Между Ллойдом и Ракшатой ничего серьёзного

– Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее… – глотая слёзы, он пытался говорить правильные вещи. Только кому нужна эта правильность? Зачем? Ракшату трясло, и остановить рыдания она не могла. Вроде уже неделя прошла… И слёзы высохли, и палату она больше не тревожила, но нет. В присутствии супруга разрыдалась – показала, что боль никуда не ушла. А куда, скажите, куда она вообще может деться? Как она уйдёт? Как её сгрести и выбросить? Может, вырвать сердце из груди – и тогда она утихнет? Может…Ллойд прижимал к себе Ракшату и плакал вместе с ней, поглаживая длинные волосы любимой… Их сын умер. Почти мгновенно погиб, когда взорвался этот чёртов танк, созданный какими-то идиотами, каким-то недоумками испытанный и какими-то негодяями допущенный до парада. Всё ради того, чтобы успеть. Фанфаронство, вылившееся в кучу жертв и смех врагов. Какие сухие слова. И остатки от тельца их единственного ребёнка напополам с металлом в закрытом гробу. – А ты думаешь, что не убило? – красные припухшие глаза смотрят внимательно в глаза Асплунду.

***

Она не могла видеть мужа. В его присутствии боль вспыхивала с новой силой и затмевала разум. Забыть, не думать, начать новую жизнь – вот что показалось правильным. Всегда энергичная, Ракшата принялась за дело с утроенной силой. Может быть, за этой силой скрывалась слабость отчаявшейся женщины. «Мне нагадали ещё в детстве, что у меня будут единственные отношения в жизни, единственный муж и единственный ребёнок. Но сказали, что у меня нить судьбы связана больше не с этим, а с работой». И действительно: к чёрту семью, в которой находиться уже невыносимо. Вечный траур по любимому ребёнку ни к чему. Если не будет больше детей и возлюбленных – к чёрту тогда отношения как таковые. А на невинный вопрос однокурсницы, как она, ударила под дых. Сменить всё! Учёбу – на работу. Семейный очаг – на ангар. Британию – на Индию. Двери университета захлопнулись за спиной Чаулы. Вот и всё. Она забрала свои документы. Больше её здесь никогда не будет. В руках папка. В сумке билет в один конец. Пути отступления нет. И никто больше не узнает об этом. Особенно – Ллойд. Потому что, если он будет рядом, можно дрогнуть и не решиться. Стук по крыльцу, и женщина переводит взгляд с неба вниз. Мужчина, заходясь кашлем, наклоняется. Он опирается на трость, которая и стучала по гранитному крыльцу. Не получилось произвести впечатление. Ну и к чёрту. Ллойд устало смотрит на Ракшату, глаза с большими тёмными мешками. Белый брючный костюм с чёрной сорочкой, расстёгнута пара пуговиц – как любит она. Как любила. Сама она в красном платье. Что бросилось в глаза – татуировка в виде синей капли на лбу. Женщина опешила и задрожала. Невозможно: вывезла вещи и старалась не пересекаться, пользуясь тем, что выписали из больницы Ракшату на неделю раньше, чем мужа. И вот теперь, когда все связи с прошлым, казалось, оборваны окончательно, он появился. Отвернулась и решила бежать, но Ллойд крепко сжал кисть – не вырваться. – Нет… – слабо прошептала женщина. – Что «нет»? – попытался зайти со стороны лица – снова отвернулась. А на глазах-то слёзы. – Я не могу так, Ллойд. Не могу! Понимаешь? Жизнь была – и нет её! – выкрикнула она. Развернул и придержал за талию, выронив трость. Ракшата смотрела в глаза любимого. – Никто не может. Но нам стоит попробовать. Ведь то, что не убивает, делает нас сильнее. А хоронить себя раньше времени не стоит. Может, просто попробуем? – губы подрагивали от волнения. И вот он поцеловал жену. Спустя несколько секунд Чаула отстранилась. – Бесполезно, Ллойд. – Она покачала головой. – Я верила в судьбу и пришла к этому. Я умерла тогда. И сильнее мне не стать. Что я могу – работать, чтобы подобное не повторилось. И ты – тоже. В глазах скорбь и решительность. Сталь, будто огненная душа остыла и отвердела. – А как же «нельзя сдаваться» и «никогда ничего не принимай серьёзно»? – не сдавался Асплунд. – Не принимай. Только так можно продолжать существовать. Только смех не позволит слезам пролиться. Шути каждый миг. И будь по-детски увлечён своим делом. – Значит, ты всё решила и даже выучила слова… – руки Ллойда опустились. Ракшата усмехнулась. – Всё ведь понимаешь. Насквозь видишь… – вздох. Чаула достала из сумки сигареты и зажигалку. Под удивлённым взглядом мужа закурила. «Курение – это медленное и изощрённое самоубийство. Связываться с таким могут только те, кому нечего терять и кто желает поскорее окончить эту жизнь. Дурманить свой разум – глупо, если у тебя есть что-то в настоящем и ты хочешь будущего». Женщина выдохнула едкий дым и закашлялась. Слишком крепко. – Не кисни, граф Пудинг… – не оборачиваясь, она побежала. Сердце щемило. Ллойд сделал, прихрамывая, пару шагов, но понял, что всё бесполезно.