Там, где деревья иглы носят, Где царят мороз и снег, Своим ликом озаряет, Небосвода мрачный свет. То великое есть чудо, Не трагедия, не худо. Природы красота и баловство, Диво, редкость - волшебство!
Закончив, кот лукаво сощурился и, склонив голову, посмотрел на девочку. Люсия задумчиво потупилась. - И что же это? – довольно промурчал Ниррас. - Может… а хотя нет… - пробормотала она, покачивая головой. – Наверное… После продолжительного размышления, Люсия, пытаясь побороть неуверенность, хотела ещё что-то сказать, но её перебили скорые шаги и лязг стали, доносящийся снаружи. Вся дружелюбно-уютная атмосфера вмиг вылетела через громко распахнутую дверь. Ниррас зашипел, подпрыгнул, вздыбив шерсть. Он ждал, что сегодня, возможно, случиться нечто плохое, однако, нежитью поблизости даже не пахло. В храм, уверенно шагая, ровным строем вошли закованные в доспехи люди. В их душах бушевала тревога, а в глазах блестели крохотные огоньки надежды. Альфику пришлось отодвинуться к краю кушетки, ведь с собой в святилище Кинарет они принесли обездвиженное хладное тело и положили на ложе для больных. Возглавляющий процессию, коренастый светловолосый воин, грозно смотрел на молодого каджита, тот изо всех сил старался выдержать этот взгляд. - Мы наслышаны о ваших благих делах, целитель, - учтиво молвил светловолосый и опустился на одно колено, словно предстал перед самим Императором, его люди незамедлительно сделали то же самое. Их эмоции, скрытые за латами непоколебимости, воспринимались молодым каджитом пылающим огнём. – Смиренно просим вас помочь нашему другу, он не должен умереть. Кот мельком глянул на тело рыцаря, потом серьёзно произнёс: - Люсия, тебе следует вернуться домой. Девочка, всё это время в шоке смотрящая на неподвижное тело, ахнула и поспешно удалилась. Когда дверь за ней закрылась, Ниррас обратился к светловолосому: - Мне жаль, но ваш друг мёртв, а воскрешением не занимаюсь. Я целитель, а не некромант. - Он жив, вы должны попробовать, - настоял рыцарь. - Мой нюх сложно обма… - Вы знаете, кто это?! – воскликнул замыкающий колонну. – Довакин! Герой Скайрима, Лорд Замка Трёх Башен и доблестный рыцарь Акатоша! - Сэр Аргос… – с ноткой гнева промолвил светловолосый. - Ему пророчили повергнуть Алдуина, а значит, он не может умереть вот так! Помогите же ему! - Сэр Аргос! - Прошу прощения, командир. Теперь-то альфик узнал рыцаря. Того самого рыцаря, победившего дракона возле дозорной башни. Если бы не он, от Вайтрана в итоге осталось бы пепелище, но первыми под удар попали бы каджиты, вставшие лагерем у городских врат. Выходит, Ниррас, в каком-то роде, являлся его должником. - Что с ним произошло? – наконец спросил он и дотронулся кончиком носа до лба рыцаря. Холодный… но, как и было сказано, жизнь ещё не покинула его тело окончательно, юный каджит чувствовал её где-то глубоко-глубоко в недрах побитого, израненного тела. - С горы упал. С вершины. - Снимите его доспехи! – приказал кот. Ремешки заскрипели, сталь забренчала, рыцари отошли от кушетки, держа в руках элементы брони, их горестные взгляды упирались в испещрённый длинными кровавыми рубцами торс, облачённый в изорванный дублет. Ниррас бегло оглядел пациента, оценивая его повреждения. Многочисленные раны, наверняка уже заражённые, вывихи, открытый перелом ноги. Он закрыл глаза и вдохнул, внимая каждому запаху и составляя из них картину. Несколько закрытых переломов в области рук и ног, в основном выше колена, ребра, так же, похоже, повреждены некоторые органы и… сломан позвоночник. - Возле рыночной площади находится «Котелок Аркадии», - тихо произнёс каджит. – Отправляйтесь туда, необходимы укрепляющие зелья, как можно больше. У меня очень много работы… Как только им был получен положительный ответ, и все рыцари покинули храм, Ниррас приступил к работе. Изувеченное тело с трудом поддавалось лечению. Кости не хотели срастаться, раны еле затягивались… Вскоре, узнав о беде, на помощь подошли жрецы, что облегчило задачу, однако, основной труд по-прежнему лежал на плечах молодого каджита. Ему приходилось делать небольшие перерывы, во время которых обессиленный кот подползал к миске с зельем и, пытаясь не потерять сознание от усталости, восстанавливал силы. Когда луны повисли над храмом, проливая серебристое сияние в окна, Ниррас открыл глаза, развеял заклинание и, измождённый, выжитый, как половая тряпка, объявил: - Готово… Рыцари окружили своего соратника, беспокойно вглядываясь в его бесстрастное, бледное лицо. - Когда он проснётся? – поинтересовался светловолосый. - Не знаю, - выдавил каджит, опуская уши. – Я чувствую жизнь в его теле, но разум сокрыт где-то очень глубоко… - Он обязан проснуться, есть возможность помочь ему? - Мне довелось исцелить множество ран, болячек, переломов и болезней… но здесь… что-то с его душой, и разум словно заперт где-то в… Ниррас умолк, к нему пришло осознание. «Так вот ты какой… пленник». Он ошибался, считая, что им окажется некто, так же как и он сам пойманный цепью событий, из которой нельзя вырваться, но ошибался. Этот рыцарь – пленник, чьё сознание незримой решёткой отгорожено от мира. И как пророчил чародей, молодому каджиту надлежит провести рядом с ним трое суток, после чего пленник станет свободным. Значит, Ниррас может и должен как-то спасти его… Но как? Кот зажмурился и помотал головой, пытаясь собраться с мыслями. - Я сделаю всё, что в моих силах, - наконец произнёс он. – Но это может занять время… - Мы будем ждать, пока сэр Аллен не выйдет из храма, либо пока его не понесут в Зал Мертвых. Кивнув, кот вздохнул и попробовал сосредоточиться. Объектом магического воздействия может быть что угодно, главное, понять объект, а для этого порой достаточно простого прикосновения. Он лёг рядом с рыцарем Акатоша и закрыл глаза, пытаясь мысленно обнаружить разум, томящийся где-то в тёмных уголках его существа, и, когда ощутил россыпь огоньков, спрятавшихся во тьме, словно кучка светлячков в углу подвала, представил, как хватает лапой их и тянет к себе.***
Среди мрака чёрных вековых деревьев, поросших плющом, через высокие покачивающиеся зубья, нависающие над мутной серой топью, неслась птица золотая, спасаясь от беды. Крючковатые ветки цеплялись за свет солнечных перьев, словно колючки ежевики за шелковистое одеяние. Описав длинным клювом дугу, птица резко выгнула шею, огляделась по сторонам. Что-то новое в этом месте? Обычно тут всегда темно, земля всегда сыра, а стволы уходят далеко вверх, и не видно им конца, ибо нет его. Цепкие лапы обхватили ветку, роскошный хвост повис, заструился водопадом золотого свечения. Там, в глуши, затаился хищник. Страшный, бестелесный и неотрывно следующий за своей добычей. Отдохнув немного, птица отпустила жёсткую кору, расправив крылья, полетела дальше, куда глядят глаза. Миновали дни, недели, годы, а лес всё не кончался. Из омута гнилого, поднимались пузыри, лопаясь снаружи, из тёмной бездны над головой доносился гул чужой. Завидев вдруг, как мелькнуло что-то вдалеке, на ветвь присела птица, сложила крылья. Пригляделась. Ничего. Злой хищник приближался, уж слышны были его тяжёлые шаги. И вот, заделав лихой прыжок, приземлился на соседнюю ветку кот, как и птица, свечение рассыпая. Только не пылал он пламенем золотым, но горел огнём ледяным, осторожно двигаясь вперёд. Кот сел, обернулся и, завидев птицу, уши навострил, поджался, изготовился к прыжку. Упорхнула птица от когтистых лап кота, однако, не чувствуя вреда от гостя, зацепилась за кору. Оказавшись рядом, кот поднял хвост, два янтаря пристально смотрели, словно говоря: «Пошли за мной». Долго высматривая подвох, она не нашла ничего, кроме искреннего желания помочь. Решившись испытать судьбу, за котом полетела птица, а тот, скакнув по веткам, шустро ринулся в нору. Не успел злой хищник настигнуть жертву, увлёк кот птицу за собой. Покинув место леса бесконечного, два светлых существа сбежали на свободу; один друг нашёл другого и вырвал из оков.***
Ниррас разлепил налитые железом веки, попытался встать, что оказалось на удивление трудно. Лапы затекли, а под шерстью пробегал холодок от каждого движения. За окном было светло, и раздавались оживлённые голоса с рыночной площади. «Сколько я был без сознания?» - вдруг спросил себя каджит. Храм пустовал, только жрец перебирал травы у стола, а рядом, ему помогая, стояла Люсия. Ниррас недовольно мяукнул, когда потянувшись, в спине легко кольнуло. Девочка мигом обернулась на звук. - Проснулся! – воскликнула она. – Оба проснулись! «Оба?!» - кот обернулся и увидел, что сэр Аллен медленно открывает веки и шевелит губами, пытаясь что-то сказать. - Принесите ему воды! – догадавшись, скомандовал Ниррас. Жрец поднёс чашу ко рту рыцаря и помог тому напиться. Довакин прокашлялся и посмотрел на каджита. Смотрел долго и пристально, словно вглядывался в неясный омут болота, пытаясь разглядеть дно. - Это был ты, - прошептал он и сел на кушетку. – Спасибо, без тебя я бы ни за что не выбрался из того леса… «Леса?! Какого леса?» - кот помотал головой, это было не важно. В искажённом сознании могло происходить всё что угодно, кто знает, чего довелось навидаться там этому рыцарю. - Больше не падай с гор, - скептически ответил Ниррас и слез с койки для больных. - Кхе… кхм… Постараюсь. Где я, кстати? – взгляд сэра Аллена растерянно бродил по помещению. - В Вайтране, в храме великой богини Кинарет, - величаво заявил жрец и сложил руки на своей длинной мантии. - М… - рыцарь нервно заёрзал на кушетке, быстро оглядываясь по сторонам. – М… мои доспехи… мой меч и конь… Где они?! - У других рыцарей ищи, - отстранившись от миски с водой, проговорил кот. – Они принесли тебя, они и сняли твоё снаряжение. Сказали, будут ждать тебя там, за дверью. Сэр Аллен поднялся и, пошатываясь, направился к выходу. - Долго мы так лежали? – поинтересовался Ниррас. - Почти трое суток, - ответил жрец. - Хм… Молодой каджит задумчиво поглядел в сторону двери, только что закрывшуюся за Довакином. Сомнений в правдивости пророчества Крадиса больше не осталось, а значит, настало время покинуть храм и, вместе с сэром Алленом отправится в Фолкрит, где встретят они колдуна. Похоже, череда непонятных событий и странных загадок подходит к концу, вскоре этот маг ответит на все вопросы.