***
— Надеюсь, ваш отец об этом знает? — Ворошилов Евгений Олегович, семейный врач Колоонзо, проницательно смотрел на Икуроми из-под стёкол очков. Та вместе с сопровождающей её даже на медосмотре Мицуми лежала на кушетке с наихудшими ожиданиями. — Конечно. — Она улыбнулась. Ворошилов — по специализации терапевт и ортопед — начал осмотр и стал будто бы делать массаж, только с более точными движениями, давя Колоонзо то туда, то сюда, и по её болевым ощущениям пришёл к простому выводу: ушиб поясницы. — И всё? — Икуроми приподняла голову с кушетки. — Всего лишь ушиб поясницы? — «Всего лишь»? — Мужчина нахмурился. — Не бывает «всего лишь». Есть травмы, которые влекут за собой осложнения, если не считаться с ними по-серьёзному. Тебе повезло, Арууке, что повредились только мягкие ткани. Окажись удар чуть сильнее — нарушилась бы проводимость спинного мозга, и ты бы не отделалась одними синяками. — Значит, мне повезло, что кусты смягчили удар. Икуроми поднялась на ноги, простонала, схватившись за поясницу, как старушка, и поковыляла на скамью рядом с Мицу. Ворошилов сел за стол и, выписывая рецепт, сказал: — Повтори, зачем ты полезла на дерево? — Он кратко глянул на её царапины, потрёпанную и рваную одежду, после чего вернулся глазами к бумаге. — Хотела достать оттуда котёнка, как вдруг оступилась и полетела вниз. Поздоровалась спиной с землёй. Врач записывал и слушал объяснение со скептицизмом. Ему мало верилось в то, что такой степенный человек, как Арууке, полез бы за умеющим самостоятельно карабкаться в разных направлениях клубком шерсти по веткам. — И что это был за котёнок? — без интереса, но с интересным тоном спросил Ворошилов. — Рыжий. Очень рыжий котёнок. — Ясно. — Кажется, он не поверил не столько в рыжесть, сколько в самого зверька. Но Икуроми было всё равно, потому что придумывать подробности случая она не желала. Да и с чего бы? Врач — и не важно, что он близкий друг отца, — на то и врач, чтобы лечить, а не балаболить. — Я назначаю тебе только противосполительную мазь и рекомендую отдыхать побольше. — Ворошилов протянул ей через стол рецепт. — Старайся меньше активничать. И не лезь больше… за котятами. — Спасибо. — В ответ Колоонзо в открытую передала купюру, которую Евгений Олегович тотчас же спрятал себе за пазуху. — Я постараюсь. Девушки встали, и врач поднялся, чтобы проводить их. — А что с головной болью? — Мицуми интересовалась всеми деталями травмы больше, чем сама пострадавшая. — Как лечить сотрясение мозга? Нужно делать диагностику? Пить лекарства? — Покой и сон — главный ключ к выздоровлению. — Ворошилов открыл дверь своего кабинета и пропустил дам наружу. — Первая степень на то и первая, раз не имеет осложнений. Другое дело, если бы мы говорили о третьей — самой опасной, или об ушибе мозга. — Так или иначе, хорошо, что я отделалась лишь болью в пояснице. — Икуроми скорее подытожила встречу. — Спасибо, Олег Евгеньевич, что приняли так поздно и не по записи. — Евгений Олегович, — с сухой улыбкой поправил Ворошилов. — Не за что. Тем временем Хидан уже битый час сидел на «блядской», качающейся и скрипучей скамье. В поликлинике пахло отнюдь не ароматическими свечами и даже не медикаментами. Нукенин прировнял этот запах к тому, что обычно стоял в их акацучьих логовах — сырой, старый и запущенный, впрочем, как и само это место в целом, и потому недовольно хмурился. Лишь изредка его бурчание себе под нос могло эхом разнестись по безлюдному коридору. Какузу же не тратил время понапрасну: ходил от стенки к стенке и читал стенды и другие вывешенные на всеобщее обозрения тексты об инфекционных заболеваниях. В Мире Шиноби он не слышал о подобных за всю свою длинную жизнь, но теперь точно знал, что у его безмозглого напарника есть весь перечень трёх букв гепатита, СПИДа и ВИЧ, ведь тот стабильно несколько раз в неделю глотал чьей-то крови. А вдруг она была инфекционной? Час был за поздний, когда дверь с табличкой «Ворошилов. Ортопед» отворилась и в коридор вышел врач с пациенткой и её сопровождающей. — И вечности, блять, не прошло! — Джашинист поднялся со скамьи и с раздражением в глазах впился сначала в Икуроми, из-за которой они торчали в этом убогом месте, а затем чуть повыше — в Ворошилова. — С хера ли так долго? Если Колоонзо осталась равнодушной к такому громкому предъявлению, то Евгений Олегович даже не знал, куда себя девать. Зная Нурбека Метытова, серьёзного, солидного и многоуважаемого человека, и его пятерых воспитанных, образованных детей, он не ожидал увидеть в ухажёре одной из двойняшек такого… такого экстравагантного типа. Высокий рост и крепкое тело впечатляли, но эти радикальные малиновые глаза, крашеные в черти какой цвет волосы и дикое иностранное лицо вогнали Ворошилова в ужас, который поймёт лишь такой же, как и он, консерватор до мозга костей. Например, тот самый Нурбек Метытов. Каково будет ему узнать, что одна из его младших дочерей водится с подобным сбродом? — Добрый вечер, молодые люди, — поздоровался врач сквозь ком величайшего изумления в горле. Икуроми отошла от Ворошилова и повернулась к нему, только оказавшись возле Хидана. Какузу приблизился к Мицуми. Евгений Олегович окончательно удостоверился, что это — кавалеры девушек, и остался этим крайне возмущён. Хидан и Какузу ответили равнодушными взглядами. — Нам… уже пора, — неловко подвела к концу их встречу Мицу, так как сам мужчина слишком засмотрелся на иномирянцев. Ворошилов, вздрогнув, вышел из своих вязких мыслей и тотчас спохватился: — Даже не познакомите нас, Арууке? Икуроми одарила его кривой улыбкой. — Нам пора. До свидания. Колоонзо развернулась и ушла, а за ней — остальные. Врач остался стоять в коридоре в грустном одиночестве. До тех самых пор, пока не зашёл в кабинет и там из ущемлённого достоинства и неудовлетворённого любопытства не набрал номер старого друга. — …Так ты не знал о визите дочери ко мне? — Ворошилов мстительно расплылся. — Тогда, видимо, не в известии и об её «друзьях»… Тем временем Акацуки и девушки вышли в непроглядную темноту. Фонари на улице уже давно перегорели из-за того, что нерационально эксплуатировались всё это время: горели на полную днём, при свете солнца, ведь некому было за ними следить (а может, и был специальный человек, но не очень ответственный). Компания шла не то в неизвестность, не то на остановку. — Так ты где-то грохнулась? — задал наводящий вопрос Хидан после основного «и чё там, блять, у тебя?». — Меня грохнули. Пейн вдарил риннеганом. — Вдарил? — Теперь заинтересовался и Какузу. В его представлении Лидер не был тем, кто мог бы беспричинно «вдарить», тем более по безоружной девчонке. — Наверное, решил показать, кто здесь главный? — пошутила Мицу невинным тоном. Ику рассмеялась, и она вместе с ней. Они уже подошли к остановке — троллейбус с номером, на котором они добрались сюда, как раз проехал мимо. Фукусана беспомощно протянула ему вслед руку, как за уезжающей навсегда надеждой. Впрочем, так и было: в такой поздний вечер этот профуканный троллейбус был последним по расписанию. — На маршрутке? — Ику не особо взволновалась. — Я даже не знаю, какая едет к нам… — Для Мицуми всё мигом окрасилось в тёмные цвета, хотя, казалось, куда округе быть ещё темнее. — А может, сегодня транспорта вообще уже не будет… Как насчёт такси? Давай лучше вызовем какое-нибудь. У тебя ведь остались деньги? Колоонзо косо посмотрела на неё. — В смысле, — сказала без вопроса, но с наездом в конце, — я же только что всё отдала этому балаболу. Фукусана тяжело вздохнула. — Боже… Неужели нам тогда придётся идти пешком в такую даль? У тебя же спина треснет от боли! — Не драматизируй, мы же живём всего в нескольких кварталах. А я потерплю. После известия диагноза мне уже не так хреново. — Я не понял, мы чё щас делать будем? — С таким большим количеством слов от женщин джашинист совсем запутался. — Идти. — Икуроми кивнула в сгущающуюся на следующей улице темноту — туда, куда даже не попадал свет от рядом стоящих домов, так как их там в принципе и не было. — Куда? Там вообще ничего не было. Мицуми не любила этот район, считающийся одним из неблагополучных, и трусила идти, особенно толком ничего не видя. Но Колоонзо лишь отмахнулась на опасность, таящуюся там: как-никак, у неё дядя заправляет здешним криминалом, а связи, как известно, в Бишкеке — на ценность кислорода. — Прямо, — ответила Ику и отправилась в путь. Акацуки без особых эмоций на лицах пошли за ней. И только Мицу скованно начала шаг, чувствуя, что этой ночью они ещё наберутся проблем.***
У Шизуй сердце ушло в пятки. Она сидела на диване, положив ладони себе на колени, точно нашкодившая школьница в кабинете директора, в лице которого выступал Пейн. Он и четверо его подчинённых стояли полукругом, тем самым напряжённо нависая над оставшейся без поддержки подруг и сестры девушкой. — Хотите вечер откровений? — Шизуй попыталась спасти своё положение шутейками, но всё равно выглядела, как загнанный собаками в угол котёнок. — Ладно. Что такого могу знать я, чего не постигли ваши умы? Пейн пропустил это мимо ушей и пошёл в атаку: — Ты не Шизуй. — А ты не Пейн, — незамедлительно парировала та. — Подожди… А к чему мы это? — Нам известно, что вы назвались не своими именами. — Пейн пришёл к этому выводу ещё на площади, а разговор с Дейдарой о произошедшем сегодня на Дзержинке лишь утвердил сей факт. — С чего ты это взял? — Шизуй искренне удивилась. — Икуроми зовут Арууке. — Это Пейну сказала Тори, да и другие шикуцуёмивские одноклассники не раз звали старшую Колоонзо именно так. От услышанного Шизу вздрогнула, что, естественно, не осталось незамеченным. Она не ожидала услышать настоящее имя сестры из уст Лидера Акацуки: это звучало также нелепо, как если бы японец внезапно выразился на немецком. — Настоящее имя Аи — Айым, да. — Дейдара произнёс это коряво, но всё же произнёс, и для пущего возмущения ему оставалось только подбочениться, как обозлённой на дитё мамке. Шизуй мяла губы, переводя застанный врасплох взгляд с одного нукенина на другого. Иного выхода не было. Вздохнув, она приняла поражение: — Ладно, ваша взяла. Да, мы представились вам хоть и не родными, но всё же своими именами. Дело в том, что, помимо своих настоящих кыргызских имён, у каждой из нас есть взятые никнеймы. — Что это значит? — Слово «никнейм» ничего не говорило Пейну. — Типа псевдонимы. Как вы сами знаете, имена себе не выбирают — это делают за нас родители. Немного несправедливо, вам не кажется? — Шизуй глухо посмеялась. — Вот мы и решили лет шесть-семь назад это исправить. — Но всё же ты не Шизуй, м? — перешёл к главному Дейдара. — Почему это? Я Шизуй, Шизуй Колоонзо! — сказала она это с гордостью. — Я себя так называю, как и моя сестра, подруги, знакомые. Даже в школе мы с Ику были известны как «Колоонзо», хотя на самом деле у нас другая фамилия. — Фамилия? — переспросил Итачи. С таким определением иномирянцы ещё не сталкивались. Вспомнив, что в Мире Шиноби есть только кланы, Шизуй попыталась объяснить: — Ну, как бы семейное имя. Мы с Ику Колоонзо, потому что мы сёстры. — Метова, — выдал подрывник с уверенностью, что это звучит правильно. Шизуй в изумлении подняла брови. — Чего? — Ваше семейное имя — Метова, хм! — настаивал на своём Дей. Девушка смотрела на него в ступоре, так как не могла понять, о чём он. Позже смысл всё-таки дошёл — Шизуй залилась звонким смехом. — «Метова»? Вот уж! — Она хотела обидеться, но новый вариант своей фамилии её только смешил. — Ты почти угадал. Я Метытова. То есть мы — Метытовы. Кто тебе о нас сказал? Аи? — Нет, другие девочки. — Впрочем, тогда Тсукури даже не удосужился запомнить имена Ренатты и Тзиппы, но именно на них Шизуй и подумала. — Метытовы, — просмаковал Сасори. Ему это не очень понравилось. Язык еле выговаривал эти кыргызские нарицательные. — Тогда ты не Шизуй. — Задрали, да Шизуй я, Шизуй! — воскликнула она раздражённо. — Люди меня так зовут, а я окликаюсь — я самая настоящая Шизуй! — Тогда у тебя есть второе имя, данное при рождении. — Итачи был проницателен, как и всегда. Представляться тем, с кем знакома уже почти две недели, было неловко и странно. Младшая Колоонзо смущённо отвела взгляд и пробурчала: — Телегей. Все решили, что Шизуй ругнулась, и по-прежнему ждали её настоящего имени, пускай оно только что и было названо. Девушка, не дождавшись никакой реакции, вспылила: — Оглохли? Я Телегей! Меня зовут Телегей! И снова тишина. Никто не мог воспринять имя. — Те… — Дейдара запнулся и вдруг погрузился в думы. Обдумав услышанное, он заржал. Оказавшаяся Телегей обиженно бросила: — У самого-то имя неловкое для этого мира! — Те… — Сасори также не смог выговорить. Такое сочетание букв казалось немыслимым. — Тере… — Телегей, — терпеливо повторила Шизуй. — Тере… — всё гнул по-иномирянски Пейн. — Те… Терегеи. — Телегей! Те-ле-гей! — Терегей, — высказал своё Итачи. Шизуй взорвалась: — Телегей, вашу ж дивизию! Телегей! Изверните уже свои языки на букву «л»! — Телегей. — Спасибо, Конан, — выдохнула та. — Вот она, женская солидарность! — Терегей. — Пейн немного подумал и всё же одумался: — Телегей. — Наконец-то! — всплеснула руками Шизу. — А имена Икуроми и Аи вы произнесли с первого раза… — Произнести «Арууке» и «Айым» не так уж и сложно, да, — оправдался Дейдара. — Особенно «Айым». — Шизуй лукаво улыбнулась. Дейдара не распознал намёка и повторил: — Особенно «Айым», да. — Следовательно, и Мицуми зовут иначе? — продолжил копать Учиха. — Да, Мицу зовут Айдай. И только попробуйте произнести без ошибок — обижусь! Вслух имя Фукусаны никто так и не сказал, лишь Дейдара проговорил одними губами. — Теперь Жанна, — приказал Пейн. — Жанна? Она-то здесь каким боком? — фыркнула Телегей. — Она как родилась Жанной, так ей и умрёт. Пыталась, конечно, как-то сделаться «Юки», но никто её так не смог привыкнуть называть. — «Снег», м? — Подрывник поморщился, сам того не заметив, как перевёл имя с японского на русский. — Да она, скорее, «град», да! — Или «пламя», — неожиданно добавила Конан. Будучи знакомой с Гецорией всего ничего, она уже понимала, из какого непростого теста этот человек. И отчего-то из пятерых девчонок именно эта вводила Конан в насторожённость: по сравнению с прямолинейными Колоонзо Жанна казалась увёртывающейся и слишком смышлёной. Чего только стоит это её внушение дядь Саше о его нестабильности ввиду алкоголя и бреде всего услышанного от синеволосой иномирянки! — Впрочем, наши настоящие имена не должны вас так напрягать. — Шизуй злило то, что из неё выбили такую важную информацию. — Всё равно называйте нас так, как мы представились вам в начале. — Это уже наше дело, — отрезал Пейн. — Что касается вашей базы данных: нужно найти способ вернуться в наш мир. Колоонзо так и представила, как вбивает в гугле уже давно неактуальное «как попасть в мир „Наруто“» и в ответ ей высвечиваются тексты с форумов а-ля «а теперь начертите мелом на земле круг и пролейте кровь псины». — Плохая идея, — поморщилась она. — Откуда бы нашей базе данных знать о вас? — Через неё вы смогли распечатать нашу общую фотографию, — припомнил Сасори случай недельной давности, когда Лидер спалил шикуцуёмивский фанючий плакат, — при том, что мы её никогда не делали. — А, так вы про это… — Шизуй сделала вид, будто это что-то неважное, хотя сердце её забилось с утроенной скоростью в страхе, что сейчас она облажается и неправильно ответит. — База данных не совсем ищет о вас информацию… В смысле, вы же из другого мира, откуда бы кто-то знал о вас? Мы просто запросили у базы ваши… эти… Ну, знаете, как создаются фотографии преступников: описывается внешность, а фоторобот воссоздаёт картинку. Мы так и сделали, так что та «фотография» была не более, чем качественным рисунком, а вы понадумывали тут… Звучало убедительно? Шизуй хотела бы в это верить. По непроницаемым лицам Акацуки нельзя было ничего сказать. Тем не менее Пейн проглотил это оправдание. — Тогда завтра возобновим поход к источнику чакры, — заговорил он о площади и статуе Манаса на коне. — Пойдём всем составом. Телегей посмотрела на Лидера, как на нелепого клоуна — в шоке и испуге. С бандой преступников на площадь? Ну уж нет, даже для неё это слишком нелогично! Икуроми ни за что не согласится на такое, особенно после того, что натворил там сегодня Пейн! — Ику будет против… Но Лидер был несгибаем. Прищурив риннеган, он твёрдо вынес: — Не будет. Шизуй оставалось лишь вздохнуть. Допрос обещал быть долгим, а Колоонзо уже выдохлась придумывать ответы. Выход оставался один. Прежде чем Лидер издал следующий вопрос или предъяву, Шизу воскликнула: — «Шакарап»! Картофельно-баклажанный! И ещё мясо по-французски! Чего это вы не спрашиваете про ужин? Я же давно всё приготовила, полный вперёд! Она вскочила с дивана и, схватив Дейдару за плечи, повела его на кухню. — Эй, куда? Мы же ещё с тобой не закончили, м! Лидер и остальные молча наблюдали за тем, как девчонка с подрывником скрываются за поворотом. Пейн хмыкнул: вот и поговорили…***
Время близилось к двум часам ночи. Шизуй чувствовала себя терминатором, так как умудрилась вкусно накормить иномирянцев, прибрать за ними и даже проводить в гецориевскую квартиру. В их же квартире остались Пейн, Конан и, вопреки указаниям старшей сестры, Сасори. Лидер релаксил. В том смысле, что он ушёл на боковую раньше всех и по сию пору лежал на диване, положив на сомкнутые веки марлю с помещённым в неё чайным компрессом из заварки. Риннеган по-прежнему гудел не по-детски из-за недавней активации, так что народные средства — самое то, чтобы снять напряжение с глаз. В тёмном зале горел лишь телевизор. Конан сидела возле своего друга и так же приглушённо, как и играющий по ящику фильм, рассказывала ему свои приключения в этом мире. — Он обижал тебя? — спросил Пейн с марлей на глазах. Если ответ ему не понравится, дядь Сашу придётся соскребать со стены. — Нет, — мягко ответила Конан. — Он был добр со мной, рассказывал о здешних политических системах, религиях, географии. Редко позволял выходить на улицу, говорил, что я выгляжу броско и могу привлечь лишнее внимание. Я выходила по ночам в его сопровождении и иногда в одиночестве в супермаркет. — «Супермаркет», — повторил за ней Пейн. Странное слово из уст Конан звучало ещё страннее. — Этот мир так отличен от нашего. И люди здесь совершенно другие. Иногда это пугает. — Они наивнее и глупее. — Нагато высказался о тех, кого успел хорошо изучить за время своего пребывания здесь — о Шикуцуёми. О них же заговорила и Леди Ангел Амегакуре: — Эти девочки… Зачем ждать их, если можно начать действовать самим? — От них много шума, но есть и польза. — Вспомнить хотя бы случай с Базиком, которого они попросили помочь, или предоставление еды и крова. — Они помогут нам и прикроют, когда это будет нужно. Другим здешним людям не стоит знать о нас и Мире Шиноби: они ещё не готовы принять нечто, отличное от их понимания мира. — Ты прав. Конан с грустью подумала об Александре. Она была уверена, что сейчас он запивает своё горе. Как-никак, его знакомая-иномирянка оказалась лишь «сумасшедшей» и все её россказни о ниндзя и чакре — «ложь». Но, может, это и к лучшему: не стоит простому смертному мужчине знать о более возвышенных вещах. «Конан, да ты вылитый ангелок!» — сказал ей как-то дядь Саша. А ведь он даже не знает, подумала Конан, сколько крови на её руках. Она припомнила всё хорошее, что произошло с ней за эти дни, а затем уничтожила это — в момент разорвала появившиеся к приютившему её алкоголику узы дружбы, и ни один мускул не дрогнул на её безупречном лице. Пока Пейн лежал с компрессором, а Конан отрешённо сидела рядом и думала нелёгкие думы, не находящий себе места Сасори застал Шизуй в дверях кухни. — Спать? — спросил он о её планах на ближайшее будущее. — Это вряд ли. — Шизуй обернулась на настенные часы, висящие напротив холодильника. — Буду ждать девочек. А когда дождусь — вмажу! Распоясались тут совсем, раз по ночам чёрт знает где шатаются! Сасори усмехнулся. Эта девчонка поражала его своей экспрессией — так и хотелось безотрывно наблюдать за ней и её меняющимся каждую секунду выражением лица. — Ты слишком живая, — высказался он. Шизуй сбледанула, но всё же неловко улыбнулась. — Уж лучше так, чем немного мёртвая… Во взгляде нукенина что-то переменилось. Он хотел было чем-то контратаковать, но его перебил стук в дверь, раздавшийся с прихожей. — Я открою! — Шизуй пулей ретировалась. А по пути обругала себя за то, что её ответ прозвучал более чем двусмысленно для «немного мёртвого» в Мире Шиноби кукловода, о чём она заранее — ведь откуда ей знать такое слово? — не подумала. Подбежав к двери, от разогнавшейся скорости едва не врезавшись в неё всем телом, Телегей без лишнего «кто там?» — потому что это уже было ясно — открыла дверь. Перед ней тут же возникла оранжевая маска. — Шизуй! — Крик Тоби эхом разнёсся как по квартире, так и по подъезду. — Тоби вернулся! Тоби так устал! И весь промок! Парень накинулся на младшую Колоонзо с объятиями так, будто не видел её не пару часов, а несколько лет, и тем самым намочил её. — Тоби? — шокированно отозвалась та. — Почему ты… Как… За ним в квартиру мрачно вплыли остальные, тоже мокрые. В отличие от «хорошего мальчика», все четверо были злыми, отчего Шизуй решила повременить со своим обещанным «вмазать». Отлепив от себя Обито, она заговорила: — Блудные дети вернулись домой! Где вас носило? И что с вами такое? Такой побитой жизнью сестру Шизу до этого момента видеть не приходилось: у Икуроми перекосило лицо от недовольства этим миром и едва ли не дёргался правый глаз в нервных конвульсиях. Стоя между крупными и мощными Какузу и Хиданом, Мицу выглядела более мелкой, худой и тощей, чем обычно. Она подрагивала от холода; одежда её была мало того, что мокрая, так ещё и в грязи; а завершала эту жалкую картину царапина на щеке, большая и свежая, точно нанесённая лезвием. Дуэт бессмертных (когда-то бессмертных) был куда презентабельней, нежели их дамы, но и это не делало их счастливее. По лицу Хидана казалось, что он бы обязательно всё рвал и метал, не будь так измотан. — Ну, проходите… — не стала давить Шизуй, так и не добившись ни от кого ответа. Зато это легко сделает кое-кто другой. — Что это значит? — громыхнул Пейн, отбрасывая компрессор в сторону, когда толпа ввалилась в зал и зажгла там свет, тем самым прервав его процедуру. — Лидер! — выскочил вперёд Тоби. — Тоби потерялся на Дзержинке, блуждал по улицам, Тоби чуть не сбила машина (раз шесть!), а потом Тоби нашли, — указал он на сзади стоящую Угрюмую Четвёрку, — и Тоби вернулся! Тоби — хороший мальчик! — Тоби — королева драмы, — посмеялась над ним Шизу. А вот остальным было не до смеха. Пейн смерил Обито снисходительным взглядом, как бы не виня его, «Учиху Мадару», за придерживание своей роли дурачка даже в такой ситуации, после чего обратился к ушедшим, по идее, в больницу: — Что произошло? Из их лиц и состояния одежды было ясно, что ничего хорошего. — Мы нарвались на одних ублюдков. — Икуроми говорила из последних сил, хотя и пыталась звучать твёрдо. — А потом… — Нас задержали и отвезли в участок… — Мицуми едва не разрыдалась. — Почти попали в СИЗО, но… папа Аи… и… Шизуй округлила глаза. Пейн, с грустью помянув время, когда расслабленно лежал с марлей на глазах, сел поудобнее и низко изрёк: — А теперь с начала.