Между Ллойдом и Ракшатой ничего серьёзного

Алкоголь и вечеринки раскрепощают. Открыв глаза, Ллойд с улыбкой вспомнил то, что произошло, а затем повернул голову на подушке. Ракшаты рядом не было. Улыбка стёрлась с лица. А девушки рядом быть и не могло: достаточно трезвые, они разошлись после праздника. А лицо болело от пощёчины: за всё приходится платить. За каждое решение. Деньгами, душой или телом – в зависимости от обстановки. Граф всё же с удовольствием провёл пальцами от уха до скулы. Ударив, Чаула поцеловала. Такая она была: резкая и страстная. Потянувшись, Ллойд наконец посмотрел на часы – до будильника было ещё сорок минут, но по опыту Асплунд знал: он не уснёт. Если волнение заставляет проснуться, назад дороги уже нет. Решительно сбросив одеяло, молодой человек понял: холодно. Потому что если форточку на ночь не закрыть, дует. Сварив себе кофе и наскоро пожарив парочку тостов, молодой человек достал из холодильника недоеденную курицу и принялся ножом срезать мясо, чтобы сделать бутерброд. И тут лезвие воткнулось в линолеум: сообразивший, о чём забыл, Ллойд выронил нож и побежал вприпрыжку к холодильнику – за вареньем. Жить одному – хорошо: ложишься, когда захочешь, слушаешь, что тебе угодно, на полную громкость, ешь бутерброды с птицей и вареньем... и убираешься, чтобы квартира не превратилась в свинарник. Всё же родители сделали хорошую вещь, отселив юного инженера после поступления в институт. Имели такую возможность, решили научить сына самостоятельности и… наконец пожить для себя. – И всё же, что теперь с ней делать? – тревога не покидала Ллойда.

***

Весь день она вела себя как чужая: не говорила с ним, сидела далеко… Только кое-что всё же напоминало о вчерашнем: Ракшата упорно отводила взгляд и пыталась не оставаться с графом одна. На перемене подошёл, чтобы объясниться, но тут у студенток началась дискуссия на тему одежды. Беспочвенно, на самом деле. И, кажется, начала её именно Чаула, посмеявшись над сокурсницей, сделавшей себе татуировку. Зачем? И так не особо девушки терпели эффектную и пользующуюся вниманием парней Ракшату. Так к чему раздувать конфликт. «Тату – это знак, а судьба и так оставляет их на теле немало. Зачем лишний? В знак того, что ты хочешь обмануть судьбу и написать её лучше, чем задумали боги? Попробуй», – закончила она и, развернувшись, ушла. Только после последней пары Ллойд наконец догнал девушку и за плечо повернул её к себе лицом. – Что это? – обида. Кажется, в голосе звучала скорее она. – Абсолютно ничего! А чего же ты хотел? – она сняла руку с плеча. – Я бы хотел, – Ракшата прыснула, – по… поговорить… – И что? Где? Когда? – холодно осведомилась Чаула, смотря не просто отстранённо, а с недовольством. – Может, в… В кафе? А? – смущаясь и переминаясь с ноги на ногу, предложил Асплунд. – Нет уж! – девушка хмыкнула и отвернулась. – А что? Я… – Мне всё равно, ты или не ты! – выкрикнула она в лицо парню. – Решил показать трофей? «Я вожу индуску?» Так? Ллойд активно замахал руками, пытаясь всё отрицать. А в мыслях и не было: когда молодой Асплунд думал о чём-то конкретном, весь остальной мир как будто исчезал, и оттого британец мог работать без сна, еды, не отвечать на вопросы, не замечая присутствующих, пока усталость наконец не брала своё. – Тогда поговорим без свидетелей, – и Чаула потянула сокурсника за собой по коридору. Куда – он не следил. Несколько поворотов. И действительно, голоса становились всё тише, а людей вокруг – меньше. Ещё пара пустых коридоров. Лестница, о которой, похоже, забыли уже все: штукатурка местами уже облетела, а мусор лежал, покрывшись слоем пыли. – Так чего ты от меня хочешь? – смотря исподлобья, устало спросила Ракшата, когда они наконец остались одни.