Страсть с привкусом нежности и капелькой власти

"Вы когда-нибудь жили в рабстве? Каково это быть вольной? Я жила без права на свободную жизнь. Я была дочерью самого жестокого человека на свете... Так начинается моя история..." Греция, V век. "Я была совсем маленькой девочкой. Мне было около пяти лет. Моя мать умерла при родах, поэтому все это время я жила с отцом. Этот человек [отец Татии - прим.автора] никогда не хвалил меня и уж тем более не относился ко мне, как к дочери. Я росла сама по себе. Ребенок, который был обречен на вечное рабство. Отец попросил какую-то старуху научить меня женскому ремеслу. С того момента, как он дал это распоряжение, я потерялась навсегда. День и ночь, работать и работать. Я почти не отдыхала, только изредка пила воду. Я сильно отощала, но отца это не беспокоило. Я, как рабыня, должна была кормить его, этого прожорливого мужика, который ничего взамен мне не отдавал! Я ходила в лохмотьях босыми ногами. Мое лицо постоянно было черным от грязи. Я уставала, мне хотелось есть и пить, хотелось согреться, но этого я не получала. Видя то, что я плохо работаю, сначала отец бил меня, а потом... Он привел меня на рынок и... ПРОДАЛ, как вещь! Мне было всего семь лет, когда отец "вышвырнул меня из дома", как подзаборную шавку. С этого дня я перестала называть его отцом. Прошло еще немного времени. Юноша, который выкупил меня, относился ко мне не так как отец, но все же поблажек не давал. Он был хорош собой, статный и благородный, но между нами была разница в возрасте. Двадцатипятилетний Евгениос был обручен, поэтому надеяться на то, что он ответит мне взаимностью, было глупо. Да, я была влюблена в своего хозяина, но продолжала оставаться рабой. Я была одета в изношенные платья его будущей супруги, Глафиры. И кормил он меня неплохо, но... Кажется, Евгениос начал замечать, что я неровно к нему дышу, поэтому он насильно заставил стать его женщиной. Тогда же я впервые ощутила кровь на своих ручонках. В десять лет я стала отчаянной рабыней, убившей своего хозяина. Я возненавидела всех мужчин на этом свете. Я пообещала себе, что ни один из них не заставит меня страдать, что ни один не коснется моей души. Все, чего я желала - это отомстить мужчинам за то, как они обращались со мной. Я желала поставить их на колени и слушать их молитвы о пощаде. В моих глазах появился тот блеск, который заставлял всех бояться меня. В ту ночь, когда я убила Евгениоса, я сбежала из его дома. Прослышав среди мудрых женщин о магии, я заинтересовалась этой наукой. Я не помню, как я раздобыла книги, но с десяти лет я начала обучаться новому для себя ремеслу. Днями и ночами я сидела за рыхлыми пергаментами и старинными томами. Кажется, что я была рождена, чтобы колдовать. Уже к одиннадцати годам я изучила многие заклинания и то, как ими пользоваться. Я снова повторюсь, что многие события я не помню, так как я желала стать женщиной, которая поставит любого мужчину на колени. Я покинула Грецию, когда мне было 15. С того момента я навсегда осталась пятнадцатилетней девчонкой. Да, я наложила на себя заклинание торможения возраста. Пользуясь тем, что я такая юная, я прожила так пять веков, путешествуя по миру, но достойных себе я не находила. В душе я была воином. Когда же я остановилась на земле викингов, я впервые встретила их, братьев Никлауса и Элайджу. Два мальчугана были забавны собой: в шутку дрались на мечах, тренировались в рукопашном бою и просто по-братски колотили друг друга. На миг мне показалось, что я влюбилась в них, в обоих, но я просто ошиблась. Мужественность Элайджи проявлялась в его сильных руках. Когда он тренировался с братом, то видно было, какой он сильный воин. Никлаус был же совсем иной, но его улыбка, как солнце, согревала душу. Он был шутником, и мне это нравилось, в отличие от его отца, Майкла. Я наблюдала за братьями среди листвы, совсем не зная о том, что рядом с поселением, где жили братья, находилось другое племя. Как позже я узнала, это была стая оборотней. Одному из них, Вагошу, имя которого я так же узнала позже, я понравилась, поэтому он попытался схватить меня и затащить в свою стаю. Не смотря на то, что он был хорошо сложен: мощная мускулатура, крепкий торс, красивое и, я бы даже сказала, идеальное лицо, я все равно отчаянно старалась выбиться из рук оборотня. В тот момент я закричала, это привлекло внимание братьев. Тогда я поняла, что попалась. Я зажала руками рот, но продолжала бороться с Вагошем. - Вагош, отпусти ее! - суровым голосом сказал Элайджа, направив меч в сторону того, кто сковывал мои движения. - Да, отпусти! - словно эхом вторил Клаус. Я не знаю, что произошло, но Вагош так сильно сдавил мое тело, что от нехватки кислорода я потеряла сознание, а когда очнулась, то напротив меня сидела женщина с суровыми чертами лица, светлыми волосами и пронзительным взглядом. Это была мать Элайджи и Клауса, Эстер. Тогда я еще не знала, что она ведьма, и то, что племена живут в раздоре. Сначала я была напугана. Я боялась всех и каждого до тех пор, пока Эстер не протянула мне руку. Она приютила меня. Я была словно еще одним ребенком в семье Майклсонов. А спустя еще пару лет, я состояла в отношениях с Клаусом и Элайджей. Выбрать кого-то из них было невозможно - оба были хороши. Я наслаждалась их компанией, не забывая про свое обещание. В 18 лет я забеременела и родила сына, Хёнги, но внешность моя была не по годам. Я все еще оставалась пятнадцатилетней девочкой. Тогда Эстер и заподозрила неладное, тогда Элайджа и Клаус начали все чаще и чаще делить меня, тогда-то и пришло время раскрыть карты. Обоих братьев я запутала, наврав им о любви, а отцом сына я признала Клауса. Когда же в семье Майклсонов погиб Генри, Майкл просил Аяну наделить их силой, но та отказалась, тогда же пришло мое время. Я оставила сына одной из местных селянок и отправилась на смертную казнь, зная, что так просто я не умру. На самом деле Эстер взяла именно меня для ритуала, только потому что знала кто я такая. Она убила меня кинжалом, но не заметив того, что моя душа уже покинула тело, до того, как она нанесла смертельный удар. Тело было мертво, но я все еще жила, в ожерелье..."