***
Возомнивший себя главным на районе Эрмек, как и всегда, сидел на кортах у бордюрчика вместе со своими названными братишками. Те подхихикивали над нелепой шуткой про кисок, когда Эрмек вдруг поднялся на ноги и посмотрел на север, как капитан плавающего в море корабля на приближающийся островок суши. Фонари давно не работают — темнота застелила округу, но и этого недостаточно для того, чтобы такая летучая мышь aka «этому городу нужен мырк» aka Эрма не смог разглядеть двух хорошеньких девушек. К сожалению, в сопровождении двух амбалов. Но и это не было проблемой… Эрмек кратко свистнул своим друганам и, оторвав их от ночных шутеек, кивком указал на приближающуюся к ним компанию. Те, поняв, что их зовут «на понты», поднялись и отправились навстречу за ним, как за вожаком стаи. Подтягивая на ходу штаны «Адидас» размером на вырост, Эрма включил режим крутого парня и вальяжную походку раздолбая. — Я так и знала… — Мицу, остановившись, состроила жалкую гримасу, так как по мужским силуэтам и их корявому шагу к ним поняла, что сейчас будет. А будет стычка. — Э-э-э-й, — начал Эрма позитивным тоном, словно только что встретил друга детства и шёл к нему обниматься, — дэ-эвушки! Знакомиться давайте? Наличие Хидана и Какузу никого из них не смущало. Зато это, в свою очередь, задело нукенинов. — Охуел? — бросил джашинист. Какузу окинул жалких смертных презренным взглядом. — Э, ты чё, нарываешься, шо ле? Э, самый смелый, шо ле?! Кажется, знакомство с девушками было лишь предлогом, чтобы навязать незнакомцам драку и хорошенько размять затёкшие от щелкания семечек руки. — Идите, куда шли, — гаркнула Ику несмотря на то, что видела, как эти мырки только встали с бордюра, то есть никуда, собственно, не шли. Разве что на них. — А ты чё, куда полезла? — Эрма вылупил на неё глаза, как коршун, и, раскрыв рот, выдвинул вперёд челюсть. — Болтать будешь, когда заберём тебя отсюдова… Если Мицу готова была потерять сознание от страха и держалась на плаву только из-за присутствия нукенинов, то Икуроми, ни на секунду не забывая, кем является она, её отец и дядя, возомнила о себе слишком много: скрестив руки на груди, как сильная и независимая девушка, она вышла из-за спин иномирянцев и с вызовом уставилась на гопарей. Не в её колоонзовском духе было бояться всякого сброда. Братаны Эрмы заулюлюкали, мол, брат, да тебя же девчонка сделала! Но тот не собирался оставлять это таким образом. Он дёрнул Икуроми на себя с возгласом: «мы тя ща проучим!», — а затем, прежде, чем она успела что-либо сказать или сделать, толкнул её на своих братанов. Те с радостью поймали девушку в свои гопарские сети. Хидан незамедлительно сделал рывок вперёд, но Эрмек загородил свою компанию своей же громоздкой, жирненькой тушей. — Чё, против чё-то имеешь? Чё, хочешь, шо бы морду те наби… Джашинист опрокинул его с ниндзявской ловкостью — Эрма стукнулся о бордюр затылком и замер насовсем. Из-под его головы по асфальту стала растекаться кровь. — Наконец-то завалил ебало. — Хидан надел маску убийцы. Его малиновые глаза заблестели в кровожадном желании чужой смерти. — Кто там, блять, следующий? Держащие Икуроми братаны Эрмы шокированно смотрели на своего залёгшего главаря. Колоонзо, водя головой из стороны в сторону, одними губами произнесла: «Только не это…». Только не снова. Только не очередная допущенная ею смерть. — Эрма!!! — С криком души один из парней упал на колени возле трупа и разрыдался. Другие, более заколённые жизнью, с животным ором побежали на Хидана. Но тому было совершенно побоку, пускай на него и неслась взбешённая куча — он стоял смирно, чуть повернув к ним голову, и криво улыбался. Ждал, пока они в стиле борцов сумо не начнут атаковать его. Но что ему, ниндзя и убийце до мозга костей, могут причинить любители районных драк? Что могут молодые парни с костлявыми кулачками сделать стреляному на кровавых бойнях воробью? Правильно: ничегошеньки. Они неслись на него с головами, будто хотели протаранить, и Хидану оставалось только легонько лавировать, словно он уклонялся не от жаждущих сделать ему больно людей, а от простых прохожих на улице. Кто-то нанёс удар кулачком — Мацураси перехватил его и, в одночасье свернув парню руку, перекинул через плечо. Тот плюхнулся на землю и там же распластался. Следующего Хидан вырубил ударом с ноги, двух других столкнул между собой лбами, а пятому локтем вдарил в спину и припечатал к асфальту. За десять секунд полегли все, кроме одного. Оставшийся достался Какузу. Увы, он оказался более смышлёным, чем кто-либо из его друганов. — Лучше отпусти её, иначе пожалеешь. — Ику, как всегда, хотела звучать непоколебимо и держать ситуацию под контролем, но голос её, как и руки, подрагивал. Парень умудрился схватить Мицу и держал её, сам этого боясь, как заложницу. Дрожащий от страха нож своим холодным лезвием обжигал Фукусане горло. Внезапно на Безымянной улице стало тихо, и будто всё вселенское внимание сейчас заострилось на одном лишь испуганном парнише с перечным ножиком и Мицу в руках. Хидан тихо рассмеялся этой жалкой попытке выжить, но с места не сдвинулся: этим пусть занимается его напарник. Парня и Какузу разделяло всего пару метров. Вместе с онемевшей от ужаса Мицуми без одной минуты мертвец смотрел преступнику в кажущиеся кислотного цвета в темноте глаза. — Вы! Вы все! — в безумстве прокричал «выживший». — Отошли быстро! Отошли отсюдова! Икуроми послушно стала пятиться, боясь за жизнь подруги. Какузу остался стоять на месте. — Отойди! Отойди, я те говорю! — снова крикнул парень. Сердце его запрыгало, как зайчик, когда «волк» стал приближаться. — Остановись, говорю! Щас зарежу твою бабу, если подойдёшь! Глаза Мицу были полны слёз, а Какузу — сухи и безжалостны. Он ответил: — Режь. …и понёсся так быстро и неожиданно, что парень застыл от шока. Казначей схватил его за горло и буквально оторвал от Мицуми, толкнув ту в сторону. Но вот неловкое движение ножиком — Фукусана кратко вскрикнула и упала на землю, прежде чем Икуроми успела к ней подбежать. — Ты в порядке? Тебя не ранили?! — Она схватила подругу за лицо и притянула ближе к себе, чтобы разглядеть. Пальцы чем-то измазались. По мерзкому запаху Ику без труда распознала кровь — на щеке Мицу растянулся порез. — Всё не так плохо, — заверила её обеспокоенное лицо Фукусана и улыбнулась. — Мне не больно. На фоне захрипел тот парень — казначей поднял его за горло над землёй и с покрытым удовольствием душил. — О боже… — тихо вырвалось у Мицу. Икуроми не сразу нашла в себе силы говорить: — Какузу! Отпусти его! Не надо, Какузу! Отпусти! Отпусти немедленно! Довольно трупов! Довольно смертей! Мало было Сесеновых, солдат, водителя такси и супружеской пары! Мало Эрмека! Хидан наблюдал за старшей Колоонзо с удивлением: что такого в том, чтобы задушить этого хмыря? — Какузу!!! — надорвала себе голос она, выкрикнув что есть мочи. Какузу, наконец, услышал. Расслабил руку и отпустил — ещё живое тело парня рухнуло вниз и там же стало содрогаться в кашле и конвульсиях. — В чём дело, Колоонзо? — ехидно спросил джашинист. — Тебе что, жалко этот сброд? — Вы с ума сошли! — воскликнула та. — Нельзя убивать людей! Это запрещено! Это аморально! — Как знать, — отозвался Какузу и посмотрел на дрожащего у его ног парня так, будто захотел пнуть ему в ребро. — У этих людей нет морали. И по отношению к себе они её не получат. — Если морали нет у них, то это не значит, что её не должно быть и у вас! — Икуроми встала с колен и помогла подняться подруге. — В конце концов, вы же лучше этих людей. Или я ошибаюсь? Ответа не последовало. Лишь крик: — Стоять! Не двигаться! …ударил в них, как и свет фонариков. Девушки и нукенины внезапно оказались окружены четырьмя миллиционерами, так некстати дежурящими в этом районе и услышавшими кипиш. Пять бессознательных парней и один труп — дело пахло уголовщиной. И это понимали все, кроме двух безмятежных иномирянцев. Какузу и Хидан посмотрели на таких же щуплых, как и та банда мырков, представителей закона в смехотворно большой и плечистой для них униформе. А их серьёзные лица могли вызвать у преступников высшего ранга разве что только смех. Мицу тотчас же подняла руки вверх, показывая, что безоружна и не опасна. — Это была самозащита! — оправдалась Икуроми, почти дрожа от бессилия в этой ситуации, в то время как один из милиционеров светом фонаря проводил по лежачим телам, а другой что-то сообщал в рацию. — Эти люди напали на нас, а они, — указала она на Акацуки, — нас спасли! Те даже ранили мою подругу — у неё рана от ножа! — Пожалуйста, проследуйте за нами. — Миллиционер сделал вид, что поверил. Ни Какузу, ни уж тем более Хидан не собирались ни за кем идти. Однако жалостливый взгляд Мицуми с немой мольбой «пожалуйста, не сопротивляйтесь» заставил их нехотя последовать за девушками и милиционерами. Их посадили в две разные машины, но отвезли в одно место — в участок. К превеликому «везению», ближайший участок оказался головным, а здешний главный — знакомым Икуроми и Мицу. Последний факт нисколько не скрасил ситуацию, наоборот — усугубил. Именно он и заставил их остолбенеть от ужаса и намертво приклеиться к своим стульям в так называемой комнате «допроса и пыток» или, другими словами, кабинетом начальника участка. — Я глубоко разочарован, — ледяным, уничижительным тоном выдал Нурлан Аббасович. Он заправлял здешней конторой, имел высочайший авторитет по городу и, конечно же, по совместительству был отцом Аи. И прекрасно знал её подружек, однако не ожидал увидеть их здесь, сейчас и в такой компании. — Я думал, Айым разбирается в людях, но как бы не так. Её лучшие подружки ошиваются с таким… — Возможно, Нурлан Аббасович хотел сказать «сбродом» или «отребьем», когда покосился на нисколько не волнующихся перед его стальным ликом нукенинов, но в итоге решил не опускаться до личностных оскорблений: — …с такими людьми. Между прочим, я вас двоих помню: ушли «под залог» вместе с остальными. Ни паспортных данных, никакой информации в базе данных по отпечаткам, безымянные и безличностные — кто вы вообще такие? — А тебя ебёт? — Хидан понятия не имел, с кем говорит. Мицу едва удержалась на стуле. Икуроми опёрлась локтями о колени и позорно закрыла ладонями лицо. — Ебёт, — не смутился мужчина. Черты лицо его посуровели. Он не собирался давать этим четверым никаких поблажек. — Вы ответите перед судом. За избиение и убийство солдат, а также за сегодняшний случай. Но не только вы, но ваш рыжеволосый Лидер и остальные. Где они на данный момент проживают? Хидан красноречиво ухмыльнулся и откинулся на спинку стула, давая понять, что ничегошеньки он им не скажет. Сотрудничество с Какузу же можно было даже не рассматривать: его каменное лицо говорило само за себя. Нурлан выдохнул через ноздри. Затем обратился к девочкам: — Арууке. Кто эти люди? Он не терпел молчания. И Колоонзо понимала, что не сможет не ответить, как это сделали Акацуки. Мицуми не выдержит давления и выдаст всё, что можно и нельзя, так что лучше взять дело в свои руки. — Наши друзья, — сквозь ком в горле сказала она. Память выталкивала на поверхность свежие воспоминания о том, как Какузу душил того парня, а Хидан улыбался, наблюдая за этим. Она хрипло повторила: — Это наши друзья. — А имена у ваших друзей есть? — начал давить Нурлан. В конце концов, девчонок расколоть куда легче, чем этих неизвестных, возможно, бывших зэков, судя по их бандитскому внешнему виду и поведению. У Мицу задрожала нижняя челюсть. Колоонзо подумала об Аи, их дружбе и будущем, после чего со слезящимися глазами и дрожащим голосом произнесла: — Я имею право на звонок. — Твоему отцу я могу позвонить и сам, Арууке, — точно приговор, выдал Нурлан. — Уж он-то из тебя всё выбьет. Выбьет. Ару не сомневалась. Нукенины странно косились на Икуроми: им многое было непонятно, особенно то, с какой стати она вдруг стала «Арууке». — Я имею право на звонок, — настояла на своём она. Ей дали телефон. Икуроми делала это всего один раз в жизни, но ей хватило и этого, чтобы номер вырезался в её памяти на случай, подобный этому. Она приложила трубку к уху и после снятия трубки с той линии не сдержала слёз и расплакалась: — Азиз-байке… У меня большие проблемы…***
В ту ночь на Бишкек обрушился ливень. Конечно, ведь до этого стояла такая аномальная жара и духота… Хотелось забыть, что тогда происходило в участке: ругань отца Аи и то, как он проклинает Метытовых и их коррупционные полномочия; второй приход небызвестного в участке Базика, мафиозного дяди Колоонзо, который приехал в поздний час для того, чтобы снова оказать племяннице услугу. Дело было не столько в деньгах, сколько в самом авторитете: никому в участке не хотелось иметь дело с тем, чьи люди без лишнего шума могут стереть переступившего дорогу их лидера человека и затронуть даже его семью. Поэтому, когда всё опять закончилось без суда и следствия, а дело погибших солдат и Эрмека замяли так жёстко, как это только возможно, сперев всё на «несчастный случай», Акацуки, Айдай, Арууке, Базик и его люди под скрежет зубов Нурлана и молчаливое негодование других миллиционеров покинули головной участок. «Кажется, ты идёшь по моим стопам, Ару, — улыбнулся ей дядя. А затем, наклонившись к самому уху, чтобы дождь не заглушил его слова, процедил: — Брось это». Мицуми поёжилась, вспоминая рассказ Икуроми об этом «разговоре» с дядей Азизом. Он был по-своему благородный, но при этом и страшный человек. Сказал больше не звонить, и Фукусана искренне надеялась, что подруге это делать больше никогда не придётся. По возвращению домой они встретили прячущегося от дождя под крышей подъезда Тоби. Тот пропадал неизвестно где и также неизвестно почему решил вернуться. Впрочем, Жанна это и предсказывала, да и не особо кто беспокоился об этом «ребёнке». «Тоби боится грозы! — верещал он и едва не повис на шее у Мицу. — Тоби хочет домой!». Делать было нечего. Пришлось взять с собой в квартиру. А затем ещё и пересказывать всё случившееся Пейну, Конан, Сасори и Шизуй, но благо не Аи… Не очень это хорошо, решила Мицуми, скрывать от подруги то, что их с Ику задержал её отец и что от него же они и сбежали… Тем не менее, это всё же выяснилось. Но немного позже. А до этого был ещё один «спокойный» день, когда они вопреки всем своим проблемам с законом всё равно выбрались в город всем составом…***
— Прям совсем? — Икуроми смотрела на Пейна с мольбой, точно на бога. — Ничего? Рыжий пыжил риннеган, как только мог. Редкие прохожие странно смотрели на него, утыканного пирсингом экстремиста, потому что тот, в свою очередь, слишком — чрезмерно слишком — пристально пялился на статую Манаса. Этот бронзовый негодяй на коне, ради которого Акацуки, Шикуцуёми и Жанна припёрлись сюда, на центральную площадь, аж на двух машинах (одна колоонзовская, другая — легковушка Гецории), просто взял и перестал излучать чакру, как некогда ранее. — Ничего, — подтвердил Нагато, когда риннеган не дал никакой информации. Его додзюцу совсем не работало и словно было не самыми легендарными и сильными глазами Мира Шиноби, а простенькими, смертными очами и видели всё так, как это видит, например, та же Арууке. Так что ему пришлось сдаться и опустить солнцезащитные очки обратно на нос и ими же закрыть риннеган. — Супер, — выдохнула Колоонзо, — они же нас с тобой теперь сожрут с потрохами… — Сожрут? — не понял переносного смысла Пейн. — Сожрут. — Икуроми кивнула и в предвкушении криков направилась в сторону трассы. За ней последовал и Лидер. Так они пришли к двух упомянутым машинам, в которых их ожидали все остальные. Если бы улица в самом центре города не была так безлюдна в эти семь часов утра, то любой прохожий мог бы лицезреть странные и слишком (сегодня всё и все были «слишком») потусторонние рожи иномирянцев: тут и «серый, а не какого-либо из оттенков синего» здоровяк, и аутист в оранжевой маске, и желтоглазая жертва солярия с раздвоением личности, и всякие другие с гейскими прическами, чисто анимешными цветами волос и неестественными оттенками глаз — весь комплект сатанинской секты! А в дополнение к ним и хохочущая звонким, пронзительным, просто разрушительным для нежных перепонок смехом Жанна и словно в рупор голосящая Телегей. Так вот к такой компании и подошли Икуроми и Пейн с разочарованными лицами. Они встали между машинами — у обеих были настежь открыты дверцы, так что все находящиеся в салонах могли слышать их нелёгкое объявление. — В смысле, вы хотите сказать, что Манас просто взял и отчакрился? — интерпретировала по-своему Шизуй. — То есть мы зря так рано встали и притащились сюда?! — Значит, мы зря взяли с собой и всё оружие Акацуки, — дополнила Аи и сомкнула губы в плотную линию. Девушки рассчитывали на то, что чакры в статуе хватит, чтобы Акацуки безвозвратно перенеслись обратно в свой мир, и потому отдали им их оружие, котороё всё это время прятали под диванами. Зря они собственноручно вооружили нукенинов раньше положенного… — И что же теперь, м? — возмутился Дейдара. — Нам придётся торчать в этом мире вечно?! — Только ты здесь этому не рад, — отшутилась Шизуй. — Сасори вон вообще фанат вечности, ему нормас. Посмеялись все, кроме двух упомянутых творцов. Икуроми и Пейн также воздержались от смеха, потому что им было совершенно не до него. — Будем искать новый источник, — ввёл новую задачу Лидер. — Обыщем город, — поддержала Арууке, — а если ничего не найдём в Бишкеке, придётся ехать за его пределы. — Ну это уже что-то с чем-то! — недовольно высказалась Жанна. Она сидела на водительском сидении, закинув ноги едва ли не на руль. — Да это у нас целую вечность займёт, чтобы объездить весь Кыргызстан! — Вы действительно хотите об этом поговорить? — Шизуй продолжала свой экспериментальный юмор про вечность. — Не нужно объезжать всю страну, достаточно выехать в горы, как мы сделали это в прошлый раз, — припомнила Икуроми тот выезд к Сесеновым, когда к Акацуки впервые вернулась чакра. — Тогда почему нельзя сразу поехать туда? — спросила Аи тоном, будто Ику только и делает, что тратит их время. — Горы — понятие растяжимое, — хладно отозвалась старшая Колоонзо, — причём в буквальном смысле: мы можем ездить там днями. А здесь, в городе, ограниченное количество мест, куда бы мог «перескочить» источник. В основном им становятся памятники, статуи и монументы — в общем, все культурные возвышенности или мемориалы. Мы должны проверить все, что найдём на карте. — Тогда разделимся на пары. — Аи это больше приказала, нежели предложила. — Каждая проверит три-четыре места, и в итоге за день мы так просмотрим около или более тридцати возможных источников. — Ни за что, никакого больше деления! — Икуроми ответила слишком резко. Она была по горло сыта похождениями то с Пейном, то с Хиданом и Какузу, и не была рада ни одному из них. Ведь оба закончились одинаково: чужими смертями. Мицу посмотрела на неё с укором, как бы говоря: «Мы же договаривались не оглашать всем о вчерашнем…». Ику поспешила объясниться: — Может возникнуть множество проблем, если каждый, пускай и по двое, разойдётся кто куда. Без контроля вы можете нарваться на неприятности. — Конечно, куда же мы без вашей с Пейном тирании! — фыркнула Акёми и отвернулась. По правую сторону от неё сидели Дейдара, Тоби и Конан, так что смотрела она именно на них. Сидящая за рулём другой, то есть своей машины, Шизуй демонстративно закатила глаза. Пейн в удивлённом «она что, серьёзно?» приподнял бровь. Икуроми сухо съязвила: — Верно. Без нас вы никуда. — Тогда если не пешком и не по парам, то на две группы и на машинах? — пришла к вытекающему решению Жанна. — Да. Это займёт побольше времени, но уж лучше так… — согласилась Икуроми. Аи по-прежнему на неё не смотрела.***
Ни к чему это их изматывающее многочасовое путешествие на машинах по городу не привело. Итачи сказал, что любой из них почувствует, если рядом будет источник чакры, но никто так ничего и не заметил. Они объездили все мемориалы, памятники и монументы, которые только смогли найти в пределах города, но это не дало никакого результата. Как вообще так получается, что источник «перескакивает» с одного места на другое? Как именно чакра выбирает, в каком предмете поселиться? Тот лес, в котором они потерялись, парк Победы и площадь — у этих мест не было ничего общего. И почему именно в том лесу произошёл настолько сильный прилив чакры, раз Какузу и Пейн смогли даже применять атакующие техники? Может, где-то там тоже находился супер крутой памятник или статуя? Но узнать точно Мицуми не могла. Она только вздохнула, вспоминая, как смачно провалилась их попытка отыскать источник и как сильно это ополчило Аи против Икуроми. Та верила, что именно из-за непринятия Колоонзо её плана с разделением на пары и пешим поиском источника им ничего и не удалось найти. А ведь все эти конфликты, что были у Колоонзо и Акёми до этого… Ведь всё к этому и шло. Даже то фырканье Аи, её показательное избегание зрительного контакта с Ику, бойкот Шизуй — всё это было «звоночками». «Звоночками» того, что Мицуми не смогла предотвратить вчера. Ей не удалось удержать Аи.***
Неприятности начались с самого утра: в колоонзовскую квартиру ворвалась Жанна, чуть не сбив с ног открывшую ей дверь сонную Мицуми. Пейн, Конан и Сасори тотчас проснулись и поднялись с диванов, в то время как Гецория уже что-то быстро и взволнованно лепетала. Из своей спальни выплыли сёстры. Младшая, стоя в пижамке и громко зевая, спросила: — Ты вообще, блин, о чём? — …Это катастрофа! Ёбаный пиздец! — эмоционально восклицала та. — Они прилетают вечером! — Кто? — напряглась Ику. — Мама с братьями! А через два дня они хотят отправить меня в Москву до конца лета к отцу и бабушке! Сон как ветром сдуло. — Чего?! — Для обеих Колоонзо это была пощёчина. Потому что уход Жанны означал только одно. — Мы не сможем поселить их всех здесь! — Арууке растерянно обвела рукой пространство вокруг себя. — Эта квартира не рассчитана на четырёх девушек и десятерых иномирянцев! Жанна, даже не смей!.. — А что я могу сделать?! — Гецория говорила всерьёз, обеспокоенно, без иронии и сладости в голосе. — Думаете, мне хорошо от мысли, что придётся оставить Кисамика на вас, прохиндеек? — Да пошла ты! — огрызнулась на оскорбление Телегей. — Я и ухожу, Тюка, в этом-то и дело! — всплеснула руками та. — Улетаю, как бабочка, в Рашку, а вы останетесь здесь со всеми Акацуки! Теперь они только ваши, понимаете? Пейну было неприятно слышать, как об его организации отзываются, как о кучке котят. Но он молчал и внимательно слушал, потому что без квартиры Жанны его людям действительно негде будет жить: в колоонзовской развалюшке они все не поместятся, тем более что одна из спален полуразрушена. — Ничего, не переживайте! — в своём безмятежном стиле отмахнулась Шизуй. Сестра её, наоборот, была вся как на иголках. — Разберёмся мы со всем! Но так и не разобрались. Потому что ситуация превратилась из плохой в херовую всего за час. Жанна с Икуроми паниковали, Шизуй пыталась их утешить, а Мицуми решила подняться наверх в квартиру Гецории и там обсудить эту проблему с Аи, раз уж она совсем перестала спускаться в дом Колоонзо. Фукусана как раз поднималась по лестнице, когда столкнулась там с искомой Аи. Аи и её чемоданом. — Всё кончено, Айдай, — громыхнула она. — Я уезжаю. Это был выстрел в самое сердце Мицуми. Она готова была схватиться за рану в груди и, завалившись назад, скатиться по ступенькам, как уже когда-то делала в подвале Сесеновых. В последние два года Шикуцуёми редко когда называли друг друга по настоящим именам. А сейчас Аи будто остановила игру и вернула Мицу в реальность — туда, где та была Айдай, а она сама — Айым. — Я не понимаю… — Айдай покачала головой. Акёми просто не может уйти вот так и особенно сейчас, когда на подруг навалилось столько проблем! — Куда… куда ты уезжаешь? — Домой. — Но… Но Жанна ведь и так улетает и… Икуроми и Шизуй нужна помощь, ведь… — Опять! — воскликнула Айым в исступлении, подняв до этого опущенную голову так резко, что заставила Айдай вздрогнуть. — Опять ты про этих Колоонзо! А знаешь что, Айдай? Это из-за них я уезжаю. Я их ненавижу, ясно? С меня довольно! Я устала, устала от них двоих, устала от их выпендрёжа, раздутого эго и уверенности, что этот мир принадлежит только им! Когда-нибудь они поймут, что это не так и что они совершенно обычные, как мы с тобой, и нет в них ничего особенного. Когда-нибудь Телегей перестанет вести себя, как напыщенная маленькая девочка, которая с лёгкой руки сестры получает то, что хочет, а Арууке прекратит строить из себя великомученицу, несущую на себе тяжелую ношу лидера! Надеюсь, Арууке одумается раньше, чем Пейн убьёт её за слишком большое самомнение. — Ты… ты должно быть не в себе… — Айдай нервно хохотнула. — Ты чего же, Аи… Это ведь Колоонзо. Это наши двойняшки, наши любимые девочки, наши лучшие подруги! — Больше не «наши». Я терпела их и прощала в течение многих лет, но теперь они перешли все границы… — Она нещадно впилась обозлёнными глазами в Мицуми. — Как давно вы собирались сказать мне о том, что вас поймал мой папа? У Мицу ёкнуло сердце. Аи всё-таки узнала о том случае… — Да, я в курсе всего того, что тогда произошло. А как же иначе? — Она будто прочитала её мысли. — Это ведь мой отец, в конце-то концов! И Арууке унизила его перед всем участком, вызвав своего мафиозного дядю! А знаешь, почему Ару так быстро нашла общий язык с Пейном? Да потому что в душе она такая же безжалостная и хладнокровная, она такая же убийца, как и её дядя! Гены не исправить, понимаешь? — Айым, ты не права… Ты говоришь совершенно не то, что… — Ах, я снова не права? Конечно, ты ведь поддерживаешь только правду Колоонзо, правду Метытовых, иначе и быть не может! Ведь как это они могут быть не правы? — Аи саркастически усмехнулась. — Это долго копилось во мне, Айдай, думаю, и в тебе тоже. Их поведение, их пренебрежительное отношение к окружающим, даже к самым близким людям… Эти вечные «заткнись» и «замолчи»… — Она покачала головой, показывая, насколько всё плохо. — Ты ведь и сама знаешь, какие они: избалованные, самоуверенные и эгоцентричные… Мицуми сама не заметила, когда расплакалась. По щекам текли слёзы, а горло сжималось так, что говорить стоило больших усилий. — Н-нет… Нет… Они д-добрые… Они х-хорошие дев-вочки… — Разве? — Теперь на лице Аи была горькая улыбка. — Они всё время доминировали над нами, Айдай. Пригласили жить к себе и с тех пор считали, что мы с тобой должны им пожизненно… — Ты ошибаешься! — вырвала из себя Мицуми. — Т-ты ведь знаешь, что они не такие! Ты знаешь их хорошие стороны, какие они на самом деле! Ты… ты… т-ты ведь любишь их… Фукусана расплакалась ещё сильнее. Она не хотела воспринимать то, что сейчас происходило. Аи бы так никогда не высказалась о Колоонзо… Аи бы никогда не ушла, не бросила бы их… Аи… Она ведь… Айым грустно смотрела на то, как подруга сжимает её руку, держа так, будто боясь потерять навсегда. Так оно и было. Мицу трясло от эмоций, и она из последних сил держалась за Акёми. — Ару и Тюка… хорошие… — плакала она. — Мне жаль, Айдай. — Акёми оттолкнула её от себя и, взявшись за чемодан, продолжила с грохотом спускать его по лестнице. — Жаль, что ты не в силах понять, как нагло тебя используют. — Айым! — Айдай побежала за ней. — Айым, нет! Постой! Она схватила было подругу за запястье, но та вырвалась из хватки в ту же секунду и обозлённая обернулась: — Хватит! — Едва не топнула ногой. — Достаточно! Колоонзо не уважают ни меня, ни моих родителей, ни тебя — никого! Для Арууке есть только Телегей, а для Телегей — Арууке! Тебя в их списке высокоуважаемых людей, к сожалению, нет и никогда не было! Ты всегда будешь для них той, кому в любой момент можно крикнуть: «Заткнись!». И ты послушно заткнёшься. Потому что для тебя Колоонзо важнее тебя самой. Никакого самоуважения… И раз ты их двоих так любишь, то и оставайся с ними и этой кучкой убийц под одной крышей. Но лично с меня уже хватит. Папа прав: вы меня недостойны. И она ушла. Развернулась и бегло спустилась по ступенькам. Через несколько секунд раздался звук открывающегося домофона, а следом и хлопок — это дверь подъезда закрылась. А Мицуми так и осталась стоять с раскрасневшимся лицом, опухшими глазами и сбитым дыханием. Это неправда… Всё неправда. Аи ошибается. Аи любит Колоонзо. Айым любит Арууке и Телегей. Они ведь Шикуцуёми. Они всегда были и будут Шикуцуёми! Отряд пингвинов: Шкипер, Ковальски, Рико и Рядовой! Они ведь команда! Они — семья! Айым вернётся. Айым не может не вернуться. Айым… Она… Она… …Она ушла?..***
Фукусана подошла к стопке уцелевших после пожара вещей: книги, тетради и… фотография. Единственная в этом доме, в золотой рамочке — это она, Айдай, её и поставила на полку ныне сгоревшего шкафа. Фотография улыбающихся Шикуцуёми, ещё не знающих иномирянских проблем школьниц. Девочки вечно говорили, как презирают тринадцатую школу, но уж она-то знает — впрочем, все они знают, — как сильно на самом деле любят это место, в котором они провели долгие одиннадцать лет… …провели их вместе… Голоса поражённых очередной новостью Колоонзо эхом прозвучали в голове, снова делая незажившему сердце Мицу больно: «Так и сказала? — Икуроми не верила в услышанное. — Сказала, что ненавидит нас?» «Я не верю. — В глазах Шизуй стояли слёзы. — В Аи не могло быть столько ненависти. Она не могла сказать всего этого». «Она… — Ику велела себе сдерживаться и не плакать. Дрожащий голос снова подводил её. — …действительно назвала меня убийцей?..» — Мицуми! — Та подскочила, вскрикнув от испуга, ведь голос Шизуй теперь раздался в реальности. Рамку с фотографией она невольно спрятала за спиной. Младшая Колоонзо недовольно стояла в дверях комнаты. — Давай выходи, мы все тебя уже заждались! — Да, сейчас… — Мицуми отвернулась от подруги и, быстренько вытащив фотографию из стеклянной рамки, сложила пополам и засунула в карман сумки. — Либо ты идёшь немедленно, либо мы едем без тебя! — Всё-всё, пошли! — Она побежала к подруге. Та закинула ей руку на плечи, и так в обнимку они покидали квартиру, когда-то бывшую для них четверых общим домом. — Надо скорее спускаться, а то Ику там одна, и кто знает, что с ней могут сделать… — Уж Конан-то ей поможет, не бойся. — Девятеро на двоих — тут и бог не поможет! — Шизуй сама пошутила и сама же посмеялась. Пока Колоонзо возилась с ключами, Мицуми в последний раз оглядела коридор, стараясь запомнить его, а после, грустно улыбнувшись, захлопнула дверь снаружи. Сегодня Акацуки и Шикуцуми переезжают из объединившей их квартиры в дачный дом дедушки Колоонзо за городом. «Приключения продолжаются…» — подумала Мицу и не смогла ответить, хорошо ей от этого или плохо. В любом случае расставаться с Акацуки ей будет нелегко. Всегда тяжело и больно отпускать людей. Но порой не остаётся иного выбора…