Чего только не бывает в нашем мире!

Икуроми

— Наверное, эта дача уже давно заброшена, — решила я, в свете луны осматривая дом, огромный и явно пустующий. Он выглядел так чахло, что мне даже стало его немного жаль. Взглянуть хотя бы на эти грязные страшные окна: они где-то то слишком маленькие, то, наоборот, хоть залезай через них вовнутрь. А входная дверь? Её будто скотчем приклеили к проходу, раз она уже от несильного ветра дрожала, как анорексичка, вот-вот грозясь упасть. Крыльцо неухоженное, разбитое, старое. Аи бы от такой картины поплохело: она ведь обожает, когда всё чин чинарён, а это деревянное создание с корнем выдернуло бы из неё всякое чувство прекрасного. Здесь вокруг ещё и шаром покати, так себе дача. У нашего с Шизуй деда, конечно, гораздо лучше… Пока я, скрестив руки на груди, оценивала дом по шкале от одного до пяти и, в конце концов, дала оценку «минус шесть», мой напарник успел сделать круг и получше оглядеться. — Нашёл что-нибудь? — спросила я на пожарный, хотя ничего уже и не ожидала. — Там сзади эта штука… — ответил он, не в силах описать увиденное. А то будто бы здесь есть на что смотреть. Ладно, пойдём, посмотрим, что там за «эта штука» позади дома. Увиденное меня если и удивило, то только слегка: вместо скота или посева здесь стояла машина. Одинокая, стрёмная, старая — в общем, идеальная пара этому дому и тому жалкому сараю с той стороны. — Что же, я так понимаю, мы останемся здесь на ночлег? — спросила я у Хидана. Не нужно быть Вангой, чтобы предвидеть ответ: вид джашиниста просто кричит от усталости, идти дальше он попросту не сможет. Использование чакры сильно истощило его, да настолько, что Хидан и не смог дать полный ответ — лишь кивнул и поплёлся к крыльцу. Его рваный и окровавленный плащ внушал мне ещё большую, ненужную ему жалость. Мы поднялись на крылечко. Здесь мерзко, но выбирать не приходится. Я дёрнула за ручку — закрыто. Чего и стоило ожидать. — Может, зайдём через окно? — Но это слишком не по-хидановски. — Отойди, — шикнул он и, дёрнув меня за локоть, заставил отступить куда подальше от несчастной двери. Предсказать её судьбу?.. Вот она и отправилась в нокаут с лёгкого пинка Мацураси. Издав предсмертный хрип, дверь погибла от потери клея или скотча (или на чём она там держалась?). Спустя пару секунд мы всё же попали внутрь дома. Такой старый, словно ему несколько веков, он напоминал гриб, рыхлый, облезлый, дурно пахнущий. Мне здесь не нравится. Хочу обратно домой. Так и знала, что ничего хорошего эта поездка нам не принесёт! Медленно, но верно мы продвигались по коридору. Я шла ненамного впереди Хидана, пыталась не увеличивать дистанцию между нами, так как хотела в один прыжок спрятаться за спиной нукенина в случае, если на нас нападёт монстр. Всякое бывает в этом мире. Однако ничего кроме жалкой кухни и подобия зала мы не нашли. Может, это и к лучшему. — Пойдём на второй, — шёпотом сказала я, подстраховываясь. Нукенин кивнул. Отчего-то я заскучала по его былой активности и мату. Не напади на нас медведь и не воспользуйся Хидан своей силой, сейчас я бы услышала в ответ что-то вроде: «Нехуй мне приказывать!» или «Бля, куда ты меня завела?». Так или иначе, мы преодолели скрипучую лестницу и оказались на втором этаже с длинным коридором и множеством закрытых дверей, судьба которых обещает быть похожей на ту, что постигла здешний вход. — Проверь там, а я пойду туда. — В темноте раздался вздох Мацураси, уставшего повиноваться, куда-то ходить и что-то делать. Однако возражений не последовало — Хидан поплёлся в противоположную от меня сторону. Луна была моим спутником: своим светом, сочащимся сквозь старые окошки, она освещала мне путь. Я подошла к первой двери, дёрнула ручку. Заперто. Выбивать я ничего не собираюсь, так что идём к следующей. Та оказалась незапертой, даже слегка приоткрытой. Я осторожно толкнула её — прозвучал противный протяжный скрип, заставивший меня поморщиться и скрючиться, словно мне больно. Открывшаяся комната также утопала в темноте, однако не кромешной, ведь что-то всё-таки там просматривалось. Например, чей-то силуэт, ковыряющий что-то на полу. Что за фигня? Я не успела ни поразмыслить, ни испугаться, как неизвестный, привлечённый скрипом двери, вскинул голову и неожиданно прокричал мне: — Ты! — выкрикнул он. Вздрогнув, я сделала шаг назад. — Подглядываешь?! Извращенка! — Я? — ошарашенно и в то же время испуганно уточнила. Подглядываю? А что там, собственно, происходит? Из-за ступора я не успела даже отойти от двери — неизвестный вышел из комнаты. Мы оказались в коридоре, откуда я сбежать не смогла и о чём даже не успела подумать. Парень прижал меня к стене, схватив за волосы. Я закричала: — А ну отпусти меня! — Пнула его по ноге, ударила в ребро. Нулевая реакция. В конце концов, я не Аи, чтобы укладывать парней на лопатки крутыми приёмами. Секунда — и хватка на волосах исчезла. Меня оттолкнули в сторону, но я вовремя среагировала и удержалась на ногах. Повернулась и узрела сцену, словно вырезанную из аниме: Хидан, не став церемониться, врезал неизвестному в солнечное сплетение, скрутил руки и после повалил на пол, заставив лицом глотать пыль и грязь старого дома. Тот взвыл и, кажется, вот-вот готов был зареветь. — Что, блять, приятно? — лукаво спросил Мацураси. Это уже второй его за этот день нокаут и… моё спасение. Сначала от медведя, а сейчас и от этого странного типа. И поделом этим двоим, будут знать, как нападать без причины! А этот хмырь ещё и извращенкой меня назвал! Как только посмел и вообще, с чего бы? Наделанный шум не мог не привлечь внимание остальных, возможно, друзей этого типа. В комнате, откуда вышел напавший на меня парень, послышались голоса. Мгновение — там кто-то включил свет, озаривший и часть коридора. У порога нарисовалась фигура, на этот раз женская. И какая-то слишком знакомая. Я офигела от жизни. И Шизуй, кажется, тоже. — Ику! — Не успела даже моргнуть, как уже оказалась в крепких объятиях младшей. Какой выматывающий день, я устала всему удивляться! — Ты в порядке, — с облегчением выдала я и положила подбородок на плечо сестры, вдыхая родной запах и расслабляясь. Не знаю, что за дела тут творятся и почему Шизуй здесь, а тем более в одной комнате с этим мудаком, но да ладно. Главное, что с ней ничего страшного не произошло. Из этой же проклятой комнаты внезапно выплыл и Сасори. Он так и замер в дверном проёме, со вскинутыми бровями, свидетельствующими высшую степень удивления в Акацуки, глядя мне в глаза и в спину Шизуй. Ладно, я, как и он, тоже ещё в состоянии недоумевать. Сестра что, ночует с Акасуной? Тогда кто этот парень? Почему он напал на меня и что ковырял в полу, когда я его спалила? Я отстранилась от младшей и хмуро взглянула на напавшего на меня дурака. Он лежал на полу и вроде как ещё подавал признаки жизни, чем напомнил мне того медведя, также вырубленного Хиданом. А последний, в свою очередь, победителем стоял над своей жертвой (не мёртвой, к счастью), а когда заметил Сасори и Шизуй, лишь кивнул на еле дышащего под его ногой парня: — Ваш друг? — И тебе привет, Хидан, — улыбнулась ему Шизуй, будто не видела этого пыхтящего типа. Значит, не друг. — Что этот придурок натворил? — Ни с того ни с сего напал на меня, едва не стал таскать за волосы. Мы-то думали, дом пуст, и поэтому зашли без разрешения, но это уж никак не повод так нападать на людей. Можно ведь было нормально поговорить и всё выяснить. — Заебись как круто поболтали, — саркастично протянул Мацураси, сильнее вдавливая ногой напавшего на меня в пол. — Впрочем, мне его даже не жалко, — отмахнулась сестра. — А как вы сюда забрели-то? — Случайно, — ответила я. — Увидели дом и решили переждать здесь ночь, а утром уже отправились бы на поиски. — Все пути в лесу явно ведут сюда, иначе я не могу объяснить то, что все подряд прут в этот дом. Может, он заколдован? — «Все» — это вы и мы? Ответ на мой вопрос пришёл в виде испуганной Мицуми, выпрыгнувшей из соседней комнаты. — Что прои… — Она подавилась на полуслове. — И-ику?! Хидан? — Мицу! — Отлично, и вторая в порядке. Моя душа постепенно приобретает покой. Осталось лишь одно блондинистое чудо. — О, Учиха с Фукусаной, — удивленно протянул Мацураси, глядя на бредущего позади подруги Итачи. — Мы здесь все что, блять, на пары поделились? — Ну уж нет, ты мне точно не пара, — поддела его я. Тот фыркнул. — Совпадение? Не думаю, — иронично выдала Шизуй и покачала головой. — Как вы здесь оказались? — спросил Итачи. Одни и те же вопросы, а саму суть-то упускают! — «Здесь» — это где?! — Я чуть повысила тон и рукой обвела округу. — Что это за дом? И кто, чёрт возьми, этот ублюдок? — Трахтынбек, — в унисон отозвались все, кроме нас с Хиданом. Мы с напарником по приключениям непонимающе переглянулись между собой и посмотрели на распластавшегося на полу парня. Потом ещё раз переглянулись, на этот раз ошарашенно, словно молча спрашивая друг друга, не послышалось ли нам, затем снова на обозвавшего меня извращенкой мудака. — Трахты… — Я попыталась повторить, но безуспешно. Мацураси прервал мою попытку, внезапно разразившись смехом. Не выдержав, и я захохотала. Трахтынбек… Что-то новое. Как сильно нужно было его отцу с матерью долбануться головой, чтобы придумать нечто подобное и уж тем более решить назвать им собственного сына? А может, это псевдоним? Хотя получается нелепица, если разобрать это имя по составляющим: «бек» — «правитель», «тын» — вздох, «трах»… Улыбка вдруг спала с моего лица. Я пришла к одной мысли, и она мне не понравилась. — Ты спала там на полу? — спросила я у Шизуй, указывая на комнату, из которой вышла как она, так и Акасуна с этим ненормальным. Сестру испугал мой строгий тон. Она занервничала и стала троить: — Ну, я так, хотела проучить их… и… легла на тошок, ну, знаешь, так как кровать двуспальная, но Сасори нашёл себе другой тошок и всё-таки лёг в другом углу… Ясно, Трахтынбек был на двуспальной кровати, Шизуй и Сасори — на разных тошоках. На педика этот тип не тянет, а вот на озабоченного, мырканутого гетеро — весьма и весьма. Я хотела что-то сказать Шизуй, но вмиг потеряла мысль, стоило мне заметить, в чём она стоит: обтягивающие лосины и майка, жирно подчёркивающая, если даже не увеличивающая грудь. — Ты во что одета? — громыхнула я, заставив младшую вздрогнуть и стушеваться. — Где, чёрт подери, твоя толстовка?! — Я… скатилась с горы и… ещё там были кустарники… — Она неловко обняла себя за плечи. Отвела взгляд. — Всё с ней плохо было, короче, и поэтому я… — Теперь неудивительно, что этот парень до тебя домогался, — покосилась я на еле дышащего. Но это ни в коем случае его не оправдывает. — Когда я открыла дверь, он был над тобой: склонился и что-то делал. — Чего?! — Шизуй не на шутку испугалась. — Этот ублюдок… Я спала и ничего не чувствовала! В этом я не сомневаюсь, Шизу, ты же обычно спишь так, что тебя и танком не разбудишь. Я посмотрела на Сасори в ожидании, что ему будет, что рассказать, раз уж он был с этими двумя в одной комнате. Тот поймал мой взгляд, понял, что мне нужно, и легко ответил: — Ничего не было. Он просто сидел и смотрел на неё. Перебирал волосы. Краем глаза увидела, как изменилась в лице сестра. В неё будто вдарила молния. — Ты это видел?! — взорвалась она. — И ничего не предпринял?! — Ничего не было, — повторил Сасори, но уже не так равнодушно. Реакция Шизуй его мало того, что удивила, но будто и напугала. — Хренов шиноби, ты по-любому слышал и видел все его действия! — Моя младшая даже покраснела от злости, испепеляя кукловода страшным, как у чёрта, взглядом. — Как ты только посмел ничего не предпринять? — Разве я обязан? — усугублял своё положение Сасори. Мицуми поморщилась с несказанным «оуч», уже сочувствуя кукловоду, гению на своей родине, но здесь — лишь не умеющему общаться с девушками парню. Что, неправда? Отнюдь. Джентельмены так не говорят и не поступают. — Как мужчина, пришедший со мной в этот дом; как иномирянец, живущий в моей квартире; как джентльмен, имеющий хоть каплю мозгов, ДА, мать твою, ОБЯЗАН! — Шизуй, подойдя к нему вплотную, тыкала ему указательным пальцем в грудь, вбивая свои слова, как гвоздь. Тот не смог отступить, ведь сзади была стена. — О, ну не волнуйся, ты не один такой… Даже я не ожидала, что она обернётся и с неописуемой злостью вгрызётся взглядом в… Итачи, нашего идеального мистера Учиху. — Наш идеальный мистер Учиха, — так и сказала она с иронией, точь-в-точь как я в своей голове. Видимо, ментальная связь у нас, двойняшек, всё же есть, раз она умудряется считывать мои мысли и озвучивать их. Итачи молча и поражённо терпел атаку. — Ни ты, казалось бы, аристократ мирового уровня, ни этот деликатный на первый взгляд засранец, — упомянула она Сасори, чьи глаза удивлённо расширились от такого прямого оскорбления, — никто из вас двоих и не дёрнулся, когда этот, Шыпыргуль же его подери, озабоченный мудак толкнул Мицуми! Настоящий мужчина за такое бы ему голову свернул! А вы? В вашем сраном мире что, принято обижать девушек или смотреть, как это делают? Если так, то дерьмо ваш мир, дерьмо! Как и вы сами! — Следи за своим языком, — прошипел Сасори. Такая банальная фраза, но на большее, думаю, он сейчас не способен, потому что растерян и… испуган. Гению Песка, видимо, ещё никто никогда не плевал такими страшными заявлениями в лицо, тем более девчонка. Угроза в данном случае — его лучшая защита. — А не то что? — Она снова повернулась к нему. Стоят так близко друг к другу, что со стороны кажется, будто Шизуй, словно злая старшеклассница, притеснила малолетку к стенке и теперь занималась рэкетом. Хм, знакомая ситуация: в школе я не раз видела сестру в такой нехорошей роли, однако участие Сасори в виде жертвы определённо было нечто новым и интересным для меня. — Ударишь? Вмажешь так, как не смог этому болвану? Прошу, делай, бей меня в самое лицо, чтобы показать, насколько ты крут и силён! Шизуй подставила лицо для удара, которого, конечно, не будет. Сасори лишь сжал губы, зубы и всё, что только можно, лишь бы сдержаться и переждать шизуйский тайфун. Видно, он не привык терпеть и поддаваться, но у всех, всего и везде есть свои исключения. — Что, не ударишь? — Идеальная тишина в ответ моей иронично усмехнувшейся сестре. И я молчу, чтобы лишний раз не нарваться и не получить словесную оплеуху. — Даже оправдания ещё не придумал? Да потому что его и нет. Ты просто трус, и это факт. Худшее, что могло бы случиться с Шизуй за такие слова нукенину высшего ранга — смерть, но Сасори не мог, точнее, не смел её даже ударить, так что плохой исход был невозможен. Это радует, по крайней мере, меня. Шизу горько улыбалась, её блестящие от злости и подступающих слёз глаза не отрывались от недовольно двигающего желваками Сасори. Это был его проигрыш, первый, но, увы, не последний. Сестра заканчивала с тирадой, раз отступила, давая кукловоду возможность нормально вздохнуть, и повернулась к нам, остальным: — Ведь вы такие сдержанные, умные и тактичные. — Она смотрела на Итачи, но обращалась как к нему и Сасори, так и к большинству Акацуки (отсутствующих на данный момент) в целом. — А теперь посмотрите на Хидана, — указала на него, чем удивила всех, особенно самого Мацураси, не ждавшего, что конфликт затронет и его. — Он эмоциональный, бесстыдно выражается нецензурщиной, часто говорит всякую ахинею, ведёт себя грубо и неблаговидно. Но почему-то Трахтынбек сейчас лежит обезвреженным именно из-за него. Тот сделал моей сестре больно, а Хидан, в свою очередь, сделал больно ему. — И ты называешь это благородством? — подал голос Сасори, оскорблённым тем, что какой-то фанатик теперь лучше него. — Это мужество, — отрезала Шизуй. — А вы продолжайте носить свои маски идеальных людей, сдержанных и тактичных. — Она покачала головой, приставив ладонь ко лбу, и разочарованно заключила на их счёт: — Боже, ну что за лицемерие… Хуже баб. Я могла бы также понеистовать за то, что мою подругу толкнули, а до сестры домогались, пока эти остолопы просто смотрели и даже не думали что-либо предпринимать, однако Шизуй уже выразила верх недовольства и мне будет бессмысленно ворошить всё по-новому. Все молчали. И даже Хидан осмысливал сказанное Шизуй и, судя по полуулыбке, был сказочно доволен собой, а ещё и тем, что утёр нос Акасуне и Учихе. Сасори вдруг сделал шаг к Шизуй, и я подумала было, что он хочет схватить её за руку. Но как бы не так. — Акасуна! — рявкнула я и налетела на кукловода в тот же момент, как он прижал, если не припечатал, мою сестру к стене. — А ну отошёл! — Не трогай её! — всполошилась Мицу и вмиг оказалась возле нас, помогая мне отодрать Сасори от Шизуй. С одной стороны подошёл Итачи, с другой, бранясь, вмешался и Хидан. Так мы вчетвером вцепились в Акасуну и, клянусь, если он сейчас же не отпустит мою Шизу, я его уничтожу! А сестра стоит бойко, самоуверенности во взгляде хоть отбавляй, несмотря на то, что чужая рука обхватила её шею, как бы душа, но при этом не сжимаясь и не причиняя особой боли. Сасори бравировал, лишь припугивал, потому что не мог оставить безнаказанным Шизуй за её последнюю фразу про «хуже баб». Учиха с Мацураси легко оттащили его от Шизу (впрочем, он даже не сопротивлялся), а мы с Мицу поспешили ей на помощь, пускай она и заключалась только в том, чтобы спросить, всё ли в порядке. — Нормально всё, — кашлянула Шизуй. Я, скрипнув зубами от злости, дёрнула головой в уведённого сторону Акасуну и процедила: — Да как ты посмел?! — Слишком много на себя берёте, — хмуро отозвался. — Ах, тебя спросить забыли! — выплюнула я контратаку. — ЧТО ТАКОЕ?! — внезапно оглушило всех и каждого. Мы замолчали. — ЧТО ЭТО ТАКОЕ?! — так и не получив ответ на прошлый вопрос, повторил какой-то мужчина, высокий, крупный, пузатый и полуголый. Он выбежал из дальней комнаты той стороны коридора в одних трусах. Его длинная борода не внушала мне доверия к этому месту. — Ам… мы… наши… — Мицуми переклинило. Вряд ли из-за бороды. — Наши друзья нашлись, — оправдал нас Итачи. Заметив, как, судя по всему, хозяин этого дома отрешенно смотрит на лежащего без сознания Трахтынзада (или как его там?), акацук добавил: — Произошло недоразумение. — Недоразумение? — Я посмотрела на Учиху, как на врага народа. — Так ты это называешь? Да этот хмырь ни за что на меня напал и схватил за волосы! — Ты ворвалась в его комнату, — посмел обвинить меня Учиха. На чьей он вообще стороне?! — Он домогался до моей сестры! — Так ты сестра Шизуйки? — удивился мужик. Да какая к черту разница, кто я ей? Это единственное, что он услышал из моей фразы?! Как же надоело! Эти горы, этот дом, эти странные незнакомые люди… — А вы отец этого озабоченного мудака? — язвительно сказала в ответ и кивнула на лежащего. Круглое добренькое лицо мужчины помрачнело и озлобилось. Его густые, как лес, из которого мы недавно выбрались, брови нахмурились. Мы с ним пересеклись взглядами: мой — решительный и раздражённый, его — хмурый и гневный. — Эмиль, — кратко представился. — Икуроми, — холодно отозвалась и я. А зрительный бой всё не заканчивался. Сын этого мужика валялся без сознания, а тому хоть бы хны: Эмиль ни капли не волновался и сканировал меня глазами, будто выискивал слабые точки. Затем лилейным голоском вдруг пропел: — Хотите чайку, Икуроми? — и приветливо улыбнулся мне. Я едва не рассмеялась. Вот уж кто точно лицемер, причём самый главный на районе. — Рада согласиться. — В подобном обществе нужно играть по правилам, поэтому и я скривила рот в терпеливой улыбке. Ночь в этих горах только началась и обещала быть… необычной. Хорошо это или плохо — предугадать не так уж и тяжело.