IV
15 января 2014 г. в 12:38
Прошло больше сорока лет, и он не мог не признать, что Фиона изменилась. Гордость и власть оставили отпечаток на её лице, проявившись в сетке морщин, фигура оплыла, манеры стали ещё высокомернее, но он по-прежнему видел её лучшей из лучших, своей обожаемой Верховной.
Но истории свойственно повторяться. В один из своих вечеров, проводя время за привычным кукольным чаепитием, он вновь услышал крики. Быстрее одевшись, он поспешил вниз. Голоса споривших доносились, как водится, из комнаты Фионы, которая вернулась накануне из бара. Один из голосов, хриплый и жесткий, принадлежал ей, а второй — Мэдисон, той самой ученице, задавшей ему несколько дней назад жестокий вопрос о том, не лишился ли он языка из-за плохих успехов в оральном сексе.
Он привычно встал возле дверей безмолвной тенью, напряженно вслушиваясь.
Они не слишком ссорились. Фиона будто бы хотела исповедаться девочке, признаваясь в грехах прошлого, с горечью говоря об убийстве Анны Ли.
— Смотри, вот она, — говорила Фиона, очевидно, кивая на портрет предыдущей Верховной Ведьмы. — Я зарезала её здесь, в кабинете, почти на этом самом месте. Хорошо я отплатила ей за всё доброе, что она сделала для меня, верно? — вопрошает она у Мэдисон, поднося к губам бокал вина и усмехаясь.
Но вопрос почти риторический, и Мэдисон не отвечает. Как видно, раскаяние требует жертв, и она вскакивает, подходя к девушке, убеждая её в том, что её правление должно кончиться так же, как и началось, убеждая в том, что она непременно станет её преемницей, если сделает это.
— Я убила её этим самым ножом и на этом же месте, — говорит она, беря в руки ножик для бумаг и демонстрируя его юной ведьме. — Прошу тебя, сделай это со мной!
— Нет! — отказывается Мэдисон, но Фиона хватает её за руки, пытаясь вложить нож в них, притягивает к себе. Та сопротивляется, пытаясь оттолкнуть её. Они кричат друг на друга, в то время как Сполдинг с замершим сердцем вслушивается в отрывистые возгласы и шум борьбы.
— Ты должна сделать это! Убей меня, зарежь так же, как я сделала это с Анной Ли! — умоляет Фиона, поднося к лицу девушки нож, будто упрашивая принять его…
Но одно неосторожное движение — и на горле юной ведьмы расползается наливающийся тёмными каплями крови порез, точно такой же, как тогда.
Сполдингу даже показалось, будто видит в зеркале из прошлого всё произошедшее с Анной Ли.
Тем временем девушка падает на пол. Кровь начинает течь, затем хлестать из её горла; Фиона пытается зажать нанесенную Мэдисон рану, но тщетно, — и, отступившись от своих надежд, она в изнеможении падает на кресло. Затем кидает взгляд в сторону дверного проема. Так и есть: там видна фигура дворецкого, словно ждущего её приказаний. Наступает время его выхода на сцену. Он вновь подходит к Фионе, подавая платок, чтобы вытереть кровь с её рук, дает ей бокал вина, успокаивая. Затем нагибается, заворачивая тело Мэдисон в ковер, закатывая рулон по паркету.
— Избавься от тела, — произносит она приказным тоном.
Он кивает. Привычная работа. Правда, теперь Сполдинг точно знает, куда денет его.
Ещё одна кукла в коллекции не помешает. Он одевает её в лучшее кружевное бельё, осторожно укладывая в сундук. Втайне ото всех он прячет труп Мэдисон у себя на чердаке.
Этим вечером чаепитие с куклами обещает быть интереснее, ведь на нем будет присутствовать новая гостья. Поэтому он особенно воодушевленно носится с чашечками, рассаживая своих фарфоровых красавиц возле столика, затем и сам натягивает ночнушку. Наступило время сладкого. Он подходит к сундуку, вынимая вожделенное тело. Губы у новой куклы посинели, вокруг глаз круги, на коже трупные пятна — но это ничего страшного. Он поднимает её, прижимая к себе, и кружит по комнате во вдохновенном танце. Его собственная настоящая большая красавица! Госпожа подарила её ему!
И это справедливо, иначе бы она не спрашивала его про оральный секс, верно?
Он кладет новую куклу к себе на кровать, поднимая полы ночной рубашки. Её тело холодное, как сердце Фионы. Её запах сладковатый, но уже отдает гнильцой — как её душа.
Но это неважно. Сегодня вечером осталось только одно дело.
Член у него уже почти готов: он чувствует кровь, приливающую к нему толчками. Для уверенности он приподнимает кружева, надетые на девушку, гладя тело, словно не веря своему счастью. Затем отгоняет настойчивую муху, привязавшуюся к его девочке, видно, привлеченную запахом мертвечины, после чего продолжает ласки. Смело ощупывает грудь, проводит членом по губам. Головка уже выставилась из-под крайней плоти, на ней висит несколько капель смегмы: ощущение режущее, почти неприятное. Он задирает подол, раздвигает ноги и деликатно ощупывает её сокровенное место пальцами, пытаясь просунуть их глубже, но там сухо, нет даже следов смазки. Ничего страшного, у него есть своя. Он нависает над Мэдисон, почти ложится на неё, разводя бедра в стороны, с усилием проталкивая член её отверстие, сперва тугое, без следов влаги, затем чуть растянутое. Его длинные волосы слипаются от пота при усилиях, лицо нависает над её лицом. Через минуту мы можем поздравить Сполдинга: первый раз за сорок лет он кончил в женщину, а не в носовой платок.
Красивая мертвая девочка, верно, ты не ожидала, что станешь любовницей сумасшедшего дворецкого после смерти?
Несколько следующих вечеров он был счастлив как никогда. Смерть, впрочем, брала своё, и постепенно труп начал издавать тошнотворный запах — даже сундук не спасал — и гнить. Гниль расплывалась тёмными пятнами в тех местах, где он хватал её, руки и ноги закоченели в одном положении, так что невозможно было разогнуть. Триумф смерти.
Истории, как мы уже сказали, свойственно повторяться — и Совет во главе с Миртл Сноу, занявшей в нем почетное место, вновь прибыл в Академию, чтобы расследовать пропажу Мэдисон Монтгомери. Но теперь Миртл не намерена была отступать. За эти годы неприязнь между ними развилась в откровенную ненависть, а за фразу: « О, Миртл Сноу за эти годы так и не научилась со вкусом одеваться!» — она была готова вцепиться ей в лицо. На протяжении допроса они пикировались, обмениваясь едкими фразами: Фиона защищалась как львица.
Сполдинга вызвали вновь, поскольку Миртл считала, что он точно знает, кто несет ответственность за пропажу Анны Ли и Мэдисон. «Из-за кого ты отрезал себе язык, Сполдинг?» — вопрошала она, смотря на него через раскосые оправы очков. Выбора не было: Совет требовал правдивого ответа. Он внутренне сжался, раздумывая. Напиши он имя Фионы — и её приговорят к казни через сожжение. Но, строго говоря, во всем была виновата только сама Миртл Сноу: не наложи она чары на его язык, он не стал бы отрезать его десятилетия назад, — и он написал её имя.
Но девочки из Академии вовсе не были готовы поверить в то, чем удовлетворился Совет. Зои искала Мэдисон, не собираясь мириться с пропажей.
— Нэн, неужели ты не чувствуешь её? Не слышишь её мыслей? — спрашивала она у девочки-ясновидящей.
— В том-то всё и дело, что её голос умолк. Я не слышу её, — отвечала она, недвусмысленно указывая, что той уже нет в живых.
Точный ответ они получили только на спиритическом сеансе, вызвав дух нью-орлеанского Дровосека. Тайком пробравшись в каморку на чердаке, Зои и впрямь обнаружила труп Мэдисон, в ужасе отшатнувшись, закрывая рот от нахлынувшего ужаса и тошноты. Необходимо было допросить дворецкого. Разумеется, имея в распоряжении такую силу, как Квинни, и такую всезнайку, как Нэн, это не составляло труда.
Сполдинг не особо сопротивлялся, когда они привязали его к стулу: приятно, когда тебя трогают нежные девичьи ручки, пусть лица девушек и были искажены гневом. Тем не менее, он смотрел на них с вопросом в глазах.
— Мы собираемся допросить тебя.
Он криво усмехнулся. Что за малолетние идиотки? Они не заметили, что он не может говорить? Но юная ведьма словно прочитала его мысли, разозлившись, схватив металлическую лопатку и нагревая её над свечой.
— Слушай меня. Я предлагаю такую схему: мы задаем вопрос, ты думаешь ответ, Нэн читает твои мысли и говорит его нам. Если он устроит меня, то хорошо, если нет — смотри сюда! — и она ткнула ему под нос раскаленной лопаткой. — Кивни мне в знак того, что понял.
Он понимающе опустил и вновь поднял глаза.
— Кто убил Мэдисон Монтгомери? Отвечай!
Он зажмурился, изо всех сил удерживая мысли в голове, не давая им обрести форму. Лишь бы не выдать её…
— Нет! Так дело не пойдет! — Квинни, огромная негритянка, выхватила у Зои раскаленное орудие пытки, приложив его к своей щеке. Она могла себе это позволить: дар куклы вуду позволял ей переносить повреждения на своем теле на желаемую персону.
Его обожгло жаром, словно от пощечины. Он не сдавался. Зои, также не останавливаясь ни перед чем, приложила покрасневшую от жара лопатку к его груди, в чем было даже нечто сексуальное, если бы не невыносимая боль. Рубашка порвалась, обнажив старчески дряблое тело, на котором расплывался оранжевый ожог.
«Хорошо, хорошо! — мысленно выкрикнул он. — Я готов признаться!». Нэн озвучила его пожелание.
— Говори, — бросила ему Зои.
«Это я, я убил Мэдисон! Я был очарован её красотой, — думал он в отчаянии, — а она унижала меня. Она никогда бы не согласилась быть со мной. Поэтому я убил её!»
Девочки почти довольны вырванным признанием, но Зои оставалась скептичной.