The dream

«Что я наделал. Что я наделал. Зачем я это сделал!?» крутилось в моей голове уже добрые полчаса моего высиживания в ванной. За это время Андреас ни разу не постучался. Это пугало меня. Все чаще и чаще в мою голову закрадывалась мысль, что теперь я стал ему противен. Ведь это поцелуй нельзя списать на проявление братской любви. Или можно? Типа «Ой братик привет, можно я поцелую тебя в засос?» Бред! Я конечно в курсе, что наши с Андре отношения в корне отличаются от других, но все же не до такой степени. И то, что Андре отстранился, как нельзя лучше доказывало, что большего быть не может. Взглянув на себя в зеркало, я поспешил умыться водой. Слишком уж болезненный вид был у меня. Холодная вода привела меня в чувства, и за какие-то пару минут я осмелел и решился таки высунуть нос из ванной. К моему глубочайшему изумлению на полу около двери сидел Андреас. Он не сразу заметил меня и потому у меня в запасе было пару секунд для того чтобы окончательно собраться с мыслями. Я нерешительно опустился на пол около него и коснулся руки. Напрягся, ожидая того, что мой брат вздрогнет от этого, но Андре только перевел на меня печальный взгляд. -Андре, я… - как же сложно, оказывается, начинать разговор. -Подожди Карстен, можно я сначала скажу? – я внутренне сжался, приготовившись выслушать все то, что думает обо мне Андре, - Прости. Прости, что так вел себя, что подтолкнул тебя к… к этому. Я не поверил своим ушам. Мое сокровище извиняется передо мной. Стыдно сказать, он извиняется за меня же передо мной. Мою ошибку он принял на свой счет. Боже, он не исправим! Неужели он всегда ищет причину проблемы в себе? Интересно, в его головку хоть однажды забредала мысль о том, что другие тоже могут ошибаться? Возможно, эта гениальная мысль просто не стала надолго там задерживаться? Мне действительно стало стыдно, а Андре просто опустил голову. Я трус. Самый последний трус. Вместо того, чтобы бросится переубеждать Андреаса я уткнулся ему в плече и разревелся. Не знаю, что на меня нашло, но я не мог успокоиться и проплакал довольно долго. А он успокаивал меня, гладил по голове, обнимал, говорил что-то. И, в конце концов, просто перенес меня всхлипывающего на кровать. Даже не нашел в себе мужества сказать ему банальное спасибо за то, что избавил от необходимости оправдываться. От осознания собственной никчемности, слабости, трусости, нерешительности я зарыдал пуще прежнего, чем еще больше расстроил свое сокровище. Когда Андре встал и молча вышел из комнаты, я подумал, что вот оно – возмездие за мою неоправданную истерику, но это чудо вернулось через несколько минут с плиткой шоколада и протянуло ее мне. От неожиданности я успокоился, тихонько икнул и ни слова не говоря взял предложенную сладость. -Может она тебя хоть немного развеселит, - тихо сказал Андре, и я к своему ужасу снова расплакался. Он так заботился обо мне, переживал, а я… Черт! Ну как можно быть таким эгоистом как я!? Брату ведь тоже сейчас не лучше моего. Я видел, что его глаза то и дело наполняются слезами, но однако он держался. В этот момент я не нашел ничего лучше, чем молча протянуть ему кусочек шоколада.