Шесть кадров

Саммари: Ринг, платочек, наличные.

Толпа ревела, брызжа слюной, эхо десятков голосов отражалось от голого бетона. Огромные тени бесновались на стенах, крики и ругань резали слух, подземный сырой холод пробирался в лёгкие. Приходилось сносить тычки чужих локтей, отдавленные ноги, оглушающие вопли. Стайлз крепче сжал кулаки в карманах толстовки. Он был похож на агрессивно выпятившего иголки ежа, напряжённый и сосредоточенный, только глаза поблёскивали в обрамлении коротких чёрных ресниц. Стилински никогда не нравилась вся эта фигня. Грязно, мерзко, дико и воняет гнилью — так бы описал Стайлз подпольные бои. Здесь спёртый воздух давил на плечи, здесь что-то низкое, недостойное цеплялось липкими пальцами. Здесь была боль и ярость, трещали кости. А ещё здесь делали высокие ставки и не спрашивали имён. Идеальное место, чтобы получить своё бабло и уйти. Как раз то, что нужно Хэйлу. Дерек, там, за крупной ржавой сеткой, пропустил апперкот, дёрнулся. Стайлз перестал дышать. Это бесило, это никак не вязалось с его самовнушением о равнодушии, но Стилински списывал всё на психологию. То, что его тело само подстраивалось, что, стоя по ту сторону от ринга, он дышал с Хэйлом в унисон. Бой затрагивал глубже, чем обычно, но у Стайлза было оправдание. Этим вечером судьба конкретно их подставила. — Давай же!... — выдохнул парень сквозь стиснутые зубы, скорее для себя, Хэйлу это точно было не нужно. Ни поддержка, ни советы. Дерек на ринге сплюнул тёмную кровь, оскалился, обнажая измазанные алым ровные человеческие зубы. Он всегда оставался волком, не важно, в каком обличии. Фиолетовое пятно расползалось по его груди, пот струился по обнажённой спине, Стайлз знал, что Дерек устал. Но бой продолжался, соперники рвали друг друга не хуже псов на собачьих боях. А была ли разница? Та же остервенелость, те же повадки, та же боль. Смотришь, и губы непроизвольно дёргаются, нервная система реагирует на фантомные удары. Дерек дрался, а Стайлз страдал мазохизмом — он не закрывал глаза. Хэйл брал с собой только его, и то не понятно, для чего. Стайлзу приходилось одному стоять у самой клетки, давиться общим возбуждением, давиться собственными никому не нужными криками и ждать, когда Дерек наиграется с людьми. Ему никогда не нравилось с ними драться, но это всегда было красиво, стремительно и впечатляюще. Дерек устраивал шоу. Иногда он проигрывал. Специально, потому что ставки, проценты, доли. Но не в этот раз. Им попался оборотень. Снова. Стайлз вычислил его сразу, не хуже того же Хэйла с его чутьём. Оборотни в Нью-Йорке оказались совершенными отморозками. И серьёзными противниками. Стайлз всегда знал, что всё заживёт, потом, после, всё затянется, Дереку не так больно, как было бы ему. Но злость всё равно клокотала внутри, иррационально гнала туда, за сетку, жгут неуместного страха обматывал позвоночник. Стайлз в Дереке не сомневался, но расслабиться, отпустить себя и успокоиться не получалось. Он стоял у самой клетки, и атмосфера пробивала его насквозь. Тот факт, что зрители ничего не подозревали, оставался для Стилински необъяснимым. Как можно было не слышать свирепого рычания, не видеть нечеловеческие блики в глазах бойцов, не теряться от бешеного ритма драки? Наверно, их слепила алчность. Жажда хлеба и зрелища. Дерек падал, подымался, вновь и вновь кидался на оппонента, нанося удар за ударом, превращая чужое тело в мясо, и Стайлзу большого труда стоило не разомкнуть губы, не заорать «Разорви его!». Потому что Дерек бы услышал, он всегда его слышал. И, переполненный адреналином, сумасшедше-весёлый, захваченный боем, он действительно мог забыть, где он, что он, и обнажить клыки. Приходилось молчать и смотреть. Кусать губы и до белых костяшек сжимать пальцы на сетке. Ему незачем было быть здесь. Бессмысленно и беспощадно. Но Стайлз подумал, что лучше так, чем ничего не знать. Страх отпустил только когда туша полуживого противника оказалась прижата к скользкому от пота и крови полу. Этот момент Стайлз любил. Когда Дерек подымал голову, безошибочно находил его в толпе и кивал. Всё. В помещении, отведённом под раздевалку, было пусто, и гул голосов доносился словно из-под толщи воды. — Скотт и Айзек меня скоро до припадка доведут со своим нытьём, — сказал Стайлз, пока Дерек натягивал футболку, как есть, на взмокшее разгорячённое тело. — Молодая кровь бурлит, хотят принять участие. — Нет. — Предсказуемо, я им так сразу и ответил. Результат нулевой. Только шушукаются по углам. И Элисон, кажется, с ними. — Она-то куда? — Председатель лиги справедливости, вершитель судеб. Плохая привычка, привитая ей семьёй. Я не шовинист, но хреновая это идея — оставлять последнее слово за женщиной, — Стайлз прищурился, меняя тон. — Они считают неправильным, что альфа разгребает всё один. — А ты что думаешь? Парень пожал плечами. — Это твои косяки, чувак, тебе за них отвечать. Мы бы прожили и так. Дерек устало опустился на старую скамью раздевалки. Видя его таким, вымотанным, потрёпанным, Стайлзу хотелось презрительно скривить губы. Кормилец. Хреновы оборотни и их заёбы. Ничего этого не было бы, если бы Хэйл не заставил всю стаю собраться под одной крышей. Если бы он не потребовал от них тащиться за два десятка километров, побросав необжитые комнаты в общежитии. Стайлз не видел в этом смысла, но альфа плевать хотел на то, что там думал Стилински. Поэтому они сейчас здесь. Снимать порядочную жилплощадь в Большом Яблоке стоит ахрененных денег. — Сколько у нас? — спросил Дерек, зашнуровывая ботинки. Стайлз выразительно похлопал по оттопыренному карману джинс. — Месяца на два хватит, вместе с коммуналкой. При сильном желании и если Бойд перестанет столько жрать, на три. Ренту вроде не повышали. — Хорошо. Альфе вряд ли было дело до деталей. Стилински понял это сразу. Единственное, что интересовало Хэйла, это чтобы все члены его стаи были сыты и под боком. Поэтому Стайлз называл цифры больше, чем они были на самом деле. В конце концов, были ещё карманные расходы и стипендии. — Ты же понимаешь, — вздохнул Стайлз, поливая платок ледяной водой из прихваченной бутылки, — Что они вляпаются куда-нибудь, так или иначе? — Даже не сомневаюсь в этом. — Но идти с тобой всё равно запрещаешь. А как же твоя святая обязанность наставника? — Они слишком молоды для всей этой херни. — А я слишком человек, Дерек, но я же здесь, — Стайлз присел на корточки перед оборотнем. — Тебя не жалко, — усмехнулся Хэйл. Стайлз только фыркнул и, удерживая подбородок Дерека пальцами, заставил его приподнять голову. Даже в Нью-Йорке идти по тёмным улицам с перемазанной в крови рожей было нежелательно. — Здесь мы уже примелькались, надо менять место. Влажный платок прочертил полосу вниз от переносицы и к покрытым недавней щетиной щекам. — Подумаю над этим через два месяца, — пробормотал Дерек, прикрывая глаза от приятной прохлады. Вправо и влево, стирая грязь со лба. Стайлз старался быть аккуратнее, хотя синяки выцветали прямо под его пальцами. — О-о-к-е-ей. Хэйл терпеливо ждал, положив ладони на колени. Стайлз перевернул платок, заставил Дерека задрать голову чуть выше и протёр вниз, под подбородком и к шее, за ушами. В этом грёбанном месте невозможно даже нормально умыться. — Если эти придурки задумают что-то, предупреди меня, — судя по дыханию, Дерек уже почти вошёл в транс, слова вытекали из него лениво и глухо. — Предлагаешь мне стукачество? Шикарно. — Я могу приказать, и тебе, и им. Тон Дерека не изменился, но и он, и Стайлз знали, что это бы плохо кончилось. — Ладно, уговорил, предупрежу. В конце концов, расхлёбывать потом всё равно мне. Хэйл открыл глаза и насмешливо посмотрел на Стайлза. — Ну конечно, чтобы бы они без тебя делали. — Вот именно, — Стилински напыщенно кивнул и ещё раз мазнул платком меж бровей оборотня. — Всё держится на этих могучих плечах. Я подчищаю за вами хвосты, ищу нам место, разбираюсь со стадом гормонально нестабильных вервольфов каждую долбанную луну, а теперь ещё таскаюсь по старым вонючим подземкам с тобой. На, протри костяшки. Стайлз вложил потеплевший платок Хэйлу в руку и уже начал вставать, когда Дерек перехватил ту его ладонь, которой Стайлз удерживал его голову, и легко коснулся губами подушечек пальцев. — Бедняга, как ты страдаешь. — О, заткнись, — скривившись, буркнул Стайлз, загнанно пряча глаза и запихивая разом онемевшую руку в карман. Дерек хрипло рассмеялся. Парню тут же захотелось воткнуть ему что-нибудь острое и рябиновое в пасть. Всего на секунду, такое с ним иногда бывало Им опять предстояло притворяться, что ничего не случилось.