***
— Вы уверены, что не стоит везти вас в больницу? Конечно, врачи там с радостью осмотрят пейновский — то есть мадаровский, если не нарушать копирайт, — риннеган. Ику натянуто улыбнулась водителю такси. — Нет, спасибо. Он просто перегрелся на солнце. А внутри — паника. Почему Пейн потерял сознание? Почему у него температура? Что вообще происходит? Он… он умирает? — Вы везёте его в его дом? — Уж больно любопытный таксист попался. Этот дряхлый старикашка не переставал смотреть в зеркало заднего вида, изучая спящего неординарного Лидера преступной организации, о которой только что вещали по радио. Ведущий сказал, что подозреваемых отпустили под залог, хотя никакого суда и следствия уже не будет, кто бы как ни давил: Базик всё порешал, а ему дорогу никто не рискнёт перейти. — Нет, — с одолжением ответила Икуроми, — в свой. — Вы хороший друг, — улыбнулся старик. «Я ему не друг» — едва не вырвалось, но в последний миг Колоонзо пересмотрела их с Пейном отношения. Так кто же они друг другу? Знакомые? — Слишком отдалённо. Друзья? — Фамильярно. Коллеги? Нет, Шикуцуёми и Акацуки — два разных государства. Товарищи? Тоже не то, ведь это больше не Советский Союз, в конце-то концов. Никто? Нет, такое заявление уж в корне не верно. Пейн ей не никто, иначе ей не было бы сейчас так тревожно за него и его здоровье. Она бы не гладила ему рыжие пряди, не держала бы его голову на своих коленях. Они просто Икуроми и Пейн. Арууке и Нагато. Они — Шкиперы. Ику усмехнулась своему выводу и откинулась на спинку сидения. Горячее. Как и воздух: сегодняшняя погода просто невыносима. Точно, всему виной жара. Неудивительно, что привыкший к прохладе и дождям Амегакуре Лидер долго не продержался. До дома они ехали долго, несмотря на то, что площадь и дом Колоонзо возле Дзержинки — относительно рядом, в центре города. Всему виной бишкекские пробки, похлеще, чем в любом мегаполисе, и ремонт дорог, затянувшийся на вечность или вплоть до следующих выборов президента. Икуроми терпеливо ждала. До тех самых пор, пока таксист не повернул на чёртову разбитую улицу. — Вы куда поворачиваете? — гаркнула она, отчего старик дрогнул. — Зачем на Токтогула завернули?! Я же сказала ехать прямо, у нас дом стоит по Тыныстанова, а вы нас куда везёте?! — Ну, по Логвиненко проедем… — Да не нужен мне ваш Логвиненко! — Икуроми терпеть не могла своевольность таксистов. Говоришь им одно — делают совсем другое. — Я не собираюсь ехать в обиход по всему центру в такую жару и ещё платить вам за это отдельные деньги. Разворачивайтесь! Машина развернулась, но вместо широкой дороги вышла на какую-то захудалую уличку, безлюдную, тесную и корявую. Проезжая мимо облезлых старых домов, ныне годных для сноса, старик, вцепившись в руль от нервов, выслушивал тираду Колоонзо. От её разъяренного голоса, как золотая рыбка вне аквариума, забарахтался Пейн. — Тихо! Тихо ты! — Ику вцепилась в него, пытаясь удержать и не дать свалиться с её колен под сиденья. — Успокойся, хватит дёргаться! Да что с тобой такое?! Нукенин ещё не пришёл в сознание, а только мучился не то от духоты, не то от чего-то ещё с крепко зажмуренными глазами. Держать такую крупную груду мышц было сложно, но вполне реально. Из-за тесноты салона и раскалённого Пейна, прижимающегося к ней, Икуроми самой поплохело, но виду она не подала. Лишь исказила лицо в раздражении и тревоге одновременно и снова стала орать на непутёвого таксиста. Лидер замычал, словно ему снился кошмар. Девушка взглянула на него с жалостью, затем приставила ладонь к его лбу, касаясь мокрых от испарины рыжих волос, разметавшихся, как на старой метле, но не смогла определить температуру. Недолго думая, Икуроми чуть наклонилась, чтобы губами прикоснуться к горячему лбу. Риннеган открылся. Ику отпрянула. — О, ты очнулся, — неловко выдала она и прокашлялась. — Потерпи немного, мы уже скоро будем дома. Нагато молчал. Лежал на её коленях с распахнутыми безэмоциональными глазами и смотрел сквозь пространство или и вовсе в никуда. По Ику прошлись мурашки, спину будто облили ледяной водой. Скулы свело, как от лимона, и голова внезапно разболелась. «Что-то грядёт», — предсказала она, смотря в пустые риннеганы, и приготовилась к самому худшему. Легендарные глаза блеснули — машину разорвало на части. Скрежет металла, шум от не потухшего двигателя, удар остатков капота о поверхность — всё смешалось в единое крещендо, беспощадно оглушительное. С замершим, как у зайца, сердцем Икуроми открыла глаза и обнаружила себя сидящей на той самой безобразной дороге, с которой они так и не успели уехать. Им с Шизуй довелось родиться в рубашке — Ику отделалась лишь царапинами и запачканной одеждой. Вокруг лежали обломки когда-то машины. В полнейшей прострации и шоке Колоонзо сидела так с несколько минут, пока не услышала чьё-то глухое дыхание. Повернув голову, она, точно зачарованная, посмотрела на таксиста. Уж ему при рождении рубашку не выдали: его выбросило на старый высокий забор, и один из металлических штакетников острым наконечником прорвал ему пузо, насадив на себя старика, как на кол, и затем прогнулся от его веса. Тот ещё был жив, дышал, но от этого всё больше захлёбывался кровью и потому издавал булькающие звуки, словно полоскал рот. Он не дёргался, а только легонько подрагивал и уже через полминуты замер насовсем и обмяк. Икуроми не отводила взгляда. С приоткрытым ртом изучала мертвеца и пыталась понять, что это, чёрт возьми, она видит. К ответу она не пришла даже в мыслях. В поисках чего-то вразумительного загуляла глазами по округе и, наконец, недалеко от себя обнаружила Пейна, стоящего среди обломков. Ику пораскрывала рот — ничего годного оттуда не вышло. Подняв своё немощное более тело, воздушной походкой, даже не чувствуя, как ступает по земле, Колоонзо поплелась к «другу». Попутно она оглядывала ошмётки машины и что-то трезвое, казалось бы, закралось к ней в голову. Всё началось с наводящих вопросов. Что случилось с машиной? Почему умер таксист? Причём тут Пейн и отчего его риннеган блестит так, будто он на грани слёз? Риннеган. Риннеган… Риннеган? Риннеган! Икуроми остановилась. Стала пятиться. Тут-то её и поймали. Нагато, вмиг прозрев, посмотрел на неё, как на врага, и вдарил по ней одним лишь взглядом — невидимая волна обрушилась на девушку с сокрушительной силой. Икуроми могла только видеть, как отдаляется от Пейна, летя спиной далеко назад. Без пронзительного крика и без лишних движений, не чувствуя абсолютно ничего, она, словно неодушевлённое облачко, пролетела через кусты и врезалась в стену здания так, что в глазах сразу потемнело. Через какое-то время мысли о взбесившемся Лидере Акацуки и бесконечная тревога и ужас в груди заставили её очнуться. В глазах троилось. Когда картинка стала единой, Икуроми уже в полной осознанности обнаружила машину — не ту, на которой их сюда привезли, — а совершенно другую, с другими людьми. Мёртвыми людьми. Это были женщина и мужчина в возрасте, кыргызы или казахи, и их вместе с машиной, в салоне которой они находились, расплющило в лепёшку. Женщина сидела с запрокинутой головой, мужчина лбом прижимался к рулю. На них и переднем стекле было столько крови, сколько Икуроми не видела даже там, в лесу, когда Акацуки начали вырезать Сесеновых одного за другим. Старик на штакетнике. Разорванная в клочья машина. Супружеская пара, впечатавшаяся в стену дома. Всё так нереально и будто происходит не здесь, не сейчас и не с ней… «Это примут за трагическую аварию», — внезапно даже для себя оценила ситуацию Колоонзо и встала. Ноги без разрешения головы направились к четвёртому на сегодня трупу. Пейн валялся на земле лицом вниз и издалека казалось, будто он не дышал. Но нет, Икуроми, присев, положила ладонь ему на спину: тёплый, дышащий, живой. Это открытие вызвало облегченную, дрожащую по швам улыбку. Всё вокруг было разбросано, земля — вскопана, а эпицентром этого «взрыва» диаметром в десять метров как раз и был Лидер. Икуроми осмотрела округу и тела с грустью и обременённостью. «Нужно уходить» — единственное, что сейчас подсказало ей нетрезвое сознание. Подчиняясь ему без задней мысли, Ику схватила выдохшегося после дебоша рыжего за руки и поволокла прочь из этой грязной тесной улочки. С горем пополам они миновали один квартал. Осознанность и восприятие происходящего ещё тормозили с появлением, а вот боль после хорошего удара в стенку уже давала о себе знать — с каждой минутой Колоонзо становилось всё тяжелее передвигать ноги, спину ломимо, позвонки трещали, а туша Пейна уже казалась несдвигаемой. Сдавшись, Ику оставила рыжего лежать топором и сама плюхнулась рядом на бордюр. Так и сидели они, мятые и пыльные, на обочине, как брошенные котята, пока по воле судьбы не появился первый за всё это время прохожий. — Извините! — подала несчастный голос Икуроми и для ясности того, что обращается именно к ней, этой женщине с ярко-изумрудными глазами, замахала рукой. — Извините! Можно через вас позвонить? Мы попали в аварию. Приезжая с Москвы незнакомка с подозрением оглядела утыканного пирсингом неформала, на данный момент недееспособного, и исцарапанную, побитую жизнью девушку. Они действительно выглядели, как после ужасной аварии, пускай никаких разбитых машин рядом и не виднелось. Так или иначе сердоболие взяло вверх — женщина поспешила на помощь. — Вам вызвать скорую? — Она вытащила телефон и остановилась в нерешительности. — Не стоит. — Ику улыбалась устало, словно только проснулась или была пьяной. Она взяла протянутый гаджет, набрала номер и уже слушала монотонные гудки. Через пару секунд на той линии подняли трубку. Колоонзо заговорила так, будто не была свидетелем убийства и потусторонней силы: — Здравствуйте, можно такси…***
Когда Пейн открыл глаза в полной ясности, машина уже подъезжала к дому Колоонзо. Старшая из сестёр сидела под ним, то есть он лежал на ней, на её коленях, и от осознания этого едва не свалился. — Только не швыряй глазами, — предупредила Икуроми тихим, но строгим голосом, чтобы не привлекать внимание водителя, индифферентного, в отличие от прошлого. Пейн призадумался над смыслом услышанного. — Не буду, — заверил он и поднялся с её колен. Голова адски болела и кружилась, а это машинное качание ещё больше всё усугубляло. Лидер потёр виски, пригладил волосы, подышал, окончательно приходя в себя, огляделся и, наконец, стал готов к разговору. Точнее, непринудительному допросу. — Где мы? — Как видишь, в машине. — Икуроми саркастически развела руками, представляя округу. — Едем домой. Уже? Как странно. Ведь Пейн только что помнил себя «танцующим» с Тори на площади. Что было после этого — память утаивает. — Я заснул? — пришёл Нагато к единственному логичному выводу. Икуроми вздохнула. — Да если бы… Она держалась за спину, как старушка с грыжей, и не облокачивалась на сидение, видимо, даже когда Пейн лежал на её коленях. На щеке и руках — царапины, джинсы с футболкой изодраны и в грязи. В глазах — примесь усталости, тревоги и страха. Ещё один сам на себя напрашивавшийся вывод. А ноющий от боли риннеган явился этому подтверждением. — Это сделал я? — Пейн имел в виду все эти побои на теле девушки. В ответе он не нуждался, так как по одному только взгляду убедился в своих доводах, и от этого ему сделалось неприятно и гневно на самого себя. Он не хотел причинять Икуроми боль, тем более неосознанно. — Всё в порядке, — ушла она от ответа. — Думаю, у тебя был выплеск чакры, поэтому ты крушил и метал всё от переизбытка энергии. — Такого раньше никогда не было… Нагато чуть не добавил: «Я всегда держал себя под контролем», но вмиг уничтожил эту мысль на корню. Уж в юности слово «контроль» ему было незнакомо: он не умел контролировать ни свои эмоции, ни, соответственно, свою силу. Неужели и сегодня эмоции впервые за долгие годы взяли над ним верх, раз Пейн не смог обуздать свой риннеган? Что его додзюцу успело натворить, пока он гулял по темноте бессознательности? — Расскажу всё дома, — оборвала Икуроми только назревший вопрос. Говорить при свидетелях она не хотела, ибо не собиралась переживать уже четвёртую на сегодня смерть. Лимит и без этого превышен. На этом в разговоре была поставлена точка. До самого дома они ехали под одно лишь гудение двигателя. Расплатившись, Ику вышла из машины и, морщась от боли в спине и затылке, поковыляла к подъезду. Пейн семенил сзади. — Сильно болит? — Ясно, что да, но спросить всё же нужно. — Жутко ноет. — Колоонзо искала ключи без спешки и лишних резких движений. — Думаю, у меня смещение позвонка и сотрясение мозга. — Сотрясение мозга? — Звучало серьёзно. Пейн стал опасаться последствий. — Вероятно, да. Но я продержусь до похода в больницу… Ай! — Ику открыла было домофон, как вдруг зашипела из-за вновь прихватившей спины. — А пока… сейчас нужно разобраться с тобой, чтобы ты никого больше не убивал и не швырял в стены… Значит, есть жертвы. Пейну это не понравилось: давно уже он не убивал бессознательно. — Сколько? — Колоонзо уже зашла за порог подъезда, а рыжий всё стоял на улице. И не собирался никуда двигаться без ответа. — Трое. Водитель и супружеская пара. Они такие же, как и солдаты, как и Сесеновы — убитые силой из другого мира. — И тебе всё равно? — От одной из таких чувствительных девушек, которых даже смерть тронутых умом Сесеновых выбила из колеи, Нагато ожидал предъявлений, банальных слёз или истерики. Но Икуроми будто смирилась с тремя невинными жертвами. — А у меня есть выбор? — Она пошла к лестнице, перестав придерживать дверь, и Пейну пришлось поспешить, чтобы не остаться одному на улице. Поднимаясь, они молчали. А оказавшись в квартире, Икуроми не смогла воздержаться от комментария: — Какого чёрта?! — Она сказала это громким шёпотом, почти шипением, и яростно воззрилась на троих подруг. Аи, Шизуй и Мицу многозначительно переглянулись. Здесь словно происходил какой-то заговор, в котором участвовали все, кроме Икуроми и Пейна. А дело было в том, что стоило этим двум перешагнуть порог квартиры — своей, то есть колоонзовской, — как они уже в прихожей наткнулись на соседа, живущего напротив — дядь Сашу. Он выглядел разбитым, шёл в сопровождении Жанны, сочувствующе гладящей его по крепкому плечу, и в упор не видел старшую Колоонзо с Лидером. — Несчастная девушка… — Дядь Саша, человек твёрдой русской души, сейчас расклеился так, что едва сдерживал слёзы. — Такая хорошая! Но я знал, что с ней что-то не так. И со мной, как видимо, тоже… — Нам так жаль, что мы вас озадачили, — говорила Гецория без искренней жалости в голосе. — Но вы сами понимаете: летающие бумажки, ниндзя, другой мир — всё это фантазия неисправной психики. Гецория проводила дядь Сашу до самой его квартиры. — Что происходит? Зачем он заходил? — Икуроми ничего не понимала. — Что вы ему рассказали? — «Летающие бумажки»? — Пейну это кое о ком напомнило. Он было решительно направился в зал, но Аи и Шизуй преградили ему дорогу. Позади них Мицу закрыла собой дверь в свою бывшую комнату. Они скрывают что-то ужасное — это настолько очевидно, что даже страшно. — Отойдите. — Лидер не собирался повторять дважды. Младшая Колоонзо и Акёми опасливо переглянулись. — Вам в любом случае придётся всё рассказать, — надавила Икуроми. — Отходите. Так и сделали: все трое отошли, позволяя пришедшим зайти внутрь и увидеть всё своими глазами. — Вы только не пугайтесь, — предупредила Шизуй. — Всё не так плохо, как кажется… Икуроми и Пейн как зашли, так и остановились, замерев столбами. В зале лежала груда тел. — Почему все Акацуки… спят? — По крайней мере, Ику надеялась, что они просто спят. — Где Тоби? — сразу нашёл недостающего Лидер. — И… это Конан… Действительно. Утонченной внешности синеволосая девушка, тяжело дыша, лежала на диване, а возле неё — Итачи. На других диванах расположились Какузу, Сасори и Дейдара; Хидан, Кисаме и двое совершенно неизвестных людей, распластавшись, лежали внизу на тошоках. — Где вы её нашли? — У Икуроми назревала паника. — И кто эти люди? Почему они спят на наших тошоках в нашей квартире?! Троица Шикуцуёми не отвечала, давая Шкиперу время на смирение со всей этой ситуацией. Они смиренно стояли в ряду, спрятав руки за спиной. Ику потерянно посмотрела сначала на них, а потом на закрытую позади дверь. Дверь, которую так тщательно охраняла Мицу. — Что там? — загробным голосом спросила старшая Колоонзо. Ответа не последовало. Быстрым нервным шагом Икуроми дошла до бывшей спальни подруг и замерла там у самого порога с разинутым ртом. Заинтригованный Пейн острожным шагом пошёл следом и тоже замер в замешательстве от увиденного. Сгорели шкаф и комод, сгорели книги, сгорела кровать, сгорела стена — стена! — и теперь у комнаты вместо двух окон и стены был прямой проход на улицу, на крышу магазина, в виде несимметричной дырищи, так как и стена, и окна напрочь отсутствовали. Икуроми уже держалась за волосы в полнейшем ужасе. Даже Пейну подурнело, и он приставил ладонь к голове. — Вы, главное, дышите! — Шизуй происходящее будто забавляло. — А что касается ваших вопросов… — Мицу неловко прокашлялась. — Комната сгорела из-за Аматерасу Итачи… — Тоби исчез во время прогулки на Дзержинке, после того, как Жанна сняла с него маску, — продолжила Аи. — Конан нашлась благодаря дядь Саше: она всё это время жила у него, но сегодня с ней столкнулись возвращавшиеся с Бишкек Парка Хидан и Сасори, и поэтому теперь она с нами, — подхватила повествование Шизуй. — Дядь Саша был в курсе, что она — ниндзя из другого мира, но Жанна только что убедила его в том, что Конан отделилась от «группы японцев из психдиспансера, лечением которых занимается мама Жанны» и что она такая же, как и эти Акацуки: умом тронутая, раз считает, что прибыла из некого Мира Шиноби. — А ещё у нас пополнение! — легко поддержала всеобщее объяснение вернувшаяся от соседа Жанна и указала на тех двух незнакомцев. — Слева — друг наших мальчиков по имени Зецу, а справа — доставщик пиццы. Мы с Аи и Деем застали их у двери подъезда: Зецу чувствовал, что Акацуки в доме, но не мог открыть домофон, как и попутавший подъезд доставщик; тот сказал, что не может открыть дверь, так как не живёт здесь, поэтому Зецу его задушил. Но мы его вовремя остановили, так что этот парень должен быть жив. — Ещё вопросы? — Шизуй почти посмеялась над перекошенными лицами Пейна и Икуроми, но улыбка её сползла в момент, когда те начали пошатываться. Мгновение — и Нагато, и Арууке уже во второй раз за сегодня потеряли сознание и завалились, как и многие в этой комнате, на пол. Первый — от дурного самочувствия, вторая — от шока.