверь. Время внутри него текло предельно медленно. Крис был ему как брат. Они повстречались на ночных замусоренных улочках Бразилии. Марк − сбежавший аристократ и наследник огромного состояния, и Крис − грязный уличный мальчишка с большими глазами романтика, полными неуёмной страсти. Их сразу притянуло друг к другу. Они не говорили о своём прошлом, они говорили о будущем, о чём мечтали, о том куда бы хотели поехать, о том, что им нравится, и о том, чтобы они хотели делать. Музыка. В их головах и сердцах звучала музыка. Она пьянила их и манила как самая желанная женщина. Они не могли изгнать её из своих голов и душ, она переполняла их. Они работали портовыми грузчиками для того, чтобы накопить денег и купить музыкальные инструменты. Затем протяжными теплыми южными вечерами они играли на импровизированных сценах. Ночной город слушал их, ночной город пел вместе с ними, ночной город восхищался ими, но постепенно этот город стал тесен для них. Музыка звала дальше. Она звала в дальние страны, где неизвестные жгучие протяжные напевы будут бередить молодые сердца. Закинув свои нехитрые пожитки за спину, друзья, а с этих самых пор ещё и названые братья, отправились путешествовать. Им встретилось на пути много приключений. Они увидели и красоты мира, и его страшные, мало привлекательные, стороны. Они не отчаялись. Они делили одну сигарету на двоих и пели самые дурацкие песни, когда от голода сводило желудок. Они поддерживали и утешали друг друга, когда кто-то из них двоих срывался: будь то от избытка шальных денег, или тоски по дому, или из-за несчастной любви. Они прошли огнь и воду, и их верность музыке и друг другу была незыблемой. Марк думал о многом, сидя на холодом полу гостиной. Клер ушла в комнату, оставив его одного. Она почувствовала, что её попытки уговорить его тщетны, ему надо просто побыть в одиночестве. Ему нужна была хоть призрачная, но надежда, а ещё он не хотел казаться слабым. Марк тупо смотрел в одну точку. Он был так сосредоточен на своих воспоминаниях, ожидая чуда, что стал легкой мишенью для наблюдения. Лектер стоял на верхних ступенях лестницы. Он видел Марка, сидящего к нему спиной, и вкушал его страдания. Это чувство безысходности, что исходило от молодого человека, давало Ганнибалу возможность прикоснуться к своим собственным, закрытым собой от себя же самого, чувствам. Они были таковы, словно их показывали на старой пленке, которая местами порвалась, местами затёрлась, а звук был заглушен шумом океана. Каждый раз, как Лектер пытался вспомнить что-то из того времени, когда он во время войны находился с сестрой в охотничьем домике, он слышал океан. Невозможность помнить произошедшее выводила его из себя. Раз за разом, наблюдая агонию жертвы, Лектер видел в ней себя. Пытался видеть. Чужая боль манила его, как напоминание своей. Он ассоциировал свои чувства с чувствами других людей, не обычных людей, но строго выбранных из толпы по определенным признакам. Он искал ответы на вопросы, что мучили его каждую ночь, доводя до крика. Память раз за разом обманывала его скользкими уловками. Он в глубине души чувствовал свой недостаток, хоть и отказывался его принимать. Он не умел сострадать. Он пытался посмотреть на мир глазами Марка. Он пытался представить, то что мог бы почувствовать. Он пытался сравнивать. Ему была интересна человеческая реакция. Марк просидел всю ночь, так и не сомкнув глаз. Ближе к утру Ганнибал всё же отправился вздремнуть часок другой. В его без сомнения нездоровой, но гениальной голове мелькнула замечательная идея.

***

− Месье Онотроне, месье Онотроне! Молодой сотрудник архива, заинтересованно смотрел на пожелтевшие листы старой бумаги, испещрённой мелким изящным почерком. − Месье Онотроне! − кричал он, задыхаясь. − Я нашёл кое-что! Старый смотритель подошел к стеллажу, где с видом нобелевского лауреата стоял Пьер. − Что это? − спросил Онотроне, указывая узловатым пальцем на листы. − Это письма некоего Роберта Лектера, бывшего владельца замка шато ля Руш. − И что в них интересного? − Постороннему обывателю ничего: лишь имена, цифры и даты, упоминания событий личной жизни. − Обычная переписка, − сказал Онотроне, сердито нахмурив густые поседевшие брови, изучая потрепанные письма. − Не совсем. − А чего тут не совсем? − Ну, во-первых, эти письма помогут установить принадлежность некоторых предметов искусства замку ля Руш, а еще… − тут Пьер осёкся на полуслове. − Что ещё? − недоверчиво взглянув на коллегу, спросил Онотроне. − А ещё эти письма помогут установить некоторые важные даты в жизни одного очень известного человека, − загадочно улыбаясь, ответил Пьер.

***

Нунан сидел в полумраке своего кабинета, яркий свет действовал ему на нервы, которые в последнее время были совсем ни к чёрту. Пирсл нервно поглядывал на наручные часы, ему очень не терпелось попасть сегодня домой как можно раньше. − Вот это пришло сегодня из Франции. Нунан передал чёрную папку Пирслу. Развернув её, Пирсл прочитал: «Всё что вы хотели знать о МОНСТРЕ». Это было название журнальной статьи в альманахе «Франция. Наука. Жизнь», автор Пьер Кобро. − Были обнаружены письма Роберта Лектера, − заунывным будничным голосом уставшего человека произнес Нунан. − Роберт Лектер, известный французский художник, а также родной дядя нашего столь любимого и разыскиваемого Ганнибала Лектера, в своей переписке указал на некоторые важные даты имена и фамилии. − Сколько журналов вышло в тираж? − С этой статьёй, к счастью, ни одного. Наши французские коллеги постарались на славу. Они вовремя перехватили информацию. В этой статейке довольно много интересной информации. Ознакомься. − Да, этот скользкий гад умеет заметать следы. Джон, я приложу все силы чтобы этого урода до конца дней не выпускали из смирительной рубашки. − Охотно верю. Ну, иди, дальше сам разберёшься, а у меня дел невпроворот. В половине второго ночи Джек Смартон подскочил с кровати, разбуженный телефонным звонком. Пирсл тактично попросил его поработать над делом Лектера, ввиду появления новых улик. Джек курил у раскрытого окна, думая о Лектере, о судьбах тех, кто пытался его поймать и тех, кто просто с ним сотрудничал. Может быть, не стоило дергать смерть за усы? Ведь все, кто так или иначе контактировал с доктором, пострадали. Не то что бы это пугало Смартона, скорее совесть протестовала соваться в это дело, что пахло местью больших и очень высокопоставленных людей, а Смартону не очень-то хотелось быть бездушным скальпелем в их руках. Конечно, Джеку, как молодому и амбициозному судебному медэксперту, было крайне интересно узнать, сможет ли он проникнуть в тайны доктора Лектера, открыть святая святых самого известного преступника? Для начала стоило отправиться во Францию, чтобы своими глазами увидеть письма Роберта Лектера, чтобы поднять полицейские отчеты и узнать прочую муштру из жизни этого серийного маньяка. Но перед поездкой Джек, вопреки всем предупреждениям, решил позвонить Уиллу Грэмму. Сначала телефон долго не брали, потом в трубке раздался грубый голос невыспавшегося мужчины: − Да, Грэмм слушает. Лектер? Да идите вы к чёрту! Трубку повесили. Джек задумчиво почесал подбородок, но набрал номер ещё раз. На том конце провода раздраженно ответили: − Если вы еще раз позвоните с этой хренью, мистер как вас там, я не знаю как, но я сумею засунуть ваш телефон вам в задницу. − Умоляю, мне нужна ваша помощь. Мне нужно знать о Лектере. − Вы роете себе могилу, разыскивая его, вы знаете об этом? Оставьте это дерьмо и живите себе спокойно. − Расскажите мне о Лектере, − настаивал Смартон. Его голос так был переполнен отчаянием и мольбой, что Грэмм несколько смяк. − Что чёрт возьми вы так хотите от меня узнать? − Вы в курсе событий, тех что произошли семь лет тому назад? − Нет. В течение пяти минут Смартон вкратце рассказал о событиях смерти Крендлера, Мейсона Верджера, и о том, что бывший и ныне пропавший агент Старлинг, вероятно, ведёт собственные поиски доктора. − В последнем вы ошибаетесь, − сдержано ответил Грэмм. − Она не будет его искать. − Почему вы так уверены в этом? − Я это чувствую, − ответил Грэмм и уже собирался положить трубку, как Смартон задал новый вопрос: − А что вы еще чувствуете, мистер Грэмм? − Эта женщина, Старлинг. Хотите поймать Лектера, найдите её, − ответил Грэмм и положил трубку. Смартон задумчиво покрутил сигаретой в руке. Внутреннее чувство ему подсказывало, что во Франции он найдет ответы на свои вопросы.

***

Кларисса неотрывно смотрела в потолок. Руки были совершенно ледяными от нервного перенапряжения. − Лектер, Лектер, Лектер, − проносилось в её голове. Ближе к утру, совершенно измученная, она наконец-то заснула. Проснувшись, она не обнаружила Марка рядом с собой, это означало, что он так и не сомкнул глаз. Встав, Кларисса спустилась вниз. Марк сидел на полу в той же позе, что и с вечера. Это было печальное зрелище. Несколько часов спустя вся компания, вооруженная веревками, телефонами, фонариками и еще чёрт знает чем, отправилась на поиски Криса. Но их поход так и не дал результата. Спустя почти день бесполезного кружения на местности, ребята пришли к выводу, что без помощи полиции им не обойтись. Рано посчитал это одним из наилучших вариантов развития событий, но высказал свои сомнения, что ежели Крис такой непредсказуемый, не мог ли он просто уехать с первой попавшейся машиной куда угодно? − В том то и дело, что мог, − ответил ему Марк. − Полиция может вас здесь надолго задержать, − сказал Рано, грустно глядя с обрыва на пенящиеся волны. − Мы подождем, − за всех ответила Элен. − Эй, смотрите, там что-то блестит, − крикнул Роки, указывая пальцем на каменный уступ, почти у самого края скалы. − Верно, блестит что-то. Спайк, стоявший ближе всех, решил дотянуться до вещицы и чуть не свалился в бездну. Во время подоспевший Роки схватил его за руку. − Ну что? − в нетерпении произнес Марк. − Его телефон? − спросил Спайк, протягивая треснувший аппарат Марку. Полицейская сирена противно завывала у дома месье Рано. Дежурный сотрудник, деловито и не торопясь, записывал данные. − Мы постараемся его отыскать, но если уж он точно сорвался с обрыва, то костей ему не собрать. − А долго могут продлиться поиски? − Это как повезет. И чего этих дурней вечно тянет приключения искать именно на этой горе? Мы в прошлом году также туристов искали. Только через месяц из моря их вещи выбросило, а потом ещё через неделю, в рыбацкие сети попалась одна дамочка из их компании. От неспешных слов полицейского и спокойного тона, каким он говорил о смерти несчастных, у Элен случился приступ тошноты. Она ярко представила себе Криса, раздираемого на кусочки прожорливыми рыбками где-то на морском дне. Пожелав на прощание всего хорошего, полицейский удалился восвояси. Ему не раз приходилось видеть людей, что хватались за его слова как за спасительную соломинку. Ему не хотелось лишать людей веры, но он так же не мог врать им, что непременно все вернутся, отыщутся и будут живы, здоровы и счастливы. Придя в полицейский участок, он по привычке налил себе стаканчик кофе. − Что за день паршивый такой? Ребята смотрели по телевизору футбольный матч. − Эй, вы что, заснули все что ли там?! − раздражённо крикнул он. − Не слышите что ли, факс пришёл. − А, потом, − отозвался загорелый мужчина тридцати с небольшим лет. Он с азартом смотрел в экран телевизора за тем, как футболисты в синих майках атаковали ворота противника. Подумав, что факс действительно может подождать, полицейский присоединился к своим коллегам.

***

Если до приезда полиции в поместье и было хоть какое-то движение, то сейчас оно напоминало больше царство мух. Люди сидели мрачные и неподвижные, казалось, что сейчас нарушить тишину было бы преступлением. Марк курил на улице. Из окна была видна только его мощная широкая спина. Кларисса смотрела на него сквозь стекло и пыталась представить себе его чувства. Ганнибалу наскучила похоронная атмосфера, он уже в волю полюбовался на искаженные болью и неопределённостью лица. Ему хотелось чего-нибудь перекусить, но эти ведомые скорбным чувством бараны даже не задумывались об ужине. − Как бы ни было печально нам всем, но я думаю, что забывать о нуждах организма не стоит, − сказал Жан-Жак, разрушив многоликое молчание. Все посмотрели в его сторону, несколько недоумевая, как можно вообще сейчас думать о чём-то кроме Криса? Но Рано несколько снисходительно улыбнулся. − Я понимаю, что тоска занимает слишком много места в этой комнате, но от этого всё живое не перестаёт жить: солнце всходит и заходит, а цветы раскрывают ему на встречу свои лепестки. Вы все глубоко опечалены и, как и я, вините себя в случившемся, но уверяю вас этого делать не стоит. К тому же послушайте совет пожилого человека, пережившего к тому же утрату близкого. Боль всегда сильнее в начале, но со временем она проходит, главное не кормить её постоянным вниманием. Нам всем нужно жить дальше, нам нужно в конце концов поесть и выспаться. − Да, − неожиданно согласился с ним Роки. − Раскисать в такой ситуации смерти подобно. − А мне всё равно не по себе, − вставила Элен, поёжившись в кресле. − Поддерживаю Жана полностью, − сказал Марк, заходя в комнату. − Своим молчанием и бездействием мы никому не поможем, лишь начнём себя ещё хуже чувствовать. Спасибо, Жан, за то, что помогаете нам в такой нелёгкой ситуации. Мы приносим одни проблемы. − Да, что вы, Марк, − всплеснул руками Рано, опуская глаза. Через несколько часов Ганнибал так всем поднял настроение, что Элен даже позволила себе улыбнуться. У Клариссы правда не было ощущения позитива. Она сдержано улыбалась, в то время как прочая компания из-за нервного стресса смеялась и веселилась неестественно громко, несколько более развязно чем обычно, что выглядело довольно странным. Постоянные полувзгляды со стороны Ганнибала причиняли Старлинг больше страданий, чем мысли о смерти Криса. − Я немного беспокоюсь за вас, Кларисса. Может вам выпить немного красного вина? − обеспокоенно спросил Жан. − Да, Клер, ты так бледна, − согласилась с Рано Элен. − Да? Хорошо, я выпью немного, месье Рано. − Жан, для вас просто Жан, − улыбнулся он ей и ушёл на кухню за бокалом. Вино немного разогнано кровь. Кларисса действительно почувствовала себя лучше. Даже мясо, что лежало в её тарелке, перестало вызывать отвращение. Вместе с тем Кларисса заметила, что Лектер перестал кидать на неё тревожные взгляды, а вместо этого завороженно наблюдал за реакцией Марка, за тем, как парень ножом отрезает кусочек мяса, насаживает его на вилку и отправляет себе в рот. Кларисса пристально посмотрела на кусок, что красиво лежал на её тарелке, на такие же кусочки в тарелках соседей, на тарелку Марка. Лектер поймал её взгляд, и кончики его губ изогнулись в едва заметной улыбке: − Как вы находите жаркое? − обратился он к Марку, перемещая взгляд с возмущённого лица Клариссы на лицо парня. − Очень вкусно, − сказал он, едва не поперхнувшись. К горлу Старлинг подкатила такая тошнота, что она вцепилась в край стола только для того, чтобы не упасть. В глазах было темно, а на лбу выступили крупные капли пота. − Кларисса, по-моему, вам определенно нехорошо, − высказал своё мнение Жан-Жак. − Да, Жан, вы правы, − ответила она ему, глядя прямо в глаза. − Мне действительно нехорошо. В серых глазах Рано плясал ядовитый красновато-лиловый огонёк. − Тогда вам лучше пойти наверх и хорошенько выспаться, − посоветовал он ей. − Пожалуй, я так и сделаю. Отказавшись от провожатого, под настороженные взгляды Марка Кларисса на ватных ногах поднялась наверх. Войдя в комнату, на своём спальнике Кларисса обнаружила запечатанный конверт. Раскрыв его, она принялась читать. Знакомый почерк жёг глаза. «Уважаемая Кларисса, Вы, несомненно, сейчас проклинаете и ненавидите меня за все те мои маленькие шалости, что я позволил себе. Но должен вам сказать, что я нисколько о них не сожалею. О да, наш бедный маленький Крис оказался вовсе и не таким безвредным милым ангелочком, как все о нём думали. Представьте себе, он наглым образом решился шантажировать меня, вымогая деньги за сохранность нашей с вами, Кларисса, тайны. Но не волнуйтесь, смерть его была мгновенной, если вы переживаете об этом. Вы спросите меня, как я мог так поступить? Согласен, я лишил ваших приятелей и друга, и поэта, а замечательный квинтет прекрасного музыканта, но разве тот способ сохранения в себе памяти о человеке, что был предложен сегодня мною на этом вечере, не прекрасен? О, да! Задайте себе вопрос, что было бы лучше: похоронить Криса в пучине вод, где разнообразные прожорливые морские организмы безмолвно очистили бы его скелет от плоти, или же то, что его друзья навсегда оставили в себе частичку его души, оправив в свои желудки небольшой кусочек его тела? Но не переживайте так. Зная вашу мнительность, я смею вас заверить, что в вашей тарелке находилась только лишь наисвежайшая телятина, ничего боле. И ещё одно. Я хотел бы вас спросить: не ошибся ли я относительно отношений Криса и Марка? Мне показалось, что они были необычайно близки, поэтому я взял на себя смелость предложить Марку отведать сердце его лучшего друга. Знаете, по поверьям народов Африки именно в сердце после смерти сохраняются вся сила, память и душа человека. Мне показалось, что это будет вполне логичным. Возможно Марк и не представлял себе, что когда-то в его теле будут жить две души. Он сейчас об этом не догадывается, и вам решать узнает ли он об этом вообще. Однако сейчас моё внимание в самой меньшей степени занимает Марк и его страдания. Мне по-прежнему более необходимо знать о вас, милая моя драгоценная Кларисса. О чём вы думаете в этот самый момент, когда читаете это письмо? Ввиду того, что мои надежды увидеть вас в своих объятиях столь мало вероятны, как нахождение в песках Сахары фонтана из шампанского, предлагаю нам перейти на эпистолярную форму общения, если же вы, конечно, не против. А чтобы нам не докучали излишним вниманием, предлагаю оставлять письма под скамьёй в той чудной беседке, где вы так мило спали. С нетерпением жду ответа. Ваш преданный друг. P.S. Я по-прежнему буду надеяться на то, что вы скрасите моё одиночество в этой скучной и узкой келье, где я каждый вечер думаю о вас, или вы всё же предпочтёте широкую кровать? Дайте мне знать, Кларисса». Прочитав и осмыслив прочитанное, Кларисса гневно смяла письмо. Лектер, закладывая грязные тарелки в посудомоечную машину, улыбнулся, представляя себе лицо Старлинг, читающей его послание. Перед тем как отправиться в постель, он ещё раз проверил надежность всех замков, креплений и дверей, отправившись из своей комнаты в потайные подвалы дома, где в темноте сводчатых потолков тонули страшные тайны. Лектер окинул взглядом набор скальпелей и пил разного диаметра, чистый и натертый до блеска разделочный металлический стол, где совсем недавно лежало тело молодого человека.

***

− Горы? О, Кристофер, мне кажется это не совсем то, о чём ты хотел меня спросить? − А вы довольно внимательны, Жан. Кристофер жевал жвачку. Лектера всегда выводило из себя несоблюдение правил хорошего тона. − Чёрт, Жан, скажи, откуда у тебя всё это: дом, машина, плантации? Почему жизнь такая несправедливая штука: у одних есть всё, а у других ничего? Хотя вообще-то я хотел попросить тебя проводить меня в те горы, ну о те самые, о каких мы уже говорили. − Ты так и не отказался от мысли на них забраться? − Нет. Я не такой. Мне душно здесь. Мне душно без свободы. Мне кажется, что в другой жизни я был птицей и летал, летал. Я постоянно куда-то стремлюсь, и даже зачастую не могу сам себе ответить куда точно. − Ах, Кристофер, это называется молодостью. − Нет, Жан, это называется неустроенностью. − Так что ты хочешь? − Я хочу быть как все, но для меня это большая проблема. − Почему? − спросил Лектер, поглядывая на кусты сирени, откуда с минуты на минуту могла появиться Кларисса. − Потому что я беден как церковная мышь. Думаешь я не хотел бы иметь свой дом и жить в своё удовольствие, есть лобстеров и кататься на шикарной машине? Но одним всё, а другим ничего, и это какой-то странный чёртов закон. − Это тебе так кажется. Нужно только и всего, что найти того, для кого ты хочешь стараться, и не сразу, конечно, но всё придёт. − Вот в этом-то и загвоздка, − Крис несколько замялся с ответом. − Тебе нравится Марк? − неожиданно спросил Лектер. Крис удивленно уставился на него. Он не ожидал, что его тайные желания могут быть столь быстро кем-то раскрыты. − Да. − А Марк предпочитает тебе Клариссу. В ответ Крис только сжал кулаки. − И ты хочешь, чтобы Кларисса исчезла из вашей жизни? − продолжил Лектер. Крис стоял к нему спиной, совершенно не ощущая жгучего пристального взгляда. − Да. Мне бы этого хотелось, тем более, что она ему не верна. − Что ты этим хочешь сказать? − тихо, словно шипя спросил Лектер. − Я знаю, что вы встречаетесь с ней. На секунду Лектер замолчал, но совладав с собой продолжил нарочито небрежным тоном: − Так что же ты хочешь Крис: чтобы я оплатил твоё молчание или чтобы помог вернуть друга? − Мне что, выбирать прямо сейчас? − Да нет, не обязательно, − сказал доктор и нанес один короткий, выверенный, точный удар ножом. Несмотря на худобу, Крис оказался довольно тяжёлым. Лектеру пришлось потрудиться, чтобы вовремя успеть спрятать труп. Едва он вышел из потайного лаза, ручку двери его комнаты уже кто-то осторожно поворачивал. Это была Кларисса. Еще бы минута и она стала бы свидетелем не самой приятной картины. Видеть смерть Криса ей было ни к чему. Он слишком дорожил ей. Он слишком любил её. И даже теперь, отвергнутый ею, он не считал себя проигравшим. Он знал, что семя, посаженное им, даст всходы. Лектер взял в руки фужер из которого пила Кларисса. На его стенке остался след её губ. Ганнибал жадно припал к нему в попытке ощутить вкус и запах кожи, но холодное стекло хранило запах вина и на вкус отдавало лишь металлом.