Чего только не бывает в нашем мире!

Какузу долго и пристально смотрел на вылезшего на экране ноутбука слоника. Тот сообщал, что у казначея нет доступа к интернету. Может, так и должно быть и стоит просто подождать? — решил поначалу Какузу. Но печальный слоник не спешил уходить. Нукенин постучал пальцами по клавиатуре. Потыкал тачпад. Один фиг. Что-то здесь нечисто… Тягостный мыслительный процесс казначея был прерван рычанием дикого зверя — сидящий рядом и смотрящий телевизор Кисаме неловко погладил свой живот. Было два часа пополудни. Последний приём пищи аж ранним утром давал о себе знать. — Ты это… — Мечник не привык говорить с кем-либо из товарищей наедине, если, конечно, это не Итачи-сан. — …не хочешь поесть? Какузу прислушался к своим ощущениям. При переходе в этот мир он лишился всех своих сердец, добытых с таким тяжким трудом, и, соответственно, бессмертия, так что его организм стал работать по-другому, взять тот же голод: если раньше он мог есть пару раз в неделю или держаться на одних пилюлях, то сейчас… сейчас ему хотелось мяса. Не резни, а в прямом смысле — мяса: жаренной говядины или свинины, желательно с рисом. — Хочу, — ответил честно. — Гецория ничего не оставила на обед, я проверял, — вещал Кисаме. — Спустимся к Колоонзо, — нашёл выход Какузу. Уж в квартире ниже точно найдётся еда. Заодно Итачи-сана удастся проверить — Кисаме беспокоился о его здоровье. Какузу в последний раз окинул слоника и не грузящуюся страницу презрительным взглядом, затем встал с дивана с мыслью, что после обеда всё может заработать или, в крайнем случае, младшая Колоонзо поможет всё настроить. Младшая Колоонзо… Уж подозрительно нервной она стала, когда увидела его за ноутбуком. И эта её широкая улыбка, натяжная и фальшивая… — Возьмёшь эту штуку с собой? — Кисаме проследил, как товарищ отсоединяет ноутбук от зарядки , закрывает его и берёт так деликатно, как когда-то таскал свой денежный кейс. — У меня есть вопросы к младшей Колоонзо. Какузу дураком считал лишь своего напарника, религиозного до мозга костей, но уж точно не себя, и потому списать отключение доступа к базе данных этого мира на случайность или небрежность собственного пользования аппаратом, особенно после более чем просто странного поведения Шизуй, не мог. Девушка хотела что-то скрыть от него, что именно — он узнает, когда спустится в её квартиру. Гецория как-то рассказывала о распространённой здесь зависимости от технологий по типу того же лэптопа. Кисаме посмотрел на Какузу, не хотящего расставаться с ноутбуком даже на обед, и спросил себя: не стал ли тот зависимым? Уж «подседать» казначей умел, страсть к деньгам тому наглядный пример. Тем не менее нукенины больше не обмолвились ни словом. Отправились в прихожую, обулись, приготовились покинуть логово Гецории во имя благополучия желудков. Но и здесь было своё «но»… Кисаме толкнул дверь — та упрямо не поддалась. Задёргал ручку. Снова толкнул. Снова тот же никакой результат. — А где ключ? — Мечник точно помнил, что он был воткнут в скважину, ныне пустующую. Паззл собрался воедино всего за пару секунд. — Она больная! — рыкнул Хошигаки и вмазал по двери своим плечом так, что она бы точно отлетела, не будь родители Жанны такими предусмотрительными, раз поставили железную, почти бронированную дверь. Наверное, чувствовали, что когда-нибудь во время их командировки дружок дочери будет пытаться выломать вход изнутри их квартиры. — Дура! Заперла нас! — Не дура, — заключил Какузу, пялясь на пустующую скважину так, будто одним взглядом мог призвать ключ. — Она отрезала меня от доступа к базе данных этого мира и закрыла здесь на случай, если я всё пойму. — А я здесь причём?! — прогремел Кисаме в унисон китовому стону своего оголодавшего желудка. Уж ему-то было точно по боку всякие гуглы-муглы-википедии. — Жрать хочу… Голодный мужик — злой мужик. Голодный Кисаме — отчаянный Кисаме. Он пошёл на кухню и там закопошился в холодильнике. Когда в комнату вплыл Какузу, мечник уже гремел кастрюлями. — Ты что делаешь? — Пронзительные зелёные глаза неодобрительно прищурились. Комбинация страшнейшего и сильнейшего мечника Тумана, упаковки дешёвого студенческого рамёна и бедолажской кастрюли не могла не настораживать. — А разве не видно? — не по-доброму оскалился Кисаме, оглянувшись через плечо, а сам тем временем уже стоял у плиты. — Готовить буду! Какузу помолчал. Развернулся, прошёл к холодильнику и что-то достал оттуда. А затем, подойдя к Кисаме, протянул вторую упаковку лапши и неопределённым тоном велел: — Тогда готовь на двоих. Кисаме вновь оскалился. На этот раз по-товарищески. Самое элементарное названный «бесхвостым биджу» сделал без проблем: залил воду в кастрюлю. Теперь нужно вскипятить её, чтобы потом кидануть лапшу со специями, но тут, у плиты, возникли трудности… — Покрути её. — Внимательно следящий за процессом Какузу говорил о той самой круглой штуке на панели управления, на которой обозначены деления — от самой маленькой полоски и до самой большой, — чтобы регулировать уровень огня. Мир Шиноби хоть и безбожно отставал от Мира 21-го века, но подобную плиту Акацуки у себя не раз видели и пользовались. Однако эта плита была как и её хозяйка Гецория — непонятная: Кисаме крутит штуку, а огня всё нет и нет, и кастрюля с водой продолжает в холодном состоянии стоять на решётке. — Так я кручу, она не работает! Сломана! — Хошигаки в сокрушении отпрянул от плиты и впился в неё озлобленными чёрными глазками, в которых от голода и гнева полопались капилляры. — На, сам попробуй! И почему в организации все сплошь и рядом неуравновешенные? Какузу мог бы в разочаровании покачать головой и даже поцокать для пущего эффекта, но ограничился молчком. Бессмертный он в этом мире или нет, а «бесхвостого биджу» в любом случае выводить из себя не стоит. — Отойди. — Какузу взялся за дело. Крутит казначей да покручивает, но ничего не получается. Раздается звук — взжиг! А огня всё нет. Может, здешние плиты работают как-то иначе, нежели в их мире? Какузу решил попробовать все способы: давил на штуку; крутил быстро; крутил медленно; крутил, ставил на максимум, отходил и ждал, пока появится пламя. — Может, нужно нажать на какую-то из этих кнопок? — задался вопросом Кисаме, не зная, что этот ряд кнопок относится к духовке, а не к плите. Какузу всмотрелся в символы на кнопочках: там были значки быстрого приготовления, гриль, разморозки, нагрева — ничего нужного, но казначей решил получше их рассмотреть и, возможно, даже потыкать в них. Но без зажжённой люстры мало что видно в комнате. — Зажги свет. Кисаме послушно пошёл к выключателю. Нажал на кнопку. Голод умудрился заглушить все остальные чувства восприятия. Слишком поздно Какузу понял, что чем-то пахнет: комната вдоволь пропиталась газом.

***

— И что дальше? — Итачи расположился полусидя на кровати, облокачиваясь на подушку, и с интересом слушал Мицуми. Она сидела на стуле у его (когда-то своей) кровати и пересказывала сюжет любимейшего фильма Шикуцуёми — «Эффект бабочки». Это было первым, что она вспомнила, когда Учиха попросил её рассказать что-нибудь, пока он ждёт, когда остынет очередное лекарство (уже не просто чай) в кружке, и пьёт его. Конечно, фантастическое кино с Эштеном Кутчером было не совсем тем, о чём хотел бы послушать иномирянец, но выбирать не пришлось. Мицуми рассказывала с возбуждением и интригой в голосе, будто эта история была не выдуманной, а происходила с ней. — И вот! Эван и его друзья решили взорвать самодельную бомбу, которую тот плохой мальчик украл у своего отца-педофила. Они заложили бомбу в почтовом ящике, подожгли её зажигалкой и затем затаились в кустах в ожидании взрыва. Но тут из дома вышла женщина с малышом на руках и направилась к ящику, чтобы проверить почту. Улыбаясь, она не знала, что с ребёнком идёт прямо к бомбе. Она открыла ящик и… — Пожар, — дополнил волнительную паузу Итачи. — Нет, бомба взорвалась! — Мицу хлопнула в ладоши. — Бум! Мать и ребёнок умирают — это событие стало одной из контрольных точек! Оно имело настолько большое значение в жизни ребят, что, когда Эван предотвратил его, то… — Пожар, — настаивал на своём Итачи. — Нет же, Итачи, пожар у тебя в голове, — температуришь ведь! — а в фильме был взрыв! — Я не о фильме. Рядом пожар, что-то горит. Мицуми принюхалась. Да, определённо что-то горит. Посмотрела в сторону чуть приоткрытого окна — оттуда в комнату пробирался дым. Может, это на улице соседи жгут мусор? Хотя в таком случае бы жутко воняло… Щелчок в голове — Мицу подорвалась с места. — А вдруг это с квартиры Жанны?! Девушка бросилась к окну и выглянула: густой дым действительно валил из кухонного окна Гецории. — О боже! — закричала Мицуми в ужасе и панике одновременно. — Жанна! Аи! Акацуки! Боже, боже, боже! Итачи уже сбросил ноги с кровати. — Нет! — Она подбежала к нукенину и легонько стала толкать его в плечи, вынуждая лечь. — Не вставай, тебе и так плохо! Лежи, никуда не уходи! Я сейчас приду! Дожидаться ответа не было времени — Фукусана на всех парах помчалась за подмогой. — Шизу-у-у-у! Шизуй как раз заканчивала делать «Шакарап», который с картофелем и баклажанами уже таковым называться не мог. — Чего опять? — Она отложила ножик для резки овощей в сторону. — Жанна горит! — провизжала Мицу. — Чем? — Шизуй подумала о каком-то лиричном горении. — Огнём! Снова же: ни на что нет времени! Фукусана схватила подругу за руку и потащила её вон из квартиры в другую — ту, что наверху. — Подожди, что происходит? — Колоонзо еле шевелила ногами, не успевая за тащащей её Мицуми. — В каком смысле Жанна горит? Где горит? — Шизуй! — От такой заторможенности Мицу хотелось плакать. Они вышли в подъезд и уже поднимались по ступенькам. — У Жанны пожар! В квартире! Валит дым! Всё горит! — У Жанны в квартире?! — прокричала Шизуй, и в этот момент они как раз остановились у двери в горящий дом. У Колоонзо похолодело в желудке, а лицо бросилось в белую краску. Мицуми дёргала за ручку, колашматила дверь и звала Жанну с Аи. Но никто не ответил. Никто не открыл, потому что внутри ни у кого не было ключей. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! — Шизуй побежала обратно в свою квартиру. Однако злой дух с рожками и хвостом-стрелкой был здесь не причём. Виновника Мицуми вычислила сразу, стоило Колоонзо вернуться к ней с гецориевскими ключами. — Ты что… подожгла их и заперла здесь?! — Фукусана готова была принять и такой поворот. — Сдурела?! — Почти плюнула в неё слюной та, говоря слишком яро и громко. — Я их лишь заперла! Чтобы не выходили! Какузу лез в интернет, а я его отключила! Так нужно было! — Чего?! Ясно, что ничего не ясно. Разборки оставили на потому, а сейчас вбежали внутрь и направились к самому очагу — на кухню. А там комната горела красным: языки пламени охватили четверть комнаты, поглотив плиту, кастрюли, шкаф и даже кактус; на полу валялись осколки лампочек из люстры. Дым помутнил кухню, но в большой степени выходил через окно. Какузу и Кисаме отчаянно пытались потушить огонь, поливая его водой из казанов, которых еле успевали наполнять из-под крана. — На балконе есть банки! — сквозь треск огня прокричала Мицуми. Шизуй кивнула. Вместе они побежали за банками — Жанна, как Колоонзо и все их соседи в целом, хранила их на случай, если в доме снова отключат воду, ведь мастер-на-все-руки-дядь-Саша обожал поразвлечься с починкой труб и всё время перекрывал соседям воду. Девушки затащили по два бочонка на кухню. Кисаме и Какузу незамедлительно стали ими поливать огонь, и на этот раз ситуация начала улучшаться — пожар стихал. А когда вконец потушили, разбушевалось новое пламя, даже два: Колоонзо и Хошигаки. Пока кухня проветривалась от дыма, иномирянцы и девушки ушли в зал. — Вы больные на голову — играться с газом вздумали?! — срывала голос Шизуй. — А ничего, что вы могли и нашу квартиру зацепить?! Целый дом мог взорваться! Мицу вспомнила о моменте из «Эффекта бабочки», который только что пересказывала. Но никакого взрыва при включении лампочек в полной газа комнате она не слышала и пожара бы не заметила, если бы не Итачи. — Это ты дурная! Истеричка! Я так и знал, что с тобой что-то не так! — куда громким голосом орал Кисаме. — Ты нас заперла в этом горящем доме! — Так из-за вас он и стал горящим! Не я пожар устроила! Родители не учили вас не играть с такими легко вызывающими огонь штуками, как плита?! — Мы жрать хотели и пожрали бы, не закрой ты нас на ключ! — А надо было нос свой включить и почуять газ, тогда бы, может, и пожрали! Какузу метал глаза то на один огонь, то на другой. Оба бушевали и не собирались тухнуть в ближайшие минуты. Вмешиваться казначей не хотел: себе дороже, всё равно, что тот, что та — оба упёртые бараны, а в пастухи Какузу не собирался. Это, как-никак, роль Пейна. Но никаких шизуй-и-кисаме-тушителей не понадобилось. Ругань остановила Мицуми, воскликнув: — Смотрите! Дым! — Она показала на окно. Все глянули туда: на улице, откуда-то снизу, действительно валил дым. — Надо же, у соседей снизу тоже пожар, — поразилась Шизуй такому совпадению. Смысл сказанного дошёл до всех не сразу. — Шизуй. — С лица Мицуми сошла краска. Точно смертный приговор, она произнесла: — Мы же в квартире Жанны. Мы и есть её соседи снизу. Чёрный дым валил в небо похуже предыдущего. Пока Акацуки и Колоонзо в ступоре смотрели на него, как на телеэкран, Фукусана уже бежала домой — туда, где на этот раз горел Итачи.