Птицелов

Так какой же вы, доктор Лектер? Белая рубашка, чья кристальная чистота никак не сочетается с темнотой вашего разума, выдает вас. Кто же вы, жертва или палач, а может и то, и то. Замкнутый круг. Кларисса поймала себя на мысли, что смотрит на доктора слишком долго для того, чтобы не выдавать своей заинтересованности. Ей казалось, что Лектер словно кожей чувствует её мысли, что он следит за её взглядом, выражением лица, позой, что он не здесь и сейчас, а как будто бы, если можно так выразиться, он где-то глубоко внутри неё, изучает, нежно прощупывая языком самые уязвимые места. Убьёт? Отпустит? Гадание на ромашке − вот на что больше всего походила эта ситуация. Кларисса поднесла к губам обжигающий чай. − Возможно, последний раз в жизни, − печально заметила она для себя. Но горькая ирония была лишь продолжением логической цепочки, выстроившейся в голове у бывшей сотрудницы ФБР. Кларисса продолжала размышлять. Криса опознают с максимально возможной для этого скоростью. Опознав, заведут дело (появление Смартона здесь как нельзя некстати), под подозрение об убийстве встанут все, включая Лектера, который имеет всё те же отпечатки пальцев, какими они были и много лет назад. Доктор не простак, он не мог не просчитать варианты развития событий. Убийство Кристофера было для чего-то ему нужно. Возможно, рецидив, возможно, он сделал это для драйва, возможно, для того чтобы подтолкнуть её к определенным действиям. Кларисса думала, и думала очень быстро, несмотря на сильнейшую усталость и появившуюся в последнее время головную боль. Лектер смотрел на Старлинг украдкой, улучив момент, когда Марк, Роки и Элен были заняты своими делами. Он читал в её глазах. Это чтение доставляло ему особого рода удовольствие, несравнимое, пожалуй, ни с чем кроме музыки и секса. Мучительно прекрасная головоломка, решить которую, было вызовом. Да, Кларисса та самая избранная женщина, какой, несомненно, могли бы быть жрицы Изиды в древнем Египте, такие же честные перед самими собой и своей совестью. Но было в Старлинг и то, что доктор мог бы назвать непредсказуемостью. Эта непредсказуемость сильно его возбуждала и заставляла и дальше совершать весьма странные на первый взгляд поступки. Теперь Лектеру было до крайности интересно, что же она предпримет в связи с недавними событиями? Они были в участке слишком долго для опознания тела. Конечно, при виде трупа Марк упал в обморок, об этом говорили цвет его лица и дрожание пальцев. Интересно, как вела себя Старлинг, увидев останки Криса? Но все же они были там слишком долго даже с учетом слабой психики Марка. Значит, с ними беседовали на предмет того, что труп был не опознан ими, но эта беседа состоялась, скорее всего, по причине того, что у трупа отсутствовало сердце. Всё равно слишком долго. Возможно, беседовали только с ней одной, узнав кто она. А может агентство решило её вновь разыскать, чтобы вспомнить былое, поэтому её задержали? Эти вопросы щекотали его мысли, заставляя на время забывать о прочих неудобствах. Но неудобства были большие и требовали к себе особого внимания. Нужно было срочно что-то предпринимать. Ждать полицию, сидя молча, вовсе не входило в планы коварного доктора, хотя ожидать их визита было сейчас слишком рано. Лектер сбросил Криса со скалы совершенно обнаженным, предварительно обезобразив его лицо и избавив тело от отпечатков посредством химического и механического воздействия на кисти рук и стопы. Все это было сделано так, чтобы это казалось естественным последствием пребывания в море. Как бы это ни казалось глупо, но в полиции обязательно найдут объяснение, почему парень был гол, и, мало того, еще с пеной у рта будут доказывать друг другу свою точку зрения. Увы и ах, человеческое поведение весьма предсказуемо. Но все же, когда обнаружится, что мальчика зовут Кристофер Балли, и он умер насильственной смертью задолго до того, как пролететь шесть метров вниз головой, к этому времени уже должен будет состояться финальный акт пьесы под названием «Жизнь». Напевая мелодию из «Весёлого стрелка», Лектер отправился готовить декорации и костюмы для главных героев финального действа, что невольно стали таковыми в его извращенном и патогенном спектакле.

***

Смартон стоял у трупа Криса и размышлял над словами, сказанными ему Уиллом Гремом про Старлинг. А вдруг это был намёк, подсказка на что-то наводящее? Старлинг. Что вообще это за личность? Беседуя с ней, он ощутил, что от её глаз исходит во все стороны пронизывающий холод. Таким холодным взглядом обладают убийцы, политики, профессиональные военные. Именно такие люди в первую очередь полагаются на холодные чувства и острый ум, оружие, реже на смекалку и внутреннее чутьё. Старлинг − кадровый боевой офицер, не раз державшая в руках оружие и умело пускавшая его в ход. Не превратило ли её это в жестокую убийцу? Не вырастил ли себе Лектер в застенках Балтиморской лечебницы преемницу? Семь лет о ней никто ничего не слышал, и чудо, что она нашлась во Франции, а не где-нибудь на просторах Аляски, бегающая с ножом за медведями. Сердце… Сердце, у трупа отсутствует сердце. Нахрена кому-то вырезать парню сердце? Вуду-обряд? Кража органов? Каннибализм? А если она и вправду сошла с ума? Она же умеет работать под прикрытием, что ей стоит втереться в доверие к молодым, ничего не подозревающим людям, да еще и к таким, чьей смерти никто и не заметит. Удобно, не так ли мисс Старлинг? Что если она и есть «новый Лектер» − еще более жестокий, изворотливый и умный? Смартон провел рукой по влажному от пота лбу. − А если это не она, тогда кто? Вопросы мучили Смартона один за другим. Они наплывали друг на друга, смешиваясь в одну липкую вязкую массу, где он тонул как муха в меду. Самые фантастические теории приходили в его голову. Пирсл был, очевидно, прав, называя Джека Смартона надеждой отдела бихевиористики, потому как последний, сам не осознавая своих возможностей, был на уровень выше многих в психическом восприятии. Но вся беда Джека заключалась в том, что он тотально не верил самому себе. Из-за этого все свои блестящие теории и догадки Джек забраковывал еще на стадии зарождения, не давая фантазии или логике опровергнуть, или доказать предполагаемое. Вот и сейчас понимая, что он стоит в шаге от понимания события, он упорно игнорировал собственные предчувствия и отрицал приходящие в голову образы.

***

Лектер достал из сумки небольшой бумажный пакет и, довольный собою, улыбнувшись широкой и по-детски открытой улыбкой, щелкнул по нему пальцем. − Вас ждут непередаваемые ощущения, леди и джентльмены. На кухне собралось целое царство из зелени, приправ, овощей, круп и мяса. Среди этого великолепия, казалось, творил сам бог. Элен застыла в изумлении, увидев волшебство, что происходило из-под рук Жана Рано. Не совсем понимая для чего готовится праздник, она уже открыла было рот, чтобы задать вопрос, но Рано прижал палец к губам, призывая её хранить молчание, и Элен так и не произнесла ни звука. Послушная, словно ручная пони, она тихо поднялась на мансарду, следуя неуловимому мысленному приказу, и пробыла там до самого вечера, не выходя из комнаты. Роки так и застал её − тихо сидящей на постели в одиночестве и темноте. От него пахло машинным маслом и бензином, а лицо его светилось от мрачного удовольствия. Уверенность в том, что у тебя есть машина на ходу, это, чёрт возьми, правильная уверенность. Роки встревожился, увидев необычное поведение Элен. Обычно вечно суетливая и расторопная она и минуты не могла усидеть без дела. А тут − одна в комнате без света глядит в одну точку. − Эй, милая, с тобой все хорошо? − спросил Роки как можно тише и ласковее, чтобы не напугать её, если она вдруг внезапно выйдет из своего сомнамбулического состояния. Но Элен не ответила ему, продолжив неотрывно смотреть на оконное стекло. Но до того как Элен поднялась в свою комнату, и задолго до того как её там обнаружил Роки, Кларисса Старлинг спустилась на кухню в отчаянном желании совершить какой-нибудь необдуманный и дерзкий поступок, но всего её пыла хватило лишь на минуту не больше. Она так и замерла в двери, увидев на кухне своего личного бога, карающего и милующего. − Готовите нам ужин? В словах угадывалась насмешка, и Лектер, оторвавшись от нарезания шампиньонов, посмотрел на визитера. − Да, Кларисса. И бьюсь об заклад, это будет самый незабываемый ужин на свете. − О, боюсь, вам будет трудно меня удивить, − зло ответила она ему. − Я как-то уже присутствовала на одном таком мероприятии. − И как, вам оно пришлось по вкусу? − Нет. − Это всё потому что вы слишком поторопились, а может быть напугались и поспешили уйти, не дождавшись финала. Вы ведь знаете, что самое интересное бывает в конце. Вы напугались того, что могло бы случиться? − И да, и нет. Не знаю. Мне было страшно. − Да, − протянул Лектер, продолжая нарезать грибы. − А еще вы поступили как самый настоящий блюститель порядка. Кстати, о чем вы так долго беседовали со следователем в участке? − О трупе, доктор. − О?! − Лектер попытался разыграть удивление, но видя, что Старлинг не реагирует на его клоунаду, прекратил корчить гримасу. − Эти болваны уже установили, что Крис умер не от воды или удара о камень? − Да. Но, к сожалению, они еще не установили личность убитого, − сказала Старлинг, скрестив руки на груди. − С этим им придется немного помучиться, − улыбнувшись, сказал доктор. − И всё же, даже несмотря на то, что в этом деле появилось слишком много совпадений, Кларисса, ответьте мне о чем вы так долго беседовали лично с представителями закона? Ганнибал вцепился глазами в её лицо. Старлинг испугалась, поэтому на секунду её зрачки расширились. Мимикой лица она владела изумительно, но вот над выбросом адреналина в кровь, увы, была не властна. Ганнибал увидел что хотел. Дальнейшее извлечение информации было только делом техники. − Ну, не молчите. Вы не увидите ответа на мой вопрос на кончиках своих прелестных ног. Кларисса, почему вы были в кабинете следователя тет-а-тет? − Меня попросили остаться. − Вот как? Это не было связано с телом Криса? − Нет. − А, это ваши добрые друзья Пирсл и Нунан дали о себе знать? Напомнили, что вы не так и далеко смогли от них убежать. Неужели таким обостренным вниманием к себе вы обязаны нашему знакомству? − Вы как всегда проницательны. − И что же вы сказали их посланнику? − Я сказала не более того, что знаете и вы. Лектер улыбнулся, хитро и хищно глядя на женщину, что стояла, опершись о дверной косяк. − Значит больше никакой полиции, вы и я? − Я этого не могу обещать, доктор. Лектер переменился в лице, наигранность исчезла, оставив холодный оскал голодных глаз и плотно сжатые губы. − Я в свою очередь должен пообещать вам, Кларисса, что на этом ужине вы ничего не упустите. − Зачем, зачем тебе все это надо?! Скажи, Ганнибал, что за цель ты преследуешь? − Кларисса, неужели ты всё никак не возьмешь в толк, что люди боятся великой музыки, люди боятся великой поэзии, люди боятся глубокой близости. Их любовные романы — это просто игра «ударь и убеги». Они не идут глубоко в существо друг друга, потому что идти глубоко в существо друг друга страшно — потому что водоем существа другого отразит тебя. Ты не испугалась, поэтому я выбрал тебя. Поэтому я хочу видеть тебя рядом, погружаясь в тебя вновь и вновь. Рука Лектера скользнула по её щеке. Старлинг отпрянула в сторону, но Лектер другой рукой перехватил её запястье, привлекая Клариссу к себе. − Нет. Нас могут увидеть. Остановитесь. Но Ганнибал не слышал её. Что могло быть пленительнее его объятий? Что могло быть желаннее? Кларисса забыла о том, где она, с какими мыслями она сюда пришла и что хотела. Желание отдаться любимому мужчине было сильнее. Марк стоял, не веря своим глазам. Он медленно развернулся и, ступая как можно тише, вышел из дома. Глядя на тусклую луну, Марк ощутил, что по его щекам катятся слезы. Тупая боль сковала сердце, отчего дышать становилось труднее и труднее. Табачный дым изредка возвращал к реальности. О боже, почему? Как? Рано и Клер. Почему?