«Вещество жизни»

Жизнь во все времена не была простой. Жизнь вампира и человека куда сложнее. «Живое» и «мёртвое» – они никогда не смогут найти точку соприкосновения. По мнению Тома в этом крылась истина, и он не раз высказывал свою точку зрения Крису. А тот лишь отмахивался, улыбался или притягивал к себе, даря короткие поцелуи. Американец оказался романтиком в душе, странным на взгляд Адама, но все же романтиком. Любовники встречались чаще в доме Тома, у себя Хемсворт обычно работал. Одно единственное рекомендательное письмо Хиддлстона возымело невероятную силу. Те, кто недавно не хотели даже пускать Криса на порог, узнав о том, чьё имя стоит в рекомендательном письме, раскрывали перед ним двери. Адам не распространялся о своём роде, а любовник в ответ не стал излишне упорствовать и искать информацию за его спиной. Услуги Криса стали цениться по заслугам: от клиентов не было отбоя, гонорары стали гораздо выше. В глубине души Том надеялся, что Крис бросит свою глупую затею: переедет в город, обзаведётся женой и детьми. А иногда боялся, что когда-то так оно и случится. Иногда Адам между делом спрашивал, не наскучила ли Хемсворту жизнь в посёлке. «Может, тебе стоит переехать в Лондон?», – неторопливо говорил вампир зимними вечерами. Реакция на предложение оставить Лакок всегда оказывалась бурной: американец с жаром, присущим только человеку, мог убеждать любовника, что ему никто кроме него не нужен. И он хочет быть с ним столько, сколько Том позволит. Если подобная линия поведения казалась проигрышной, Крис уговаривал Хиддлстона, используя поцелуи, но понимал, насколько глупо увещевать вампира человеческими методами убеждения. И предлагал Адаму кровь. Только глупец не заметит в поступках Криса мальчишеской влюблённости, хотя их связь нельзя назвать обычной увлечённостью. Вампир прекрасно понимал, что нужен Хемсворту, какими бы ни были глубинные причины этой необходимости. Страшнее осознавать обратное – Том сошёл бы с ума от одиночества с течением лет, и появление человека многое изменило в его жизни после смерти. Вечерами, когда Крис был свободен (либо очередной заказ был завершён), они устраивались на диване и долго разговаривали о литературе, живописи, религии. Порой их разговоры затягивались до рассвета. Столь же длинными становились ночи, когда они не говорили, только наслаждались друг другом. Каждый раз Тому казалось, что он слишком много берёт и мало отдаёт взамен. Однажды он попытался как-то исправить положение, хотя бы просто имитировать человеческий стон удовольствия. Тогда Крис сказал ему: «Не притворяйся со мной, мне хватает твоих сдержанных ласк, большего я не прошу». После того случая Адам больше не пытался стонать подобно людям, он нашёл отличную альтернативу: перебирал пальцами длинные волосы любовника, гладил его плечи, затягивал в поцелуи. Многое было вампиру недоступно, но любовник не жаловался. Всё шло своим чередом. В доме вампира чудесным образом появлялись напольные подставки с экзотичными вазами, дорогие ковры, всевозможные статуэтки, книги. Хозяйственность человека не смущала Адама, все, что Крис приобретал, создавая уют, нравилось любовнику. Том в свою очередь ответил широким жестом в сторону дорогого гостя. Давно пустующая спальня на втором этаже стараниями хозяина дома приобрела подобающий вид. Адам заказал всё необходимое в городе, заранее зная, что Крис несколько дней точно будет занят, и к очередному визиту он успеет подготовить перестановку, которая включала в себя несколько утомительное пребывание городских разнорабочих. Однако когда работа была закончена, Том почувствовал эмоциональное удовлетворение от царившей в спальне картины. Широкая постель с причудливым кованым изголовьем точно придётся Хемсворту по вкусу, прикроватные тумбы из морёного дерева стояли по обе стороны от постели, широкий платяной шкаф с резными деревянными дверками, предметы обихода, как ни крути, создавали уют. Теперь дом не казался таким угрюмым и запущенным. В тот вечер Крис даже удивился, когда Том предложил подняться в спальню, и был приятно удивлён. Диван в гостиной его вполне устраивал, но царившая в спальне атмосфера очаровала, стоило переступить порог. Самым значимым для Хемсворта оказался цвет, царивший в этом помещении. Тёплый оттенок зелёного. *** Хемсворт приехал верхом на своей вороной. Отвёл Сенди в пустующий сарай, который раньше служил другим целям, однако сейчас там было всё необходимое для лошади. Адам слышал, как Крис подъезжает к дому, слышал скрип затворяющейся створки в сарае, уверенные шаги по лестнице. Наконец, дверь распахнулась и с тихим хлопком закрылась, впуская в прогретое помещение порцию морозной свежести. Хемсворт поставил на узкую тумбу холщовую сумку и, сняв зимнее пальто, повесил его на крючок вешалки. – Я приготовил баранину, – Хиддлстон выглянул из кухни, облачённый в просторную атласную рубашку чёрного цвета и зауженные брюки, на ногах кожаные башмаки, начищенные до блеска. Крис улыбнулся, хотя и не стал говорить о том, что вампир сделался на удивление домовитым. Раньше Том всегда куда-то уходил, Хемсворту случалось до полуночи, а то и дольше дожидаться его. Но американец тактично не лез в дела любовника. «У Тома есть свои тайны», – думал Крис в такие моменты. – Ты был в госпитале? Ты здоров? – уловив резкий запах медикаментов, исходивших от одежды гостя, Адам нахмурился. – Со мной всё в порядке, – Крис приблизился, улыбнулся и погладил Томаса по щеке. – Неужели волнуешься? Хиддлстон шутки не оценил, тут же отрезвил собеседника ледяным взглядом и резкими словами: – Думаешь, если я вампир, я и волноваться не могу? Крис обнял его и настойчиво прижал к себе. И, пока тот не наговорил всякой чепухи, припал к тонким губам, отчасти ожидая сопротивления. Обычно, когда Том желает сказать своё веское слово, его ничто не остановит. В этот раз Адам позволил любовнику оборвать свою не начавшуюся тираду поцелуем, понимая, что в этом есть проявление уважения и привязанности. – Я всё знаю, Том, – всё же отлипнув от вампира, объяснил Хемсворт, хотя ему так и хотелось вот так стоять посреди дома, крепко обнимая «ледяного принца». – Просто мне приятно, что ты волнуешься обо мне. – Ты ведь здоров? Наша с тобой связь не повлияла на тебя каким-то дурным образом? – Дело не в этом. – А в чём тогда? – Я ужасно голоден, давай поговорим об этом после ужина, – предложил Хемсворт. – Согласен. Ты выглядишь усталым. Том не стал настаивать. Для начала гостю следует согреться после пребывания на зимнем морозе, а потом он расскажет то, о чём говорить сейчас считает нецелесообразным. Ужин прошёл в молчании. Крис насыщался великолепно приготовленной бараниной, приправленной перцем и пряным соусом. Том сидел напротив и внимательно наблюдал за тем, как Хемсворт пережевывает кусочки мяса, облизывает с губ масло и не мог отделаться от мысли – счастье слишком скоротечно, как и человеческая жизнь. – Очень вкусно, – вдруг привлёк к себе внимание Хемсворт, как обычно радужно улыбаясь. – Ты, наконец, объяснишь мне? Том облокотился на спинку стула, готовый слушать. – На самом деле я был у одного специалиста. Он занимается изучением некоторых заболеваний крови, – осторожно начал рассказывать американец, пристально наблюдая за реакцией вампира на эту информацию. – Я выказал свою заинтересованность, и он любезно предложил мне обсудить эту тему. Он новатор, в медицинских кругах его теории не принимают всерьёз, я почитал его доклад и некоторые аспекты мне показались весьма интересными. Том? Хемсворт резко стих, Адам смотрел на него скучающе-равнодушным взглядом, эта тема ему явно была неприятна. – Я просто хотел сказать, – снова заговорил Крис. – Я хочу быть в курсе новых теорий в области медицины, возможно, я смогу… – Найти объяснение моему недугу, – оборвал Том, улыбнулся и добавил. – Думаешь, я не пробовал найти ответ, почему я такой, какой есть? Вот только ответ не нашёлся. И я уверен, его просто нет. Конечно, если тебе угодно, ты можешь перекопать знаменитые труды, потратить уйму времени на это. Но ты не найдёшь рекомендаций, как излечить вампиризм. Я прочитал достаточно за годы своей жизни: поверья, рассказы, научную литературу. Вот только панацеи так и не отыскал. – Я не считаю, что ты болен, и не собираюсь тебя лечить, – выдохнул Хемсворт, поражённо. Конечно, он догадывался, что Том искал ответы на мучавшие его вопросы. – Тогда зачем тратить на это время? – развёл руками Хиддлстон. – Просто хочу понять, что с тобой произошло, – пожал плечами Крис. – Уж поверь, тебе лучше не знать, что со мной произошло, – отозвался вампир, губы его вытянулись в одну тонкую полоску, на лицо легла непроницаемая маска отчуждения. – Прости, – Крис почувствовал себя не в своей тарелке. – Если тебе это неприятно, впредь я не буду заводить эту тему, и копаться в этом тоже не стану. – Почему же, – Том источал неприкрытый сарказм. – Медицинские трактаты дадут тебе представление о смертности человека, возможно, тогда ты поймешь, что отсутствие пульса есть свидетельство смерти прежде живого существа. – Том… – Не надо, – отрезал Хиддлстон. – Тебе стоит больше общаться с живыми людьми, ты ведь должен понимать – наша связь не долговечна. – Как мои чувства к тебе? – с напором переспросил Крис, подобная формулировка вопроса оскорбила его. – Как твоя жизнь! Том резко поднялся, вышел из-за стола и покинул кухню. Хемсворт успел лишь подняться со стула, как услышал звук закрывающейся двери. Хиддлстон ушёл. Вампир пропал на долгие несколько часов. Крису ничего не оставалось, как дожидаться его возвращения дома. За окном поднялась сильная вьюга, и Хемсворт чисто по-человечески боялся, что вампир может так же как он когда-то заплутать в лесу. Конечно, это было глупо, вампир был отмечен даром бессмертия и никакие погодные условия не повлияют на его ориентацию на местности. Вот только из тьмы своих страхов Том не может выбраться. Бремя одиночества тяжёлым грузом давит на него, даже когда Крис рядом, Том всё же остаётся один. Вьюга действительно не смутила Хиддлстона. В этом беспорядочном буйстве погоды вампир мог затеряться, забыть о том, что он есть и кем никогда не станет. Противоречивые чувства разрывали его душу на части. Адам хотел бы прогнать Криса прочь, подобный поступок, безусловно, исправил бы положение, коренным образом изменил бы судьбу одного человека в лучшую сторону. И в ту же минуту Том безумно желал никуда его не отпускать, эгоистично присвоить человеческое существо, одурманить, подчинить себе. Однако разум Хемсворта и без того, должно быть, пострадал от вампирского яда, если он всё ещё не бросил его в этой сельской дыре. «Нужно принять решение, – размышлял Том, рассматривая припорошенные снегом холодные могильные плиты на местном кладбище, где часто бывал, как и положено покойнику. – Но я ведь с самого начала знал, как поступлю, с того самого момента как позволил ему быть рядом.» Хемсворт вздрогнул, услышав шорох, резко поднял голову с подлокотника дивана, при этом открывая глаза. Видимо, ожидая возвращения Тома, любовник задремал, уставший с дороги. Адам почувствовал себя вдвойне виноватым. Передвигаясь как можно тише, он нагрел чистой воды, наполнил широкую чугунную ванну и, приготовив свежие полотенца, отправился в гостиную. Крис спал в неудобной позе, согнувшись, уронил голову на подлокотник, хорошо, что он тоже был обит тканью. От старого дивана Том избавился с полгода назад, вместо него приобрёл другой, чуть шире и удобней прежнего, но неизменно обитый зелёным бархатом. – Крис, – осторожно коснувшись плеча, позвал Адам. Хемсворт встрепенулся, выпрямился, потёр лицо рукой. – Том, когда ты вернулся? Я не слышал, как ты пришёл. – Недавно. Я решил тебя не будить, – Хиддлстон потянул любовника за собой. – Пойдём, ты примешь ванну, и я уложу тебя спать. Крис послушно шёл следом, видимо, ещё не до конца проснулся. И был похож на большого ребёнка, которого разбудили посреди ночи и неизвестно куда повели. – Прости меня, – вдруг произнёс Крис, смотря в пол. – Я больше не заговорю об этом, только не злись на меня и не уходи из дома неизвестно куда. Адам остановил любовника в полумраке коридора, коснулся прохладной ладонью тёплой щеки, а другой рукой заправил за ухо выбившуюся светлую прядь. – Больше не уйду, – заверил Хиддлстон. – И я не злюсь. Хемсворт тяжело вздохнул и обнял любовника за плечи, прижимая к себе. – Я не хочу тебя потерять из-за какой-то ерунды, – прошептал американец на ушко вампиру и нежно поцеловал мочку его уха. – Ты прав, моя жизнь коротка, но она вся принадлежит тебе. «И за чертой жизни ты будешь моим», – мысленно ответил Том, но вслух этого не сказал. Этим вечером они больше не обсуждали тему смертности. После водных процедур любовники улеглись в постель и долго целовались, сжимая друг друга в трепетных объятиях. Вскоре Крис заснул, дыхание его стало размеренным и тихим. Том удобней устроил голову у Хемсворта на плече и с упоением слушал музыку сердечного ритма. *** На таких скоростях Том не двигался ещё никогда в своей бессмертной жизни. Оказавшись в городе, он первым делом побывал у своего поверенного лица, которому поручил наблюдать за Лиамом Хемсвортом. Ему не удалось испортить Крису репутацию, но отступать он явно не собирался. Когда Хиддлстон узнал, что Лиам решил подстроить разбойное нападение на дом брата, то пулей выскочил из кабинета Эдмонда Прайса. Хемсворт сидел за столом в небольшой комнате, отведённой под кабинет. Шум за окном отвлёк его от изучения документов, Крис прислушался, различив только лёгкое завывание ветра, и снова принялся за работу. Не прошло и пары минут, как американец резко вскочил со стула, когда услышал звук бьющегося стекла, и это уж точно была не разбившаяся на кухне тарелка. Пару минут спустя в помещение леденящим порывом ворвался сквозняк. Хемсворт взял себя в руки, глубоко вздохнул и немедленно покинул кабинет. В небольшом коридоре оказалось холодно как на улице – недобрый знак. Крис бесшумно прошёлся по затемнённому коридору, с его позиции гостиная хорошо просматривалась. Американец напрягся и прижался к стене спиной, оставаясь невидимым. Освещающий гостиную огонь в камине дрогнул, как будто рядом с топкой кто-то прошёлся. Крис видел открытую нараспашку входную дверь, ледяной ветер окатил его с ног до головы, заставляя вздрогнуть, на ковре возле окна валялись крупные стеклянные осколки. Хемсворт сглотнул, выждал ещё пару секунд и рванул к двери. В голове билась единственная мысль: «Не позволить запереть себя в доме», где-то на задворках сознания вспыхнула догадка: его дом не случайный выбор. Неужели Лиам настолько его ненавидит, что готов пойти на убийство? Достигнуть спасительного выхода Крис не успел. Очевидно, в этом прослеживалась некая тактика наёмников, они создали призрачное впечатление, что из капкана можно выбраться, и, как только жертва решилась на побег, ловушка захлопнулась. Хемсворта толкают в бок и, теряя равновесие, американец падает на пол. Он едва успевает поднять голову, как пара сильных ударов обрушиваются на его грудь, выбивая воздух из лёгких, лица нападающего он не видит, но почти уверен, за спиной есть ещё кто-то. Очередной удар, теперь по животу, Хемсворт, превозмогая боль, снова пытается подняться, едва ли получится дать отпор, находясь на полу. Его бьют молча, не произнося ни слова, никаких предупреждений или угроз. Голова трещит, в груди словно дыру пробили, казалось, он не может даже вздохнуть. – Крис! – голос Тома врывается в сознание. Хемсворт чуть приподнимает голову, но не отвечает. Сквозь скрывающие лицо волосы американец видит лишь скользящие в пространстве тени и слышит звуки падения, булькающие хрипы. Хемсворт отчего-то уверен, что Адам не оставит незваных гостей в живых, эта мысль одновременно вызывает теплоту к вампиру, ведь это способ показать Хемсворту, насколько он дорожит им, а с другой - страх последующих за убийством последствий. Неожиданно всё стихает, Крис чувствует на своих плечах ладони Адама, он аккуратно ощупывает его. – Всё хорошо, это я, – дрогнувшим голосом сообщает Хиддлстон. – Тебя надо осмотреть. – Я в порядке, – врёт Хемсворт. Любовник поддерживает, помогает подняться на ноги и, заметив, как Крис судорожно прижимает руку к груди, понимает, что без внутренних повреждений не обошлось. Адам касается ладонью бледной щеки человека, боль легко можно прочесть на лице, искаженном гримасой страдания. – Том, – хрипло выдыхает Хемсворт, по щекам бегут слёзы, с болью сложно свыкнуться, она сжимает тело металлическими тисками. – Кажется… Ребро сломано. – Крис, прости меня, – слетает с губ вампира, он ещё секунду смотрит человеку в глаза. Адам не хочет причинять лишнюю боль, но этого невозможно избежать, Хемсворту будет больно в любом случае, каждое его прикосновение вызывает неприятные ощущения. Том отгибает ворот смятой рубашки, резко подаётся вперёд и впивается в основание шеи любовника, протыкая острыми клыками нежную кожу. Человек вздрагивает от боли, когда горячая кровь скользит по губам вампира, он не препятствует, не пытается оттолкнуть, а сердце его колотится с бешеной скоростью. Адам пьёт больше чем обычно, словно высасывает жизнь, как и обещал когда-то. Том не хотел, чтобы перевоплощение произошло столь неожиданно для Криса, но другого выхода Хиддлстон не видел. – Всё будет хорошо, – шепчет любовник окровавленными губами, Крис не отвечает, лишь едва кивает. Том аккуратно подхватывает его на руки и укладывает на диван. Усевшись рядом, Том подцепляет острыми как бритва ногтями кожу на своём запястье и прижимает к губам Криса, приказывая: «Пей». Хемсворт слабо шевелит губами, закрывает глаза и касается языком раны, чёрная густая кровь омерзительно горькая на вкус, но человек сглатывает, обхватывает губами края рассечённой плоти и, подобно Адаму, против воли впитывает ядовитый напиток. Как испорченный механизм городских часов на безлюдной площади сердце человека замедляет ход. В наступившей тишине последние удары звучат на удивление громко, словно падающие в пустое ведро капли воды. Когда Хемсворт перестаёт дышать, Том отнимает руку от его губ, кажется, он выпил совсем мало, нужно ещё больше. Адам с восхищенным трепетом убирает светлые пряди Хемсворту за ухо. Когда Крис откроет глаза, дабы взглянуть на мир глазами вампира, Томас признается ему в любви. Только любовь заставляет людей поступать безрассудно, и она же толкает вампиров к эгоистичным поступкам. – Прости меня, – тихо, словно молитву, шепчет Адам. – Прости. Я бы не смог тебя отпустить. Несколько дней назад Том подготовил новый гроб для своего любовника, спрятал его в подвале до поры до времени. Сначала Адам хотел поговорить с Крисом, объяснить, насколько он важен для него, и как бы он хотел, чтобы любовник принял бессмертие, чтобы никогда его не терять. Вот только сегодня у него не было времени на объяснения, он единолично принял решение, надеясь лишь на то, что, пробудившись ото сна, Хемсворт не возненавидит его. Он проклял дорогое существо на вечные скитания в тени времён с единственным спутником. Укладывая Криса в гроб, Том не мог избавиться от странного ощущения, казалось, Хемсворт всё ещё дышит, хотя мёртвое сердце молчит, не издавая ни звука. Том не понимал, как это возможно, первые часы собственного перевоплощения он помнил смутно. Оставалось надеяться, что всё пройдёт гладко. Том не оставлял его не на минуту, то и дело касался светлых волос, высокого лба, прохладных губ и шептал успокаивающую мантру: «Всё будет хорошо. Я рядом». Для вампира минуты могли перетекать в долгие часы, а дни порой пролетали с ужасающей скоростью. Том едва ли смог сказать, сколько прошло времени, прежде чем понял, что слышит редкий, но настойчивый стук. Казалось, кто-то с оттяжкой бьет кулаком по двери его дома, а оттого, что находится он в подвале, звук кажется далёким и глухим. Хиддлстон нахмурился, склонился над распахнутым гробом, в очередной раз коснулся бледного лица спящего демона: провёл кончиками пальцев по губам, подбородку, шее, помедлив немного, опустил ладонь на грудь и тут же отдёрнул руку: «мёртвое» сердце отчаянно ударило в ладонь. Том поражённо раскрыл рот и, кажется, на пару минут так и замер над Крисом с приоткрытым ртом и удивлённо расширенными глазами. Светлые ресницы американца дрогнули, от этого зрелища в груди Хиддлстона запрыгали самые настоящие крольчата, маленькие, мягкие и игривые, иначе это чувство невозможно описать. Крис медленно распахнул глаза цвета голубовато-фиолетового аметиста и широко улыбнулся своему создателю.