Наши красные души

Закончив разговор, Тереза кинула трубку под ноги. Одно точное движение – и телефон хрустнул под ее каблуком. Лисбон расстегнула молнию на дорожной сумке, вытащила блузку глубокого винного цвета, узкую джинсовую юбку, и быстро переоделась. Невзрачная, пропитанная потом футболка и шорты полетели в дальний угол. Взяв в руку свечу, Тереза подошла к большому старинному зеркалу напротив кровати и вгляделась в свое отражение. Витиеватая, тяжелая медная рама с потертой позолотой обрамляла стекло. Зеркалу этому лет двести, не меньше. Сколько видело оно на своем веку? О скольком может рассказать… Из зазеркалья на Терезу смотрела печальная, усталая женщина. Расстегнутая верхняя пуговичка чуть приоткрывала линию декольте, и кусочек белой, не тронутой солнцем кожи, ярко контрастировал с насыщенным цветом блузки. Лисбон задумчиво оглядела себя и решительно стянула с волос резинку. Темно-каштановые локоны свободно рассыпались по плечам. Кажется, довольная результатом, Тереза глубоко вздохнула и вышла из комнаты. Почти на цыпочках она добралась до конца коридора и замерла. Всего на мгновение. – Входи, Лисбон, – тихий, спокойный голос по ту сторону двери. Тереза усмехнулась одним уголком рта и покачала головой: зря он так настойчиво отрицает свои сверхспособности. Есть что-то в этом загадочном человеке – и не только его гениальный ум, блестящая память и развитая интуиция. Ведь она двигалась тихо, как мышка! Но его не застанешь врасплох. – Привет, Джейн, – она вошла в комнату и опустилась на скрипучий деревянный стул. Здесь горело сразу несколько свечей – тени от них скользили по стенам, по узкой кровати, по письменному столу и старинному шкафу, по темной фигуре Патрика. Он сидел в углу, в жестком кресле-качалке, и тени блуждали по его смятой рубашке, по жилету, по лежащим на подлокотниках рукам. Его лицо являлось на свет и вновь скрывалось в темноте, в такт ритмично покачивающемуся креслу. Громко, оглушающе громко тикали часы. Больше не было агента КБР и ее консультанта. Босса и ее подчиненного. В этой комнате на краю света остались только мужчина и женщина. Отчаянные, потрепанные жизнью, готовые сражаться до последней капли крови. Они молчали, словно ждали чего-то. Неизбежного, неотвратимого… – Ты спишь с ней? Тихий вздох. Пауза. – Нет, – голос ровный и спокойный, – я не сплю с Лорелеей. Она не ответила, и Джейн подался вперед, стараясь разглядеть лицо напарницы. – Ты мне не веришь? – Тебе и раньше неплохо удавалось врать мне, Патрик. – Не в таких вещах… – начал он и осекся. – Неужели? – Лисбон поджала губы. Она хотела напомнить ему о словах, сказанных перед тем фальшивым выстрелом. Впоследствии он так легко отказался от них, что на секунду ей показалось, будто они были лишь частью ее воображения. Но к чему сейчас говорить это вслух? Он же Патрик Джейн, и ему чертовски хорошо известно, о чем она думает. Джейн молчал. – Тебе идет эта юбка, – наконец, прошептал он в тишину. – Это все, что ты можешь сказать? – У тебя потрясающие ноги… Лисбон резко встала и направилась к выходу. – Подожди. Не уходи, Тереза! – он вскочил, и кресло яростно закачалось от резкого толчка. – И не подумаю. Она захлопнула дверь и щелкнула замком, отрезая пути для отступления. – На случай, если ты снова струсишь и решишь сбежать. – И не подумаю, – вернул ей Джейн ее же слова, и в одну секунду сократил между ними расстояние. – Патрик… – выдохнула Лисбон. Она протянула руку, и пальцы нежно пробежали по его лицу. Очертили линию скул, погладили чуть шершавые щеки, узнали на ощупь чувственные губы. Джейн закрыл глаза, принимая эту ласку. Внезапно откуда-то изнутри поднялось темное, нехорошее чувство. Жгучая обида, злость, горечь, ревность. Еще не совсем соображая, что делает, Лисбон замахнулась и отвесила ему хлесткую пощечину. Джейн распахнул глаза и отпрянул, потирая ушибленное место. – Это тебе за то, в кого ты меня превратил, – прошептала она, со свистом влепляя ему вторую пощечину. – Это за то, что все время врешь, – голос стал громче и горче. – А это, – следующий удар пришелся по его многострадальному носу, – за то, что снова оставил меня. Не ожидавший такого коварства Джейн не устоял на ногах, и неловко завалился на бок. Тереза подошла ближе и снова замахнулась. Он даже не пытался защищаться. Просто смотрел на нее, готовый получить очередной удар. Чертыхнувшись, Лисбон протянула ему руку. – Поднимайся. – Стало легче? – тихо спросил Джейн, стирая ладонью струйку крови. – Немного. Он схватил ее предложенную руку и резко потянул к себе. Не удержавшись, Лисбон рухнула прямо в его объятия. Джейн тут же прижал ее к себе, осыпая лоб и волосы Терезы быстрыми, обжигающими поцелуями. – Прости меня, принцесса. Его рот нашел ее губы, руки бережно легли на талию, сместились выше, погладили спину, запутались в волосах. – Пожалуйста, Патрик, – прошептала Тереза в перерывах между поцелуями, – не будь таким нежным. Это убивает меня… Он послушно выполнил ее просьбу: ласки стали грубее, губы – настойчивее. Лисбон чувствовала металлический привкус поцелуев – сумасшедший коктейль из крови, горечи и отчаяния. Обжигающее дыхание любимого мужчины на ее шее, у самой мочки уха. Кружащийся мир, и мерцающие свечи… Она оторвала руку от кудрей Джейна и скользнула вниз, к грозившейся лопнуть ширинке. Поймала еле слышный стон с его губ и рассмеялась: – Ты собираешься что-нибудь делать с этим, Патрик? Неясный полувздох-полурык в ответ. Вдруг одним быстрым движением Лисбон заломила его руку. В тусклом свете блеснули полицейские браслеты, и через пару мгновений Джейн обнаружил себя скованным и совершенно беспомощным.

***********

Секунда на осознание, и Патрик встревоженно смотрит на победно улыбающуюся женщину. Любимую женщину. Что она творит? – Наручники?... Тереза, я не знал, что тебя возбуждают подобные вещи, – он старается сохранить невозмутимость, но голос предательски срывается. – Ш-ш… Молчи, – шепчет она в ответ, прикладывая пальцы к его губам. Джейн целует их и послушно замолкает, не в силах отказать Терезе в том, что она просит. Она медленно раздевает его: избавляет от жилета, расстегивает пуговички рубашки. Вещи болтаются где-то у запястий, на уровне браслетов, и руки Лисбон тянутся к пряжке его ремня. Когда Патрик сидит перед ней абсолютно голый, она закусывает губу: – Черт возьми, Патрик Джейн, ты еще прекраснее, чем я себе представляла. – Ты фантазировала обо мне, Тереза? О, это… – он слегка задыхается и продолжает хрипло, немного нервно, – это очень неожиданно. И… возбуждающе. – Не ври мне, – Лисбон качает головой. – Ничего неожиданного для тебя. Ты все знал. Она целует его и мягко касается рукой напряженного члена. С губ мужчины срывается стон, когда она, поиграв, отдергивает пальцы, снова дарит ему глубокий, чувственный поцелуй, и через минуту вновь тянется к горячему, на сто процентов готовому орудию, и все начинается сначала. – Тереза… Что ты делаешь… – шепчет он, погибая под ее руками и губами. Ее ласки легкие и дразнящие, и Джейн сходит с ума, никак не в силах остановить эту сладостную бесконечную пытку. Круг за кругом… – Господи, Тереза… – Ты не веришь в Бога, – напоминает она ему с улыбкой, и снова отстраняется, чтобы дать прийти в себя. – Освободи меня, – просит Патрик. – Пожалуйста, сними эти браслеты. – Если ты пообещаешь не быть таким нежным и трепетным. – Обещаю. Она отстегивает наручники, и Джейн, сдергивая с себя остатки одежды, вскакивает на ноги. Тереза стоит перед ним, и он не должен, не может разочаровать ее. Все, как прикажешь, принцесса. Никакой нежности. Он накидывается на нее грубо и страстно, впечатывает в стену, разрывает блузку, отодвигает кружевную ткань белья, находит губами маленький отвердевший сосок. – Довольно прелюдий, Патрик, – шепчет Лисбон, обвивая его шею руками. Он послушно задирает ее юбку, рывком срывает вниз тоненькие, невесомые трусики, она закидывает ногу на его бедро. Джейн замирает на миг, и в следующее мгновение они соединяются. Несколько нетерпеливых, резких толчков достаточно обоим, и Тереза, всхлипнув в его руках, обессиленно повисает в объятиях мужчины.

***********

Они сползли на пол, и вдруг Лисбон разрыдалась, уткнувшись носом Патрику в грудь. – Тереза? Милая, что такое? Я сделал тебе больно? – Джейн взволнованно гладил ее волосы, тщетно пытаясь заглянуть в лицо. – Нет, – она покачала головой. – Ты все сделал как надо. Это просто… Я не знаю, – и она снова расплакалась. Горечь, растущая в ее душе все это время, вырвалась наружу, проливаясь слезами. Она плакала о впустую потраченном времени, о своей любви, безнадежной, безразмерной, бесконечной, о погибших друзьях, о пустоте, поселившейся в сердце, и о том, что ничего, никогда не изменить, как не старайся. Тень хищника оставила неизгладимый отпечаток на их жизнях, и в истерзанные, отчаявшиеся души не мог проникнуть даже слабый лучик надежды. – Тише, тише, милая, – шептал Патрик, крепко прижимая к себе. – Все хорошо, все будет хорошо. – Уже ничего больше не будет хорошо, – глухо отозвалась Лисбон, и он не нашелся, что сказать в ответ. Слишком много испытаний выпало на долю этой маленькой женщины. В ее жизни властвуют страдание и боль, а ведь она – принцесса, она создана для любви. Только посмотрите на эти нежные капризные губки! О, они не должны были знать горечи утраты – только сладкие, горячие поцелуи. Все это было так неправильно, так несправедливо. Острое чувство вины пронзило Джейна – это он, это все он! Его присутствие в жизни маленькой принцессы заставило ее скинуть бальные туфельки и пышные юбки, облачившись в железную кольчугу. Вместо нежных полевых цветов в ее руках зажат кинжал, и, покинув бал, оказалась она на поле боя, меж хладных трупов, отрубленных голов и рек крови. Тереза затихла в его руках и подняла голову, быстро моргая, словно только что очнувшись ото сна. – Ой, Патрик, – рассмеялась она, оглядывая сжимающего ее в объятиях мужчину, – ты же совсем голый! – Верно, – облегченно выдохнул Джейн и осторожно убрал с ее лица выбившуюся прядку. – А вот ты – нет, и это надо исправить. Щеки Терезы были влажными от слез, и в колышущемся пламени свечей она казалась совсем юной, совсем беззащитной. Джейн прерывисто вздохнул – огромная, всеобъемлющая нежность к этой женщине и острое желание накрыли его с головой. Лисбон опустила глаза и вскинула брови, заметив его вновь затвердевший член. – Ты удивляешь меня, Патрик Джейн. – Это твоя заслуга. Ты слишком красивая, Тереза, как тут сдержаться? Он потянулся к ней губами, но замер на полдороги, и лицо его вмиг посерьезнело. – Ты была права, Тереза, я врал тебе, – сказал Джейн. – Я солгал тогда, после выстрела. Когда ты спросила, что значили те слова. Я все помню, и сейчас – самое время повторить их. – Нет, – испугалась вдруг она, и зажала рукой его рот, – молчи, Патрик, пожалуйста! Я не хочу это слышать. Не сейчас, не надо! Он нахмурился: – Тереза… – Молчи, – умоляюще прошептала она, и нашла единственно верный способ заставить его повиноваться. Она приблизилась, накрыла поцелуем его губы, пробежалась пальцами по животу мужчины и потянулась ниже, но Джейн перехватил ее руки. – Постой, – сказал он, задыхаясь. – Все будет не так. Подхватив ее на руки, легко, словно перышко, он отнес Терезу на постель. Кровать была узкая, старая и скрипучая – особенно не развернуться, но все лучше, чем жесткий холодный пол. – Ты любишь держать все под контролем, Тереза, – прошептал Джейн, нависая над ней. – Сейчас я покажу тебе, как приятно иногда передать бразды правления кому-то другому… Кому-то, кто обо всем позаботится. Просто расслабься, милая. Позволь мне сделать все самому. Очень медленно, осторожно он начал раздевать ее. Ловкие горячие пальцы без труда расправились с затрещавшими под ними пуговицами и застежками, потянулись к молнии на юбке, и вскоре Тереза лежала перед Джейном абсолютно нагая и прекрасная до сумасшествия. Она согнула ноги, привлекая его к себе, и молчала, когда Патрик покрывал ее тело поцелуями, только дыхание было тяжелым и прерывистым. Он нежно прошелся языком по ложбинке меж ее грудей, оставил влажную дорожку на животе и остановился у нежного, сокровенного. Джейн опустился коленями на деревянный пол и поцеловал легко, невесомо, заветный треугольник между ее ног. Еще мгновение – и шершавый, горячий язык коснулся влажной, трепещущей кожи ее лона. Ее разгоряченное, упругое тело немедленно отозвалось на это прикосновение, она выгнулась, с полураскрытых губ сорвалось: – О-о, Патрик… Джейн на секунду остановился и посмотрел на Терезу задумчивым лукавым взглядом: – А знаешь, в жизни это еще восхитительнее. – Что? – она облизнула губы, пытаясь поймать его мысль, но туман в голове отчаянно мешал этому процессу. – Мое имя на твоих губах… В такой момент. – Значит, мистер Джейн, у вас тоже были особенные… фантазии? – рассмеялась Лисбон. – Ты даже не представляешь, – пробормотал он, и вновь вернулся к своему занятию. Тереза сходила с ума под его ласками. Ее тело извивалось, пальцы судорожно сжимали сбитую простынь, лопнувшая пружина царапала локоть. – Пожалуйста, – шептала она торопливо, – Патрик, пожалуйста… – Терпение, милая, – смеялся Джейн. – Какая же ты нетерпеливая! В конце концов Лисбон запустила пальцы в его волосы и требовательно потянула к себе. Повинуясь ее властному, безмолвному приказу он приблизил к ней свое лицо и подарил быстрый, страстный поцелуй. В то же мгновение ноги Терезы плотно сомкнулись на его талии, и Джейн понял, что ему не вырваться из этого плена. Впрочем, не очень уж и хотелось. В этот раз он позволил себе быть нежным. Двигаясь медленно, осторожно, он срывал стоны с ее губ, чувствовал ее руки на своей спине, в волосах. За окном бушевала стихия. Близкие удары молнии высвечивали комнату и два тесно переплетенных тела, мощные раскаты грома оглушали, врываясь в сознание, хлесткие капли дождя из развергнувшихся небес бились в стекло. – Люблю тебя, – тяжелое дыхание обожгло кожу, и Тереза закрыла глаза, растворяясь в этих словах. – Люблю тебя, – донеслось до Джейна слабое эхо.