The dream

Сегодня особенный день. Моему любимому исполнился двадцать один год. Именно по этому случаю у нас дома закатывалась грандиозная вечеринка. Только мельком взглянув на количество еды и алкоголя, я подумал, что Ханнес позвал пол Берлина, на что он только улыбнулся и потрепал меня по голове. На самом деле приглашено было человек двадцать – двадцать пять, но и этого достаточно, чтобы почувствовать себя в муравейнике. Свой подарок от меня Ханни получил еще ночью. А утром я дополнил его новенькой гитарой. Любимый был просто вне себя от счастья. Он кружил меня по комнате, а потом вообще поставил на журнальный столик, настроил гитару и начал играть. Для меня. Я узнал ту мелодию, которую услышал от Ханнеса впервые в клубе. Даже не заметил, что по моим щекам начали стекать слезы. Я не спешил их стирать, позволяя соленым капелькам струиться по лицу. Я не запомнил и половины людей, которых мне представлял Ханнес. Это были его школьные друзья, друзья по работе. Но двоих я запомнил очень хорошо. Роберт и Ромео. Ханнес дружил с ними с самого детства. Роберт был платиновым блондином с открытой, наивной улыбкой и смущенным взглядом, а Ромео черноволосый, накаченный, любитель девушек и выпивки. Ханни и Ромео были очень похожи, а Роберт больше напоминал меня. Такой же… женственный что ли. Все говорили тосты в честь Ханнеса. Половина из них, как мне показалось, была не совсем искренней. В одном из них даже упомянулось, что мы хорошая пара и отлично смотримся вместе. В это время я продолжал незаметно рассматривать Роберта, который, в ответ на эти слова, как-то странно улыбнулся. Гости разошлись ближе к шести утра. Точнее те, кто еще стоял на ногах. Ханнеса я буквально тащил на себе в спальню. При этом мой любимый еще успевал цепляться за углы и выражать недовольство по поводу того что его «непонятно куда несут» и «никто не любит и не ценит». Пришлось, прежде чем уложить его в кровать, заверить в своей безграничной любви. Но и после этого Ханни не угомонился. Он еще долго говорил что-то не совсем членораздельное и пытался продолжить вечеринку. Я еще ни разу не видел его в таком невменяемом состоянии. Когда, наконец, он благополучно засопел, я получил возможность принять душ и тоже лечь спать. Зайдя в ванную, я тихо закрыл дверь, хотя как бы я не шумел, после такого количества алкоголя все спали мертвецким сном. Взглянув в зеркало, я тут же закрыл рот ладонью, сдерживая вскрик. На зеркальной глади чуть неровными буквами красовалась надпись красной помадой «Тебе было мало? Он мой!». Я медленно сполз по двери на пол, все еще закрывая рот рукой. По щекам струились слезы. Мне стало очень страшно, ведь это написал кто-то из друзей Ханни. Кто-то, кому он доверяет. Дрожь пробежала по моему телу волной. Способность мыслить вернулась только через пару минут, и я поспешил стереть эту пугающую надпись. Только прильнув холодным, несмотря на теплый душ, телом к Ханнесу, от чего он чуть поежился и сквозь сон натянул на меня одеяло повыше, я почувствовал себя защищенным и провалился в глубокий сон.