***
Маленькие каблучки часто и гулко стучали по мощённой булыжником дорожке. Она только что миновала высокую арку между домами и, не раздумывая, свернула налево. Она бежала не оглядываясь, подобрав подол платья, в длинных складках которого то и дело путались ноги. Узкая каменистая дорожка тем временем сменилась песчаной тропкой, уводившей вглубь тёмной аллеи. Бежать стало легче, хотя и не намного. К тому же укрыться в таком месте было проще. Долгие пробежки при лунном свете никогда не значились в числе любимых развлечений Ирэн Адлер. Последний раз ей доводилось бегать в далёком, уже почти забытом детстве. Тогда она удирала что было сил от разъярённого соседского мальчишки, после того как в отместку за злую шутку сунула ему за шиворот весьма проворного ужа. Теперь дела обстояли куда серьёзней. Её преследовала парочка отъявленных негодяев, бандитов из шайки, главарю которой она весьма опрометчиво перешла дорогу. И цель у них была всего одна: во что бы то ни стало доставить Ирэн Адлер своему хозяину, живой и невредимой. Повернув несколько раз по петляющей тропке, Ирэн спряталась за высоким дубом. Нужно было перевести дыхание и обдумать дальнейший план. Девушка прислонилась спиной к мощному стволу дерева и, запрокинув голову назад, закрыла глаза. Вдруг она отчётливо услышала за спиной звук быстро приближающихся шагов. Ирэн замерла, напряжённо вслушиваясь. Мгновенье спустя, так же стремительно, шаги стали удалятся. Она с облегчением выдохнула и, сделав усилие, открыла глаза. Взору её предстала небольшая церквушка, в окнах которой, несмотря на поздний час, горели огни.***
После некоторых колебаний Ирэн всё же решила рискнуть. Оглядевшись из своего укрытия по сторонам, она быстрыми шагами направилась к церкви. Дверь была приоткрыта, а потому девушка бесшумно проскользнула внутрь. В храме не было ни души. Пройдя мимо ровных рядов скамей, Ирэн остановилась. Вдруг с улицы послышались два мужских голоса, о чём-то бурно споривших. В панике она бросилась к исповедальне. И, едва она успела прикрыть занавес за собой, как в помещение с шумом ввалились двое мужчин. Затаив дыхание, Ирэн слушала. С каждой секундой шаги приближались, а сами преследователи вдруг перестали переговариваться. Дурной знак… И по мере того, как шаги слышались всё отчетливей, Ирэн чувствовала, как внутри всё холодеет. Она огляделась в поисках того, что могло сойти за орудие, но в кабинке было пусто. Тогда девушка поспешно сняла обе туфли и зажала их в кулаках, развернув каблуками от себя. - Вот уж не думала, что придётся отбиваться от кого-нибудь при помощи туфлей, – усмехнулась она про себя. – Да ещё и в церкви. Как же глупо… Господи, я никогда тебя ни о чём не просила. И если ты меня слышишь… - Чем я могу вам помочь? – вдруг раздался спокойный и добродушный голос, откуда-то из-за занавеса. Ирэн удивлённо заморгала. - Мы ищем некую особу, святой отец, – ответил один из преследователей. - Да, нам нужна молодая леди, – поддержал его второй. - Леди? – с сомнением повторил невольный спаситель Ирэн, а по совместительству местный священник. – Боюсь, для своих изысканий вы выбрали неподходящее место. Это дом Господа нашего, а вам требуется заведение иного сорта… - Послушайте, отче, или как вас там! – с раздражением продолжал второй голос. – Я отчётливо видел, как сюда заходила дама в длинном темно-красном платье и чёрной накидке. - Уверяю вас, сын мой, вам померещилось. Вы же видите, что здесь кроме нас с вами больше никого нет, – всё так же спокойно отвечал священник. - А ты не лжёшь нам? Мы ведь и проверить можем! – пригрозил первый голос. - И не стыдно тебе, сын мой, уличать духовное лицо в обмане? – с лёгкой укоризной спросил священник. С этими словами он как бы невзначай подошел к исповедальне и, заложив руки за спину, преградил собеседникам путь. Одновременно он сделал быстрое и неуловимое движение кистью, скрытое от их глаз. А вот Ирэн увидела, как на пол к её ногам упал клочок бумаги. Она подняла его и развернула. «Полезайте на скамью, в правый угол». - Ну же, сделайте это, – раздался голос священника. Ирэн подняла голову: ей показалось, что слова предназначаются ей. Она машинально спрятала бумажку в маленький кармашек накидки и, помешкав, стала забираться на маленькую скамью. Ей пришлось неудобно согнуться, но всё же удалось устроиться в углу, судорожно вцепившись пальцами в дощатую стенку. - Сделайте что? – недовольно переспросил второй голос. - Сделайте то, что считаете нужным или уходите. Но напомню вам, это место для молитвы, а не для препирательств и гнусных обысков. – В голосе священника теперь слышалось ожесточение. – Люди приходят сюда в минуты духовного смятения или когда жаждут уединения. А вы что же? Вы оскверняете эту святую обитель своим невежественным поведением, овцы вы, отбившиеся от стада! Хотите здесь кого-то найти? Что ж, давайте поищем вместе! Он развернулся и резко отдёрнул занавес за той половиной исповедальни, где полагалось быть священнику во время таинства. Кабинка была пуста. Затем он отдёрнул занавес за второй половиной, но не полностью. Ирэн вжалась в угол всем телом и замерла. Со стороны кабинка тоже казалась пустой. - Ну что же, вы? – давайте, заходите внутрь и сами всё осмотрите! Смелей! Храм пусть и маленький, но укрыться здесь вполне можно. Правда, искать придётся долго, но ведь ночь, длинная, дети мои. А я могу вам помочь. Преследователи Ирэн в нерешительности переглянулись. - Ладно-ладно! Успокойтесь, отче. – Наконец, сказал первый голос. – Мы вам верим. Мы уже уходим. Рука священника опустила занавес, Ирэн в который раз за эту ночь облегчённо вздохнула. Затем она услышала, как шаги постепенно удаляются. - Я же говорил тебе, болван, что нет её тут! - Я видел! Чтоб мне провалиться… Не понимаю, куда она подевалась… - Из-за тебя мы потеряли кучу времени! Эта стерва уже смоталась давным-давно. Теперь нам шеф точно головы оторвёт! Голоса становились всё тише, и вскоре исчезли совсем.***
- Вы там живы, дитя моё? – спросил священник через занавес. - Да, я в порядке, – сдавленно прошептала Ирэн, слезая со скамьи. – Спасибо… Вы спасли мне жизнь. - О, не благодарите меня. Это мой священный долг – спасать заблудшие души. Только я бы не советовал вам покидать храм так скоро. Пусть эти двое джентльменов уйдут подальше. - О, я была вдвойне благодарна, если бы вы позволили остаться здесь ещё немного, святой отец, – говорила Ирэн, надевая туфли, которым так и не суждено было стать орудием обороны. - Как пожелаете, – он немного помолчал. – Признаться, такая необычная гостья у меня впервые. Ирэн улыбнулась и поймала себя на не вполне уместной мысли. Этот голос ей нравился. Его хотелось слушать ещё. Такого приятного и располагающего к себе голоса она не слышала прежде. Ей вдруг ужасно захотелось увидеть лицо человека, которому он принадлежал. - Святой отец? - Да, дитя моё. - Вы бы не могли... – она запнулась. – Раз уж я… и вы… мы оба здесь… В общем, я бы хотела исповедаться. - Хм… Знаешь, дитя, – выговорил он запинкой, – я не слишком силён в исповеди… Но мой конёк – это проповедь. Приходи как-нибудь на воскресную службу и послушай… - Святой отец, прошу вас… - Ну что же. Если твоя душа жаждет этого… – вздохнул он, всё ещё сомневаясь. – По крайней мере, это будет более привычное применение для исповедальни. Отодвинув занавес в своей половине, священник бесшумно вошел внутрь кабинки и сел возле небольшого решётчатого окошка. Ирэн тоже села ближе и внимательно посмотрела на его лицо, насколько это позволяла решётка. Больше всего её удивил неправдоподобно большой нос причудливой формы с небольшими круглыми очками на переносице. Лицо священника покрывали многочисленные морщины, а кожа казалась выцветшей. Словно это было вовсе не лицо, а восковая маска. И лишь глубокие карие глаза отличала излишняя оживлённость, с непозволительным для священника блеском, который не могли скрыть даже тусклые стёкла очков. И сейчас эти глаза глядели на Ирэн пытливо и выжидающе. - Только я не знаю, с чего начать, – озадаченно сказала она. - Давно ли ты исповедовалась в последний раз, дитя? - Зря я это затеяла, – подумала она. – Боюсь, что и не вспомню, – робко проговорила она. - Все мы не без греха, – приободрил её священник. – В чём твой грех, дитя? - Боюсь, что эта история потребует ни одной исповеди, святой отец, – она помолчала. – Моим грехам нет числа. И, кажется, я всё сильнее в них запутываюсь… - Продолжай, дитя. - Не знаю, почему, но вместо того, чтобы исправлять грехи, я только множу их. А бороться с ними не хватает духу… И всё, что я могу сделать это… – она запнулась. - Убежать? – продолжил он за неё. Она посмотрела ему в глаза через решетку. Что-то словно кольнуло её изнутри. - Убежать, – с грустью согласилась она. - О, я имел удовольствие видеть, что ты имеешь в виду, – подумал он про себя, а вслух добавил – Ты, должно быть, одинока, дитя моё? - Почему вы так решили? - Обычно люди говорят о своих близких, когда исповедуются… Она помолчала, задумавшись. - Пожалуй, вы правы. - И что же, с тобой рядом никогда не было того… кто дал бы тебе любовь и заботу? - Я была замужем, святой отец. И не единожды... Только не по любви, увы. Впрочем, расчёт этим союзам тоже не особо помог. - Не тревожь сердце печалью, даже у Бога не получилось сотворить идеальный союз. Адам и Ева недолго слушали пение пташек в раю… - Что, простите? Он понял, что отвлёкся и сказал лишнее. - Видишь ли, дитя, замысел Господа нашего воплотился в жизнь, как ему казалось, идеально, – попытался он исправиться, – но и в эдемских кущах, имея что душе угодно, люди не сумели устоять перед соблазном. Не удивительно, что роду людскому приходится тяжко. Наши предки были не лучшим образцом для подражания. И хотя совершенство не достижимо, к нему должны мы стремиться всей душой. - Может и так, – задумчиво произнесла Ирэн. – Но мне всё же сложно представить себя заботливой женой, готовящей обед на всю семью или гуляющей с детишками в парке по выходным. - Мне тоже, – чуть громче, чем рассчитывал, произнёс священник. - Что вы сказали? - Э… мне тоже сложно это представить, если только между двумя людьми нет любви – вовремя спохватился он. – Но Господь не всегда даёт нам любовь, дитя. Это великий дар… Порой получить его мешают нам предрассудки. Холодный беспристрастный ум, к примеру, – он сделал паузу, – или одержимость другими стремлениями. Ирэн посмотрела на него с ещё большим недоумением. На мгновенье ей показалось, что она знает этого человека. - Как странно, – медленно проговорила она. – Вы напомнили мне… Он отвёл взгляд и откашлялся. - Если ты не познала этот драгоценный дар, значит, всё впереди, дитя, – он снова посмотрел на неё. - Я вижу это по твоим добрым глазам. - А что, если я уже познала? – неожиданно для самой себя спросила Ирэн. - Вот как? Ты повстречала родственную душу? - Родственную… Можно и так сказать… - И что же? - Я… я не знаю… Но вместе нам не быть, это точно. - Отчего ты так решила? - Иначе катастрофы не избежать, – усмехнулась она. - Уверен, ты преувеличиваешь. Ирэн снова с удивлением посмотрела сквозь решетку. - В том смысле, что ты излишне драматизируешь. Ты ведь любишь его, ведь так? – простодушно спросил священник. - Люблю? – тихо спросила она. – Похоже, что да… Он больше не мог сдержать лукавой улыбки. - О, это прекрасно! – прошептал он, не переставая улыбаться. Ирэн оторопело глядела на него. - Любовь – это шаг к спасению души, запомни это. - Послушайте, святой отец… - Прости дитя, я тут вспомнил об одном очень важном деле. Отпускаю тебе все грехи. Ничего не бойся и главное, помни о том, что сказала мне. И да! Зайди всё же ко мне на проповедь как-нибудь. С этими словами он пулей вылетел из исповедальни. - Постойте, святой отец! Как ваше имя? Ирэн выбежала вслед за ним и тут же натолкнулась на кого-то. Это был священник в темном одеянии. Только совсем другой священник: седой старец с прозрачно голубыми глазами и аккуратной белой бородкой. - Ох, мадам, как же вы напугали меня! – опешил он. - Простите. Я не хотела… - Признаться не ожидал никого в столь поздний час. Но если вы пришли за советом, то я постараюсь вам помочь… И выслушаю вас с готовностью. - Но уже исповедалась, – неуверенно сказала Ирэн. - Думаю, усердие в таких вопросах не возбраняется. Она озадаченно смотрела на седого старца. - Я видела другого священника в вашем храме… - Другого священника? Помилуйте! Я здесь один. - Один? – растерянно переспросила Ирэн. - Один-одинешенек. Я частенько провожу ночи за молитвой здесь, в тиши храма… Это помогает лучше сосредоточиться. - Простите меня, святой отец, но мне пора… Правда. Простите, пожалуйста. - А как же исповедь? - В другой раз, – бросила она, поспешно уходя.***
Ирэн выбежала на улицу и, не глядя по сторонам, пошла прочь. - Какая я же я дура! Ну как могла я купиться на этот спектакль? – ругала она себя, кусая губы. – Нет, ну ты и подлец… Просто талант к перевоплощениям. Да по тебе "Ковент-Гарден" плачет. Осталось только пару опер разучить… Неслыханно! Боже… Я же наговорила ему столько всякой чепухи! Она плотнее куталась в накидку, и вдруг из неё выпала та самая бумажка, которую бросил ей не так давно святой отец. Впрочем, не совсем отец и совсем не святой… Ирэн поспешно подняла записку, развернула и стала жадно вчитываться в знакомую строчку. «Полезайте на скамью, в правый угол». - И как могла я не узнать почерк? – с досадой прошептала она. – Почерк! Перевернув бумажку, она увидела на другой стороне ещё одно послание, которое прежде не заметила. Всего несколько размашистых строк, сквозь которые проступала его лукавая улыбка. «В этом платье ты чудо как хороша. Но без него было бы лучше. Советую чаще тренироваться в беге. Твой любимый, ШХ».