Сломать. Завоевать. Присвоить.

Член дёрнулся в горячем рту. Лихорадит и трясет. И меня и его. Венка вздувается на его шее и сильно пульсирует. Смотрю и не могу глаз отвести. Гипнотизирует. Он сосёт и фыркает. Стыдно. Ему мерзко и противно, но он сам согласился на такие условия. Так что… Он же человек слова! Вот и расплачивается за свой длинный язычок. О, бля, да, его язычок очень длинный и просто фантастически хорош. Млею под его грубыми ласками. Как же ему противно. Он надломлен, но старается, сука, вон как старается. Это радует. Внутри всё трепещет и ликует. Я поставил на колени и в прямом и в переносном смысле такого человека, как он. Нереально, и всё же это правда. Тонкая грань. Меня рвёт на части. Он смотрит на меня своими блядскими глазками, хлопая пушистыми ресницами, и я понимаю, что до жути хочу поставить его в колено-локтевую. Прямо здесь и прямо сейчас. И просто заставить его отдаться. Свести с ума, чтобы он сам умолял трахнуть его. Грубо и сильно. Да, так я хочу. Но держусь. Просто наслаждаюсь его офигенным языком на моём нетерпении. Мошонка дрожит, не так, как весь организм, будто отдельно. Она словно сама по себе. Приятно. Чертовски приятно. Пальцы на ногах поджимаются, а он словно всегда только и делал, что сосал мужские члены, вибрирует горлом, посылая по моему организму импульсы чего-то яркого и агрессивного. Завожусь сильнее, мечтая завалить парня на влажный кафель. Запускаю пальцы в его волосы. Мягкие. И этот контраст нежности его волос и звериной жажды их обладателя оглушает. Сжимаю локоны в кулаке и чуть дёргаю, будто пытаюсь наказать. На самом деле, пытаюсь устоять на ногах, чтобы не рухнуть рядом с парнем. Чтобы не вцепиться в его раскрасневшиеся припухшие от стараний губки жадным поцелуем. Чтобы не содрать нежную кожу этих самых губ своими острыми зубами, ощущая одуряющий вкус крови. О да, я хочу крови. Его крови. Я хочу знать каков он на вкус. Что-то меня совсем занесло. Дёргаю за волосы сильнее, отталкивая его голову назад, и твердо смотрю ему в глаза. Его мутит. Я вижу, КАК он сопротивляется. КАК он ненавидит меня сейчас. КАК он ненавидит ситуацию, в которой оказался по своей глупости. И себя он тоже НЕ-НА-ВИ-ДИ-Т, потому что согласился быть главным героем на моём балу разврата. Продолжаю смотреть и впитывать в себя весь спектр его чувств, что каскадом сменяют друг друга, отражаясь в разных гримасах на его лице. Желаю насладиться его злобой. Хочу играть с ним, будто он моя мышка, а я большой и вредный котяра. Он смотрит жалко. Затравленно. Как же это вставляет. Аж волосы на теле шевелятся. Везде. Вдруг взгляд меняется, в нём твёрдость и жесткость. Выдерживаю игру в «гляделки». Проигрывает. Опять. Отводит глаза и порывисто вздыхает. Что? Только не говори, что тебе больно. Только не говори, что твои глаза наполняются кристальной влагой. Мерзко. Я не хочу, что бы ты сломался так быстро. Это будет слишком скучно! И снова взгляд. Колкий. Вызов. О да, это то, чего я хочу. Смотрю на него с презрением, сильнее запрокидывая голову назад, заставляя его тяжело сглатывать. Ему не удобно. Радует. Вжимаю его тушку в стену. Его спину холодит кафельная плитка, и парень дрожит. Губы кривятся, меня тянет улыбаться. Влажные капли всё ещё стекают по моему телу, леденя кожу. Мой взгляд становится голодным, я это чувствую. Сглатываю. Выходит слишком громко, и ты вопросительно смотришь на меня. Ха, поймал. Тебе это нравится, мне тоже. - Проси! – приказ. Хочу, чтобы он стонал, выпрашивая мой член в личное пользование, но он меня удивляет. Приподнимает брови, и, приоткрыв ротик, медленно, чертовски медленно облизывает губы. Так нежно и так развратно. Мой член дергается и начинает ныть. Кажется, я выдаю себя стоном. Лыбишся. О да, ты принял условия моей игры и теперь сделал выпад в мою сторону, заставив меня оступиться. Прекрасно. Отлично. Я рад. Снова дёргаю за волосы, и уже стонешь ты. Не так, как от боли, а так, будто желаешь ещё. Наношу лёгкий удар коленом в грудь. Лёгкий, но ощутимый. И ты ошарашено смотришь на меня. Гипнотизирую. Веду бровью. Снова усмешка. Ты правильно понял. - Прошу… - слишком робко. - Что? Я не слышу… - подтруниваю над павшим. - У-МО-ЛЯ-Ю! – цедишь ты. Ты просто говоришь то, что я хочу услышать. Забавляет. - Рот, – резко. Хлёстко. Как пощёчина. Покорно открываешь, и я врываюсь в него со всей силой. С размаху и сразу до глотки. Давишься, трудно дышать. Царапаешь мои бёдра, пытаясь извернуться, вдохнуть кислород. Слёзы ручейками из уголков глаз. Мне нравится твой вид. Очень. А ты пытаешься сглатывать, но снова давишься. Слюна смешанная со смазкой чертит линии по подбородку вниз. Чертовски в кайф видеть такое. Ты великолепен. Сильнее сжимаю твои волосы и всё глубже толкаюсь вперёд. Хрипишь и что-то булькаешь, а я на грани. Меня полосует царапинами экстремальность ситуации, и твои стоны взрывают вены. Кровь непослушным потоком продолжает приливать в мой пах. Уже не сдерживаю себя. Не думаю о тебе. Не играю. Просто трахаю твой ротик. Засаживаю по самые яйца. Ты содрогаешься, а я кончаю. Фейерверков нет. Облом. Меня просто оглушает, и я вновь хватаюсь за тебя, чтобы не упасть. Чувствую, как ты сжимаешь губами мою плоть, как ты пытаешься вытолкнуть её языком. Как сопротивляешься. И не понимаешь, что от этого мне только приятнее. Меня гнёт, и тело покрывают огромные мурашки экстаза. Сиплю и со свистом поглощаю воздух через нос. Никак не могу открыть глаза. Я сильно зажмурился, стараясь отдаться оргазму на всю катушку. А меня всё никак не отпускает. Сперма льётся в твой рот. Как же это классно. Глотаешь. Фыркаешь. Пытаешься отплёвываться, но нечто содрогающееся во рту тебе мешает. Усмехаюсь и, наконец, отпускаю тебя. Роняешь голову на грудь, не в силах посмотреть на меня. Глубоко дышишь. Слишком глубоко. О как! У демонов тоже есть чувства, которые можно ранить? А я думал ты бездушен. Облизываю губы и медленно, шаг за шагом отхожу к противоположной стене, чтобы наконец-то согреться под упругими струями душа. Ты всё так же сидишь, не смея двигаться. Снова жалок. Отворачиваюсь к стене, чтобы дать тебе время прийти в себя, хотя чертовски сильно хочется увидеть выражение твоего лица. Срываешься и быстро бежишь к двери. - Стой! – приказ. Замираешь. - Подойди... – уже мягче. Рычишь. Но звуки шагов. Снова подчиняешься. - Спинку потри, – нагло говорю я, всё так же стоя к тебе спиной. - Мы ТАК не договаривались, – шипишь ты, но даже в этом шипении я распознаю дрожь. Тебе опять противно? Злость? Хм… Занятно. - Тогда… - тяну я, подставляю расслабленное оргазмом тело под более горячую воды, вывернув кран на полную. – Ты будешь приходить ко мне в комнату. По утрам. И будить меня сладким минетом. И так до конца года. Я знаю, что ты вздрогнул. Твой взгляд адским пламенем жжёт мне спину. А мне хорошо. Забавно. Тебя так легко смутить и вывести из себя. Даже и не знаю, хорошо это или плохо. Уходишь. - Каков я на вкус? – догоняет его мой вопрос. - Отвратительный, – в усмешке. - Не сомневаюсь… Хлопок двери. Остаток дня мы делаем вид, что не знакомы. Народ шарахается от негативно-агрессивного Ёджи. Со мной общаются нормально, только бесит, что я у всех словно бельмо на глазу. Все что-то спрашивают, выпытывают. Не слушаю. Музыку слушать приятнее, чем людей. И я ставлю на повтор любимый трек. На обеде демонстративно прохожу мимо Ёджи, но не смотрю на него. Зачем? Я и так всё знаю. Бесноватые мальчишки шушукаются о том, что я дрался, как лев, и выгляжу, как бог. Льстит, но душу не греет. Это всего лишь разовые эмоции, они не настоящие. Их всего лишь захватило моментом. Завтра я буду такой же, как и все – лишь человек из стада. Высшая математика. Ненавижу её. Фибоначчи – тоже. Я его вдоль и поперёк знаю. Уже лет пять как. Он меня давно заинтересовал наравне со Шредингером и его опытом. Хотя опыт мерзкий, как и сам учёный, но мозг – тварь пытливая. Я читал и жадно впитывал узнанное. Моя комната. Наконец-то я тут. Тишина. Одиночество. Да, каждый из нас имеет своё отдельное помещение, это как-то-там влияет на формирование нашей личности. Пофиг. Главное, что я один. Падаю на свою узкую кровать и закрываю глаза, целиком расслабляя мышцы. Любимый трек продолжает долбить по ушам и трахать мозг припевом. Видимо, я уснул. Видимо, провода наушников запутались, пока я вертелся, и вылетели из гнёзд. За окном уже темно. Мой багаж должны были доставить в главный корпус. Надо сходить. Ммм… сладко потягиваюсь и только сейчас замечаю, что я проснулся от надоедливых звуков. За стеной кто-то активно бесновался и стонал. Ого! Стоны, крики, всхлипы. Я сидел, тупо хлопая глазами в темноте, и пытался осознать: сплю я или нет. Никогда такого ещё не было. Да и сосед у меня приторная-аккурашка, чтобы он, да с кем-то… Интересно, а с кем? У нас тут выбор не большой, то есть, ваще никакой. Ух, а стоны-то всё нарастают. Стены глушат чёткость, а ведь соседушка явно кричит чьё-то имя. Встаю и на ципах крадусь в коридор. Тихо. Ну, если не считать буйства за соседней дверью. Сколько хоть времени? Часы неоновой синевой показывают 23:55. Почти полночь. Осторожно подхожу к двери и, приоткрыв деревяшку, всматриваюсь в силуэты на сбитой постели. В комнату свет льётся только из окна от неполной луны, этого хватает только на то, чтобы рассмотреть очертания. Два мужских тела сплелись в танце страсти. Вроде как… Что-то неуловимо знакомое вижу в фигуре, что так жёстко трахает мальчишку под собой. Тот стоит на четвереньках и только не воет. Фигуры скрыты тенью, и это завораживает. Они словно плавают бликами кусочков кожи в пространстве. Мышцы напрягаются и расслабляются. Очень красиво. Хребет смутно-знакомого выпирает острыми пиками, по бокам которых катятся капельки зазывно манящего пота. Не люблю его, но тут он выглядит так уместно, так эротично, что я чуть не срываюсь, чтобы собрать каждую каплю языком. Что ж меня так ведёт-то? Громкие шлепки наполняют комнату, а стоны дополняют картину. Парень сверху рычит и увеличивает темп. - Больно! – вскрикивает сосед. - Терпи! – рык. Ёджи?! Сердце долго и со свистом падает вниз. Плюх, и оно кровавым мешком на острых камнях пачкает пейзаж красным. Врываюсь в комнату и резко отрываю Ёджи от соседа – Крамера. - Совсем что ли? – ору я, как не свой. - Ты ебанулся? – хором кричат на меня Ёджи и Крамер. - Чё? – я в ступоре. – Ты ему больно делаешь! Зачем? Что ты за монстр такой? – и что за пургу я несу??? - Аллен, всё в порядке, – заступается Крамер. Фигею. Тихо, так, осторожно сходя с ума. - Ты чё припёрся? Тебя НЕ звали! Вали! – шипит Ёджи. А я пытаюсь рассмотреть его лицо в темноте и осознать вопрос: нахера я это сделал? Разворачиваюсь и ухожу. Молча. Иду в главный корпус и думаю. Забираю багаж – думаю. Возвращаюсь назад – думаю. НА-ХЕ-РА?! Блин, ЧТО я сделал? Ответа нет. Заснуть получается не сразу. Ворочаюсь. Всё думаю, терзая мозг. Что вообще значила моя выходка? Нас было трое и никто из всех троих не понял смысла. Печально как-то выходит. - Мммм… - я ещё во власти сна. Что это так хлюпает? Резко раскрываю глаза и сажусь. Сильная рука толкает меня назад, плюхаюсь на матрас, и приходится приподнять голову, чтобы осознать. Ндааа… А осознавать было что! Ёджи сидел у меня в ногах и сосал мой член. Блять! Часы показывают пять утра. - Пять утра? – хриплю я со сна. - Ты просил разбудить утром минетом, но не говорил во сколько, – язвит и вновь всасывает мой стояк в рот. Пипец. Меня уносит в миг. Откидываюсь на спину и тут же сажусь, чтобы схватить наглеца за волосы и толкнуться глубже. Дааа… Так хорошо. Просто зашибись. Но моё лицо – каменная маска. Твёрдо смотрит мне в глаза, играя языком с моей головкой. Член ноет. Хочу больше, но не кажу вида. Просто смотрю и жду. - Так… и что это вчера было? – ехидно. Играет. - Ты здесь не для того, чтобы лясы точить, – огрызаюсь. Да, я бы и сам хотел знать ответ на его вопрос. Усмехается. За бравадой и искорками забавы прячет злость и омерзение. По глазам вижу, что он недоволен тем, что он делает. Но, блять, весь его вид показывает, что он счастлив быть здесь и сейчас и делать то, чего он на самом деле не хочет. Какая длинная мысль. В паху давит. - Я представлял вчера тебя, когда трахал парня за стенкой, – пошло говорит Ёджи и всасывает на половину. Похоть, сколько её в тебе? А сколько настоящей? Ноги сводит судорогой удовольствия. Дышу носом. Всё так же твёрдо смотрю, тихо сатанея от этого нахала. Он что, смутить меня пытается? - Мне повизжать от счастья? – выходит с презрением. - Ну… можно просто постонать. Да, я ХОЧУ стонать, громко, в голос, чтобы Крамер слышал. Но не стану. Во-первых: не доставлю Ёджи такого удовольствия. Во-вторых: это глупо. Ёджи сильнее сжимает губы на основании моего члена, почти проглотив его, лаская при этом рукой мою мошонку. Но я всё так же хмур. Ёджи снова делает выпад в меня. Хочет сломать, прогнуть, сломить. Не выйдет! Твой озорной вид и показное удовольствие меня не обманут. Но попытка заставить меня думать, что ты полностью принадлежишь мне – засчитана. Вот только… Ты по прежнему продолжаешь унижаться, а это значит, что я вновь впереди. В-третьих: я, пиздец как, хочу в туалет! И уже не знаю, чего хочу больше: кончить или описаться! Блять! ________________________________________________________________________________ От Автора: Сегодня Автор странный. Автору опять кажется, что с текстом что-то не так! (((( Люди, хэлп!!! Фибоначчи – это один из крупнейших Европейских средневековых математиков первой величины, труды которого включили в себя ценнейшие знания в области математики той поры. Он превзошел знаниями лучших ученых своей эпохи, опередив их практически на две сотни лет заложив тем самым фундамент развития науки в западной Европе на основе математических знаний арабов и индусов. Золотое сечение Фибона́ччи — элементы числовой последовательности 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34, 55, 89, 144, 233, 377, 610, 987, 1597, 2584, 4181, 6765, 10946, … (последовательность A000045 в OEIS) в которой каждое последующее число равно сумме двух предыдущих чисел. Название по имени средневекового математика Леонардо Пизанского (известного как Фибоначчи). Иногда число 0 не рассматривается как член последовательности. ШРЕДИНГЕР (Schrodinger) Эрвин (12 августа 1887, Вена — 4 января 1961, там же) — австрийский физик, один из ведущих физиков-теоретиков 20 века, один из создателей квантовой механики, иностранный член-корреспондент (1928) и иностранный почетный член (1934) АН СССР. Разработал (1926) т. н. волновую механику, сформулировал ее основное уравнение, вошедшее в квантовую теорию по названием (уравнение Шредингера), доказал ее идентичность матричному варианту квантовой механики. Труды по кристаллографии, математической физике, теории относительности, биофизике. Нобелевская премия (1933, совместно с П. А. М. Дираком). Кот Шрёдингера — объект мысленного эксперимента, предложенного австрийским физиком-теоретиком, одним из создателей квантовой механики, Эрвином Шрёдингером, которым он хотел показать неполноту квантовой механики при переходе от субатомных систем к макроскопическим. Некий кот[1] заперт в стальной камере вместе со следующей адской машиной (которая должна быть защищена от прямого вмешательства кота): внутри счётчика Гейгера находится крохотное количество радиоактивного вещества, столь небольшое , что в течение часа может распасться только один атом, но с такой же вероятностью может и не распасться; если же это случится, считывающая трубка разряжается и срабатывает реле, спускающее молот, который разбивает колбочку с синильной кислотой. Если на час предоставить всю эту систему самой себе, то можно сказать, что кот будет жив по истечении этого времени, коль скоро распада атома не произойдёт. Первый же распад атома отравил бы кота. Пси-функция системы в целом будет выражать это, смешивая в себе или размазывая живого и мёртвого кота (простите за выражение) в равных долях. Типичным в подобных случаях является то, что неопределённость, первоначально ограниченная атомным миром, преобразуется в макроскопическую неопределённость, которая может быть устранена путём прямого наблюдения. Это мешает нам наивно принять «модель размытия» как отражающую действительность. Само по себе это не означает ничего неясного или противоречивого. Есть разница между нечётким или расфокусированным фото и снимком облаков или тумана. От Беты: Автор! Я тебе от этого противоядие вставлю, в одно место, как в одной манге, что я скину тебе сегодня, чтобы так не думала! А вообще: ну нихрена Сорье отжигает... Так ломать человека, да чтобы тот сам так прогибался... И жёстко, и возбуждающе... Да и кексик хорош, он ведь мог спинку спокойно потереть.. а выбрал то, что сам осознанно больше хочет) хехехе))) И мне ОЧЕНЬ нравится!