Страсть с привкусом нежности и капелькой власти

Элайджа очнулся в тихой комнатке. Первой его мыслью было: "Елена... Где она?" Рядом оказалась Бонни, которая успокоила его: - Не переживай, она в своей комнате, наверху. Она спит. Обряд она тяжело пережила. Ей повезло, что она вообще выжила. Я не знала о том, что Татия настолько коварна. Она наложила что-то типа проклятия, что те, кто попытается убить ее, погибнут вместе с ней, - рассказывала ведьма. - Но ты так же принимала в этом участие, - уточнил вампир, вставая с дивана. - Вот это, - Бонни показала амулет. - Защищает меня. Его заколдовала моя бабушка, чтобы обезопасить меня, - она искренне улыбнулась, поглаживая кулон, а затем ее как будто подменили. - Больше не обращайтесь ко мне за помощью, - она взяла куртку и ушла из дома. Элайджа остался один. Сквозь занавески просвечивали лучи солнца. Видимо он отключился после обряда той ночью. Протирая глаза, Майклсон отправился наверх, чтобы посмотреть на ту, что он спас вчера. Неслышно открыв дверь, вампир увидел мирно сопящую девушку. Ее темные волосы, словно шелк, были разбросаны по подушке, а на милом лице был заметен легкий румянец и улыбка. Элайджа подошел к ней поближе и присел на край кровати. "Сколько пройдет времени, прежде чем мы снова сблизимся?" - подумал он, проведя тыльной стороной ладони по ее щеке. Елена не дернулась, она продолжала мирно сопеть. Элайджа улыбнулся, ведь он давно не видел ее такой милой и беззащитной, спокойной и расслабленной. Он приблизился к ее лицу так, что Гилберт могла проснуться от его горячего дыхания, которое немного щекотало кожу. Увлекшись разглядыванием ее нежных черт лица, вампир не заметил, как Елена повернулась на другой бок и "захватила" Элайджу, тем самым уложив его рядом с собой. - И как это понимать? - не удержавшись от такого поворота событий, тихо спросил Майклсон. - Подглядывать нехорошо, - тихо с улыбкой на лице прошептала Елена, слегка коснувшись его губ. Элайджа несмело ответил на ее поцелуй, но уже спустя несколько мгновений он напористо требовал не только поцелуев, хотя прекрасно понимал, что для ЭТОГО еще рано. Все-таки обряд причинил физическую травму девушке. Тем временем в доме Форбс. Кэролайн после вмешательства Татии в ее тело стала плохо себя чувствовать. Не смотря на идеальное здоровье вампиров, что-то внутри нее давило, поэтому девушка иногда задыхалась. Клаус все это время был рядом с ней, пытаясь хоть как-то облегчить страдания девушки, но, кажется, что это было бесполезно. Кол так же переживал за Кэролайн. Он узнал о том, что произошло от Кэтрин и Деймона, и теперь проклинает себя за то, что не смог спасти Форбс. Каждую ночь он смотрел в окно, наблюдая за тем, как его старший брат гладит ее по волосам. Каждое его прикосновение к ней он ощущал дикой болью в своем сердце. Кол ревновал и до сих пор ревнует. Он ненавидит брата так, что готов убить его. Он ненавидит его уже более ста лет. Кол до сих пор не знает причину этой ненависти, ведь за Кэти он уже отомстил ему. Тогда что это может быть? В доме Сальваторе. Деймон судорожно ухаживал за Кэтрин всю эту ночь. Не смотря на то, что она давно сказала ему, что выбрала Стефана, он все равно продолжал ее любить. Когда же наступило утро, старший Сальваторе уснул, сидя рядом с широкой двуспальной кроватью, сделанного из коры красного дуба. Он мог бы пойти в другую часть дома, но сейчас почему-то ему было важно остаться рядом с вампиршей, чтобы убедиться в том, что с ней ничего не случилось. Кэтрин, проснувшись от яркого солнца, только сейчас разглядела, что находится в знакомой ей обстановке: шкафы с многочисленными книгами, персидские ковры на полу, декоративные бра на стенах, хрустальная люстра над головой, Деймон спящий на полу... Стоп! Деймон? Только Пирс заметила, как Деймон похож на того милого мальчика, которого она обратила. Хоть Кэтрин и не свойственна человечность, но сейчас она позволила себе искренне улыбнуться, пока никто не видел ее такой уязвимой, человечной, живой. Вид спящего Сальваторе пробудил в вампирше что-то, в ее глазах вспыхнул новый огонь, который символизировал жизнь. Что это? Может быть начало новой эпохи для нее? В то же время в доме Гилбертов. Элайджа и Елена просто лежали на кровати, смотря друг другу в глаза. Этих моментов не было всего несколько дней, может месяцев, а им казалось, что прошла целая вечность. - Скажи, - нарушила тишину Елена. - Почему ты все время приходил ко мне? Элайджа вспомнил, что каждое его появление делало больно девушке. Что все их встречи в этот переломный момент ломали Гилберт изнутри, заставляя ее сердце трещать по швам. Элайджа сел на кровати. - Послушай, Елена, я... Я не хотел делать тебе больно, но... - слова комом застревали в горле. - Но и без тебя я не мог жить, понимаешь? - Елена села на кровати. - Милая моя, родная, я боролся, но я был слаб, понимаешь? - Слабость - это не недостаток, Элайджа, - она смотрела ему в глаза. - Ты признаешь то, что ты слаб, а значит это делает тебя еще сильнее. Это тоже самое, что и признание своих ошибок. Ты делал то, как тебе подсказывало сердце. - Но был эгоистичен! Я хотел тебя, хотел быть с тобой, в то время как чертовка из моего прошлого рушила наши отношения! Я делал все так, как хотел я, не считаясь с тем, что будет с тобой! Елена не знала, что ответить. Она давно поняла, что с ним спорить бесполезно. Лицо помрачнело сразу же, как только начался этот разговор. В этот момент Гилберт была похожа на увядающую лилию. Элайджа, решив, что так для них будет лучше, посмотрел ей в глаза снова: - Любовь окрыляет нас, но когда ты начинаешь сомневаться, ты падаешь вниз. Татия была не той, кого считают идеалом. Идеальных людей нет, Елена. Есть люди с недостатками. - Но ты же идеален! - возразила Гилберт. - Это всего лишь ошибочная теория. Если посмотреть на все мои поступки, то я так же полон недостатков. То, что я живу по кодексу чести, не оправдывает моего существования как монстра, - высказался он заумными фразами. - Ты не прав. В глубине каждого монстра есть свой человек, который хочет, чтобы его поняли и полюбили. Элайджа поцеловал ее в лоб и внушил забыть все то, что произошло между ними, забыть ту боль, что принесла в их отношения Татия. Помнить только то, что делало их счастливыми. В Мистик Фоллс. По улицам города в старой невзрачной курточке шел парень. В глазах его жизнь давно потухла, на лице больше не было улыбки. В общем "Мистер Серьезность". Челка, свисающая набок, а иногда закрывающая левый глаз, развевалась от его быстрого шага. Кажется, что этого парня что-то беспокоило, но он не открывал всем душу. Он шел по площади, где вокруг него толпились люди, спешившие кто куда. Жизнь в городе не стояла на месте, но для него она остановилась в тот момент, когда он стал вампиром.